Бархатная монтировка

      Песни Майкла отвлекали Таню от мысли о том, понравится она или нет тётушке Серёжи. Но вдруг девушка решила подумать эту мыслишку и начала доставать Майского своим трепетом, типа, «Вдруг не понравлюсь!».       — Цыц! — цыкнул Серёжа, изобразив это жестом, заставив Таню умолкнуть на глубоком вздохе.       — Что ты меня затыкаешь? — возмутилась, надувшись, Таня.       — Вот ты трещишь и сама не слышишь себя, — сказал Майский, бросив быстрый взгляд на Белую. — Вот как ты можешь не понравиться моей тете? Ты просто прехорошенькая! — улыбнулся Серёжа, заметив на лице Танечки смущенную улыбку.       — Спасибо, — чуть слышно проговорила Таня, прислушиваясь к биению сердца, которое гнало кровь к скулам.       Майор ничего не сказал, а просто взял теплую ладошку девушки в свою. Из колонок полилась нежная песня Майкла «Liberian girl» и стала неким высказыванием чувств Майского к Тане.       Ты пришла и изменила мой мир. Ты пришла и изменила меня, девочка.       Дорога медленно тянулась вдаль. Небо было серым и бесконечные тучи словно хотели погрузить загородные леса в таинственный туман. Машина плыла по серой, мокрой от тающего снега, дороге и уносилась все дальше от шума города — ближе к загадочному синему лесу.       — Таня, не спи, — Серёжа положил руку на плечо возлюбленной. — Мы приехали почти. После этих слов Белая открыла глаза и глубоко вздохнула, потянувшись, насколько это позволял внедорожник.       — Сколько сейчас времени? — поинтересовалась Таня. — Что-то я телефон найти не могу.       — Ты говорила, что он у тебя во внутреннем кармане куртки, — улыбнулся Серёжа, увидев на лице Тани искреннее удивление.       — Что ты на меня так смотришь?       — Нет, ничего, — пожала плечами Таня, потянувшись на заднее сиденье за курткой.       Серёжа, как бы невзначай, кладет ладонь на бедро Белой и ведёт выше, заставляя Таню закусить губу и сдержанно простонать.       — Куртку бери, — говорит Майский. — Мы приехали.       — Ой, правда? — взяв себя в руки вздохнула Таня. — А я так люблю кататься на машине.       — А я тебя люблю, — улыбается майор, притягивая Таню к себе. — Ты время хотела узнать, — напомнил Серёжа, чмокнув Таню в губы.       — Шестой час, — ответила блондинка.       — Время вечернего чая, — усмехается Серёжа, паркуясь у знакомого забора.       — Хорошо, что мы тортик купили! — произносит Таня, поняв, что проголодалась. — Ой, а вдруг…       — Ты опять за свое?! — майор прерывает Таню на полуслове, снова получая в ответ неопределенное выражение лица. — Ты лучшая!       Белая, словно нехотя, соглашается с этим фактом и довольная вылезает из машины.       Снег сразу поглощает ноги блондиночки по самое колено, заставив злостно проворчать про слишком низкие угги, в которые проник холодный снег.       — Не фырчи, это только здесь снега столько, во дворе его меньше, — обнадежил Серёжа свою бархатную девочку, которую потревожил холодный снег. Майский забирает сумки из машины, а Тане отдает торт. — Давай, прямо иди, только не воткнись лицом в сугроб!       — Ха-ха, какой же Вы, майор, смешной! — язвительно восклицает Белая, взяв торт в свои надёжные руки.       Таня покорно следует за Майским, начиная волноваться сильнее прежнего. Она робко смотрит под ноги, что-то произносит одними губами, успокаивая себя этими словами. Увидев нереальное волнение девушки, Сережа взял ее за руку и, поднявшись на скрипучее крыльцо дома, постучал в родную дверь.       Парочке открывает милая тетушка, лет шестидесяти, Клара Семёновна.       — Ой, Серёженька, — женщина обняла племянника. — Заходите, не мерзните, — Клара приветливо улыбается Тане и девушка уже не чувствует того волнения, что было пару мгновений назад. Парочка входит в теплый дом, в котором вкусно пахло какой-то выпечкой и ещё чем-то таким, по-детски знакомым.       — Ой, а Вы, должно быть, Таня? — спрашивает Клара у Белой.       — Да, — улыбается Таня. — А Вы Клара Семёновна.       — Ох, какая милая девушка, Серёж, а что ты раньше нас не знакомил? — интересуется тётя у Мая.       — Мы недавно вместе, — улыбается Серёжа, приобняв Белую за плечи.       Разговоры за столом были очень милыми и домашними. Клара запекла курицу, как любит Серёжа и нажарила воздушных блинчиков с капустой и яблоком.       — Как же Вы все успели? — удивилась Белая.       — Сноровка, милочка моя, — улыбается Клара.       Клара расспрашивала Серёжу и Таню о работе и их жизни. Интересовалась биографией Белой, в которой Тане нечего было скрывать.       — Серёж, а я помню, ты говорил о Маше, — вдруг вспомнила женщина. Танина рука с ложечкой так и замирает в середине пути.       — Не сложилось, — пожал плечами Майский, проклиная тот момент, когда Таня вдруг подскочила и сказала, что ей срочно нужно кое-что взять.       — Тёть Клара, ну зачем?! — рыкнул Майский.       — А ты девушек меняешь, как перчатки, Таня хорошая, не трепи ей душу! — покачала головой Клара.       — Я ее люблю, она мне одна нужна! — Майский не дожидается слов со стороны тети и бежит в комнату, которую Клара Семёновна выделила парочке.       — Танечка, — майор подходит к девушке, стоявшей в темной комнате у окна, обхватив себя за плечи.       — Я думала, ты изменился, — чуть слышно проговорила блондиночка. — Ты все ещё ее любишь?       — Нет, Тань, нет! — Серёжа подходит ближе и замечает, что Белая плачет. — Я тебя люблю! — мужчина разворачивает девушку лицом к себе и сжимает ее ладони в своих.       — Ее я не любил, поэтому не привозил знакомиться с тетей, а тебя привез спустя всего пару дней, — как можно нежнее произносит Серёжа, притягивая дрожащую Таню ближе к себе. — Она что-то мне недоговаривала все время, а ты открыта, как книга в синей бархатной обложке.       — Правда? — спрашивает, вздохнув Белая.       — Да, — шепчет Серёжа, улыбаясь.       Майор аккуратно приподнимает за подбородок голову девушки и стирает слезинки. Сквозь расступившиеся тучи проблескивает белая Луна, озаряя тусклым светом лица возлюбленных. Серёжа нежно касается губами губ Тани, на них ещё чувствуется горьковатый привкус слез. Парочка медленно падает на мягкую кровать и теряется в нежных поцелуях и резких действиях, забывая обо всех, кто был до, сейчас важно только здесь и сейчас.