Преданность отныне невозможна

      Он всегда всё просчитывал до мельчайшей детали. С малых лет он чётко знал, как построить приютских детей в шеренгу, как шёлковых, одними словами. Он знал, как одними словами вить верёвки из студентов, так, чтобы хватало на соответствующий гарнитур. Он знал, как раскалывать клиентов недолавки «Горбин и Бэркес» так, чтобы они были очень даже не против того, чтобы он немного порылся в их карманах. Но в последнее время жизнь показывала ему, насколько его расчёты несостоятельны. Иначе как объяснить то, что каждый раз, как он пытался заявить о себе во всеуслышание «Я — ваш новый Тёмный Лорд! Преклонитесь передо мной!», что-то ему мешало. Причём настолько из ряда вон выходящее, что он до сих пор не уверен, как смог бы из этого выкрутиться. Очень сильно мешали приступы ужаса и стыда, что вызывали эти воспоминания. И мало того, что, как правило, такие случаи происходили под максимально возможным вниманием окружающих, так ещё они безвозвратно всё портили. Поначалу он считал, что это лишь совпадения, неудачные покушения на особо мерзких его сторонников, коих было немало, но подобная легенда быстро разбилась о реальность.       «Абсурдно — слишком мягкое слово», — вот что напрашивалось после каждого покушения. И самое страшное, что они были не на его жизнь, а на его репутацию. К его величайшему сожалению, ведь, «если тебя хотят убить, значит, ты по-настоящему опасен» — считал он. А так всего лишь наносились сильнейшие удары по его самолюбию. Его каждый раз выставляли дураком, и, как бы сильно он ни старался просчитать все возможные направления развития событий, он никогда не был готов или был готов недостаточно для реальности. И относительно недавно он достиг той стадии, когда нынешняя ситуация становится вконец невыносимой и пора принимать меры для исправления этого безобразия. Собственно, он и принял меры, начав поиски виновника его неудач. Кто только не был подозреваемым: и Министерство, и все главы с их наследниками аристократических семей, Северус Снейп, Мародёры и прочие. Но ни один из них не оказался причастен к этому торжеству идиотии, а он проверял более чем тщательно, чтобы это утверждать. Однако, осталась ещё одна, последняя кандидатура. И с минуты на минуту состоится встреча с ней в одной из заброшенных лабораторий Подземелий, где Том Марволо Реддл под звуки мирно варящегося “подарка” развлекал себя мыслями о скорой сладкой расправе. Разумеется, он тщательно подготовился к этой встрече и, казалось, просчитал абсолютно всё. Однако, последние события оставили некоторый отпечаток, отчего он пока испытывал лёгкий невроз. Когда оставалось пять минут до встречи, он уже нервно похихикивал.       В дверь постучали. С громким скрипом она отворилась, и Том, сидевший лицом к выходу, увидел голову Беллатрисы Друэллы Блэк, старосты и одной из лучших студентов факультета Слизерин, а также самого вероятного кандидата на роль главного противника на сегодняшний день.       — Вы меня звали, любовь всей моей жизни? — девушка широко улыбнулась и вошла в комнату. Том подметил, что вместо слизеринской формы на ней красовалось простое чёрное платье, а на лице был заметен лёгкий макияж.       — Да, мисс Блэк, проходите, — спокойно ответил молодой человек. — Я хотел бы с вами обсудить один важный вопрос… — Том взял достаточно длинную паузу, чтобы старшая из сестёр Блэк начала нервничать, что было заметно по тому, насколько бегло, но внимательно она разглядывала Реддла, медленно шагающего между партами. — В последнее время меня преследовали странные неудачи. Будто их кто-то организовал. Вы ничего об этом не знаете, мисс Блэк?       — Нет, мой Лорд. Я не имею ни малейшего понятия. Милый Томас, о каких неудачах вы говорите? — нахмурившись, спросила девушка.       — Сколько раз я вам говорил не называть меня так… — скривился Том, не замедлив шага. — Впрочем, сейчас куда важнее не это. Возможно, вы не заметили, но я говорю о тех… происшествиях, что происходили последние три года. Как правило, на собраниях моей организации, на которых я выступал. И о них довольно много говорили. Теперь припоминаете?..       Лорд замолчал, остановившись возле последней парты. Беллатриса закрыла глаза и приняла вид глубокой задумчивости, и не сразу заметила, как Том подошёл к ней и испытующе посмотрел. Девушка заметно дёрнулась, когда почувствовала прямо перед собой своего собеседника, и взглянула ему в лицо с совершенно непонимающим выражением, которое, чуть позже, сменилось на недоумевающее.       — Я... всё равно не понимаю. Сколько я за вами наблюдала, не замечала, чтобы вас преследовали неудачи. Я лично не была на этих собраниях, только слышала, но... Вы ведь знаете, что эти люди только и умеют, что всякое наговаривать, не обращайте на них внимания! Вы слишком умный человек, чтобы совершить такие ошибки! Эм,.. что с вами? Вам плохо?..       На самом деле он был готов в любую минуту забиться в праведном гневе, обрушив Адское пламя сначала на эту влюблённую в него дурочку, а затем на весь Хогвартс, чтобы со стороны смотреть на то, как всё это добро хорошо горит. Однако он смог взять себя в руки и со спокойным выражением лица продолжил.       — Мисс Блэк, мне, разумеется, лестно слышать от вас такие слова, но, тем не менее, вы можете рассказать, что сами слышали?       — Ну, я слышала, что за год до окончания школы вы начали подолгу сидеть в своих комнатах старосты. Мы тогда решили, что вы планируете нечто интересное, но мы знали, что вы не скажете... Затем, когда вы отлучились в Хогсмид, несколько наших решили проверить, что же вы там готовите. И… и… нашли там вещи магглов!       Беллатриса тут же спрятала лицо в ладонях, а потому и не увидела, какое у Тома было траурное выражение. А ведь он так старался забыть о том, какой позор он испытал от обнаруженного в его комнатах маггловского мусора. И мало этого, так ещё и слизеринцы с ним отказывались разговаривать почти полгода, и то, только потому что Сириус, собака, нашёл во всём этом хламе свои “сувениры” и забрал к себе обратно как раз полгода спустя, а ведь будущий Тёмный Лорд мог за эти полгода стольких сторонников набрать... “Мы отклоняемся от темы!”       — Можете не продолжать, вы поняли, о чём я говорю. Теперь попрошу вас успокоиться и ответить на ещё один вопрос: вы были где-нибудь поблизости от тех мест и приблизительно в то же время, когда происходили подобные случаи?       Беллатриса в приступе горя пропищала что-то о мужских журналах, однако, уже через минуту снова смотрела Лорду в лицо.       — Ну… да, но не всегда. Я не задерживалась, меня всегда звали кто куда, даже не было времени присесть. То с сёстрами что-то случилось, то ещё что…       — То есть, вы даже не замечали кого-нибудь подозрительного с явными не добрыми намерениями.       Беллатриса неожиданно громко рассмеялась.       — Скажете тоже, дорогой! У нас четверть школы ведет себя достаточно подозрительно, и эта четверть явно не с добрыми намерениями в голове. Догадаетесь, какая?       — Действительно, — проговорил себе под нос Том с выражением лица, будто увидел последнего идиота Британии, — Тогда задам вопрос по-другому... Вы не замечали какого-либо заговора против меня? Необязательно, чтобы это были слизеринцы. Даже самый незначительный разговор о том, как бы меня унизить на глазах у всех…       — Да я бы их на месте порвала… — оперевшись руками о парту, проговорила девушка. Лицо Беллатрисы мгновенно утратило всякое выражение, а в глазах загорелась холодная решимость, отчего даже Тому стало слегка не по себе. — Стоило бы кому-то хоть заикнуться о том, что он затевает что-то нехорошее против Вас, поверьте мне, мой Лорд, от них и их рода следа бы на этой грешной земле не осталось! А так… нет, не видела.       И Беллатриса снова вернулась к своему приподнятому настроению, смотря на Риддла открытыми и почти “щенячьими” глазами.       Том засомневался. Судя по тому, что и как мисс Блэк ему говорила, создавалось впечатление, что она абсолютно не виновата в его неудачах. Однако… кто ещё-то мог быть в этом виноват? Он сам? “Не-ет, невозможно”, — весело подумал про себя Том, отгоняя абсурдную мысль. К тому же больше некому быть виновным, все эти случаи не могли произойти просто “потому что”. Семья Блэк, конечно, выразила свою готовность поддержать его начинания, но... как-то неохотно, в то время как другие семьи согласились практически сразу. Это ещё ни о чём не говорит, может, они основательно думали над этим решением, с кем не бывает, но есть ещё кое-что подозрительное. Он прекрасно знал, что Беллатриса всегда была рядом, когда происходили все эти покушения, и подозрительно много для своего положения бегала из одного конца Хогвартса в другой. Вполне возможно, был оправданием тот факт, что она староста, но этот аргумент уже исчерпал себя... В ней было что-то странное, что-то, что она прятала от него так глубоко, что со всеми навыками легилименции он не мог этого заметить, но это самое “что-то” выскользнуло наружу лишь однажды, стоило Беллатрисе решить, что она совершенно одна. Она была в ярости, ходила из одного угла заброшенного класса в другой и бросалась такими заклятиями и ругательствами, что даже у Тома зашевелились волосы на голове. И всё это было в его адрес. Так искренне и откровенно, что Том не сомневался в подлинности подобного взрыва эмоции, даже легилименцию посчитал ненужной к применению. Тогда он полагал, что это лишь от… да чего угодно, на самом деле, он просто ушёл в отрицание этого случая. До недавнего времени. И теперь, ещё раз прокрутив этот случай в голове, он был вынужден констатировать факт: “Она лгала с самого начала и сейчас лжёт, глядя мне прямо в глаза. Придётся от неё избавиться. Какая жалость.”       Том вновь взглянул сначала на “подарок”, потом — на Беллатрису, которая продолжала смотреть на него с счастливой улыбкой.       — На этом всё, мисс Блэк, однако, раз уж вы здесь, могу ли я попросить вас об услуге?       — Какой? — Беллатриса будто на мгновение растерялась, но быстро сосредоточилась на словах собеседника.       — Я бы хотел попросить вас помочь мне с одним крайне важным проектом. Вы его можете наблюдать на том столе. — Том направился в сторону первой парты, Беллатриса шла следом. — Едва ли вы знаете это зелье, так что выслушайте меня, прежде чем совать руки куда попало. — оборвал Том попытки девушки дотронуться до принадлежностей для зельеварения.       Неловко смеясь, Беллатриса опустила руки.       — Так вот, оно крайне специфичное, и мне едва ли удастся доступно объяснить без часовой лекции, какие изменения оно за собой повлечёт… Скажем так, это самое мощное лечебное зелье из когда-либо придуманных!       — Быть не может... — Беллатриса от радости взялась за голову обеими руками, — вы готовите Панацею?!       — Грубоватая формулировка, но, в целом... да, — спокойно ответил Том.       — Что мне делать? — Провозгласила Беллатриса, загоревшись энтузиазмом.       — Хм… на самом деле, вам лишь нужно его испытать на себе.       Беллатриса смотрела на Тома с той же улыбкой, однако глаза выражали неподдельный ужас. Реддлу стоило огромных усилий не рассмеяться над этим зрелищем.       — Оу, не волнуйтесь, с вами ничего страшного не случится, уверяю вас. — Том не смог сдержать снисходительной улыбки. — Я абсолютно уверен, что вы никак не пострадаете.       — Правда? — проговорила Беллатриса, как напуганный ребёнок, на которого подействовали слова утешения.       — Конечно, — Том уже отмерял нужную порцию, объёмом примерно с рюмку, и дал маленький стаканчик с зельем Беллатрисе в ладонь. — И, прежде, чем вы выпьете зелье, мне бы хотелось задать ещё несколько вопросов.       — Конечно, задавайте, — задорно, ответила Беллатриса, вновь улыбаясь.       — Сперва я спрошу о том, как поживают ваши сестры, Андромеда и Нарцисса, насколько я знаю? У последней, вроде, какие-то проблемы со здоровьем, а про Андромеду говорят, что она начала довольно-таки часто где-то пропадать?..       — Ах… — Беллатриса помрачнела и начала рассматривать стаканчик в своих руках. — Да, вы правы. Нарцисса всегда была очень слабой, но она хорошо справлялась с этим. Сейчас она действительно болеет. Ничего смертельного, но это вряд ли пройдёт… Простите, мне сложно об этом говорить...       — Понимаю. А что насчёт Андромеды?       — Хм… по поводу неё ничего не могу сказать. Может, она бегает с каким-нибудь мальчиком, вот её и не видно, — Беллатриса рассеянно пожала плечами.       — Понятно, — холодно отозвался Том. — Как вы и ваша семья относитесь к магглам?       — Это жалкие твари, недостойные даже полуразумными называться, поэтому будет лучше для нас, волшебников, и для них самих, чтобы они поскорее исчезли. А почему вы спрашиваете? — выпалила Беллатриса, как скороговорку, абсолютно не изменившись ни в лице, ни в голосе.       — Было любопытно, отчего же ваш Глава так медлил с тем, чтобы поддержать моё, крайне выгодное для всех нас, дело.       — Он крайне подозрителен, только и всего. Вы помните Аластора Грюма, это молодой аврор, о чьей паранойе уже слагают легенды? Так вот, мой отец и того хуже. Именно из-за него я не могу пока присоединиться к Вам и всячески помогать, а я очень сильно просила у него. Хотя я не буду ничего утверждать, он всегда был себе на уме…       — Как встречусь с ним, передам от вас “привет”. А теперь — пейте.       Где-то с минуту Беллатриса собиралась с духом, потом, громко выдохнув, выпила содержимое склянки залпом. Поставив “стаканчик” на стол с громким стуком, Блэк громко закашлялась.       — На вкус, как… ужасно, это не поддается никакому сравнению! — Еле выговорила Беллатриса, когда более-менее прокашлялась.       Том лишь внимательно следил за Беллатрисой, ожидая, когда подействует “Абсолютная Панацея”. Полминуты прошли в молчаливом ожидании.       — Как вы себя чувствуете? — спросил Том.       — Ну... пока — никак, — проговорила Беллатриса, осматривая себя на предмет изменений, — Разве что мне немного хочется пить, и… меня... тошнит…       Беллатриса заметно скривилась от внутренней боли и закрыла рот рукой, будто её вот-вот вывернет наизнанку. Какое-то время она просто стояла, будто пытаясь побороть это, но не выдержала и вбежала в кладовую для ингредиентов, едва прикрыв за собой дверь. Том всё это время молча за ней наблюдал, а когда из кладовой послышались крики, Том неспешно прошёл к двери и постучал костяшками пальцев. Он говорил в подчёркнуто спокойном тоне:       — Мисс Блэк, с вами всё в порядке?       В ответ ему послышались ещё крики, которые стали заметно тоньше, будто это уже кричала не молодая девушка, а какая-то третьегодка. Вдобавок к этому, появились ещё какие-то звуки, которые Реддл не мог назвать иначе как “мерзкими”, будто кто-то крайне громко и неаккуратно ест. Том нахмурился и постучал ещё раз. Крики от этого не прекратились, продолжая стремительно меняться и последним словом, что он услышал и разобрал от Беллатрисы было “Кикимер!”. Раздался характерный хлопок и Том тут же открыл дверь. Ожидая увидеть молодую девушку, которая просто очень сильно закашлялась, он увидел кричащего младенца, окружённого грудой мяса, костей и одежды, а вызванный домовой эльф продолжал неподвижно стоять на месте, пребывая в немом шоке. "Надо пометить в дневнике, что это не самая лучшая идея..." Сказать, что Реддл слегка изумился тому, как подействовало зелье, и не был готов к этому, было бы грандиозным преуменьшением. Нет, он, конечно, ожидал, что снова случиться нечто из ряда вон выходящее... но к такому он, кажется, по определению не мог быть готовым. Реддлу потребовалось несколько секунд, чтобы выйти из ступора, как и домовому эльфу, который тут же обратился к молодому человеку с крайне угрюмым видом:       — Госпожа Беллатриса говорила Кикимеру, чтобы он не боялся за Госпожу, что бы с ней не случилось, и слушаться мистера Реддла, если что-то случится… — старый домовой подошёл немного ближе к тому, что осталось от Беллатрисы и собирался её взять на костлявые руки, чтобы, по привычке, успокоить плачущего ребёнка.       — Не трогать! — эльф тут же замер, а Том не смог сразу заговорить спокойным тоном. — Тебя никто не просил! Если хочешь быть полезным — просто стой и не мешай!       — Слушаюсь, сэр.       Наступила пауза, во время которой Реддл успел пять раз мысленно наложить на себя “Круцио” за такую катастрофическую неосмотрительность. В нём ещё была надежда, что всё можно исправить, что он тут же и попробовал сделать. А младенец как и раньше раздражающе кричал, так и продолжал этим заниматься ещё полчаса... Кикимер также откровенно рыдал от того, как издеваются над Госпожой, но подойти к ней и успокоить ему мешал приказ. Наконец, сдавшись, Том позволил Кикимеру “заткнуть этого ребёнка”, отчего эльф тут же бросился к младенцу. Шума стало в два раза больше… Том зашагал из одного конца класса в другой, пытаясь придумать, что же ему делать. Он не смог ничего исправить, а ждать, пока всё само собой разрешиться — слишком долго. Ему подумалось, что если он вообще до этого момента доживёт, то разве что в состоянии отбивной, распятой на ближайшем столбе, при этом непоправимо пострадавшей от огня. И это добавляло неслабой мотивации для шевеления извилин.       Что удивительно, это помогло. “Если проблему нельзя исправить — надо сделать так, чтобы её не замечали как можно дольше!” — подумал про себя Том, проигнорировав голосок, который нежно так шептал “Ты несёшь чу-у-у-ушь”. Он тут же начал рыться в карманах своей мантии в поиске “бездонной” сумки, из которой извлёк старый фолиант и начал его быстро, но внимательно читать. Найдя нужную страницу, он вырвал её из книги, а книгу — обратно в сумку. Вчитываясь внимательно в инструкции, Том уже мысленно прикидывал, что у него есть, а чего нет. А не было всего-то основы в виде зелья, куда он будет складывать всё необходимое. По крайней мере, оно не особо сложное и приготовится где-то за час. Чем Том и занялся под дружные проявления горя у домового эльфа и поддакивающие ему завывания младенца. Уже через пятьдесят восемь минут основа была готова, и Реддл начал вслух проговаривать, что ему необходимо положить в огромный котёл.       — Кикимер! — эльф тут же оказался прямо перед ним. — Доставь мне кость ноги отца Беллатрисы! Быстро!       — Но, сэр… как Кикимер может…       — Ах, да, он ж ещё жив… — с явной досадой проговорил Том. — Ладно, тогда кость её деда. Он ведь уже не живой?       — Да, сэр, Риддл, сэр. Он сейчас находится в семейном склепе, сэр.       — Значит, его кость и принеси. Живо!       Эльф исчез всего на секунду, на следующую он уже протягивал Тому кость ноги, которую последний тут же бросил в котёл.       — “Прах отца, отданный без согласия оживить своего сына”... — Зелье зашипело. — И пофиг, что Белла — дочь, а кость — деда... Кикимер, мне понадобится твой палец. Положи его вот сюда.       Кикимер молча отрубил себе палец лежащим рядом ножом и положил на стол рядом со страницей. Том продолжал проговаривать вслух ингредиенты:       — “Плоть слуги, пожертвованная добровольно, возроди своего хозяина”... Вроде, совпадает… Теперь, — Том располосовал себе ладонь и бросил пару капель в котёл, — “кровь врага, взятая насильно, возроди своего недруга”... и плевать, что ни черта не насильно, тоже пойдёт...       Осталось только добавить, собственно, “пациента-недогероя”, а если быть точным — всё, что от него отвалилось. Что он и сделал, добавив в зелье пока-ещё-тёпленькие останки Беллатрисы. Младенец яро негодовал. Зелье было готово и громко забурлило. Том отошёл чуть в сторону, к партам. Из-под зеленовато-серой жидкости появился шар аналогичной зелью субстанции, и поплыл в сторону от котла, оставляя на полу дорожку из капел. Остановившись в центре класса, сфера тут же сгорела ярким пламенем, которое очень быстро потухло, оставив от себя пепел на полу. "Эффектно, ничего не скажешь..." На месте сферы из не-пойми-чего образовалось нечто вроде эмбриона, которое стремительно “росло” и в конечном итоге превратилось в абсолютно точную копию Беллатрисы Блэк в том виде, в каком был оригинал ещё полтора часа назад. Разве что эта копия была в том, в чём её мать родила, а так сердце билось, лёгкие дышали, а кровь бежала по венам, даже пупок был в наличии, как и подобает полноценному человеку. В общем... Реддл был доволен результатом. Однако проявилось и кое-что интересное — псевдо-Беллатриса была очевидно не умнее бревна, так как она продолжала стоять столбом и не особо проявляла хотя бы слабые признаки жизни внутри черепной коробки, что было видно по её “высокоинтеллектуальному” взгляду и слюне изо рта. Младенец в это время смеялся, как ненормальный, а у Тома было не менее тупое выражение лица, как у его “детища”. Где-то через минут пять, когда младенцу уже надоело смеяться, но по-прежнему было очень смешно, до Реддла дошло, что он забыл положить в эту тушку.       Обернувшись, без каких-либо слов, Реддл подошёл к Кикимеру и, приставив кончик палочки к виску младенца, по-прежнему находящегося в руках домового, и буквально высосал из головки Беллы практически всё, до чего дотянулся. Её можно было поздравить с тем, что она стала полноправным младенцем. Прошагав опять к псевдо-Беллатрисе, он попытался повторить процедуру с ней, только в обратном порядке. И что-то как-то застопорилось — воспоминания и знания Беллы просто отказывались влезать в голову. Том пошёл на крайние меры. Он начал вбивать весь этот немаленький сгусток серого вещества своему детищу прямо в лоб. Потом в затылок. Потом в макушку. И снова в висок. Получилось только с пятой попытки да и то... теперь псевдо-Беллатриса расхаживала по комнате с таким видом, будто она где напилась в доску. Зато были налицо признаки “Человека Разумного”. В общем, результат впечатлял.       Ей понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя, после чего она повернулась к Тому и с осмысленным взглядом проговорила:       — Ещё раз так сделаете, милый — я на вас сильно обижусь. Эм… а что было час назад?       Тому показалось, что предыдущая формулировка результата была некорректной. Нет, это был просто сногсшибательный результат. “Я нашёл способ быть бессмертным! Я — Величайший Тёмный Лорд!” — внутренне восторжествовал Том.       — На самом деле, ничего особенного. Вы пытались со мной переспать.       Реакция псевдо-Беллы не заставила себя ждать и, после награждения Тома пощёчиной, она покрылась стыдливым румянцем и начала отчаянно искать свою одежду, попутно говоря себе под нос что-то вроде “Да как так… не удержалась, что ли… какой позор...”       — Кикимер! — эльф тут же будто очнулся. — Чего стоишь? Помоги мне найти одежду!       — Д-да, Госпожа. — с щелчком когтистых пальцев, на псевдо-Беллатрисе появилась её слизеринская форма.       — Можешь идти, ты здесь больше не нужен. Хотя постой... Что это у тебя?       — Э-э… это ребёнок, госпожа...       Псевдо-Беллатриса выразительно посмотрела на Тома, после чего сказала:       — Оставь его здесь и можешь возвращаться в Блэк-мэнор. — с хлопком эльф исчез, оставив младенца лежать на парте. — Мой Лорд, откуда… впрочем не важно. Для чего вам этот младенец?       Том минуту разглядывал лицо спящей девочки, и, не отрываясь от неё, сказал:       — Видите ли, эта маленькая девочка продолжит моё дело в том случае, если со мной, да и со всеми нами случится что-нибудь непредвиденное. Едва ли это случиться, но один мощный союзник в будущем лишним не будет.       — Предусмотрительно, — Беллатриса, однако не смогла скрыть лёгкого неверия в плане кандидатуры, и подошла поближе, чтобы взглянуть на дитя. — Хорошенькая… Но она же ещё совсем маленькая и ничего не сможет сделать для нас… Что вы думаете с ней делать?       — Хм… Для начала её нужно оставить в маггловском приюте…       — Что?! Н-но… но зачем?! Вам же нужен наследник! Отдайте её мне и я воспитаю ее так, как должно, обещаю!       — Я ценю вашу самоотверженность, но, боюсь, она сейчас неуместна. Я знаю, что делаю, так что не перечьте.       — Хорошо, — псевдо-Белла поникла, будто объявили минуту молчания. — Тогда, куда же вы хотите её отправить? Можно, я пойду с вами, я прикрою вашу спину?       “Это поведение начинает меня настораживать...”       — Поумерьте пыл, — Том несколько повысил голос. — И нет, я всё сделаю сам. А теперь можете идти. Вы узнали более чем достаточно.       Копия Беллатрисы собралась было запротестовать, но, поняв, что это бесполезно, она молча вышла из комнаты в сторону слизеринской гостиной. Никто так и не заметил подмены.       А тем временем Реддл со свёртком на руках аппарировал туда, куда меньше всего хотел возвращаться. Оказавшись недалеко от приюта миссис Коул, Тома посетило на редкость мерзкое чувство дежа вю. Будто повторяется та, самая нелицеприятная, история его жизни, которую лично не помнил, но не хотел об этом думать ни будучи приютским беспризорником, ни теперь. Не тратя времени на разглядывание старого и немного обветшалого здания, Том быстро, но плавно, подошёл к крыльцу и уже собирался оставить младенца прямо там, но резко остановился. И взглянул ещё раз на Беллатрису. “Нельзя допустить, чтобы её узнали...” Прошептав необходимые заклинания с долговременным эффектом, Том ещё раз оценил свою работу и оставил маленькую Блэк лежать на крыльце в ожидании, когда её найдут.       А Том Реддл решил немного прогуляться перед предстоящей работой. И так как его не слишком привлекали маггловские здания, прогулка продлилась недолго, и, остановившись посреди абсолютно пустынной улицы, он прошептал заклятие-сигнал соучастникам его маленького предприятия, после чего прошёл ещё несколько шагов и исчез с хлопком аппарации.

***

      Дорогая Нарцисса,       Многое изменилось с того времени, как ты поступила в Хогвартс, правда? И, может, ты со мной не согласишься, но всё-таки это было к лучшему. Вспомни себя на первом курсе, когда ты была слишком умиротворённой, холодной и не показывала никакие эмоции... Мы с Андромедой очень переживали за тебя, полагали, что ты не приживёшься здесь. А потом, когда ты согласилась на мою аферу, ты начала оживать. Я очень рада тому, что ты тогда не отказалась и стала более открытой с нами. И я просто счастлива за вас с Люциусом. Всегда знала, что вы — очень хорошая пара, даром что Малфой — тот ещё слизеринец.       Правда, теперь я переживаю за Андромеду. Ты знаешь о чём я, и, боюсь, для неё всё это закончиться наихудшим образом из возможных. Зная, что она никогда от этого не откажется, я почти уверена, что так и будет. И ей очень повезёт, если всё ограничится изгнанием из семьи. Я знаю, что тебе неприятно это читать, но и мне больно от того, что я ничего не могу сделать для неё, и когда это вскроется, мы уже её не увидим никогда. В любом случае, нам остаётся лишь надеяться, что она сделала для себя правильный выбор и, в конечном итоге, с ней всё будет хорошо. И что она только в нём нашла?..       Со мной всё в порядке, когда ты получишь это письмо, я буду живой, не волнуйся. И даже более того, я пойду на личную встречу с Томом Реддлом. Боюсь, что на этом моя афера провалится. Я знаю, что он меня не убьёт, однако в том, что буду страдать, также не сомневаюсь. Прости меня, что не смогла защитить тебя, да и нашу семью от Него. Меньшее, что я могу сделать для тебя — предупредить. Грядёт война против магглорождённых и, скорее всего, в масштабах страны. Едва ли так называемому Волан-де-Морту удастся в ней победить, однако очень многие точно пострадают, — и ты в том числе, — вне зависимости от ее исхода. Чистокровных одинаково будут подозревать и недолюбливать, да так сильно, что будет настоящим чудом не случиться революции с известными последствиями. О чём они все вообще думали, когда соглашались на это, я не могу понять до сих пор... Я знала, что не только я одна это видела, а потому — старалась хотя бы не усугублять наше с тобой положение... Я, правда, старалась...       Я тебя прошу только об одном — не ввязывайся во всё это. Будь от этого так далеко, как только можешь. Веди себя соответственно ситуации, но будь максимально, насколько это позволительно, естественна — Том чувствует ложь так же, как гоблин — золото. Во всяком случае, у тебя есть наглядный пример перед глазами. Люциус всегда даст тебе в этом деле совет.       Надеюсь, ты меня поймёшь…       С любовью,       Беллатриса