В чём тупил канон

Отметьте ошибочки, пожалуйста)) =============== Лина отставила от себя поздний завтрак, даже не пригубив чая, и еще раз заглянула в раскрытую книгу с тем самым несложным ритуалом, который поможет ей раскрыть барьер от злых духовных сил над всем городом. На противоположной стене кабинета висела карта местности с едва заметными движущимися точками. Романова окинула взглядом периметр карты – город большой, обходить придется не меньше суток, а вера в собственные силы была не настолько сильной. Скривилась. Робко постучавшись, Соранраку, встав в дверях, вгляделся в хозяйку и серьезно сказал: - Лина, ничего не бойся, у тебя все получится. И как бы ни было приятно услышать слово поддержки, по самолюбию все же царапнуло. - Кто тебе сказал, что я боюсь, - хрустнув суставами, иномирянка поднялась на ноги. – Идем, доставишь меня на окраину города. Блондин обреченно вздохнул: с яйцом Лина не стеснялась разговаривать о самом сокровенном, а сейчас скорлупа между ними лопнула, зато выросла стена отчужденности. И хотя Соран знал, что стоит за этой стеной, все равно удивлялся такой перемене отношения. «Томоэ-доно либо мазохист, либо безумец», - мысленно пожалел лиса шикигами, что, впрочем, не умалило его желания помочь Лине. Богиня вышла во двор храма, где уже стоял Хикиханацу, и, щурясь, глянула вдаль, где виднелись крыши домов у линии горизонта. Сора поравнялся с хозяйкой и обеспокоенно заглянул в карие глаза. - Все хорошо? – склонившись, так что завесил светлыми волосами весь вид, спросил он. Лина, сжав зубы, красноречиво глянула на него в ответ. - А я снова остаюсь в храме, - подперев щеку рукой, на ступеньке сидел Мидзуки, с обреченной меланхолией провожая взглядом летящие мимо листья. И как он не пытался набросить на себя самый печальный вид, все равно глаза выдавали радостный блеск. - Да ты и не рвешься отсюда никуда, - фыркнул Соран, выпрямляясь и оглядываясь на него. - Скорее не «отсюда», а кое с кем, - пробормотал Мидзуки себе под нос, косясь на богиню. Но то ли специально, то ли случайно сказанное услышали все. Альбинос замер от страха, но Лина, сделав вид, что не расслышала, вытянула ладонь, куда в форме вакидзаси уложился Хицу. Соран, кинув недовольный взгляд в сторону змея, обернулся орлом и, дождавшись, когда девушка сядет сверху и вцепится в перья, взмыл ввысь. Мидзуки удрученно вздохнул: он совсем не это имел в виду. Белая змея, материализовавшись на его плече, сочувственно потерлась головой о его щеку. Альбинос погладил фамильяра, снова печально вздохнув. Томоэ возник на террасе, задумчиво потянув носом воздух и глянув вдаль, где еще виднелся точкой в небе орел. Мидзуки покосился на лиса и тихо заметил: - Этот мир не достоин ее. - Ее не достоин никакой мир, - хлестко утвердил ёкай и исчез в лисьем пламени. *** - Линия отдаления от черты города – десять километров, - снижаясь к желто-красным волнам осенних деревьев, сказал Соран. – Как ты и просила. - Благодарю, - ответила Романова, отмечая про себя, что несмотря на кажущуюся бестолковость, этот шикигами достоин своего назначения. «Если бы он еще был серьезным, как Хицу, цены бы ему не было», - заметила Совесть. «А я догадываюсь, почему он не серьезный», - мрачно ответила иномирянка. Совесть дернула плечом, отказавшись комментировать ее слова. Соран опустился на едва приметный пятачок земли между деревьями и, не долетая до земли, обернулся человеком, чтобы подхватить хозяйку на руки и мягко опустить на ковер из опавших листьев. Хицу тут же встал рядом, оглядывая местность и натыкаясь взглядом на лиса, подпиравшего дерево в трех шагах от них и лениво разглядывающего их. Самурай вперил в него холодный взгляд янтарных глаз. - Я здесь ради моей драгоценной Рин-чан, - предупреждая глупые расспросы, сказал ёкай, не сводя глаз с иномирянки. Лина кинула взгляд на лиса, словно оценивая внешность, и равнодушно пожала плечом. - Пусть делает, что хочет, - произнесла девушка, оглядываясь и примечая местность, чтобы понять, откуда лучше начать свой обход города. Ёкай вздернул бровь и растянул губы в широченной ухмылке, которую заметили хранители и заметно напряглись. О да, будьте осторожны в своих высказываниях, дражайшая богиня – они могут исполниться самым неожиданным образом. Томоэ отвернулся, заставляя волосы серебристым водопадом рассыпаться по левому плечу, и унял назойливые мысли, показывающие в ярких образах то самое «делает что хочет». Хмыкнул и вновь обратил насмешливый взгляд на шикигами. - Чтобы установить защиту на город, я должна обойти его пешком вокруг, не останавливаясь на привалы, - поясняла Лина свой план для Хицу, потому что Сора уже знал его. - Вот как, - подал голос лис, не трогаясь с места. – Это прекрасный план, но власть земного бога не может располагаться дальше, чем территория его храма, - в серьезных серых глазах скользнуло сожаление. – Таковы правила пантеона, и Микаге им следовал неукоснительно. Романова сжала кулаки, развернулась всем корпусом и в упор глянула на лиса. - А сбегать на двадцать лет от своих прямых обязанностей – это тоже часть правил пантеона? – зло выговорила она. – Двадцать проклятых лет! – иномирянка повысила голос. – Ты даже не представляешь, как это много для людей! И за эти годы никто! Никто! Некому было решать их проблемы! Они умирали! Люди гибли! И никто их не избавил от этого, потому что один белобрысый самодур оказался хуже собственного хранителя! – отчаянно надеясь, что эти слова услышит тот, к кому они относятся, прокричала Романова и, успокоившись, негромко закончила: - В гробу я видала пантеон и его правила. Томоэ сделал шаг к ней и протянул руку. - Тогда я помогу тебе, чтобы ты не оступилась на своем пути. Лина шумно выдохнула через нос и, смерив его тяжелым взглядом, кивнула Соре, на которого возлагались навигаторские функции, чтобы в пути случайно не отрезать от территории города кусочек, тем самым оставив кого-либо без защиты. Невдалеке все еще продолжался кашель. - Водички, может? – сочувственно поинтересовался Отохико, глядя, как Микаге все еще нервно хватает ртом воздух, пытаясь переварить услышанное от Лины. - Эх… - горестно вздохнул он, приложив руку к лицу. – Но я даже не стану отрицать свою вину. Отохико лишь покачал головой. Невинная забава со спасением лиса начала перерастать в нечто гораздо большее и, пожалуй, опасное. *** Соран оглянулся на Лину в который раз за последние десять минут. По обряду нельзя было останавливаться, но если не дать человеческой богине передышку, все шесть часов пойдут насмарку, и придется начинать сначала. Романова заметно устала от непрерывной ходьбы, брела медленно, но упрямо, стискивая зубы и держась исключительно на своей силе воли. Сора и рад был бы помочь, но не имел права мешать богине совершать ее обряд. Хицу поймал встревоженный взгляд менестреля и еще сильнее нахмурился. - Хватит в гляделки играть, - процедила Лина. – Лучше на дорогу смотри, балбес. Она еще что-то хотела добавить, но споткнулась, запутавшись в собственных ногах, и едва не упала, как чужие руки перехватили ее, помогая не остановиться и выровнять шаг. - Держу, - негромкий голос и запах чистоты оказались рядом как никогда вовремя, потому что Томоэ все это время шел невдалеке, зорко следя за ней. Сора, едва не поседевший от этой заминки, перевел дыхание и продолжил идти вперед. Романова почувствовала, что стало чуть легче идти – будто тяжесть собственного тела уже не беспокоила ее. И, лишь отдохнув, поняла, что Томоэ практически несет ее, а ей остается лишь переставлять ногами. Нахмурилась, соображая. То, что он ее тронул, обряду никак не повредило, так как муж и жена – одна плоть и бла-бла-бла. Однако. - Если ты так хотел помочь, мог бы влить часть своей силы, как в прошлый раз, - сказала Романова, хмурясь. – Не обязательно было так делать, это нерационально. Томоэ заглянул в карие глаза, сочившиеся непониманием, и ласково улыбнулся, отчего повернувшийся Сора едва не споткнулся. - Иначе я бы упустил шанс лично помочь тебе, - мягко сказал лис. - Зачем? – досадливо поджала губы Лина. – Это не имеет никакого смысла. «О боги!» - возопила Совесть, воздев руки к небу. Ёкай усмехнулся, но вовсе не в насмешку. Конечно, стоило поставить против ее рационализма жестко аргументированную логику, но пока стоило с этим повременить. - Позволь помочь тебе, - произнес он. – Я вижу твои старания и не хочу, чтобы они прошли даром, как с первым шикигами. Иномирянка хмурилась в раздумье несколько минут, потом, видимо, решив для себя что-то, перестала отстраняться от обнимавшего ее лиса. Томоэ, перехватив девушку покрепче, с легкостью повел ее вслед за Сорой. Менестрель же, чуть голову не свернув от попытки рассмотреть, что происходит у него за спиной, убедился для себя в том, что чувства лиса не надуманный фарс. Встретился восторженным взглядом с хмурым – Хицу. Ободряюще кивнул, подмигнув. Спустя два часа захотелось есть, насчет туалета обошлось – отсутствие питья давало возможность потерпеть сколько нужно. Ноги переставлялись с трудом и приходилось мысленно считать как при строевой подготовке: раз-два, левой, правой… Но за восемь часов они прошли лишь треть расстояния. День склонился к закату, и за деревьями уже не было видно заходящего солнца. С другой стороны неба заметно сиял растущий месяц. «Я не выдержу, - запоздало поняла Лина, из последних сил перебирая ногами. – Как же, черт возьми, я слаба…» Томоэ почувствовал, как тонкие пальцы судорожно цепляются в его руки, словно пытаясь удержаться и не сорваться в пропасть. Вздохнул и, поцеловав Лину в макушку, отчего та встрепенулась, словно приходя в себя, отстранился, выпуская ее из объятий. Романова пошла дальше, не сбавляя темпа бредущего шага, чувствуя, как спадает напряжение, появившееся из-за тесного присутствия лиса. Лис коснулся рукой метки и передал ей часть силы, отчего в теле отозвался знакомый резонанс. Кроме желания ей помочь Томоэ хотел понять, что она чувствует к нему, но среди усталости и упрямого желания обойти пешком город не было и намека на презрение или омерзение, когда ёкай снова подхватил богиню под руку, поведя вперед. Лис решил незаметно сделать проверку, чтобы удостовериться в том, что Лина его больше не презирает. Осторожно выпростал руку из-под руки девушки и приобнял ее за плечи, слегка направляя чуть вправо, обходя встретившуюся на пути лужу. - Спасибо, - мрачно хмыкнула Романова, иронично думая о том, какой же она выглядит слабой со стороны, если даже влитая сила ёкая не внушает в этом тельце доверия. Но никакого презрения, заметил Томоэ. Только становящееся все горьким отчаяние. Лис почувствовал, как сжалось сердце от жалости к этой девушке. Он снова подхватил ее под руку, удержавшись от желания заключить в объятия, чтобы защитить ото всего, включая ее собственные мысли. - Соранраку вполне неплохо знает местность, несмотря на то, что родился пару дней назад, - будничным тоном негромко заметил Томоэ. – И ведет нас довольно уверенно. - Когда я создавала его, вложила в него эту функцию как основную, - откликнулась Лина. Блондин показательно недовольно и громко фыркнул, делая вид, что оскорблен. - Если бы твоя сила была не настолько хороша, тебе бы не удалось достичь такого результата, - лис кивнул на впереди идущего. – После того, как ты закончишь обряд, твоя сила заметно увеличится, и первый же спасенный человек принесет тебе новый уровень. К тому же, чем больше ты будешь спасать, тем сильнее будешь становиться. Поэтому, - Томоэ повернул к ней голову и, встретившись с ней взглядом, улыбнулся, - ни о чем не беспокойся. Лина моргнула, возвращая взгляд на дорогу, а Томоэ внутренне возликовал, чувствуя ее замешательство. И хотя он был почти полностью уверен в том, что богиня просто обрадовалась тому, как многократно возрастет ее сила, какая-то его часть надеялась, что Рин-сама в замешательстве именно из-за него и его удачной попытки успокоить драгоценную богиню. Солнце окончательно зашло. Вокруг был только лес, иногда – поле или трасса с редкими машинами, которую пересекали без сожаления, вновь углубляясь в чащу. За вершинами деревьев виднелись крыши домов, а также огни, далекие и не очень. В наступившей темноте, которую освещала мягким светом, исходящим от нее, сама богиня, было довольно прохладно, отчего каждый выдох превращался в облачко пара. Томоэ озабоченно нахмурился, посмотрев на Лину. Та, услышав шелест, встретилась с ним взглядом. - Мне не холодно, - угадала она его мысли и просто пояснила, возвращая взгляд на дорогу и пожав плечами: - Сила не дает замерзнуть. «Сила вашей любви!» - как можно громче мысленно прокричал Соранраку, за эти часы окончательно убедившийся в искренности чувств Томоэ и чистоте его мотивов. Уж менестрель-то поможет найти ключ к сердцу иномирянки. Хотя ключа-то и нет. И то, что он открывает, нельзя открыть… Соран едва не рассмеялся и сосредоточил свое внимание на хозяйке и ее законном супруге. Когда стемнело настолько, что звезды в небе стали ярче, Томоэ заставил лисий огонь освещать путь. «И все-таки, - долго молчавшая Совесть подала грустный и какой-то даже обреченный голос. – Томоэ любит именно тебя». Лина вздрогнула от этих слов и словно пришла в себя. Выдернула руку из хватки ёкая и отшатнулась, недобро глянув на него, когда удивленный ее внезапным порывом лис попытался снова подхватить ее под локоток. В серых глазах застыл вопрос, что не так? Соран, едва ли догадываясь, что за муха укусила его хозяйку, подавил раздосадованный возглас. «Спасибо, что напомнила, - мрачно процедила Романова. – Вечно забываю про эти глупости». Совесть качнула головой и снова обреченно вздохнула, словно принимая нелегкую правду. «Ты можешь бесконечно долго бегать от него, но его чувства к тебе не фальшивка, не сценарий манги, и я… - снова тяжелый вздох. – И я могу только благословить вас». «Совсем малахольная, что ли? Мне не нужен мужик, тем более чужой, так что умолкни и смотри в оба, как я спасу нас». Ответом были тихий неверящий вздох и качание головой. - Рин-чан, - осторожно позвал лис, видя, что богиня, сурово сдвинув брови к переносице, упрямо шагает следом за приунывшим шикигами. – Что-то не так? Хицу вперил холодный взгляд в серебристую фигуру. Что тут вообще может быть так, если проклятый ёкай не упускает случая домогаться их госпожи? Иномирянка только кинула безразличный взгляд в сторону лиса, но научившийся читать этот взгляд Томоэ понял, что она злится. Помолчал, собираясь с духом. - Я знаю, что причинил тебе много зла. Лина едва удержалась от насмешливого фырканья: уж полночь близится, а с ней и время для задушевных откровений? Особого зла Томоэ ей не причинил, и Романова это знала. Он не избивал ее, не пытался убить, не надругался (скорее все происходило наоборот). Остальное – мелочи демонической жизни. И если уж кому стоило сейчас раскаиваться от содеянного, так это самой Лине. - Давай оставим весь этот ванильный бред для твоих будущих отношений с Нанами, хорошо? – устало произнесла иномирянка, а Сора едва не взвыл, приложив руку к лицу. Однако Томоэ ожидал этого и лишь досадовал на себя за то, что не успел заметить, когда успел перейти ту грань, которая снова отдалила от него богиню. - Меня не интересует это тело, - возразил ёкай, глянув в ее сторону, и Лина не заметила в его глазах ни насмешки, ни похоти, только абсолютная серьезность. Снова фыркнула, на этот раз вслух. - Импотент? – не удержалась она от злой шутки и нарочито громко, словно неестественно, рассмеялась. Соран еще раз приложил руку к лицу. Томоэ лишь прищурил глаза: несмотря на громкий смех, метку на запястье кольнуло иглой, словно ей было больно. – Мы с тобой взрослые люди, Томоэ, - отсмеявшись, насмешливо заговорила иномирянка. – И ты можешь сколько угодно говорить о чувствах, - чуть скривилась, произнеся это слово, - но мы оба знаем: любви нет. Я зауважала тебя, благодарна за твою помощь, и на этом все. Довольно комедии. Ёкай мог бы поверить в правдивость ее убеждений, да только метка, скрытая рукавом, пульсировала болью, выдавая с головой иномирянку. - В таком случае, раз мы «взрослые люди», - ухмыльнулся лис, дернув хвостом, - я уложу тебя прямо на этом месте. Бесполезных прихвостней, - небрежный кивок в сторону шикигами, - в огне сожгу, а с тобой буду так долго, пока ты не начнешь стонать мое имя, прося не останавливаться. Лине резко поплохело до потемнения в глазах, так что если бы не сильные руки, подхватившие едва не упавшее тело, уверенно поведшие вперед, многочасовому переходу вокруг города пришел бы здесь конец. Шикигами лишь во все глаза уставились на разом побледневшую богиню, которую снова под руку вел ёкай, поддерживая, не давая упасть. Сердце возвращалось в привычный ритм, выравнивая пульс; резко подскочившее давление отозвалось мигренью и раскрасневшимся лицом, которое охладил легкий ночной ветер, прошелестевший где-то в кронах деревьев. Ослабевшие руки покоились в ладонях лиса, ноги шли лишь по инерции, но ёкай ничего не говорил, видимо, отказываясь комментировать эту ситуацию. Ну чё, взрослая? Аж ноги не держат от своей «взрослости», ага? Романова горько усмехнулась – выдала с головой все свои страхи, даже пытать не пришлось. «И молчит, гад, ждет удобного случая, чтобы снова подловить меня на слабостях», - враждебно покосившись на ёкая, подумала она, но ее неприязнь была разбита о безмятежную улыбку серебряного лиса. *** Остаток пути проделали в молчании. Лина, абстрагировавшись от внешних раздражителей, держала в голове только конечную цель, стараясь не замечать гудящих и немеющих ног. Желудок сводило до тошноты, горло уже не промачивалось вязкой слюной, а мочевой пузырь был напряжен, как сдающий госэкзамен студент. Желание все бросить и сходить в кусты уже начало казаться навязчивой идеей, но Соран все шел и шел, мимо негустых рощ, небольших полей и шумных автомобильных трасс. Когда сентябрьское солнце вышло из-за горизонта, знаменуя рассвет, Романова поняла, что не сможет повторить это еще раз. Предел своих человеческих возможностей Лина почувствовала еще вечером, сейчас она держалась исключительно силами лиса, искренне стараясь не виснуть на нем безвольной куклой от усталости. Томоэ за все время не проронил ни слова, только молча вел богиню за шикигами и щурился. И было в этом молчании что-то такое, сильное, заставляющее подчиняться. Настоящий нормальный мужик, даже несмотря на хвост и уши. Лина поняла это, но изо всех сил кривила душой, отказываясь признаваться себе в том, что начала уважать ёкая по-настоящему, признавая его силу. Противный характер Романовой – единственное, что не давало сбоя ни при каких обстоятельствах. И когда иномирянка поняла, что сейчас всё, наступил предел всем ее пределам, раздался спасительный голос. - Мы на месте, - произнес Соранраку, прошел еще пару шагов и, остановившись, обернулся. – Здесь сомкнется круг защиты вокруг города. Томоэ придержал Лину, когда она собралась по инерции шагать дальше. - Смотри, - голос Хицу за спиной обратил на себя внимание, и иномирянка, глянув сначала на хранителя, перевела взгляд туда, куда он смотрел: вдалеке едва мерцающий купол, видимый только потусторонним элементам, медленно сходился к вершине, заключенной на середине обходимой территории. - У нас получилось, - восторженно заметил Сора. – Линочка, ты смогла! - Ты что, сомневался в госпоже? – холодно осадил его самурай. - Не-не! – замахал руками тот. – Просто…! Лина, чувствуя, что дело сделано, готова была рухнуть прямо здесь, если бы не осознавала четко, что еще нужно добраться до храма. Терпеливо, но судорожно вздохнула. И не сразу поняла, что уже не стоит на земле. - Нам пора, - только и сказал лис, прежде чем исчезнуть в пламени. Соранраку прервал бестолковый монолог о том, насколько он не сомневается в богине, и довольно усмехнулся. - Опять вздумал издеваться над Рин-сама, - имея в виду лиса, мрачно произнес Хицу, сжав эфес катаны. - Эх, ничего ты не понимаешь, - словно удивляясь его недогадливости, качнул головой Соран. – У них такая любовь, какую я никогда в жизни не встречал. - Тебе всего три дня от роду. - Ой, не начинай! *** Ёкай опустил девушку на пол коридора и с кривой ухмылкой шагнул к ней, когда она отступила к стене. Лис протянул ладонь, собираясь коснуться ее плеча, и Лина, покосившись на его руку как на змею, подобралась, собираясь защищаться до последнего. Но он лишь толкнул дверь, оказавшуюся за спиной иномирянки. - Уборная, - ёкай не улыбался, но в его глазах плясали смешинки – ему было приятно дразнить ее самыми невинными способами. – Ты всю дорогу хотела, ведь так? Романова обернулась, узнавая храмовый санузел. Подозрительно покосилась на лиса – он что, и туда за ней пойдет? - Мне пойти с тобой? – он расценил ее взгляд по-своему, растянув губы в ухмылке. – Хочешь, могу подержать, как младенца. Сжав зубы, иномирянка гордо скрылась за дверью. Смывая мыло с рук, Романова задумчиво косилась на ванну: сил не было совершенно ни на что, и девушка рисковала уснуть в горячей воде на радость всем мужикам, жившим в храме. Лина зло хмыкнула своему отражению: только через ее труп, ага. Вышла из ванной, наткнувшись на стоявшего у стены лиса. Молча отвернулась и зашагала в свою комнату, ощущая свинцовую тяжесть в ногах. В комнате каким-то образом оказалось кресло. Оно выглядело таким удобным, что Лина, даже не думая, прошла и с удовольствием опустилась в него, понимая, что не двинется с места, пока хорошенько не выспится. Томоэ появился в полутемной комнате и неспешно приблизился к богине, которая тут же насторожилась, следя за его медленным приближением. И когда он плавно нагнулся к ней, оперев руки в подлокотники по обе стороны от нее, иномирянка почти слилась с креслом, надеясь в нем раствориться. В который раз был помянут Ярило, не передавший конкретную силу, способную хоть как-то противостоять против демона. Лис, наблюдая ее затравленный вид, не сдержал ухмылки. - Удобно? – поинтересовался он, вглядываясь в ее лицо. - Отошел от меня, - сглотнув вязкую слюну, Лина слабеющими руками попыталась оттолкнуть его. – Дурацкий лис, чего тебе неймется-то… - хмурясь, вяло сердилась иномирянка, надеясь отодвинуть его от себя подальше. Лис хмыкнул и отошел. Облегченно вздохнув, надеясь, что он покинет ее покои, Романова широко зевнула, устраиваясь поудобнее. - Разумеется, Рин-чан, - раздался сладкий голос, пробравший до дрожи, - засыпай крепко. - Хрен тебе, а не сон, - разом открывая глаза и сердито складывая руки на груди, пробурчала иномирянка. Довольно усмехнувшись, лис скрылся за дверью. Ждать оказалось выше Лининых сил, поэтому уже скоро ее сморила дрема. Однако вскоре осторожное прикосновение к собственной ноге выдернуло ее из сна, заставив испуганно дернуться. На полу у кресла сидел Томоэ с полотенцем на плече. Перед ним стоял таз с водой, а сам лис разул ноги богини и бережно опустил их в теплую воду. Прикосновения вызывали волну неприятных ощущений, ассоциировавшихся с прошлым, и липкое омерзение начало затапливать душу. - Не трогай меня, - сквозь зубы проговорила Романова, пытаясь вырваться, хотя здравый смысл и уставшее тело утверждали обратное. - А ну сидеть, - удержав ее твердой рукой, сурово ответил Томоэ, сощурив ставшие стальными глаза. – Еще не хватало, чтобы тебе было плохо после суточной пешей прогулки. - Мне станет плохо только от твоей заботы, - прошипела Лина, размахиваясь пяткой, обдавая брызгами лиса и надеясь попасть ему в нос. Серьезно нахмурившись, ёкай поймал ее за ступни и вновь окунул ноги в таз. Романова нашарила рукой кресельную подушку и размахнулась по сидящему демону, но тот поймал подушку, за что тут же получил мокрой ногой по ребрам. - Уф… - выдохнул ёкай, и после короткой борьбы ему удалось зафиксировать строптивую богиню, перехватив запястья и удерживая колени. - Ничего со мной не случится, - дернувшись, зло прошипела Романова. – Полежу денек грязная, потом сама умоюсь, нечего тут лапать меня. Тебе самому-то не противно? – злые слезы готовы были брызнуть из глаз, так что пришлось щуриться, чтобы не выдать себя. Томоэ вгляделся в ее лицо, пытаясь понять, что ею движет говорить такое. - Не противно, - ответил он, так и не сумев ничего разглядеть. - Ненавижу… - просипела иномирянка, снова дернувшись. - Меня? - Таких, как ты. Можно было бы, конечно, подумать, что Лина ненавидит самоуверенных, сильных, красивых ёкаев с длинными волосами, но ответ был гораздо проще. Иномирянка пылала боязливой ненавистью к противоположному полу. Лис отпустил ее. - Это всего лишь вода, - с грустью осознавая этот ответ, произнес Томоэ. – А завтра ты снова сможешь меня ненавидеть. Романова цыкнула с досады и, снова обдав брызгами лиса, поставила ступни в таз. Сложила руки на груди и уставилась в стену. Позже, когда уложенная в кровать и заботливо укрытая богиня уже крепко спала, Томоэ сидел на ее постели и, невесомо поглаживая каштановые волосы, думал над тем, как излечить ее от этого недуга.