Ошибки

«Правильно ли я поступаю?» Из глубины дома доносились крики. Майя никак не хотела успокаиваться. Днем она отказывалась от еды, а ночью изводила обитателей дома своим бесконечным укором, впрочем, слуги просто затыкали уши и спали, а Масуми, давно привыкший к бессоннице, сидел ночными часами в кабинете, медленно потягивая вино и терзая себя анализами своих поступков. Он чуть потер переносицу и глубоко вдохнул. «Это я виноват». Эта мысль была острым ножом для мужчины. Она ранила, и Масуми сам с каким-то мазохистским настроем заносил руку с ней и устремлял себе в голову. Вина билась в висках, скользила к затылку и безумно жгла глаза несуществующими слезами. Крики падшей актрисы только раздражали это чувство. Нет. Не Майя. Только крики. Очередная его ошибка. Фатальный промах. В последние дни Хаями молился больше, чем когда-либо. За Хару, за Майю, вымаливал прощение. И осознавал, что его никогда не простят. Ни там, ни здесь. И что-то из-за этого безумно стягивало горло, так что дышать становилось очень трудно. Масуми задыхался в своем кабинете. В этом маленьком мире черствой холодности и притворства. «Почему? Почему, Майя? Разве ты не хочешь вернуться в мир радуг? Хочешь вернуться к прошлой жизни, говоришь? Только нет ее, твоей прошлой жизни. А я не позволю тебе превратиться в ничто». Мужчина вскочил с кресла, прошел к двери… и вернулся обратно. Нет. Он ей не нужен сейчас. Позже. Наконец, стадия усталости подходит к той грани, когда мысли уже не связаны между собой, мешаясь с воспоминаниями и размышлениями, они создают красочную, плавную картинку. Он вспомнил голос Мизуки, который дрожал от ярости и шока: - Масуми-сама, мать Майи… умерла. Он до сих пор не мог понять, как же это случилось. Как он позволил этому случиться… - Я всегда думала, что в глубине души вы добрый и отзывчивый человек… Добрый? Отзывчивый? Убийца. Хладнокровный бизнесмен, которому не важны горящие угли, если пройдя по ним, он мог бы достичь желаемого. Он вспомнил, как мчался через весь город, зная, что она там. Под дождем. Одна. И он нашел ее. Он разговаривал с ней и, как ни странно, не видел в больших глаза ненависти, только усталость и отчаяние. Она сказала, что хочет вернуться к той, прошлой жизни. Но знает ли она, что той жизни уже нет. Девушка с тысячью масок уже никогда не сможет стать «обычной». И он вернет ее на сцену. Когда Майя падает к его ногам без сознания, что-то обрывается в груди мужчины. Губы сами на выдохе шепчут её имя. Руки сами тянутся к дрожащему, холодному телу и поднимают его, относят в машину и закутывают в сухой, теплый пиджак. Ноги сами надавливают на педаль газа. Голова на автомате выбирает направление: домой. Масуми не осознает ничего, пока не останавливается на пороге, где его уже встречают слуги. Девушка сипит на его руках, прижавшись к нему и свернувшись в клубочек, насколько это возможно. - Переоденьте ее и вызовите доктора. Тогда он пошел в кабинет, потому что там он всегда успокаивался. До приезда врача Хаями прятался в этой небольшой комнате, сменив промокшую одежду на более удобную домашнюю. Только раз к нему зашел слуга, спросив разрешения взять его пижаму. Потом он внимательно наблюдал за тем, как доктор осматривает девушку, как передает ему какие-то лекарства и рецепт. В голове была сумятица, никаких связных мыслей, кроме хрупкого существа на его кровати, в его пижаме, с красным от жара лицом и блестящими дорожками слез на щеках. Когда все вышли из комнаты, мужчина не выдержал, присел на корточки и сдавленно застонал в ладони. Обрывки указаний врача парили в его голове: «это лекарство она должна выпить… если не сможет… внутривенно, но это только на крайний случай… Таблетки три раза в день после приема пищи…». Они всем домом прождали день. Но, хоть температура и спала, девушка не просыпалась. Тогда Хаями взял дело в свои руки. Этот день он помнил поминутно. Время словно замедлило свой бег. Вот он решительно заходит в темную комнату, прикрывая за собой дверь и щелкая замком. Масуми смотрит долго. Наблюдает за тем, как Майя размеренно дышит, как чуть морщит нос, как вздыхает. Мужчина включает лампу, стоящую на прикроватной тумбочке, но она никак не реагирует. В его руках склянка с лекарством. «Я причина смерти твоей матери. Это изменило твою судьбу. Из-за меня весь твой мир повернулся вверх дном. Мне очень больно. Почему, Хаями Масуми…? Неужели одна из небесных прях переплела нити наших судеб? Твое появление также перевернуло мою жизнь. Долгое время меня привлекала всепоглощающая и ослепительная страсть в сцене… хотя я и пытался не думать о этих чувствах. Быть плененным девочкой на одиннадцать лет младше меня». Плеск жидкости в склянке напоминает мужчине о первоначальной цели его прихода сюда. Длинные пальцы подрагивают от волнения. «Если я тот, кто низверг тебя в пучину отчаяния, то я должен стать тем, кто извлечет тебя оттуда». Как легко обманываться, Хаями Масуми. Но скоро осознание настигнет тебя в полной мере. Мужчина не проливает ни капли лекарства. Майя послушно приоткрывает губы, через секунду сглатывая живительную влагу. И все же Масуми не в силах оторваться в тот же момент. Он задерживает свои губы на ее. Всего лишь на секунду. На секунду, которая кажется ему вечностью. Сладостным сном. «Майя. Даже если ты возненавидишь меня еще больше, я все равно верну тебе смысл жизни». Свет гаснет. Дверь открывается и закрывается. Масуми прислоняется спиной к холодной стене, его взгляд направлен куда-то в даль. Сердце сжимается от боли. Почему, Хаями Масуми? Почему тебе так больно. Неважно. Он сможет снести все. Важна только она. Остальное не важно. «Любыми способами, Майя. И любыми потерями».