***
Положив столовый прибор на тарелку, девушка обмакнула губы в салфетку и вышла из столовой, откуда отец ушел еще пару минут назад. День был не из самых ярких и сказочных. Очередная сделка, очередные переговоры, очередной типичный день мэра. Так, что-то ей вдруг расхотелось всей этой власти. Копошась в документах, она наконец отделалась, но стоило ей взглянуть на часы, как облегченное выражение лица обратилось в ужаснувшееся. Черт подери, она забыла про спор и картину! Черт, черт черт! Ей стоит хотя бы послать ему смс-ку, что она опоздает с ответом. Записав номер, который был на бумаге в список телефонных контактов, она сохранила его и открыла страничку со вкладкой «Сообщения». [Привет, как прошла выставка? Хотела сказать, что мне нужно еще время, если, конечно, ты не против ~.~] Она заблокировала смартфон и разобрала всю оставшуюся макулатуру по папкам, сложила все ручки и карандаши в отдельные стаканы и схватив свою миниатюрную сумочку, вышла из кабинета. Доехав домой, она так и не дождалась ответного сообщения, да что там говорить, оно даже не было прочитанным! Скинув все на его занятость, она тихо зашла в дом и направилась в свою комнату. Придется ей подумать об этом завтра, ведь время уже показывало одиннадцать часов вечера. Хотя, она сама уже начинала ломаться на мелкие кусочки из-за такой нагруженности.***
Субботнее утро было не менее хлопотным, чем будние дни. Даже если сегодня в университете не было лекций, она навязалась помогать отцу, даже при том, что он попросил ее отдохнуть от работы. Упрямо покачав головой, она сказала, что отец справиться с этим быстрее, плюс, она сможет свыкнуться со своей будущей работой. И Хлоя была права, вместо того, чтобы торчать в мэрии до вечера, оба вышли к обеденному перерыву. Хотя, все было бы намного быстрее, если бы она не отвлекалась на букву Н, которая была главной буквой зарубежной компании, с которой они имели дело. То-то, вспоминая, художника. Бип! На экране появилось уведомление о новом сообщении от «Безымянного», как его решила назвать Буржуа. [Встретимся сегодня в Le Peloton* к трем?] — Пап, у меня на сегодня назначена встреча, приеду домой позже, — отец кивнул, даже не вникая, что за дела, ведь она уже взрослая и адекватная девушка, которая вполне может постоять за себя.***
Девушка допила последнюю каплю своего пряного капучино и начала топать ногой, в ожидании своего собеседника. Тот уже опоздал на целых двадцать минут, а такого Буржуа терпеть не могла. Благодаря своему характеру, она дала понять, кто на рынке являлся главным и на чьи встречи нужно приходить на час раньше до нее самой, чтобы показать свою пунктуальность. Телефон брякнул, оповещая о новом сообщении [Мне правда жаль, Хлоя, но я не смогу придти. Плохо себя чувствую. Можешь написать мне, когда узнаешь мое имя. Безлимитное количество шансов.] Глаз начал дергаться, не понимая, с чего ей хочется опрокинуть стол. То ли на его пофигистичность, то ли на то, что он не явился на встречу. Но в тот же момент, она почувствовала жалость, ведь он не пришел, так как он заболел… Где его визитка, там точно был адрес его места работы.***
Сказать, что Буржуа была в дичайшем шоке — ничего не сказать. Когда девушка зашла в арт-класс, ее встретил тот самый парень, который приглядывал за местом ее знакомого. Он объяснил ей, как и куда нужно пройти, чтобы дойти до места жительства паренька, правда позже, он сам не заметив того, упомянул об имени друга. Стоя перед дверью квартиры, она колебалась между «постучать и поговорить» и «сбежать и не возвращаться». Глубоко вздохнув, она зажмурила глаза и быстро постучалась в двери квартиры. . И так, она явно ошиблась. Именно! Пора разворачиваться и уходить. Хотя нет, упертость и влечение к картине ее не отпустят. Она еще раз собралась с силами и постучала в дверь немного сильнее. Дверь отворилась через пару секунд, откуда появился измученный парень, который собирался и дальше игнорировать внезапно нагрянувших гостей. Но только он раскрыл рот, как рвота снова дала о себе знать. Увидев девушку на мгновение, он снова закрыл входную дверь, но девушка удержала ее, так еще и держала крепко. — Хлоя, пожалуйста, я же сказа— — Натаниэль! Глухо послышалась недоговоренная фраза, после которых она снова почувствовала до боли знакомый запах. Через щели двери, которая была почти закрыта, начали вываливаться лепестки айвы. — Что за… — сощурилась девушка, после чего резко раскрыла дверь. Черт подери, весь дом пропах айвами! Куртцберг испуганно посмотрел на нее — то ли от того, что она наконец узнала его имя, то ли от того, что он сухо кашлянул, вытряхнув из себя еще порцию ее любимых цветов. Хлоя смотрела на парня шокировано, даже с долей счастья. Он может врать сколько душе влезет, что есть другая девушка любящая те же цветы, которые были изображены на картине у входа. Стоп, что? — Я уже упаковал картину, бери, — он очистил горло, — Был рад увидеть тебя. Парень развернул девушку на сто восемьдесят градусов, точно направив в сторону двери. — Стой! Эй, Натаниэль! Постой же! — начала она тормозить, когда тот снова поперхнулся, — С каких пор? Нат просто быстро начал качать головой, прикрывая рот от подступающей тошноты. — Куртцберг! — резко сказала она, отчего тот даже вздрогнул, — Я могу помочь тебе избавиться от этого! Рыжий снова кашлянул в кулак, чтобы хоть как-то облегчить дело легким, после чего выкинул еще пару лепестков растения. Буржуа прискорбно посмотрела на него. Ее правда мучал вопрос, сколько он уже мог жить так. На выставке он чувствовал себя хорошо, значит он был влюблен в нее уже сутки? Он задыхался гребаные сутки, отмалчиваясь, сбегая от разговора с ней, а сейчас он выгонял ее с той злополучной картиной, чтобы она не видела насколько он сейчас выглядел жалко? Не-ет, может она и была хладнокровной к большинству этого жестокого мира, но отголосок внутри требовал, чтобы она действовала прямо сейчас. Нат спокойно вздохнул, но губы накрылись чужими, из-за чего глаза цвета бирюзы широко раскрылись. Он медленно начал чувствовать, как в легких становиться больше места для воздуха, но ритм дыхания снова сбивается, когда блондинка отстраняется от него с легким румянцем, который она резко прикрывает ладонью. Картина благополучно приземляется на обсыпанный лепестками паркет, сливаясь с ними, будто бы настоящая.