Часть 2
31 марта 2013 г. в 16:40
- Мда, не думал я, что он такой слабак, - капитан Мал наклонился над пленником и похлопал его по щеке.
- Разумеется он испугался меня, - Капитан Молоток тряхнул роскошной гривой. Касл, удобно устроившийся в кресле, фыркнул. - Ты сомневаешься?!
- Не он один. Впервые я согласен с нашим бульварным писакой, - сообщил Мал.
- Спасибо, капитан, - писатель отвесил шутливый поклон контрабандисту. - Все три с половиной фаната рукоплещут Вам.
- По крайней мере я делаю что-нибудь, кроме флирта.
- Вы оба неудачники и проходимцы. А я - герой оперы, - свысока запретил Капитан.
- Главный отрицательный и сатирический.
- Поверьте, вы друг-друга стоите, - подал голос очнувшийся актёр. - А что вам, собственно надо?
- Я требую...
- Вообще-то...
- A man's gotta do
what a man's gotta do
- Понеслась! - вздохнул Нейтан. - Так. Спокойно, решите, кто будет говорить от лица всех.
Герои отошли в угол, спорить. До актёра доносились реплики: "Я старший, значит - самый умный" и тд. В конце концов, решили прибегнуть к жеребьёвке. Капитана Молотка исключили сразу - за слишком уж очевидное жульничество. Минут пять Касл и Мал пытались смухлевать, наконец, победил контрабандист. Встав в свою короную позу - руки на поясе, ноги на ширине плеч, начал:
- Дело в том, что мы с Капитаном требуем продолжения! Новых сезонов, развития персонажей... И ещё кое-что. Что ты позволяешь себе на интервью?! Я, даже если специально постарался, не придумал бы такой чуши!
- Хорошо, хорошо. А ты, чего притащился? - Филлион кивнул Каслу.
- А просто, по приколу, - писатель подмигнул пленнику. Тот с пониманием кивнул.
- Так, что? - Мал решил прижать Нейтана.
- Понимаешь, капитан, в чём проблема.... если я воскрешу "Светлячка", то "Касла" придётся закрыть... а капитан настолько смешон, что лучше мне его не развивать. Но я могу попробовать. Ребят, определитесь в чём мне играть - я буду. Но не в трёх одновременно.
- Разумеется, это будет...
- Размечтался!
- Я сейчас убедительно докажу...
Актёр расслабился. Он знал, что эти трое никогда не договорятся. Он мог творить что угодно.