Следуй буре

За окном завьюжило, зашумело, забушевало. – Штормовое предупреждение! Всем укрыться! Предупреждение, – шшшш, оборвался голос диктора. Плотнее укутавшись в тонкую, продуваемую всеми ветрами разом куртку, шагал невысокий человек. Парень ли девушка, из окна не разобрать. Капюшон был натянут практически на глаза, а шарф довершал «маскировку». Наверняка, даже находясь рядом, можно было бы рассмотреть лишь глаза. А может, и их не видно, например, скрытых чёлкой. Полный усталости вздох прорезал вечернюю тишину комнаты. Раздалось знакомое всем «работникам клавиатуры и мышки» похрустывание – шея, позвоночник, пальцы, – методичная разминка затекших от долговременного просиживания за компьютером частей тела. Хлопнула балконная дверь, потянуло чем-то горьким. Слипающиеся, покрасневшие глаза и слегка дрожащие пальцы, – усталость вновь накрывала приливной волной. А женщина все вглядывалась в подкрадывающийся вечер, в спешащую через заснеженный пустырь за домом фигуру. Старый Новый год. В других окнах приветливо подмигивали гирлянды, кое-где виднелись даже пышные верхушки красавиц ёлок. Может быть, давайте просто представим… На минутку, а может, на час. Что мы точно секрет с вами знаем. Он драконий сосуд, всех проведший на раз. Он невзрачен и худ, сер и тих, этот плут. Не от холода лик он скрывает. Кто увидел лишь раз – забывает. Он скуласт, чешуя обрамляет глаза – в них зрачок вертикальный и жжется огонь, – и бровей его абрис, и губ тех изгиб, не запомнишь. Лишь только тоской непонятной томимый, без цели и сил неустанно гонимый, будешь следовать буре и рваться к снегам. Это он! Точно знаю, ведь сердце стучит, гонит кровь и толкает на выход. Лишь на миг запустить в кружева из снежинок сплетенных волос от восторга дрожащую длань, в жженый сахар всмотреться. Может, тоже он раб, снежной бурей влечен, по привычке скорее колдует?! Не мудрит, не скорбит, не тоскует. От восторга не вздрогнув ни разу, не припомнив ни лика, ни глаз он, просто следует буре. – Мама, а мне жалко снег! – слышится из-за неплотно закрытой двери в укрытую сумерками спальню. Тихий выдох. – Ну, о чём ты говоришь?! Опять что-то придумала? – рассеянно отзывается женщина. – Мам! Он ведь растает! – тянет детский голос. – Потом с ним не поиграть!