Свой среди чужих

       Путь к генералу Органе выдался неблизким, но это было лишь на руку Хаксу: предстояло многое обдумать и подготовиться к встрече. Несмотря на приличную длительность войны и не менее впечатляющий к настоящему моменту стаж в должности генерала, Армитаж никогда прежде не встречался лицом к лицу с вражеским лидером. Даже переговоры во время боевых действий вели ее подчиненные, тогда как Лея Органа оставалась загадочной невидимкой. Обычно переговорщиком выступал пилот-выскочка По Дэмерон, и где-то в глубине души Хакс опасался этой встречи. Да, ему давно хотелось стереть самовлюбленную улыбку с лица дерзкого повстанца и запоздало защитить честь своей матери, но стоило ли такое глупое и быстрое разоблачение потраченных усилий?        Впрочем, Дэмерон был не единственным "собеседником", если в число его талантов не входила убедительная имитация женского голоса. Голоса, знакомого до подозрительности, но до этого задвинутого на задворки памяти за ненадобностью. Встревоженные воспоминания услужливо продолжили ассоциацию — и Хакс едва подавил нервный смешок: судьба дала ему в проводники человека, не раз говорившего с ним, но оказалась достаточно милостивой, чтобы оставить его неузнанным в реальности, где речь лишена искажений от приборов и немалого расстояния.        Тем не менее этот факт усугублял вызванную предстоящей встречей паранойю, так что оставалось лишь радоваться, что офицер Конникс и не думала разглядывать нового союзника, вместо этого демонстративно его игнорируя и шагая так быстро, что при всей своей военной подготовке Армитаж едва успевал за ней. Это в определенном смысле тоже можно было отнести к редкому везению: к своему стыду, Хакс совершенно не представлял, как и о чем говорить с девушками в неформальной обстановке. Недавний грубоватый флирт подразумевал потенциальную заинтересованность, но ухаживать за кем-то со времен учебы ему не приходилось. Первый орден не был богат на женщин, а излишне ответственное отношение к работе оставило рядом с ним единственную, готовую это терпеть, — Миллисент. Генерал украдкой почесал за ухом любимицу: если бы не ее умиротворяющее мурлыканье, остатки хладнокровия давно бы капитулировали под гнетом расшатанных нервов, оставив позади даже явное нежелание упасть в грязь лицом перед Реном. Предавать своего последнего товарища, не бросившего в тяжелую минуту и совершившего большую жертву в виде потери уюта и регулярного кормления, было последним делом. Расслабляющее тепло мягко растекалось по груди и уносило с собой тревогу и легкое чувство вины при виде гневно подрагивающих впереди косичек: не стоило так с женщиной, пусть она и грязная оборванка с вражеской стороны. Так или иначе, если внедрение пройдет успешно, то у него еще будет тысяча возможностей исправить положение, ведь, как он надеялся, играть откровенного маргинала больше не придется.        Запутавшись в водовороте своих мыслей, Хакс не сразу заметил, как резко затормозила его провожатая, и от неожиданности на всей скорости врезался в худощавую девичью спину.        "Да, извиняться ты мастер", — ехидно произнес в его голове внутренний голос.        С ним согласилась и офицер Конникс: со смесью удивления и брезгливости проигнорировав протянутую руку, она вскочила с земли без посторонней помощи и, выплюнув не меньше пригоршни песка, бодро отрапортовала:        — Генерал Органа, Ваше задание выполнено! Новобранец…        — Адамс, — поспешно добавил Армитаж, надеясь уклониться от длительных разговоров.        — Новобранец Адамс для дальнейшего собеседования прибыл!        — Спасибо, Кайдел, — доброжелательно улыбнулась Лея. — Я знала, что именно ты достигнешь успеха, когда многие уже утратили надежду. Не хочешь ли рассказать о своем новом друге?        — Пу... пусть он сам, — хрипло зашлась в кашле девушка, предусмотрительно отойдя от мужчины подальше.        Хакс сделал шаг вперед и церемониально поклонился. Опущенные вниз глаза были для него единственным способом не так откровенно пялиться на свое потенциальное начальство. Спрашивать у Рена о матери он не решился, не желая подвергаться граду насмешек на тему неспособности при всем своем искусстве разведки собрать сведения даже о таком легендарном персонаже, а рассказы о бывшей принцессе и нынешнем лидере Сопротивления, в избытке гулявшие среди его подчиненных, были весьма неоднозначны. Кто-то говорил, что она не гнушается пользоваться Силой с самыми темными намерениями, потому и побеждает раз за разом, кто-то — что совсем помешалась после смерти мужа и собственноручно пытает и казнит каждого пленного. Ходили и слухи, что она погибла в тот день, что оказалась в открытом космосе, или же в битве на Крэйте, а повстанцы лишь используют ее образ как символ единства и надежды. Второе и третье всегда виделось Хаксу бредом, но то, что так или иначе генерал Органа использует Силу, чтобы выбрать верных и толковых помощников, он подозревал всегда. Ни одной промашки, несмотря на явный сброд и мешанину. Абсолютная фантастика.        Кто бы что ни говорил, у женщины, стоявшей перед ним, не было ни ведьмовской бледности обезображенной злоупотреблением Силы кожи, она совершенно точно была жива и не бегала вокруг с ножом, намереваясь обнаружить вражеские погоны. Не было в ней и легендарной красы Падме Амидалы, ради которой и сторону сменить было не зазорно. Героиня подростковых грез любого курсанта Имперской Академии казалась обычным, ничем не примечательным человеком, но стоило ли судить по одежке генерала, вышедшего победителем из стольких сражений? По воле судьбы они даже выглядели похоже: оба в мешковатых штанах и потертых кожаных куртках, с дурацкими прическами, видавшей виды обувью… Но делало ли это генералов двух крупнейших армий менее опасными? Или же не форма делает человека генералом, а человек своими действиями способен покрыть честью и славой форму?        Хакс ухмыльнулся. Надо же, всего несколько мгновений в компании повстанцев, а он уже, кажется, учится чему-то новому. Хотя бы, например, тому, как под видом безобидной кучки идиотов замаскировать армию.        — Рассказывайте, не стесняйтесь. Или среди ваших талантов числятся только галантные поклоны, улыбки и попытки нейтрализовать моих офицеров?        — Меня зовут Брайан Адамс. Всю жизнь я провел на Хосниан-Прайм, пока Первый орден не уничтожил мою планету. Моей профессией всегда была торговля, но защитить себя я умею: можете доверить мне и оружие, и пилотирование. Почему я сразу не вступил в Сопротивление? Война меня никогда не привлекала. Я привыкаю не к людям даже, а к месту, как… кошки… — Армитаж не удержался от легкого поглаживания высунувшейся из-под куртки рыжей головы. — Когда же места не стало, я понял, что морально готов применить свои навыки и отомстить подлым захватчикам. К кому же мне еще примкнуть, как не к генералу с Силой, не меньшей, чем у нового мальчишки-магистра? Теперь, когда мертв Люк Скайуокер, вариантов не так много.        Гладко рассказанная заученная речь рухнула о грустный смешок.        — Силой? Боюсь, Кайдел дала вам не ту методичку. Моё оружие — надежда, во времена отсутствия дипломатии вооруженная бластером. Когда был жив Люк, я думала о том, что стремлюсь не нарушать баланс, но теперь понимаю абсолютно точно: Сила не принесла счастья никому из моей семьи, так что я предпочитаю бороться традиционными методами. Так как, не передумали еще бороться с захватчиками?        — Сопротивление, говорите, живет и борется надеждой? Тогда я жив. И я надеюсь. Могу я взглянуть на свое рабочее место?        «Надо же, кто-то из Скайуокеров представляет из себя больше, чем пафос, светящаяся палка и дешевые фокусы…» — задумавшись, Хакс наобум приглашающим жестом протянул вперед методичку и немало удивился, почувствовав небывало крепкое для женщины рукопожатие.        Погрузившись в очередную гонку по песку, Армитаж только рад был тому, что времени думать хватает лишь на то, чтобы не упустить скользящую когтями по куртке кошку и не потерять из виду двух женщин с похожими прическами в не самой приметной для здешней планеты одежде. Мысль о том, является ли уважение к врагу предательством или сумасшествием, была слишком длинной для такого насыщенного вечера.