Brave New World

      На самом краю этого мира, в тихом совсем недавно основанном поселении огромный красный диск солнца медленно опускался к линии горизонта. Неспешно плывущие по розовому небу облака то и дело скрывали его свет, а воды бескрайнего, сегодня необычайно тихого, океана, меняли свои цвета с глубоко синего на красно-золотые, отражая закатное небесное светило.       В это самое жаркое время года соленая вода на побережье к вечеру становилась такой теплой, что едва ли не все жители располагались на песчаной береговой линии, наслаждаясь тишиной и покоем поистине райского места, оставляя все свои тревоги и заботы позади.       Чуть в стороне от широкого пляжа, за небольшим утесом, находилось скрытое от посторонних глаз место, которое так полюбилось двум девушкам.       Эвита, распущенные волосы которой развевались восточным ветром, погрузила ладони в теплый песок и, прищурившись, наблюдала за закатным солнцем. Ее босые ноги периодически накрывали пришедшие с океана волны. С глубоким умиротворенным вздохом она аккуратно легла на спину, положив одну согнутую в локте руку под голову, а второй стала поглаживать большой округлившийся живот, где сейчас двигался ребенок, который должен был появиться на свет всего через несколько недель. Их с Ньютом ребенок…       — Сильно толкается, да? — с улыбкой поинтересовалась Пэм, которая сидела прямо в воде недалеко от берега.       — Ох… да, — протянула Эви в ответ, и ее губы тронула ласковая улыбка. Такая, на которую способны только будущие мамы в ожидании появления своего дитя. — Мне очень хочется поскорее родить, хочется узнать, кто же это.       — Не торопи это время. Потом ты будешь вспоминать эти мгновения, как самые чудесные, и скучать по всем этим ощущениям, — Пэм хмыкнула, отбросила за спину русую косу и добавила. — Особенно, если малыш потом устроит тебе концерт, перепутав день и ночь. Верно, Трей?       Девушка опустила взгляд вниз, где между ее, сложенных по-турецки ног сидел маленький мальчик. Услышав голос матери, назвавшей его по имени, Трей поднял темноволосую голову вверх, при этом забавно высунув кончик языка. Пэм почувствовала, как ее сердце на секунду остановилось, а затем тело накрыло теплой волной нежности к сыну, радостно смотревшему на нее такими же, как у отца глазами. Пэм согнулась, заключая Трея в крепкие объятия и оставляя на его макушке быстрый поцелуй. Когда мама его отпустила, малыш радостно засмеялся и принялся хлопать маленькими ладошками по воде, что развеселило его еще больше.       Эвита приподнялась на локтях, чтобы посмотреть на счастливого малыша:       — Не думали с Минхо… о еще одном ребенке?       — Возможно, чуть позже, — Пэм потянулась и дала в руки сыну маленькую деревянную лодочку, которую не так давно вырезал Томас.       — Слушай, здесь ведь прекрасное место, чтобы воспитывать детей, верно? — Эви нахмурилась и поджала губы.       — Эй… — Пэм бросила обеспокоенный взгляд на подругу, в голосе которой услышала не прикрытое беспокойство. — Ты боишься, что… кто-то может сюда нагрянуть и испортить все то, что мы тут построили?       — Я в ужас прихожу от одной только мысли, что кто-то заберет у меня Ньюта… Или лишит нас этого ребенка, просто потому что они откроют какую-то новую программу и снова начнут творить все эти ужасные вещи.       Памелла тяжело вздохнула. Ей очень хотелось успокоить подругу. Сказать, что больше никто и никогда не станет творить что-то подобное, но ведь люди дошли до этого. И, как оказалось, все смерти, все те ужасы, которые им пришлось пережить, не были напрасными. Благодаря этой самой сидящей на берегу девушке тысячи, десятки тысяч людей, а может, и гораздо больше оказались спасены от ужасной участи. А Пэм… знала, что творил ПОРОК, работала на них, помогала… она знала, на что они способны. Все люди, жившие тут, знали…       — Я совру, если скажу тебе, что меня не тревожат подобные мысли. Каждый раз… Смотря на Минхо, Трея, я тоже боюсь. Но, а что, если мы просто все это надумываем себе? Что, если это пустые тревоги, которые мешают нам просто… жить. Жить дальше и радоваться каждому мгновению счастья?       Эвита посмотрела на свои наручные часы, которые остались у нее еще со времен пребывания в лабиринте:       — Просто… разве они не должны были вернуться? Уже как… час назад.       — Эви, Ньют всего лишь поехал встретить их… разве нет? Его не было… всего каких-то пару часов!       — Уже пять с половиной, — буркнула себе под нос беременная девушка. — Это все гормоны! Не могу перестать думать о том, что если вдруг что-то случилось…       — При этом ты сама же и заставила его поехать, — Пэм развела руками в стороны, словно бы спрашивая «где логика?». — Это просто поездка, сколько раз они так ездили? Ммм… раз 20? Прошу тебя, попробуй расслабиться, а то еще спровоцируешь преждевременные роды. И как тебе такое: Ньют приедет, а ты тут рожаешь во всю без него?       Эвита ничего не ответила, прекрасно понимая, что сейчас лишний стресс на пользу никак не пойдет. Но это неясное чувство тревоги, оттого что Ньюта до сих пор не было, хотя он обещал вернуться… Просто сводило ее с ума.       — Все будет хорошо, — уверенно произнесла Пэм, пригладив растрепавшиеся волосы сына. — Они приедут совсем скоро.       — И даже раньше, чем ты думаешь, — послышался голос со стороны утеса, как раз оттуда, где был проход на этот отдельный маленький пляж.       Пэм резко обернулась, но она уже знала, кому принадлежит этот голос. Подхватив малыша на руки, девушка, не успев сделать и пары шагов, оказалась в крепких объятиях Минхо, который прижал к себе жену и сына.       Мимо них, прихрамывая, Ньют спешил к пытающейся подняться Эвите:       — Нет, нет, сиди, прошу тебя, — парень опустился на песок позади девушки и, потянув ее на себя, накрыл губы горячим поцелуем, мягко проникнув языком в ее рот, а его руки скользнули под майку и обхватили округлый живот. — Эва, — прошептал Ньют, когда они прервали поцелуй, а она потерлась кончиком своего носа о его.       — Тебя не было всего ничего, а я уже… Я скучала, — тихо произнесла она, не сводя взгляда с родных карих глаз.       — Я больше не уеду, не нужно было мне вообще ехать, — парень подвинулся еще ближе к Эвите, и она положила голову ему на плечо, полностью расслабившись в его объятиях. — Как дела у нашей малышки?       — Ньют! — рассмеялась Эви с изрядной долей возмущения в голосе. — Вот откуда ты знаешь, что это девочка? А что, если это мальчик? У нас нет возможности это узнать.       Она услышала, как он очень тихо хмыкнул и, слегка касаясь изгиба ее ушка, едва слышно прошептал:       — Это девочка…       Эвита почувствовала как вниз по телу, до самых кончиков пальцев, пробежала волна приятных мурашек, заставив ее сожалеть, что они сейчас на этом пляже были не одни.       — Эв, этого кланкоголового шанка не переспорить, — произнес Минхо, на вытянутых руках поднимая сына вверх. — Он считает себя великим Нострадамусом. Хиромант хренов.       — Сам ты хиромант, — ответил ему Ньют, выразительно посмотрев на друга. — Я просто это знаю.Трей, кстати, оказался мальчиком, как я и говорил.       — И слава маминым тапочкам! — выдохнул Минхо, ловя Трея. — Только ты угадал, что у меня будет сын, — поправил его азиат, прямо в штанах заходя поглубже в воду и удерживая что-то лепечущего Трея возле поверхности воды. — Нет, Пэм, ты только глянь на него — мы родили ихтиандра!       Эви посмотрела на подругу, которая неспешно подошла к мужу, заглядывая ему через плечо. Их темные силуэты четко выделялись на фоне наполовину скрывшегося за горизонтом солнца. Беременная девушка покачала головой. Всего каких-то 4 года назад она и мечтать не могла о таком месте. Она, Ньют, Минхо и остальные ребята были заперты в Лабиринте, не зная, как выбраться и возможно ли это в принципе. Пэм была дурацким сном, которым все постоянно подкалывали азиата, не веря, что он видел девушку на самом деле. А вот теперь они здесь, и Эвита смотрела, как Минхо, прижимая сына к груди, целовал бывшего агента ПОРОКа, а она отвечала тем же, обхватив его шею руками.       А они с Ньютом… Парень с улыбкой на так сильно любимых ею губах зарывался в ее волосы, вдыхая их приятный аромат. Он с непередаваемым чувством гордости ощущал рукой, как их дочь, а Ньют готов был спорить на что угодно, что это была девочка, крутится внутри девушки, ставшей для него всем.       — Обещай мне, что никогда не будешь пытаться жертвовать собой, как тогда, на базе ПОРОКа, — тихо проговорил парень. — Я не вынесу жизни без тебя, я не знаю, что делал бы сейчас, если бы они действительно забрали твой мозг. Я люблю тебя, Эва. Я люблю в тебе все: твои волосы, твои глаза, мягкость твоих губ и то, как сжимаются маленькие пальчики на твоих ногах пока ты, находясь на пике наслаждения, шепчешь мое имя…       Эвита почувствовала, как ее сердце бешено заколотилось от его слов и нежности его голоса, который буквально сводил ее с ума, и она обернулась, ловя взгляд его сверкающих в лучах закатного солнца глаз.       — И до безумия люблю нашу дочь, — заканчивает Ньют, продолжая поглаживать нежную кожу на ее животе.       — И я… Люблю нашу дочь, — произнесла Эви, едва сдерживая слезы, которыми наполнились ее глаза.       Ньют усмехнулся и, положив руку на ее щеку, провел пальцем по приоткрытым губам:       — Значит, теперь ты веришь мне, что это девочка?       — Я всегда буду тебе верить, Ньют. Что бы ни случилось…