Подросток

      Падме вышла из своей комнаты в любимом жёлтом платье. Когда-то она в нём же гуляла с Энакином в Озёрном краю. Сейчас он уже получил звание рыцаря. Три дня назад.       А Падме была беременна три недели. Энакину разрешили жениться на ней.       Войдя в зал, Падме увидела Энакина. Этим августовским утром он проснулся раньше неё. Было лишь десять часов утра, и солнечные лучи падали через окно на пол, оставляя большие прямоугольники света. Падме невольно улыбнулась.       Энакин сидел прямо на полу, отставив руки назад, и грелся на солнце. Обе руки, к счастью, остались целы после битвы с Дуку — отрезанная часть правой руки приросла. Рукава тёмной туники были подвёрнуты, и был виден шрам чуть ниже локтя.       Энакин всегда был чем-то похож на мальчишку. Падме заметила, что муж часто просыпается раньше неё, но не знала, зачем. Оказалось — немного детская привычка греться в лучах солнца, когда утро почти кончилось. Энакин был так похож на совсем ещё молоденького падавана, которому только-только исполнилось девятнадцать, а он уже грезит тем, что не положено джедаям.       Юноша сидел, чуть вскинув голову, и жмурился. Чуть грубое лицо, озарённое безмятежной, как в полусне, улыбкой, казалось белым, а скулы, отбрасывая тень, выглядели острее, чем они есть на самом деле. Светло-русые волосы острижены были коротко и на солнце казались золотистыми. Жилет не был туго перетянут поясом и свободно свисал, загибаясь назад и лёжа на полу. Полностью босые ступни еле доставали до края освещённого участка.       Падме опустилась рядом.       — Побудь немного со мной, пожалуйста, — тихо произнёс Энакин.       — Хорошо. — Падме села в такую же позу, что и её муж. — И давно ты так?       — Не очень.       Падме осторожно погладила Энакина по ладони. Тот усмехнулся, дёрнув уголком рта.       Снова эта подростковая усмешка. Падме казалось, что Энакин мог бы стать её младшим братом, у них всё-таки разница пять лет. И, похоже, иногда они чувствовали себя как брат и сестра.       Падме почему-то захотелось испечь оладьев к завтраку. Приготовлены они были быстро и удачно — как раз Энакин пошёл на кухню.       Падме знала, что Энакин больше любит мясо или фрукты, но вот сегодняшние оладьи он почему-то ел с аппетитом, сдабривая мёдом. И снова подростковая привычка — «рисовать» струйкой прозрачного тягучего мёда и облизывать ложку.       Хорошо, что они одни в квартире — только лотальский котик и годовалая татуинская овчарка видят, как Падме принимается за готовку и заварку чая сама, а Энакин подмигивает ей за столом, как мальчик-подросток.       Их дом — их крепость, и пусть именно здесь они позволят себе маленькую слабость — побыть детьми.