Давай, Дюпен-Чен, не стесняйся!

— Ну же, давай, Дюпен-Чен, не стесняйся! Тоже мне недотрога! — с явным недовольством в голосе громко проговорила Хлоя Буржуа. — Сними эту чертову футболку и занимайся на уроке в том, в чем положено!       Издеваться над Маринетт — любимое хобби золотоволосой. По любому поводу, что бы не случилось — у дочки мэра Парижа всегда в запасе был вагончик обидных фраз с подписью «для Маринетт Дюпен-Чен». Девушка давно перестала обращать внимание на эту задиру, вот только сегодня, в этот день, в этот час, в эту минуту нежелание снимать футболку было вызвано вовсе не смущением. Вчера вечером — Следующий урок пройдет на улице. Все девушки наденут топы и шорты, а парни — футболки и шорты! — эта фраза опровергла Маринетт в шок. «Черт, но ведь мои шрамы… Они по всему телу!»

***

— Тикки, что мне делать, завтра физкультура, а я не смогу надеть то, что нужно из-за своих шрамов! — со смущением и отчаянием на лице воскликнула супергероиня Парижа. — Надень футболку, делов-то. — отмахнулась квами, спокойно жуя печеньку. — Ладно, будь что будет… Сегодня       Девушка спокойно пришла на урок в футболке, думая, что никто не прицепится к ней с расспросами, почему же она не в топе. На всякий случай под футболкой была надета эта злосчастная полу-майка, которую, она надеялась, ей не придется сегодня показать другим. И все бы хорошо, но сама Хлоя Буржуа соизволила прилипнуть к Мари с фразой «Хэй, а ты почему в футболке? Снимай ее быстро!» Как только девушка услышала ее голос, сразу поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет. И вот сейчас, стоя перед всем классом, наша всемогущая звезда пыталась стянуть футболку с бедной девчушки, которая очень яростно ей сопротивлялась, уворачиваясь от цепких рук блондинки.       Но на самом деле Маринетт боялась. Очень боялась. Сердце колотилось, как бешеное, в горле пересохло, в висках громко пульсировала кровь, не давая слушать ничего другого, а в глазах все смешалось, превращаясь в одно яркое пятно. Мысли в голове были мимолетными, сразу исчезающими и пугающими до дрожи в коленках. Узнают… Шрамы… Синяки… Узнают… Возненавидят… Уродка…       В какой-то момент она поняла, что замерла на месте, задумавшись, но поняла она это слишком поздно. Воспользовавшись заминкой синеволосой, бывшая АнтиБаг ловко сняла ее футболку, открывая всем вид на ее тело. Нет…       По полю пронеслись испуганные вздохи. Все думали, что скромняга их класса просто не хотела снимать футболку, а тут… Всему классу открылось страшное зрелище — спина, вся в шрамах и синяках. Слева был виден свежий синяк, доходящий до середины, а заходил на этот синяк белый шрам в форме молнии. Справа же было несколько маленьких синяков и шрамиков, но был и большой — круглый, расходящийся лучами, доходящими до живота.       В глазах застыли слезы. Все увидели. Увидели это. Все так и стояли с круглыми глазами, ошарашенно глазея на нее, а она готова была упасть на землю и реветь. Она хотела, чтобы никто никогда не увидел ее спину, чтобы никто никогда не таращился на нее так, как будто она кто-то нереальный, несуществующий.       Затем на лицах одноклассников удивление смешалось с отвращением, а Буржуа, как только сняла футболку с Мари, сразу же убежала к остальным с жуткими визгами. Она ловила на себе взгляд каждого, и все они одинаковы: взгляды, полные отвращения, легкого смущения и удивления. Ах, нет, она ошиблась. Один человек смотрел на нее по-другому. В его глазах читалось понимание и сострадание. Но… Кто же это?.. Это… Адриан?.. Он медленно подходит к ней с грустной улыбкой на лице. — Что такого отвратительного в шрамах и синяках? — он развернулся к толпе, с вызовом глядя на своих одноклассников. Повернувшись к ним спиной, он снял свою футболку, открывая им вид на свою спину, украшенную так же, как и спина Мари. Затем он подошел к ней и обнял — нежно и крепко, еле слышно прошептав на ухо: — Вот я и нашел тебя, моя Леди.