До конца...

Соня внимательнее вглядывалась в пламя свечи, щедро подаренной Даши, словно пытаясь увидеть в ней ответ. Однако, ответа не было. И легче не становилось. «Ты будешь самой довольной»,«Даже если руку в этой Битве возьмет мужчина, победа в ней достанется женщине.» Пф. Может, второе место и можно считать победой. Но все же девушке казалось, что и Шепс и Кинжинов ошиблись в своих предсказаниях. И говоря начистоту, от этой Битвы она не получила ничего. Конечно, кроме нехилой славы и путевки к успешной богатой жизни. И хорошего жизненного урока. Бесценного жизненного опыта. Егорова потянулась за сигаретой. Нет. Легче не становилось. Она проиграла. Проиграла по всем фронтам. Нет ни руки, ни сердца. Ни тех равнодушных и стеклянных, которые будут одиноко пылиться на полке. А самых живых и настоящих. Вместе с настоящим сильным и любимым мужчиной. Вместе с ним. С истинным победителем 18-той Битвы. С Костей. И все было бы не так трагично. Не нервничала бы она, так не смеялась бы до слез во время беспощадных и бесконечных вопросов ТНТ-шников о Косте и их отношениях. «А ты надеялась, что я тебе сейчас тут расскажу, что у нас любовь-морковь?» — со стороны могло показаться, что она на грани истерики. Ей и самой так казалось. Ведь отношения действительно имели место быть. Всего каких-то пару месяцев назад. А вот любовь… Соня с первого дня приметила Гецати. Еще бы. Такой мужчина. Первоначальный интерес самки к привлекательному самцу или участнице проекта к бесспорному конкуренту, стремительно сменял что-то другое, более теплое по мере более близкого знакомства, вследствие регулярного вынужденного общения. По мере адаптации по мере узнавания Гецати с исключительно положительных сторон. Казалось, отрицательных в нем просто не было. Или он так тщательно умел их скрывать? А может, так только казалось? Ведь девушка все чаще ловила себя на мысли, что думает, смотрит о нем больше, чем положено. А когда на исходе 3 серии, во время съемок в готическом зале, он так неожиданно сказал, что думал и желал, чтобы первый белый конверт достался ей — Егорова поняла, что пропала. И что он самый лучший. Идеальный. Она понимала, что идеальных людей не бывает. Но тогда казалось, что это то счастливое исключение, которое лишь подтверждает правило? А в сердце поселилась надежда — робкая, едва заметная, как первые ростки, упрямо пробивающие мерзлую землю после зимы — что он чувствует тоже самое. И как же хотелось верить в это — когда он проводил ей очередные лекции о вреде курения, когда в очередной раз подвозил ее до дома, когда дарил странные, но заинтересованные взгляды, которые, однако, нельзя было толковать никак иначе. Да и нужно ли? Она чувствовала это тем безошибочным женским чутьем, которое делает каждую женщину экстрасенсом. Все случилось очень быстро и банально. Когда Костя в очередной раз подвез ее до дома, она просто пригласила его на чай. Он не стал отказываться. Следующее утро они встретили в объятиях друг друга. Соня была счастлива, словно лягушачью шкурку сбросив поднадоевшую маску «железной леди». Это сделало ее немного слабой и безоружной, но она совершенно не думала об этом. Теперь она чувствовала себя защищенной ото всего на свете за любимой аланской каменной стеной. Девушка была безумно счастлива. Она никогда не встречала таких людей. И лишний раз убедилась в этом, открывая с его новых и новых сторон. Но так и не смогла открыть полностью. Да и было ли это возможно? Если неожиданно уйдя в глубокую задумчивость, он мог, вернувшись через минуту дурачиться и целоваться? Соня не мучила себя думами об этом, принимая Гецати со всеми странностями. В конце концов, они есть у каждого. Особенно у такого, во всех смыслах необычного человека. Тем более, что она знала, какой он добрый и открытый на самом деле. Все разрушилось неожиданно и быстро — как песочный замок. Как что-то хрупкое и не предназначенное быть долговременным. Давно подозревавшая наличие у Сони большого «секрета» мама все-таки добилась от нее правды. И естественно захотела узреть легендарного Константина Гецати в своем доме, а не по телевизору. Вечером девушка озвучила Константину эту идею. Реакция оказалась неожиданной. Он напрягся и покраснел — что само по себе являлось недобрым сигналом. — Сонь — после мучительной паузы начал он. — Не думай, что я не хочу видеть твою маму. Просто… Это слишком серьезный шаг. И я пока не готов на него пойти. Извини. — Ты хочешь сказать, что мы торопимся, — Соня постепенно начала закипать, хотя отчаянно старалась не показывать этого. — Мы встречаемся уже два месяца. Может, это не много. Но не так уж и мало. Тяжело выдохнув, Костя подошел к ней, ловко спрятав руки в своих ладонях. — Мне тяжело об этом говорить. Но если мы не расставим все точки над «и» будет еще хуже. Безусловно, у меня есть к тебе чувства. Но я не уверен, что их достаточно для таких серьезных шагов. Для чего-то большего. Я много думал об этом. Но я не могу поклясться тебе в вечной любви. А все должно быть идеально и вечно. Я пока не могу быть в этом уверенным. Прости. Дальше Соня соображала плохо. Ее руки одиноко и безнадежно выскользнули из его. Сердце остановилось и застыло где-то в груди, ледяным комком невыплаканных слез. Она просто поняла, что это конец. И не стала с этим спорить — даже мысленно. Только поднятая вверх бровь. И вернувшаяся на место маска железной леди. — Хорошо. Насильно мил все равно не будешь, — отчеканила она, неожиданно резко кинувшись собирать вещи. Он не стал ее останавливать. И не надо. Она все равно бы не вернулась, подавив в себе это желание, даже если б оно возникло. Она ушла, до конца ощущая на себе его взгляд, полный горечи и сожаления. И все. Все кончено. Время остановилось. Будто бы, как и жизнь. Но она продолжалась. Продолжалась Битва. Продолжались леденящие кровь испытания. Чужие беды немного растворяли в себе ее печали. Но легче все равно не становилось. Что может быть хуже долгого, вынужденного времяпрепровождения вместе с бывшим? Разве только клетка с тиграми. Косые взгляды, колкие нелепые фразочки и отчаянные попытки сохранить видимость приятельских отношений, через которые волей-неволей пробиваются осколки флирта и обид. А потом был финал. Слабые надежды на победу, радость от скорого освобождения от мучений и все-таки бесконечная боль. Ведь Битвы больше не будет. Его больше не будет. Ни как соперника, ни друга, ни любимого — никакого. И это делало все еще хуже и безнадежнее. И вот, теперь. Странные слова снова и снова звучат в голове. Она будет довольна. Будет победительницей. Бред. А взгляд опустился на странную коробочку, которую трясущиеся руки извлекают из сумки. Или все же не бред? Соня решительно затушила свечу. Ну, была ни была! Девушка направилась в ванную. Она вышла через пять минут. На грани обморока. Но счастливая. Словно бы шла по облакам, а за спиной разверзлись широкие крылья. Дрожащие руки отчаянно сжимали беленький маленький тест. С двумя заветными полосками. Девушка пребывала в шоке. Она не знала, как реагировать на эту новость и что делать. Она беременна. Она упала на кровать, заливаясь безумными безудержными рыданиями. Возможность хоть как-то рассуждать вернулась к ней через два часа. И первой мыслью было поделиться этой новостью с будущим отцом. Недобрые сомнения тут же встали на ее пути. А надо ли? Будет ли он рад ребенку от нелюбимой женщины? Боль ударила куда-то под ребра. Нет. У ребенка должен быть отец. Который для начала должен знать о наличии ребенка. А уж что он скажет — другой вопрос. И все же она верила в то, что его порядочность не позволит ему отказаться от ребенка. Да. Решительно пропустив через себя глубокий вздох, Егорова набрала знакомый номер. — Да, — он ответил неожиданно быстро. — Гецати ты еще празднуешь? Тогда бери еще шампанского. Уж не знаю с горя или с радости, — видимо пережив все волнения, голос звучал сухо и будто бы безразлично. — У тебя будет ребенок. Молчание на том конце трубки следовало минуту. Впрочем, хорошо, что не бросил трубку. — Подожди. Ты беременна? — его голос звучал серьезно и…растерянно? — Нет, блин аист к тебе летит, — сил сдерживаться не осталось. — Хорошо. Я еду, — наконец выдохнул он бросив трубку. И то неплохо. Хотелось выпить. Жаль, что нельзя. Через каких-то полчаса в ее дверь раздался звонок. — Привет, — подарив дежурный поцелуй, мужчина вручил будущей матери целый пакет самых полезных продуктов. — Спасибо. Ты когда успел. На вертолете летел, что ли? — Ну, а как теперь, — кажется, Гецати выглядел вполне довольным. — Да я до дома доехать не успел, а тут ты с такой новостью. — Ты все-таки прибухнул? — Как же вы Софья Сергеевна, плохо думаете об отце вашего ребенка, — хитро и обыденно прищурился Константин. — Из градусного, я предпочитаю кефир. Кстати, он здесь тоже имеется, — он указал на пакет содержимое, которого так внимательно рассматривала Егорова. — Ну ладно, будущий папаша, — усмехнулась девушка. — Раздевайся, проходи. Тяпнем по стаканчику кефира за твою руку и мою победу. Гецати, не к добру замешкался. — Сонь, — он смотрел на нее серьезно и решительно. У девушки возникла мысль, что ему страшно. Да-да, такому большому и сильному. — Честно, эта новость застала меня врасплох. Я боялся, что по дороге в кого-нибудь врежусь. Но на самом деле я счастлив. И ты должна знать — я не брошу его. Я буду помогать вам. — Да я вижу, — усмехнулась Соня, проходя на кухню. Поставив на пол пакет, она поставила и чайник. — Я сама еще не верю, — призналась девушка, присаживаясь напротив гостя. — Я в шоке просто. — Я надеюсь, ты понимаешь, что твое положение подвергает тебя некоторым ограничениям, — его взгляд направился на нее дулом пистолета. — Ты о чем, Гецати? — О вредных привычках. Ты же понимаешь, как это может сказаться на здоровье ребенка. Я, конечно, врач, но вылечить можно не все, даже если спустить на лекарства все деньги. — Кость, — Соня нахмурилась, изображая глубокую обиду. — Ты за кого меня принимаешь? Я что, дура что ли? Я все понимаю. Хотя сегодня так хотелось напиться. От души. — Лучше поорать под мостом, — улыбнулся мужчина. — Помнишь? Девушка улыбнулась. Повисла недобрая пауза. — Сонь. Я понимаю, между нами все не просто. Но это ни в коей мере не должно сказать на ребенке. Я хочу принять активное участие в ее воспитание наравне с тобой. Ты ведь не против? — Если бы была против — ты бы не узнал о нем, — усмехнулась Егорова. — Да ради, Бога Кость. У ребенка должен был отец. — Спасибо. — Тебе спасибо, — Соня смотрела на него с любовью. Ну, а как его не любить? — Хоть я хотела, чтобы ребенок рос в полной семье. Но раз так, — она пожала плечами, оставляя весь смысл несказанному. — Может, я и опоздал, — после новой паузы начал Костя. — Но я думаю, у нашего ребенка есть шанс вырасти в полной семье, — девушка не поверила своим глазам, когда в его руках оказалась бархатная красная коробочка. — Выходи за меня замуж. Соня в изумлении закрыла лицо руками. — Гецати, ты с ума сошел! — засмеялась она, не веря в реальность происходящего. — А че ж не на одном колене и не со всеми родственниками? Мужчина лишь опустил глаза. — Я понимаю, ты не веришь мне. Ты не представляешь, сколько я корил себя за эти слова. Я, правда, не мог разобраться в себе в своих чувствах. Все-таки большое видится на расстоянии. Как это не банально только расставшись, я понял как ты мне дорога. И как пуста моя жизнь без тебя. И я хочу жить с тобой и нашим ребенком. — Подожди, — поднявшись с места, Соня взволнованно заходила по комнате. Тяжелый ком вновь собрался в груди. — Зачем, зачем ты это делаешь? Скажи, честно ты затеял этот спектакль без хэппи-энда из-за моей беременности? Конечно. Так же принято у вашего народа. Только зачем? Ребенок должен рождаться в семье, а не семья создаваться из-за ребенка. Иначе какая эта семья? — выключив засвистевший чайник, девушка опустилась на стул, пребывая на грани истерики. — Во-первых, не надо оскорблять мой народ. Кем бы ты ни была, я не потерплю этого. Во-вторых, неужели ты думаешь, что я успел бы купить кольцо за такое короткое время? — Ну не знаю. Ты же метеор, — развела руками Егорова. — Ну-ну. Смотри, — осторожно извлеча из коробочки кольцо, он протянул его Соне. Девушка недоверчиво взяла его в руки. — На обратной стороне от камушка, — подсказал мужчина. Последовав совету Егорова, забыла, как дышать, увидев маленькие, аккуратно выгравированные буквы, сложенные в трогающий сердце текст: «С Битвы до конца» Соня подняла на него сияющий взгляд. — Прости. Я хотел сказать тебе все еще на финале. Но не нашел подходящего момента. Да я думаю, ты бы не обрадовалась, если бы я выставил наши отношения на публику. Впрочем, к черту. Да, я не решился, — он опустил глаза, будто ожидая расплаты. И ее ответа — как приговора. Ни сказав, ни слова, Соня подошла к нему, обнимая его за плече и шепча в самое ухо. — Ты мой нерешительный. — Какой есть. Я не идеален. Я весь в своем распоряжении. И приму любое твое решение. — Честно говоря, я уж не надеялась увидеть в тебе недостатки. Но думаю, у меня нет выбора — вздохнула она, глядя на Костю самым ласковым взглядом. — И наш ребенок будет расти в полной семье. Засияв, как никогда, Гецати отблагодарил ее нежным безудержным поцелуем. По окончанию сказав те самые слова: — Я тебя люблю. Наконец-то. И Соня верила. И была готова пойти с ним под венец. Да что там — хоть на край света. До конца — как гласила клятва на колечке, заблестевшем на ее тоненьком пальчике…