Неотправленные письма

Каллен не смел и помыслить о леди Пентагаст в подобном ключе. Он будто нарочно упускал из виду, что Кассандра была женщиной — причем красивой женщиной — пусть ее лицо и было вечно измазано кровью и по́том да украшено боевыми шрамами, пусть она и была резка и угловата. Когда она входила в комнату, то вся была словно ее гремящий, жёсткий доспех — размашистая и громкая, готовая к защите и нападению. Он встречал мало людей, которых уважал бы так сильно, и еще меньше тех, рядом с кем чувствовал себя настолько спокойно и безопасно: он полагался на ее мнение и еще больше — на ее меч, когда они стояли спина к спине. Когда ему впервые приснился сон… неприличный сон с ней, он испытал стыд, растерянность, и поспешил спрятаться в башне за ворохом отчётов и писем. Перо со скрипом спотыкалось о бумагу, и перед глазами то и дело всплывали ее раскрасневшиеся, как после битвы, щеки и покрытый испариной лоб. «Это ничего не значит, — бормотал он себе под нос, пытаясь стряхнуть наваждение. — Это неуважительно по отношению к Кассандре, и, в конце концов, я просто перетрудился и устал…» Ощущение забылось тогда, погребённое под поручениями Инквизиции, делами в Ферелдене и неотвеченными письмами: Каллен писал ответы Мие, но никогда их не отправлял. Но видения не отпускали его: Кассандра продолжила являться ему во снах, и там она была… Какой-то другой, как давно забытая мечта — мягкой и улыбчивой, тёплой и понимающей. Иногда ему снилось, как они сидят на лугу, как когда-то в далёком детстве, и просто разговаривают, иногда – снились вещи менее безобидные и приличные. Эти сны стали его постыдной отдушиной: он начал лучше высыпаться и меньше уставать, потому что, когда его гудящая от проблем, лириума и долгого отсутствия отдыха голова касалась подушки, он отправлялся в воображаемый мир, где образы из воспоминаний и надежд смешивались, создавая микстуру, которая помогала терпеть обыденность. В реальности же он не мог заговорить с ней о чем-то, кроме работы, и боялся, что глаза его выдадут.

***

Кассандра зачитывалась романами, которые благодаря помощи Тревельян получала от Варрика напрямую. Варрик говорил, что продолжать серию пока не собирается, а потому подсказал еще несколько книг и авторов, и их привозили прямо к купцу в Скайхолд. С этими книгами жизнь становилась немного приятнее — фантазировать о том, чего не можешь получить, в конце концов не самый худший способ решения своих проблем. Застав Искательницу за чтением очередной книги — «Розы для госпожи де Вальян» орлесианского автора, Варрик еще пошутил, что главный герой «точь-в-точь наш Кудряшка». Кассандра не знала, почему, но эта фраза всколыхнула в ней острый приступ сожаления. Героиня этой истории была совсем не похожа на нее: она была красивая, грациозная и со струящимися по плечам и талии гладкими рыжими волосами. Она и сама замечала, что коммандор Инквизиции похож на главных героев романов, которыми она зачитывалась, и знала, что Каллен нравился женщинам. Да и не только женщинам. Взять хотя бы всех тех разодетых в шелка и бархат аристократов в Вал Руайо… Но любят такие, как он, красивых и хрупких леди со струящимися длинными волосами, а не покрытых синяками и пропахших дорожной пылью Искательниц. Кассандра наблюдала за храмовником, когда он этого не видел, и вздохнув, возвращалась к своим романам. Она не могла знать, что Каллен точно так же украдкой наблюдает за ней.

***

За долгие годы службы и одиночества Каллен привык держать всё в себе и справляться с проблемами подручными средствами. Там, где не помогала хорошая тренировка, занятость работой и просто попытки не думать о проблеме, на помощь приходила вера. Он прокрался в часовню Скайхолда так, чтобы никто его не заметил, но в этот раз молитва принесла ему лишь слабое облегчение, а противоречия копошились в нем, заставляя его сжимать и разжимать кулаки и ходить взад-вперед возле алтаря. Его обеспокоенность заметила мать Жизель, когда он выходил из часовни. Приятная женщина. Ей было легко довериться и рассказать то, что мучило его. Она не осуждала, не навязывала решений, просто слушала, и от этого действительно становилось легче. Каллену снились кошмары. Он перестал принимать лириум, и без того тяжкие сны превратились в муку. Он устал и не знал, как долго еще так продержится. К его проблемам прибавляется, что он влюблён, как глупый мальчишка, и ничего не может с этим поделать. Потому что он недостоин, потому что Кассандра — героиня Орлея, Искательница Истины, принцесса Неварры, а он… Он просто храмовник, который занял нынешнее место благодаря тому, что леди Пентагаст обратила на него свой взор, и потому что в трудный момент Инквизиции нужны были люди. Он говорил о том, как ему не хватает общения с ней, но теперь он нервничал и боялся выдать себя, стал скрытным и отчужденным — как безответственно, что его личные переживания и проблемы сказываются на его работе. Каллен думал, что с возрастом влюбляться будет легче. Что он станет решительнее, спокойнее и увереннее, что в следующий раз, когда почувствует что-то, не будет закрываться, как в прошлый раз, жалея после обо всём, чего так никогда и не высказал. Даже преподобной матери он не мог рассказать всего, а потому фразы выходили обрывочными и хаотичными, он опускал имена и подбирал слова как можно аккуратнее. Даже сейчас он был сдержан: в Скайхолде повсюду уши. Мать Жизель, дослушав, вздохнула, и лицо ее выражало печаль. Она положила руку ему на плечо и сказала: — Не нужно держать все в себе, коммандор. Попросите помощи или совета у тех, кому вы небезразличны. Решение все равно принимать вам. Но, если вы не можете рассказать той женщине открыто о своих чувствах, возможно, вам стоит излить все в письме?.. Выразить что-то всегда лучше, чем терзаться и накручивать себя. И Каллен написал Искательнице письмо. Он заранее знал, что никогда не вручит его, что это письмо, как и многие другие неотправленные, останется жить в нижнем ящике его стола или будет сожжено в камине. Поэтому слова там были искренними, и возвышенными, и нежными, и наполненными отчаянием. Он запечатал его и скинул аккуратный конверт в темноту ящика, чтобы навсегда о нём забыть.

***

Кассандра сидела, уютно устроившись, на втором этаже кузницы. По левую ее руку стояли подсвечник, свежие булочки из пекарни и еще теплый чай, а на столе перед ней лежала раскрытая книга ордена Искателей Истины. Что бы ни было внутри этой книги, булочки и сладкий чай сделают ситуацию самую малость лучше. Она зачиталась книгой и не заметила, как ее кружка опустела. Посидев еще немного, Кассандра сделала закладку и спустилась вниз, а книгу оставила на столе. Когда она вернулась, внутри лежал белый конверт. Она оглянулась по сторонам, не понимая, откуда он появился, и осторожно распечатала его.

***

Каллен отдавал приказы своим разведчикам. Они стояли на стене, и выглядел он, как обычно, удрученным и уставшим. Разведчик, получив указания и покивав: «ага, конечно, да, все понял» — юркнул к лестнице. На ступенях он чуть не столкнулся с Искательницей, извинился и убежал. Коммандор не заметил этого переполоха, он уставился куда-то на горизонт и повернулся только, когда Кассандра обратилась к нему по имени: — Каллен… Э… Можно отвлечь тебя? – при этом вопросе она замялась и стала разглядывать свои сапоги. Каллен развернулся к Кассандре, брови его удивленно поползли вверх, потому что видеть ее настолько смущенной было непривычно. — Каллен, я… Я долго думала, что ответить, и… Вот, я написала тебе письмо. Он уставился на нее с таким выражением, что Искательница запнулась. У нее горели уши и лицо, и она старалась не смотреть ему в глаза, протягивая конверт трясущимися руками. Когда он взял конверт, она отпрянула, прикрывая лицо ладонью, развернулась и быстро засеменила в сторону лестницы, сбегая. Каллен не успел промолвить ни слова, лишь прошел в свой кабинет на ватных ногах и отодвинул кресло, затем плюхнулся в него и долго вглядывался в аккуратные, тщательно выведенные первые строчки письма, и не решался его прочесть. «Дорогой Каллен, я очень благодарна тебе за то, что ты написал. Я никогда не думала, что ты так чувствуешь…» Сердце ухнуло вниз и на долю секунды перестало биться. Он сверлил глазами каждую строчку, медленно прочитывая ее одну за другой, возвращался глазами в начало и читал заново. В нем росли негодование и гнев. Кто-то рылся в его ящике! Кто-то отдал письмо Кассандре, но кто? Он хотел уже скомкать бумагу и бежать доказывать ей, что все это неправда, он не отправлял никакого письма — наверное, это была чья-то шутка, может, Сэры, Варрика, кого-то другого, но, дочитав до последних строк, он зарылся лицом в бумагу и ударился головой об стол. А затем еще раз. А затем прижал конверт к груди и зажмурился, улыбаясь.

***

Он нашел ее на втором этаже кузни. Она сидела, уткнувшись в книгу и прижав ладони к лицу. При виде него Кассандра подскочила и тут же ударилась коленом об стол, ойкнула и вылезла из-за стола, из-за волнения запутавшись и чуть не разнеся все, что стояло рядом. — Я уже знаю, что ты не отправлял то письмо. Коул сказал мне, что он подложил мне его в книгу, потому что хотел помочь, я… Смотрела она при этом как-то затравленно. Каллен подошёл ближе. — Ты написала, что я тоже нравлюсь тебе, леди Искательница, и ты не против… — Он запнулся, вглядываясь в ее пунцовое лицо, но Кассандра закончила за него: — Да, я не против, но нам не стоит торопиться, и… — …конечно, нам следует получше узнать друг друга и провести наедине больше времени… — Да, вот именно! Он подошёл совсем близко, и они потянулись друг к другу. Кассандра взяла его руки в свои и тепло улыбнулась, и Каллен наклонился к ее лицу и спросил: — Можно пригласить тебя на свидание? Она выдохнула ему в губы тихое: «д-да». — Можно… поцеловать тебя? И она приподнялась, прикасаясь своими губами к его. Поцелуй этот, сначала робкий, медленно перерос в жаркое, плотное объятие. Спустя несколько секунд они отступили друг от друга, смущенные, и произнесли почти одновременно: — Это было приятно… — Я рад, что… — Я вернусь к чтению… — Да, мне тоже нужно вернуться к делам. В голове гудело, и сердце у Каллена билось часто-часто. Он посмотрел на Искательницу, и почти одновременно они ступили друг к другу, чтобы обменяться краткими поцелуями и вновь отпрянуть. Каллен спустился вниз и молнией ринулся к своему кабинету, глупо улыбаясь. С Коулом следует поговорить. И нужно будет раздобыть замок, чтобы запирать ящик, и… И нужно спланировать свидание.