Часть 1
23 января 2018 г. в 22:41
Девочка — хрупкий цветок оригами,
Ломкие пальцы, худые ключицы
Светят сквозь вырез военного платья.
Думаешь — всякий-то может обидеть?
Видно, ты пальцев не резал ни разу
Чистой бумагой.
Вот — куноичи из Амегакуре.
Конан.
Девушка — очи осеннего леса,
Цвета заката над сумрачным морем,
Отблеск янтарный костра между сосен.
Ты не заглядывай так безрассудно
В жаркую пропасть под опахалом
Смоли ресниц — ты утонешь и сгинешь,
Юный шиноби, скорей, чем от раны,
Трижды вернее, чем от куная,
Всаженного по рукоятку под ребра.
Где-то под ребрами нынче споткнулось —
И понесло, через скрепы и клятвы —
Дикое сердце, рождая цунами
Крови по жилам.
Всего-то — взглянула…
Конан.
Женщина с парою крыл за плечами.
Волосы сколоты в узел небрежный,
Нежная кожа прошита беспечно
Хладным железом
Сквозь губы, сквозь лоно.
Те же глаза — но ни искорки смеха,
Тот же янтарь — но остывший до срока.
Кто окружает тебя? — Недолюди,
Недоживые, те, что купили
Жизни в рассрочку у Шинигами,
Или Дзясина, или у друга, которому веришь
Ты до сих пор, и которому служишь
Вестником неба, ангелом гнева.
Кто твой любимый? — Беспамятный зомби.
Тело, что ходит и, кажется, дышит.
Но — не тобой, ибо мертвым не нужен
Жаркий огонь непокорного сердца.
Господи, вырвать свое — да отбросить!..
Вырвать бы эти бумажные крылья,
Так — чтобы с мясом, чтоб слепнуть от боли,
Лишь бы не слышать, только б не помнить,
Только б не видеть ходячего трупа,
Тела того, кто любил тебя прежде.
Сколько тебе ни делиться на клоны —
А у бумаги алеет изнанка.
Это ничем не залечишь, не скрепишь.
Ты — куноичи, а значит — потерпишь.
Конан.
Ангел Багровой Луны — Акацуки.
Та, что изящней цветка оригами,
Та, что острее бумажного среза,
Та, что беззвучно рыдает над бездной,
Та, что однажды вернется под крышу,
Там, где алеют четыре дощечки
И протянула цветущие ветки сакура —
Цвет ее хрупок и розов —
Где обязательно сможет воскреснуть
Стойкий солдатик из Амегакуре.
Конан.