Рождение беты

За обедом к Северусу опять прилетела сова. Ну сова и сова. Только эту самую сову я уже видел раз пять. И с каждым ее появлением Северус... немного расстраивался. Если совсем откровенно, то он просто тихо зверел. Во время учебного года – за это расплачивались ученики. А сейчас каникулы. На ком Снейп отыграется? Преподаватели уже выработали нечто похожее на иммунитет ко всем снейповским придиркам и издевательствам. Значит, что остается? Правильно. Ему остается только запереться в своих катакомбах и тихо заниматься самоуничижением. Наверно, в моем взгляде почувствовалась эта жалость к нему. Потому что Северус скомкал пергамент и зло зашипел на ни в чем неповинную сову. К чести птицы надо отметить, что она даже не отреагировала на это. Молча стащила с тарелки Снейпа кусок пирога и улетела. А вот Снейп вылетел из Большого зала весьма взвинченный. Что с ним будет вечером... Н-да... — У Северуса опять неприятности? — отстраненно поинтересовалась МакГонагалл. — Похоже на то, — спокойно ответил Дамблдор. — Минерва, попробуй это пирожное. Очень рекомендую. Вот и все. Больше к этому вопросу никто не возвращался. В течение дня я Снейпа не видел. И на ужин он не пришел. *** *** *** А к завтраку вышел уже не Северус, а злющее, невыспавшееся и шипящее нечто. Сказать, что это “нечто” портило всем аппетит – не сказать ничего. Я еще раз почувствовал, что опыта преподавания у меня мало. Все учителя спокойно игнорировали колкости Снейпа. А мне было не по себе. Поэтому, дождавшись конца завтрака, я первым делом пошел к Альбусу. — Ремус, если честно, то я не знаю что с ним. — То есть как не знаете? Вы же всегда в курсе всего, что происходит в школе. — В школе – да. Но в данном случае Северус ведет какие-то дела за пределами Хогвартса. — С кем? — Не знаю, Ремус, — директор лишь пожал плечами. — Все письма он уничтожает. Говорить со мной – отказался. Не заставлять же его? Он уже взрослый человек и вполне может сам решить, с кем делиться своими проблемами. Ну, в теории – он это решить может. Но вот практика показывает, что он этот вопрос вообще не решает. Или не умеет решать. По крайней мере, я ни разу не видел человека, с которым бы Снейп делился проблемами. Живым – не видел. В общем, когда Северус не явился на обед и ужин – я решил сам пойти к нему. Хорошо хоть предлог был. *** *** *** — Что тебе надо, Люпин? — Да, собственно, ничего особенного. Полнолуние завтра. Я за зельем. Дверь наконец-то распахнулась, и мне позволили войти. И на том спасибо. Я уж думал, что мне просто выдадут кубок прямо в коридор. Пока Северус гремел чем-то в соседней комнате, где была его лаборатория, я тихо оглядывался. В кабинете было все как обычно. Везде порядок и полумрак. Ничего не разбито и не сломано. С одной стороны – хорошо. А с другой — чем тогда он здесь занимался? На столе в беспорядке валялись груды пергамента. А сейчас каникулы – значит, это не домашние работы. Подойдя к столу и опершись на спинку стула, я пытался разобрать замысловатый почерк. — Люпин! Отойди от стола! Надо же, я так увлекся чтением и не слышал, как Снейп вернулся. — Вот твое зелье, — мне в руки сунули кубок. — Быстро пей и убирайся. — Угу. Спасибо. Я медленно пью зелье (а быстрее его пить и не получится, потому что гадость редкостная) и продолжаю смотреть в пергамент. Судя по гневному сопению, это и есть причина его постоянных расстройств. Интересно, он первый начнет разговор или опять придется мне? Выпив половину кубка, понимаю, что первым буду я. — Северус, — выбрав отдаленную тему, пытаюсь говорить как можно более мягко и ненавязчиво, — а почему оно красное? Ведь был же другой цвет. — Люпин, — это уже не шипение, а почти рычание, — твоя наблюдательность... Как ты еще жив до сих пор? Не понял. Это он о чем? — Да! Зелье красное! И такое оно уже полгода. Я усовершенствовал состав. Я призадумался. А действительно. Превращения — стали легче. Голова – оставалась вполне ясной. Боли – практически нет. Я перестал пропускать уроки в дни полнолуния, потому что вполне мог вести занятия. Ох, Мерлин, и как я сразу-то не заметил? — Северус, спасибо. Я действительно как-то не подумал... — Я даже не удивлен. Допивай быстрее и уходи наконец. — Нет, подожди. Это же... неужели ты не понимаешь? Ведь это же… Ты знаешь, сколько оборотней скажут тебе спасибо? — Один. И ты уже поблагодарил. Так что можешь быть свободен. — То есть никто не знает? — А кому это интересно? Тебе? Ты в зельях ничего не понимаешь. Альбусу? МакГонагалл? — Нет, конечно нет. Но ведь есть люди, которые разбираются в этом. Та же клиника. Они же готовят Волчье Зелье потоково. И если процесс изготовления не сильно усложнился... — Он стал легче и порядка на четыре быстрее, — уже более мягко с изрядной долей самодовольства. — Тем более. Напиши им. — Уже. Они отказались, клиника не может рисковать и готовить неопубликованные рецепты без письменного подтверждения других зельеваров. — Так опубликуй. — Люпин! А по-твоему, что это? — он раздраженно кивает в сторону стола. Ага. Вот мы и добрались до первоначального вопроса. — Это все о Волчьем Зелье? — как-то мне мало верится, что более упрощенная и усовершенствованная версия зелья требует столько бумаги. — Нет! Новый состав требует нового процесса приготовления. Там совершенно другие принципы. Другая технология. — И? — Что “и”? — он уже практически кричит. — Эти ослы в издательстве отказываются печатать! — То есть как отказываются? Он зло выхватывает один из листков: — ”Уважаемый, мистер Снейп”, ну да, очень уважаемый. Они думают, что я не помню, как они учились здесь и как они обо мне отзывались. ”К нашему сожалению” — вообще меня за дурака считают. Ха! Можно подумать, им действительно жалко. “Вынуждены вам отказать в публикации вашего произведения” – это — не произведение! Я им не беллетрист. Это – научная работа, а не какой-то там дамский романчик! “Возвращаем вам рукопись” — и на том спасибо. “И надеемся, что после доработки текста, мы продолжим наше сотрудничество”. Знаю я, на что они там надеются. Они надеются, что я больше к ним не обращусь. И им не надо будет иметь дел с Пожирателем. — Северус, ну причем тут Пожиратели? Война уже давно в прошлом. — А в чем тогда причина?! — Может... Действительно... Доработаешь текст... Наверно, надо было как-то деликатнее сказать. Он уже змеей шипит. Еще немного и кинется меня душить. — Ты считаешь, что эти бумагомараки лучше меня разбираются в том, как готовить зелье? — Нет! Но может все-таки... — Я четыре раза переделывал текст! Там нет ни слова лишнего! — Тогда что? — Пожиратели, Люпин. Все знают и помнят, что я служил Воландеморту. Может, для кого-то война и в прошлом, но меня она все еще преследует. Он раздраженно комкает письмо и откидывает его в угол. Молниеносно выхватывает палочку и сжигает комок еще в полете. — Слушай, Северус, — вот только бы все не испортить сейчас, — а может, дело не в содержании? Подожди. Не шипи. Может, стоит сам текст переделать? Вот смотри, — тычу в тот единственный листок, который мне удалось прочесть. — Тут написано: “Если вы не полный болван, то после помешивания состав не расслоится, и вы останетесь живы”. Может, как-то без “болвана” можно? — Нельзя. Болван забудет, как правильно мешать. Соответственно зелье даст неправильную реакцию и взорвется. — Вот и напиши, как правильно это делать. — Это – триста двенадцатая страница. О том, как правильно мешать зелья этой группы, я написал в первой главе, на пятой странице. — Тогда просто дай ссылку на нужный раздел. Снейп озадаченно смотрит на пергамент. Ну, слава Мерлину. Кажется, уже лучше. — Или вот здесь. “Кто умеет пользоваться весами, тот без труда отмерит двадцать унций”. Почему не написать: “Возьмите двадцать унций”? Или здесь. “Если вы не идиот, то не будете кипятить состав более десяти минут”. Ведь можно просто написать, что следует кипятить десять минут. Или здесь... Я замираю, глядя на странную картину. Снейп, сосредоточенно сдвинув брови, смотрит на несчастный листок. При этом от Северуса идут волны какой-то растерянности. Неуверенности. Похоже, он свято верил, что все дело в его “темном прошлом”. Привыкнув разговаривать в определенной манере с неумехами-студентами, он машинально перенес эту манеру на всех. Интересно, он и с Воландемортом так говорил? Не исключено. — Северус? — Что еще? — Может... Хочешь, я помогу? Он с сомнением оглядывает меня. — А что? Я умею не только выть на луну. — Ты еще воешь? — он весь собирается и напрягается. Вообще-то странно. Я уже не помню, когда последний раз у меня возникало такое желание. — Кажется, нет... — И не должен, — он удовлетворенно кивает. — Зелье полностью подчиняет зверя. У тебя даже боггарт должен был поменяться. Но на это я рассчитывал где-то через год. Не раньше. Пока твоя психика полностью освободится от страха неконтролируемого перекидывания. Пока до тебя дойдет, что ты остаешься в абсолютном сознании. Над сохранением формы – я еще работаю, но… А вот тут я уже замер. Ничего себе усовершенствовал зелье! Я же... Господи... Мне вдруг так легко стало. Я же себя человеком начал чувствовать! Да я ему весь этот текст вылижу, выскребу и отполирую! — Северус, давай свои бумаги. — Зачем? — он сжал листки, аж костяшки побелели. — Я прочту и выправлю. — Люпин, я ценю твое участие, но думаю, что проблема не в тексте. И тратить время на правку, чтобы потом еще раз получить отказ... — А я думаю, у нас все получится. Давай проверим. Давай хотя бы половину переделаем по-моему, а потом посмотрим. Он, все еще сомневаясь, качает головой: — Хорошо. Я сам исправлю часть текста. Уберу “идиотов” и “болванов”. Но думаю – это не поможет. — Поможет, Северус. Поможет, — я улыбаюсь и чувствую себя этими самыми счастливыми идиотами и болванами. А он также сосредоточенно выписывает на чистом листке: “Убрать:”. — Ты что делаешь? — Записываю, что надо удалить. — Нет, так не пойдет. Давай мне половину. Я сегодня же отредактирую, и завтра мы сможем отправить в издательство. Я беру часть листков, но он отталкивает мои руки и сам начинает отбирать материал. Выдает мне чуть меньше половины: — Вот. Это будет тематически законченно. — Как скажешь, — я охотно соглашаюсь. — Тогда... увидимся утром. — Увидимся. И допей, наконец, свое зелье. Я поспешно глотаю, сгребаю листки и ухожу. В дверях меня застигает его окрик: — Люпин, а мозги скучечервя тоже стоит убрать? Или можно оставить? — Как ингредиент? Он грустно вздыхает. — Нет, Северус. Как обращение к читателям – это не пройдет. Он что-то неразборчиво ворчит, а мне становится совсем весело. *** *** *** Ночь прошла весьма быстро. Идиот, болван, скучечервь, кривые руки, дурак и так далее – это оказалось не столь большой проблемой. После пятидесяти страниц я понял, что надо разобраться в изобретенной Снейпом технологии и принципе приготовления зелья. Поскольку он к каждой стадии еще и приводил примеры применения. При этом разбросав эти самые примеры по всему тексту. Поэтому, оказалось проще не править текст, а просто переписать все в систематизированном виде. Чтобы мысли не наслаивались, обрываясь, а плавно перетекали друг в друга. Зато теперь я в совершенстве отточил мастерство наложения копирующих и сохраняющих чар. *** *** *** Утром, еще до завтрака, я уже стоял у дверей Снейпа, сжимая в охапке результаты своего творчества. Я думал, что он сейчас начнет педантично проверять каждую букву, и морально приготовился отстаивать каждую перестановку в тексте. А Северус же просто перелистывал страницы, скрупулезно проверяя только формулы и рецептуру приготовления. На то, что я перемещал целые абзацы или менял местами разделы(,) – он и внимания не обратил. Ну и слава Мерлину. Потом мы молча пошли в совятню и отправили это все в издательство. -На твоем месте, Люпин, я бы не ждал положительного ответа. Очень может быть. Только я на своем месте. И мне что-то (или интуиция, или еще что) подсказывало, что у нас все получится. Поэтому, я – ждал. *** *** *** Через три недели к Снейпу опять прилетела уже знакомая сова. Судя по мгновенно окаменевшему лицу Северуса, когда он читал письмо, ответ был для него неожидан. У меня же внутри порхали бабочки, танцевали эльфы, и сам я от радости чуть ли не прыгал. Северус молча заплатил сове и вышел из Зала. Не знаю, кто о чем думал, а в моей голове билась только одна мысль: у нас все получилось! Только Снейп молчал и ходил весь насупленный и серьезный. Самому подходить с расспросами – мне было неудобно. И через пару дней я уже стал думать, что, наверно, он был прав. Нам в очередной раз отказали. *** *** *** Еще через неделю в моем камине вспыхнуло зеленое пламя и появилась голова Северуса. — Люпин, ты сильно занят? — Нет, а... — Тогда зайди ко мне. — ...что слу... — Снейп уже отключился. — Н-да А если бы я сказал, что да, занят и очень? Он бы поменял что-то в своей реплике или также проигнорировал бы? Но делать нечего и я пошел в подземелья. Пошел, потому что свой камин Северус разблокирует только тогда, когда ему надо будет с кем-то связаться. Все остальные – должны пользоваться лестницами. *** *** *** — Смотри сюда, Люпин, — Снейп махнул рукой на стол, где лежали двумя одинаковыми кучками галеоны. — Это деньги за тираж. — Так они все-таки опубликуют?! — у меня аж дух перехватило. — Да. И даже пилотный экземпляр прислали. — Так это будет не статья? — Конечно, нет! Это будет книга. Или книги, — Снейп не показывал, но от него просто исходили волны удовлетворения и... радости. Хотя, он сам не признается. И я ему не скажу. — Покажи. — Вон, — он махнул в сторону камина, где на полке лежала довольно приличных размеров книга в черном переплете. Я уже было пошел туда, но... — Люпин, не отвлекайся. Вот письмо из издательства, и ты можешь сверить сумму. — Зачем? — Затем, что половина твоя! У меня внутри все оборвалось. — Ты что?... — А почему нет? Можно сказать, что только благодаря тебе мои исследования увидели свет. — Северус, перестань. Я же не ради денег. — А ради чего? — Да ничего, — я устало плюхнулся в кресло. Было такое ощущение, будто высосали всю жизненную силу. Как обухом по голове и еще чем-то холодным облили. Даже не знаю, как описать. Если б мог, я бы сквозь землю провалился. Если он так говорит, то что же он тогда обо мне думает?.. — Северус, мне ничего не надо. Твое открытие дает возможность не просто подчинить зверя. Оно практически дает шанс оборотням не выпадать из жизни. Чувствовать себя людьми. Я читал твои записи. Там не только про Волчье Зелье. Там было что-то и про кровь, и про рак... Но я не понимаю всего. Дело не в этом. Ты – талантливый зельевар, Северус. И твои исследования могут помочь многим людям и нелюдям. И то, что их не публиковали – это просто неправильно. Это не честно! — Да-да. Правда, справедливость, честь, совесть. Был гриффиндорцем – им и умрешь. — Ну как же ты не понимаешь?! Ты бы и без меня справился. В конце концов кто-то из редакции бы тебе подсказал. — Конечно. В общем, я понял, Люпин, — опершись кулаками об стол, он задумчиво разглядывал две горки золота, — денег ты не возьмешь. — Нет, не возьму. — Тогда не смею тебя задерживать. Как я дошел до своих комнат – совершенно не помню. *** *** *** Еще через неделю к Снейпу прилетело уже две совы. Вернее, одна к Северусу, а вторая – ко мне. Глядя, как Снейп делает вид, что он тут ни при чем, я понял, что наш разговор был еще не закончен. В письме говорилось, что я являюсь официальным консультантом “уважаемого профессора Снейпа” и что часть его гонорара за книги будет переводиться на мой счет в Гринготтсе. И, кажется, еще что-то, но я уже не видел. Я мчался выяснять отношения с этим самым “уважаемым профессором”, чья самодовольно прямая спина только что скрылась за дверями Большого Зала. Выясняли отношения мы всю ночь. Я кричал и бил посуду. Он молча ее восстанавливал и пытался донести до меня мысль о том, что любой труд должен быть вознагражден. На реплику, что он де мне варил зелья столько лет без всякой компенсации, он спокойно ответил, что без меня он бы еще долго искал объект для своих опытов. Гад! Я рычал: — Северус! Пойми, есть в мире вещи, которые не продаются. — Любопытно, какие это? — Честь, дружба... — Да ну? Ты хоть понимаешь, кому ты это говоришь? Ну да. Слизеринцу. И двойному агенту. Черт. Черт, черт, черт! В общем, такого неконтролируемого всплеска стихийной магии, как в ту ночь, я у себя никогда не видел. И надеюсь, больше не увижу. Под утро я ушел, громко хлопнув дверью. А придя к себе – напился. *** *** *** Три недели мы с ним не разговаривали. А однажды вечером он пришел. Сам. — Держи, — Северус протянул мне кубок с красной дымящейся жидкостью. — Завтра полнолуние, так что... пей. — Спасибо. Что-то еще? По тому, как он сосредоточенно покачал головой, я понял, что да, он что-то еще хочет. Только не скажет. Ну и не надо. Я тоже больше первый не полезу. — Тогда спокойной ночи, Северус. — Спокойной. И он ушел. Я залпом выпил зелье (надо же, он улучшил вкус) и стал анализировать свои смутные подозрения. Что-то меня насторожило в его посещении. Что-то такое знакомое... И чего-то не хватало. Точно! А смутно знакомое – это запах. Запах пергамента и совы. Но в руках у Снейпа ничего не было... А не хватало — удаляющихся шагов по коридору. Так он, что, так и стоит под дверью? И тут постучали опять. — В общем так, Ремус, — он протянул мне груду исписанной бумаги, — это тебе. Но вначале прочти вот это, — он положил сверху еще несколько листков. И пока я ошарашенно разглядывал каракули, Северус развернулся и, чеканя шаг, ушел. Гад! И еще раз — гад. Но, кажется, меня повысили от Люпина до Ремуса. Я грустно усмехнулся. “Этим” оказались письма из издательства. Семнадцать штук. Когда только он успел их получить? Хотя эти три недели я упорно старался его не замечать и даже не смотреть в его сторону, так что мог и не заметить. В письмах выражалось непонимание: как это первая часть была так хорошо отредактирована, а теперь рукопись совершенно в сыром виде. Потом непонимание сменилось озабоченностью. Здоровьем автора. Потом они приобрели уже просительный оттенок. Поскольку в редакцию стали поступать письма с требованием немедленного издания второй части (мы же только половину рукописи отослали), потому что от этого зависели жизни многих и многих. А когда в издательство стали приходить жалобы “весьма влиятельных клиентов” с требованиями, а потом и с угрозами о “закрытии издательства” — письма стали напоминать вопли о помощи. Полночи я думал что делать. А потом плюнул и с утра уже стоял под дверями Снейпа с выправленным текстом. Он молча проверил текст. Также молча мы прошли в совятню и отослали рукопись в издательство. — Ну что, Ремус? Пойдем завтракать? — Пойдем. *** *** *** Вот так оно все и началось. Теперь всякий раз, когда я вижу или слышу, как Снейп ночами задумчиво бродит коридорами Хогвартса, попутно отлавливая нарушителей и снимая с них баллы, я стараюсь пораньше проверять все домашние задания и заранее готовить темы для следующих уроков. Потому что в один прекрасный вечер он обязательно придет и сунет мне в руки очередную рукопись. Иногда даже с письмами из издательства с требованием “доработать” текст. Однажды в моем зелье появился какой-то лиловый оттенок, и я понял, что Снейп опять что-то придумал. А после трансформации я был в клочках шерсти, и одна рука осталась полностью человеческой. Утром я сидел в Визжащей Хижине и тихо плакал. Потом пришел Снейп. Глядя на меня, он лишь хмыкнул и молча сел рядом. И правильно, что молча. Скажи он слово – и я бы его побил. Вот просто так и побил бы. Руками. Без магии. Потому, что он самодовольный гад. А на очередных каникулах он предложил мне самому написать книгу. Ведь действительно по Защите все книги были либо очень старые, либо от Локхарта. Я подумал... и согласился. Он мне очень помог. Библиотека у него – что надо. Тихо посмеиваясь, я вписал его в свои консультанты. Но смеялся я недолго. Потом смеялся он — издательство допустило ошибку в его фамилии. Я рвал и метал, но изменить уже было ничего нельзя. Тираж был распродан. Но ничего. Будет и другой. А даже если и нет, то я еще чего-нибудь напишу. И уже лично прослежу, чтобы все титулы и регалии Снейпа были набраны правильно. fin