Часть 1
16 января 2018 г. в 20:18
Соня все же решила посмотреть финал. Нет, изначально она не собиралась. Но включенный в восемь вечера телевизор, настроенный на канале ТНТ мамой, решивший собственными глазами лицезреть блистательное фиаско любимой дочери, в конце концов полностью взял на себя все ее внимание.
— Ну, вот что это такое. Мне кажется, или я здесь какая-то бледная? — сокрушалась она, на первом и единственном моменте, когда ее показали в эфире. — Разнюнилась, еще как.
— Мам, да успокойся ты. Хорошо ты получилась — утешала ее Соня, нежно обнимая за плечи. — И в жизни, и в телевизоре.
Когда очередь дошла до «пыток Гецаровыми» занервничать пришлось уже ей. Да так, словно бы она сидела на пороховой бочке.
— Вот идиоты, — смеялась девушка.
— Кто именно?
— Да все! — на глазах Сони выступили слезы — как тогда.
— А все-таки, — в глазах матери показалась хитринка. Этого она боялась больше всего. — Что за история с этими Гецаровыми. Чего они тебя так мучили?
— Да так, — отмахнулась городская ведьма, невольно поправляя волосы. — Одни придумали, другие подхватили. Ты же знаешь как все на телевидении. Из мухи раздуют слона.
— Из мухи ли? — кажется, или мама не верит ей? Соня разволновалась еще сильнее.
— Из мухи, из мухи. Ты кому веришь — им или родной дочери?
— Конечно, предпочтительнее верить тебе — ехидно изогнула бровь она. — Но что-то мне подсказывает, что все не так просто.
— Все просто и ясно как Божий день! — Соню откровенно"несло». Еще сильнее, чем во время «Гестаповских пыток».
— Ну ну, Софья. Материнское сердце не обманешь.
На том и порешали.
А дальше на экране появился Он. И Он пришелся маме по вкусу — что неудивительно.
— Ты посмотри, какой хороший мальчик. Если, конечно, он и в жизни, такой как показывают.
— Да, — мечтательно вздохнула девушка. Знала бы она… В жизни он еще лучше. Как-никак холодный экран, не может передать и сотой доли его — такого, какой он есть на самом деле. Какой он экстрасенс мужчина. Друг. Этого не передать. Не объяснить. Это можно было только почувствовать.
Настойчивое шипение на кухне отвлекло ее от мыслей, а маму — от телевизора.
— Картошка! — со скоростью, нехарактерной для пенсионерки, женщина кинулась на кухню.
Она осталась одна. Вместе с Костей — по ту сторону экрана.
Который, легонько приоткрывая завесу своей жизни, затронул вопрос о личной жизни. Впрочем, скорее они.
Да ладно? Соню едва не одолел новый приступ смеха. Они и его пытали Гецаровыми?
— Вы чувствовали, что нравитесь Соне? — чтооо? Лицо девушки, кажется, вытянулось так, как никогда в жизни. Они бредят! Ладно там вопросы про Гецаровых. Но это уже ни в какие ворота не лезет!
Они не могли обсуждать ЭТО с Костей. Да что там, — наверняка, он мягко, а может и не мягко укажет им на их место.
Но нет. Она не успела даже помечтать об этом, когда неожиданно красный, как рак Гецати ответил:
— Да, я это чувствую.
Нет. Вот ЭТО уже ни в какие ворота не лезет. На мгновение девушке стало нечем дышать от возмущения. Один единственный вопрос прочно, буквально намертво, засел в голове:
Как. Он. Мог!
Нет, она могла бы предположить, что он догадывается об ее чувствах. Что знает. Но чтобы прям сказать.
Безумно хотелось курить. А лучше запулить в телевизор какой-нибудь табуреткой.
Нет. Уж кто-то, а ящик точно ни в чем не виноват. А курить — это неплохая идея.
А телевизор идет. Гецати продолжает вещать. Медленно мучительно, словно по кусочкам отрезая все, что было так дорого.
Все оставшееся.
«Не бывает влюбленного Гецати».
Соня вскочила с места, пулей вылетая в прихожую.
Нос к носу столкнувшись с матерью, с великим трудом спасшую обед.
— Соня, ты куда? Там же скоро будут показывать награждение.
— Но не мое же, — отрезала девушка, судорожно натягивая верхнюю одежду.
— Соня. Хоть Аркашу тогда захвати, — изумленная мама указала на песика, крутящегося у двери и стремящегося улучить момент и лизнуть лицо хозяйки, пока она застегивала сапоги.
— Ладно. Пойдем, Аркаш, — ловко пристигнув поводок к ошейнику Соня, открыла дверь, вслед за любимым питомцем побежав по лестнице.
Глаза разъедали слезы. Но причина была, пожалуй, даже не в его таких жестоких, компроментирующих словах на камеру на все страну.
Это неважно. Не столь важно. Дело уже не в этом.
А в том, что не бывает влюбленного Гецати.
А значит, в том числе и в нее.
Все надежды, намеки, мечты — все впустую.
Он не любит ее.
И Русалочка — все-таки ее имя.
Она оказалась на улице. Трясущиеся руки достали пачку «Петра». Чирк — зажигалка коснулась фильтра.
Русалочка. Это сказка была ее самой любимой в детстве. А позже стала ее проклятьем. Оставшаяся под глубочайшим впечатлением от сказки, восьмилетняя Соня подошла к матери:
— Мама, а почему так. Почему она любила его столько сделала для него, а он все равно женился на другой?
— Ну… Понимаешь, к несчастью, в жизни так бывает, — начала она, обнимая ее за плечи. — Это нужно просто принять. И отпустить этого человека. И дать ему быть счастливым с кем-то другим. С тем, кого он любит. Вырастешь, поймешь. Я очень на это надеюсь.
Маленькая Соня запомнила эти слова. И пронесла их через всю жизнь. Когда в третьем классе безуспешно пыталась завладеть сердцем незабвенного одноклассника Гоши, когда девятом классе сильно и безответно влюбилась в самого крутого мальчишка в школе — Сашу. И потом столкнувшись с разочарованиями в суровой взрослой жизни.
Когда ей суждено было влюбиться. Снова. Безответно. Даже когда казалось, что все взаимно. На поверку, все «рыцари» оказывались самовлюбленными мудаками и эгоистами, которые лишь позволяли себя любить.
Даже Леша. Да-да, Похабов. А вот с ним все было иначе. На протяжении многих лет безнадежно влюбленный в трижды серебрянную призерку Битвы — Мэрилин Керро, он видел — попытался видеть в ней лишь замену своей рыжей лисички. Лишь только поняв, это Соня сразу же поставила все точки над «и», посоветовав ему навести мосты с Керро, которая с недавних времен находится «в свободном плавании».
Этим все и закончилось.
Но это не сломало Соню, лишь укрепив без того бойцовский папин характер. Она продолжала бороться. Продолжала верить.
А потом был Костя.
В него невозможно было не влюбиться. Старайся не старайся. Он просто пленил ее, своей сдержанностью, своей по-настоящему мужской силой, свой харизмой. Возможно, общались они чуть реже и чуть меньше — все зашло бы не так далеко. Так больно. Впрочем вряд ли. Между экстрасенсами всегда складывались особые непонятные простому человеку отношения. Все-таки не каждый день, встречаешь человека с такими неординарными способностями. Именно поэтому они все были как одна семья. Большая дружная семья. Где один за всех — все за одного. Вот и они с Костей были больше, чем друзья.
Но меньше чем тем, кем мечтали видеть их фанаты.
И мечтала она.
До финала до этого момента девушка упрямо надеялась на обратное. И хоть Соня знала Гецати несколько месяцев, но смогла открыть лишь сотую часть его души. Вопрос о том, что он чувствует к ней, и чувствует ли и может ли чувствовать вообще к кому-либо, по-прежнему оставался открытым.
До сегодняшнего дня.
И это было больно. Несмотря на то, что она долго и упорно готовила себя к тому, что она не Мисс Вселенная и вряд ли сможет растопить сердце этого аланского «айсберга в океане».
Соня решительно смахнула слезу с ресниц. Ничего. Сколько она уже пережила подобного. Переживет и это. В конце концов, ей есть, за что его благодарить. В конце концов, без него эта Битва не стала бы столь ярким, и незабываемый моментом в ее жизни.
И все-таки счастливым.
Жаль, что счастье длилось так недолго.
И ушло из ее жизни — вместе с окончанием Битвы. Вместе с ним.
Жалобный негромкий вой отвлек ее от мыслей. Аркаша сидел напротив нее, глядя на нее самыми грустными человеческими глазами. В которых отражалась боль. Ее боль.
— Ох, Аркаша, — опустившись на корточки, Соня коснулась короткой черной шерстки. — Видимо, от судьбы не уйдешь. И быть мне всегда Русалочкой.
— Я, конечно, не достаточно осведомлен в сказках, но, по-моему, ты ошибаешься, — до боли знакомый — нет, ставший родным за долгие месяцы голос, заставил ее вскочить. Хорошо хоть не подпрыгнуть.
— Костя! — изумленно произнесла она, узрев перед собой никого иного, как Константина. В легкой куртке с легкой улыбкой и хитрым прищуром. — Ты?
— Как знал, начал изучать сказки. В том числе, и эту.
— Кость ты извини, — замялась девушка, махнув рукой и между делом вытирая отблески слез. — Это я так. Бывает.
— А знаешь, я согласен, — ей кажется или он издевается? — Только твоя сказка закончится хэппи-эндом — она не успела понять, как и когда он подошел. Как ее замерзшие без перчаток руки оказались в его. Как губы коснулись ее скоро взятые в безоговорочный плен — поцелуем. Нежный, волшебный — как в той самой сказке.
Нет. В другой. Счастливой.
В чем убедилась девушка, немного придя в себя и ощутив землю под ногами, когда мужчина отстранился.
— Теперь ты веришь?..
Не скрывая сияющего взгляда, Егорова ответила ему новым поцелуем.
— Соня, — голос прервал идилию. — Святой Евпатий Коловрат! — схватилась за сердце Алла, стоящая у подъезда. — Это ж надо. А еще и говорила, мол, Гецаровы чушь. Так-то! Материнское сердце не обманешь!
— Да уж, — засмеялись «Гецаровы».
— Ладно, молодежь идемте есть. А то все остынет. И Аркашу не забудьте.
— Пойдем Аркаш, — улыбнулась Соня, в одной руке сжимая поводок в другой — руку любимого.
И ощущая себя самой счастливой Русалочкой. Не в сказке. А в реальности.
Что гораздо лучше…