Мост Мапо.

Диана приходит на мост Мапо каждую ночь. Ну как каждую, в общем-то третью ночь подряд. Свою третью ночь в Корее. Она прилетела сюда всего пару дней назад, но на Мапо Дэгю ходит исправно, как на работу… хорошо универская общага в 20 минутах ходьбы. Впереди два месяца языковых курсов и еще примерно 60 ночей для прогулок. Кроссовки поднимают пыль на асфальте. 2.00 – лучшее время. Жара глубокой июльской ночью не такая удушающая, как днем. Можно гулять спокойно, а не плыть в пространстве, продираясь через липкий воздух, и при этом достаточно выйти в шортах и майке. Веселье на Ёыйдо уже утихло, толпы народа уже час как исчезли в недрах метро, и на мосту, который и в обычное время не так уж кишит пешеходами, нет вообще никого. Тишина. Диана любит гулять по мосту… Идёт, читая надписи. «Ты поела?», «Что тебя беспокоит?», «Еще столько всего не случилось»… и не случится, думает она. Интересно, это и правда помогает? Все-таки эти надписи тщательно отбирались профессионалами. Мапо Дэгю. Мост самоубийц…. Довольно странное место, чтобы справляться с бессонницей, особенно такой как у неё. Диана невольно хмыкает… После смерти Джонхёна она уже больше полугода не может спать. Что-то в голове сломалось, и не хочет вправляться обратно. Забавно, а ведь она даже не была его фанаткой… Но его смерть выбила почву у неё из-под ног окончательно. Маленький уютный мирок «Кореюшки» в котором она в свое время смогла спрятаться от депрессии рухнул в один миг. Да, она не была глупой малолеткой, которая верила в сказку про «прекрасного корейского оппу», и как человек не понаслышке знакомый с музыкальной и танцевальной индустрией она прекрасно знала, как устроена закулисная жизнь. Но удар оказался каким-то неожиданным, неправильным. Вдох, выдох, пустота. Потому что были долгие годы борьбы с собой, приём лекарств и тихие голоса тех самых «вежливых докторов», потому что ей доводилось как вытаскивать друзей с края, так и хоронить, потому что она помнила, как отчаянно спивался отец, после того, как развалилась его рок-группа и он больше не мог петь, пока наконец не… Диана доходит до своего любимого места, рядом с бронзовой скульптурой друзей, вздыхает, достает из кармана плеер и включает «Elevator». «Скажи мне правду, ничего не таи….» Первый приступ уже казалось бы забытой депрессии, которая накрыла её с новой силой после трагедии, прошел быстро, лекарства помогли (хорошо, что хотя бы мне они помогают – пробегает невольная мысль в голове). И уже давно не осталось сожалений, и почти не чувствуется боли, но каждую ночь приходилось устраивать пляски с бубном чтобы уснуть, потому что даже снотворное не всегда помогает. А вот прогулки по Мапо – вполне. Она смотрит в глаза своему мутному отражению в зеркалах перил. Что характерно, мысли о суициде у неё самой не было никогда, даже в тяжелые моменты. Было желание «все бросить» (интересно, что именно? - с сарказмом спрашивает она себя), но оно как-то не вязалось в одну кучу со словом смерть. Однако почему-то мост Мапо тянул её как магнит, еще с той самой первой поездки в Корею, задолго до декабрьских событий. Самое нелогичное место для самоубийства - мост ведущий в парк Ёыйдо, где почти всегда звучит музыка, и кто-то гуляет, смеётся, радуется. Шикарный вид реки Хан, корабли плавают…. Сейчас-то конечно тихо, и из всех красот только «Здание 63» и подсвеченная набережная. Диана смотрит на чёрную воду реки. Интересно, о чём они думают перед прыжком? Странное место, дикий контраст. Смерть и праздник рука об руку… Но именно сюда её тянуло с такой силой. И после трагедии она решила все же рискнуть и поехать в Корею снова, туда, на мост. Не ради «изучения языка» - ради возможности немного побыть наедине с собой и расставить все точки над «и» - потому что уже пора что-то делать со своей жизнью. Она приехала сюда чтобы попрощаться, чтобы найти в себе силы на следующий шаг…. твёрдо пообещав себе, что эта поездка – последняя. «Тебе 29 лет, детка, а по-корейским меркам 30. То есть уже пора медленно, но верно ползти в сторону кладбища. А ты все витаешь в облаках» Шорох шагов, пробившийся через песню в наушниках заставляет вздрогнуть и обернуться. ……………………… Ыйджин любит гулять по мосту Мапо. Ну точнее, как сказать любит… Жизнь айдола не предполагает возможности что-то любить или не любить. Но Мапо – заветное место. Сегодня как-то особенно пыльно, даже маска не спасает… Он стал приходить сюда давно – задолго до того, как недобрая слава Мапо прогремела считай по всему миру, и уж тем более задолго до того, как над мостом поработала команда психологов и оформителей. Он гуляет здесь с тех пор, как понял, что он не может не танцевать, с тех пор, как в средней школе решил рискнуть – и внезапно прошел отбор в агентство, с тех пор, как жизнь трейни – а потом неуспешного айдола внезапно перевернула весь его мир, сломала, исковеркала и выплюнула - с того момента, когда первые приступы чёрной липкой пустоты стали настигать его, с тех пор как отсюда прыгнул друг детства… Он часто приходит сюда. Нет, не для того, чтобы прыгнуть самому. Почему-то стоя на мосту, и вдыхая кисловатый запах реки Хан, он каждый раз понимает – есть еще в этой жизни что-то, ради чего стоит бороться. Поэтому каждый раз, когда острая боль скручивает его изнутри, каждый раз, когда глядя в зеркало на свое улыбающееся отражение он думает только об одном «Что я здесь делаю???!!!» - он бежит сюда, на реку… Бредёт, читая надписи «Ты выглядишь взволнованным. Ты в порядке?», «Завтра снова взойдет солнце».... Чаще всего он приходил сюда в те самые полтора года перерыва, когда пытался склеить свою жизнь из мелких осколков в единое целое и решить для себя – сможет ли он жить дальше без сцены. Приходил сюда свободно, без маски и кепки, а ещё - без улыбки… его всё равно никто не узнавал. Ыйджин щурится, и мотает головой, как будто пытается вытряхнуть неприятные воспоминания. В такие моменты хотелось выть от тоски – потому что он не мог НЕ ТАНЦЕВАТЬ, но чтобы танцевать – нужна была сцена и зритель, а иначе всё теряло смысл, замкнутый круг, вещь в себе… Всё казалось серым и бессмысленным, подработки, сейшены, встречи с друзьями, девушки, мнимая свобода…. И в какой-то момент, именно стоя на мосту и вдыхая теплый ветер с реки он решил бороться до конца. Вот только хватит ли сил?... Он добился своего. Погрыз зубами. Проулыбался. Зато теперь приходить на мост стало намного сложнее. После дебюта Unit B расписание стало слишком плотным, и у него почти не бывает времени даже просто побыть наедине с собой. Ты сам этого хотел. Съёмки-репетиции-концерты-фотосессии… или как сегодня – индивидуальное расписание до поздней ночи. Наверное, хорошо быть занятым «Но всё еще не настолько занятым как ребята с Продьюс (хмыкает про себя Ыйджин), вот уж кому даже убиться некогда, даже не знаю, есть ли смысл им завидовать». Ыйджин не завидует. Никому, ничему и никогда. Ему всегда казалось, что он недостаточно хорош, что у него ничего нет – кроме улыбки, которую все сложнее натягивать на лицо – и всё что ему остается, плыть по течению и постараться не свихнуться. Река сегодня кажется особенно чёрной. «Да уж, если я когда-нибудь захочу покончить собой. То уж точно не прыгнув с моста… Лучше уж надежно, как Джонхён сонбэнним…» От мыслей о Джонхёне его опять скручивает изнутри. Проклятая индустрия. Интересно, как много людей догадывается, что с другой стороны экрана все совсем не так радужно? Ыйджину трудно сказать, кто из его коллег не испытывал того же, о чём писал Джонхён в прощальном письме. С каждым вторым работают специалисты – и он сам не исключение. Они все были на съемках Unit, когда это произошло. Он хорошо помнит, как плакали девчонки, прячась по лестницам и углам. С какими лицами ходили ребята… С ними даже специальные тренинги проводили, потому что надо было продолжать работу над проектом. К сожалению, мало кто из них знал сонбэ лично, и никто не поехал в похоронный зал - но он помнит белое как полотно лицо Тимотео, после того как тот съездил поддержать Тэмина… Ли судорожно вздыхает. Хорошо, что KBS может позволить себе лучших врачей…. Лекарства пусть не всегда, но помогают. И вот, прогулки по Мапо… А ещё хорошо, что ему удалось устроить своего старого друга на работу менеджером, и когда глубокой ночью выдается возможность – можно попросить его отвезти на мост и дать пройтись, пока он ждёт на другой стороне. Знали бы в агентстве, что он вот так разгуливает в одиночку… Задумавшись, Ыйджин не сразу понимает, что он на мосту не один. И увидев уже буквально в нескольких метрах перед собой фигуру девушки в наушниках, невольно замедляет шаг, поправляет маску и натягивает кепку поглубже на глаза… Ещё не хватало, чтобы его кто-то узнал, когда он без менеджера и охраны. Но когда девушка вздрогнув, резко оборачивается на звук шагов, Ыйджин расслабляется и расправляет плечи. Иностранка, с облегчением вздыхает он. Однако девушка не отрывает взгляд от его лица, и внезапно её глаза становятся шире, как будто она узнала его под маской. Но тут внезапно она скорчила такую презрительную гримасу, что ему невольно вспомнилось лицо его первой любви в младшей школе. Она тоже когда-то сделала такое лицо, когда Ыйджин краснея признался ей в любви… Ох, и плакал он тогда… Ыйджин растерялся, почувствовав укол обиды – она что, смотрела Unit и болела за кого-то другого? Он вроде бы как популярный айдол, и в проекте он выложился на все сто, а она смотрит так, будто его папа глава KBS и он в группе по блату. Если бы ему в жизни хоть что-то вообще доставалось по блату, глупая девчонка… Он был уже почти рядом с ней, когда внезапно её глаза стали круглыми и какими-то отчаянными, она резко вздохнула, будто её со всего размаху ударили по лицу, зажмурилась, и отвернулась вцепившись в перила. Странная какая-то, подумал он, ускоряя шаг. Ну и ладно, слава Богу, что если она его и узнала, не попыталась с ним заговорить. Общение с фанатами сейчас было бы не к месту. И всё-таки, почему у неё было такое лицо… размышляя об этой необычной встрече он уже почти до шел до конца моста, когда внезапно остановился от неожиданного осознания – острая боль, которая грызла его изнутри сегодня весь день, которая вытекала как кровь из вен, которая погнала его на мост – исчезла. Ему стало внезапно легко дышать, и начала подкрадываться сонливость – давно забытое, чувство прекрасной легкой усталости, когда можно закутаться в одеяло, и уснуть, по-детски улыбаясь… Он добрел до машины и пристегиваясь спросил у менеджера. - Хён, а во сколько у нас завтра начинается расписание? - Слава богу после обеда – проворчал тот – не знаю как ты, но хотя бы я смогу поспать нормально - Ну и отлично? – Ыйджин лучезарно улыбается, делая вид что не заметил подколки - Я кажется тоже буду спать без задних ног. Менеджер удивленно оглядывается, но видя умиротворенное лицо Ыйджина одобрительно хмыкает и трогается с места. Ыйджин улыбается, и невольно благодарит иностранку на мосту, которая, кажется, забрала его боль себе. ………………………. Она стоит крепко вцепившись в перила и пытается не упасть. Глаза удается разлепить не сразу, и когда она наконец находить в себе силы вдохнуть полной грудью и обернуться – непрошенного гостя уже нет. Конечно, услышав шаги так близко она испугалась – Корея пусть и безопасная страна, но всё же она одна ночью на мосту, вдалеке от людей... Но невысокий парнишка в кепке и маске показался скорее несчастным и затюканным, чем опасным. Она узнала его не сразу – но глаза под маской, фигура, походка – всё казалось уж больно знакомым… И когда картинка сложилась, она мысленно присвистнула – ничего себе встреча, Ли Ыйджин, настоящий, один ночью на Мапо. Будет что рассказать потомкам, блин… Но поймав его недобрый взгляд из-под кепки она непроизвольно скривилась - ишь ты, он что правда думает, что я одна из безумных фанаточек, которая кинется на оппачку прямо на мосту ночью? Пффф…. Когда же он подошел ближе, и взглянул ей в глаза ещё раз – тот самый Ыйджин, который известен своей «исцеляющей улыбкой и вечным позитивом»… Та самая секунда, когда волна чужой боли захлестнула её и заставила зажмуриться. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Что с тобой! Почему тебе так плохо? Чем я могу помочь тебе? Не прячь глаза, мне нужно видеть твою душу, чтобы помочь. Возьми меня за руку – только пожалуйста, держись… То она невольно задыхается и мир переворачивается. Она точно знает, что эта боль не её, ощущения не те… Чёртова эмпатия – сколько друзей прибегали к ней плакаться, как будто догадываясь, что она слушает не только ушами, но и впитывает как губка чужие страдания… «Тебе показалось» - одергивает она себя. МНЕ НЕ МОГЛО ПОКАЗАТЬСЯ! Ему же плохо… Любви к преувеличениям у тебя еще больше чем эмпатии - берет себя в руки Диана. - После смерти Джонхёна тебе тем более все кажутся несчастными и страдающими. Особенно все эти красивые лица на корейском ТВ, которым, как известно, приходится немало побороться за возможность появиться в этом самом ТВ. Да-да, ты бы их всех пожалела и поддержала, помним мы эту песню. Он добредает до общаги, проскальзывает в комнату, падает на кровать и выключается. Без снотворных.