***
Со дебютирует совсем крошкой. В том возрасте, когда ещё не успеваешь толком понять, кто ты есть. И не сопротивляется, когда на неё налипает масса мнений, а фанаты надевают определённый образ, как платье на белый невзрачный манекен. Кто-то из девочек говорит, что Сохён очень невинна, как и полагается макнэ, и консервативна. Кто-то упоминает её прямоту и хреновое чувство юмора. В море запретов на выражение эмоций, под постоянным наблюдением, она принимает первое за чистую монету, а второе — за разрешение. Времени на то, чтобы заглянуть внутрь себя, практически нет. Смелости на то, чтобы в один момент содрать с себя одно мнение за другим, тоже — вдруг сойдёт вместе с кожей. Вдруг под ними — ничего. Совершеннолетие празднуют тихо. Тэён поднимает бокал, но Сохён даже не предлагают. Она и не просит, но почти физически ощущает, как дрожат худые плечи под грузом из стереотипов. Сохён не пьёт. Сохён не любит фастфуд. Сохён любит книги, органику и предпочитает пирожным сладкую картошку. Нормально, если так думает публика, следящая за каждым шагом выпученными глазами линз операторов, хуже — если и её девочки тоже. Двадцать первый день рождения она почти не помнит. За исключением того, что вечером она запирается с бутылкой шампанского в ванной и просто долго сидит на шероховатой плитке, разглядывая бутылку. Открыть, впрочем, её она так и не решается, потому что будет хлопок, а дать обнаружить Суён и Тэ, которые задерживались в её доме дольше обычного, себя в одиночку распивающую алкоголь, слишком рискованно. Придётся придумывать объяснение, на которое из-за сдерживания рвущегося наружу потока чего-то пока ещё непонятного ей самой и пугающего, никаких сил не остаётся. Ей требуется ещё целый год, чтобы осознать, что человек — не неизменная константа. Девочки меняются. Кто-то просто аккуратно покидает свою сдерживающую клетку, когда случайно замечает открытую дверцу, кто-то ломает клетку руками, набивая синяки, кто-то хитро просачивается между прутьями. И только Сохён застревает крепче и дольше всех. Чувствует себя глупо, как тощая мышь в мультике, которую запирают в клетке из пяти прутьев, и по всем законам логики она просто может пролезть между, но сидит внутри.***
Хёкджэ приходит первым. Перенервничавшая Чжухён и весь день тайно надеющаяся на то, что у него появятся какие-то дела, удивлённо распахивает глаза, когда открывает дверь. - Что? - опускает маску гость, открывая неловкую десневую улыбку, - Ты же сама звала. - Да, но.. - мямлит Со, принимая ветровку не по погоде из его рук. И заглядывает за спину, хотя и без того ясно, что пришёл он один. - Чуть позже, - отвечает Хёк, ловя её взгляд, и проходит в комнату. Со разглядывает дурацкий принт из дурацких листьев на его дурацкой рубашке. Позади неё родная клетка, выстеленная изнутри бархатом. Мягкая и удобная. И пахнет там точно не вызывающе-странным сочетанием сандала, мяты и машинного топлива. Но Хёкджэ что-то сносит, и судя по звуку, стеклянное, в комнате, так что у неё не остаётся выбора, кроме как последовать за ним. - Прости, - говорит он, собирая осколки бутылки, - Я только хотел прочесть, что у этого вина в составе. Когда Сохён наклоняется к нему с тряпкой и промакивает бордовую жидкость, он добавляет, криво улыбаясь: - Но из того, что я успел прочесть, мне уже стало ясно — хреновое вино. Серьёзно, если хочешь чего достойного, то надо брать.. - Оппа, вот там ещё осколок, - перебивает Со, медленно раздражаясь. Внутри зреет оно. То самое, чему имени пока нет. Руки липкие и пахнут спиртом. Что ж, зато план пока выполняет на ура. То, что надо. Хёкджэ бросает какие-то неловкие фразы, когда устраивается за столом. А потом вдруг вскакивает и ставит в одном из концов стола телефон, выставляя выдержку на его камере. - Давай, - предлагает, - Хотя бы сделаем вид, что весело. Они садятся за стол, словно бы вышедший из комедийно-романтических фильмов про дни рождения пятилетних детей (что, разумеется, тоже часть плана), и она наливает апельсиновый сок, когда камера щёлкает. Хёк делает крупный глоток из стакана, а потом долго возится с телефоном. Со чувствует себя постановщицей дурацкого спектакля, но упрямо продолжает бороться с желанием опустить занавес. В конце концов, главные действующие лица на сцене ещё не появились.***
Чуть позже приходит Кюхён. Ситуацию это не спасает. Особенно, когда Кю водружает на её голову картонную корону и произносит почти пафосную речь, про принцессу, драконов (на этом месте Хёк пискляво хихикает) и недостойных принцев. Чонсу бы одобрил. Со думает, что Итук перестарался в своё время, убеждая её и всех вокруг в том, что это должен быть обязательно принц. В конце концов, принцесьего в ней только вот эта самая корона. И та ненастоящая. Сохён улыбается той самой улыбкой для камер. Они делают ещё одно фото. Хёк хитро избирает комфортную тактику, притворяясь репортёром, и вслух диктует то, что печатает в инста-постах. Кюхён вежливо интересуется, что там у неё в планах и как продвигается её сочинительство. Бутылка сока уже пустеет, когда на пороге появляются Хичоль и Суён. - Встретила его у подъезда. Очень удивилась, - говорит Су, показывая на усталого и лохматого Хи, - Слонялся туда-сюда. Именинница не озвучила ему своего номера квартиры? - Да я, вроде как, мимо шёл, - оправдывается Хи, - Чувствую, пахнет неловкостью, дай думаю, проверю, откуда. А тут эта странная женщина хватает меня и тащит наверх! Какой повод? - Я думал, ты не придёшь, - улыбается, выходя к ним Хёкджэ, и жмёт ему руку, - Здорово, что удалось выбраться. Я тут чуть со скуки не помер. - Ещё не все пришли? А я вот шампанского принесла. Не лишнее? - щебечет Су и по-хозяйски проходит на веранду. Квартира оживает и наполняется звуками. Её квартира, её личное пространство. Чжухён такое не любит. Но когда появляется Эмбер и обеспокоенно спрашивает шёпотом, всё ли в порядке, Со уверенно отвечает: - Всё, как надо. Всё так, как надо. Ей некомфортно, во главе вечеринки (ну или ей так кажется, потому что внимание её обращено именно к ним) Хичоль и Хёкджэ, одни из самых спорных личностей в её окружении. Они настолько не вписываются в её мир, что обыкновенно она автоматически скалится, когда случайно или не очень с ними сталкивается. На всякий случай, чтобы у них и мысли не возникло приближаться. А теперь вот она практически насильно затаскивает их внутрь. Ей нужен повод взроваться. Нужен повод разрушить, разобрать по кусочкам осточертевший привычный до тошноты мир. Уже перед самым уходом Хёкджэ встаёт и торжественно поднимает бокал. Произносит короткое: «С Днём Рождения!» и ставит перед ней маленькую коробочку. Даже без бантика и упаковки. Со встаёт, несколько раз благодарно кланяется, а потом вскрывает коробку и извлекает на свет маленький флакончик дорогих духов. Она знает их. Те самые, которые пахнут, как освежитель для машины или туалета. Нет, духи не виноваты, просто всё свежее и травяное пахнет для Сохён именно так. Хёкджэ жмёт руки своим одногруппникам, натягивает маску на лицо, и то, что он улыбается, выдают лишь морщинки у глаз. - Ещё раз с днём рождения! Было... Вкусно. И вообще. - Спасибо, - кланяется Со и улыбается даже слишком широко. Понимает — это не радость, а почти истерика. Зато выглядит очень правдиво. - Я не знал, что ты любишь, - говорит он, когда они остаются в прихожей одни. Сохён крепче сжимает флакон в руках. Пальцы белеют. Она кивает. - Зато ты знал, что именно я не люблю, - произносит она уже в закрытую дверь. То, что Хичоль заглядывает проверить их в этот самый момент, она не замечает.***
Подушка безопасности в лице Эмбер не срабатывает, а после появления Чанмина, притащившего ещё две бутылки вина, и Чонсу, то и дело декламирующего какие-то сомнительные тосты, на веранде находиться становится ещё сложнее. Шумно, все хемлеют, маленькая девочка внутри Со теряется и хочет спрятаться под стол. Ей кажется, что нужно было это устроить себе лет в 25, а пока она не готова. Какое-то время она смеётся тем самым смехом для камер, но позже понимает, что это необязательно, все увлечены друг другом. Так что, почти сдавшись, она скрывается на кухне. Выключает там свет и распахивает окно. Делает несколько очень глубоких вдохов вечернего воздуха и медленно шумно выдыхает. Заслышав чьи-то шаги, она лишь устало опускает голову, но не оборачивается. Знала же, что Эмбер её сразу отправится искать. - Всё нормально, онни, - отмахивается заранее. Мужской низкий голос заставляет её вздрогнуть и застыть. - Правда? - усмехается Хичоль и встаёт рядом. - Что ты делаешь? - спрашивает он, всматриваясь в её почти окаменевший от неожиданности профиль. - Ты же портишь себе праздник. Со судорожно выдыхает, осознав, что задерживала дыхание всё это время и нервно заправляет волосы за ухо. Корона на голове мешает, поэтому прядь падает обратно. Хи какое-то время ещё пристально смотрит на неё, ожидая ответа, а потом садится прямо на пол, опираясь спиной на стену и призывно хлопает рядом с собой. Хлопает ещё раз, громче, пока Сохён всё-таки не отмирает и не присаживается аккуратно рядом, прижимая колени к груди. - Если ты специально это делаешь, чего сбежала? - спрашивает он. - Тебя выманивала, - брякает она прежде, чем успевает прикусить язык. Хичоль поражённо хмыкает и поправляет очки. - А я у нас фея-крёстная? Должен спасти ситуацию? - Фе-ея, - тянет Со эхом, снимает корону и вытягивает ноги. Расправляет аккуратно юбку, разглаживая каждую складочку, - Ты у нас, скорее, главный злодей. Гринч, может. - Чёрт возьми! - восклицает Хи и смеётся, - Ты меня видела? Почему это страшилище? Что у тебя с глазами? Со закатывает глаза и смётся тоже. - То есть, я должен не спасти, а... наоборот? - Ты должен вести себя, как обычно. Планировалось, что именно это сработает. - А я пришёл сейчас и всё испортил, - подытоживает Хи и снимает очки, потирая переносицу. Какое-то время они молчат, а потом он лезет куда-то вбок и вытаскивает плоскую коробку с золотым бантом. Безмолвно кладёт её на ноги Сохён. - Альбом для фото? - удивляется она. Она же любит такие бессмысленные, но атмосферные вещи. - Его собирался подарить Хёк, а я сказал, что дарить такую хрень — прошлый век. «Зачем ей альбом, когда есть инста?». И отдал ему духи. Сохён задумчиво гладит обложку. Всё идёт не так, как надо. Но то, что бурлило и билось внутри, теперь спокойно разливается по всему её нутру. Оно становится ей. Она становится им. Плохо это или хорошо (она подумает об этом завтра), маленькая девочка внутри испаряется, как призрак. Она вспоминает, что, когда сказала Суён, что та пахнет освежителем, а та сильно оскорбилась, потому что вывалила за эти духи кругленькую сумму, рядом был не только Хёкджэ, но ещё и Хичоль. - А Хёк, он, ну знаешь.. Ты же не центр вселенной, на самом деле, он ведь даже не понял, что ты духи такие терпеть не можешь. Он открывает рот, чтобы, вероятно, ещё и объяснить, почему купил именно их. Но Со почти выплёвывает: - Ненавижу тебя. И в этом "ненавижу" восторга больше, чем самой ненависти. Так что Хи решает промолчать. Вместо этого цепляет очки дужкой на вороте футболки, заглядывает Чжухён в глаза и расплывается в хитрющей улыбке. Со настороженно хмурит брови. Но ни отодвинуться, ни влепить пощёчину не успевает, когда Хи звонко целует её в щёку, почти рядом с самой губой и вскакивает на ноги. - Это что за.. - вопит Со, подскакивая тоже, но тут же опасливо озирается, понижает голос и заканчивает уже свирепым шёпотом, - Нахрен за херня? Хичоль ржёт - до того нелепо звучат эти ругательства, и сквозь смех произносит: - Повод! Прости, если я первый. С днём рождения! И сбегает, оставив Со Чжухён одну, в темноте, со слюнявой щекой, и с альбомом в руках. Когда Хи уводит всех из дома, предусмотрительно даже не дав им попрощаться с именинницей, она сползает по стенке, но вместо того, чтобы расплакаться и приложиться к бутылке, как было запланировано, смеётся. Так долго, что щёки начинают ныть. И с удивлением обнаруживает, что никакой клетки больше нет. На полу холодно, твёрдо и пахнет вокруг жуткими духами: травой и ветром. Пахнет свободой. Она берёт в руки телефон как раз в тот момент, когда приходит сообщение от Хёкджэ. «Ещё раз с днём рождения! Для альбома, который принёс засранец Хичоль» А с присланных фото (целых двадцать штук! И когда успел?) улыбается какая-то неизвестная прошлогодняя Со Чжухён.