Нервная улыбка несколько раз возвращалась на побледневшее лицо Павла Аркадьевича в последние десять секунд. Любой сторонний наблюдатель мог бы сказать, что он — магнит для всех интересных и нестандартных ситуаций. И такая реплика уж точно вывела бы хозяина отеля из себя безвозвратно.
— Тетя Эля, у тебя очень черный юмор. Просто скажи мне, что это Маша так выросла и изменилась, — Паша прикрыл глаза, чтобы прогнать это внезапное наваждение и выставил вперед ладонь, всеми силами пытаясь остановить Галанову.
Девочка внимательно рассматривала только что появившегося мужчину. Элеонора, которая всю дорогу до отеля просила называть ее бабушкой, как только малышка этого действительно захочет, рассказывала ей о мужчине, который будет очень рад узнать, что у него есть дочь. И тем самым противоречила истории, которую Аня слушала всю свою сознательную жизнь. Теперь еще этот дяденька изображает очень странную радость. Неужели в разных городах свои особенные проявления радости?
— Дорогой мой, шутки кончились. Ты же не думал, что за свою разгульную жизнь получишь новую машину. Давай пройдем в ресторан, подальше от любопытных ушей, — Элеонора была, как никогда, серьезна и решительно настроена.
Даже сейчас, когда в отеле все было стабильно и даже лучше, нашелся новый повод для серьезного разговора с племянником. В одно мгновение лицо женщины просветлело от улыбки необычно редкой теплоты.
— Анечка, ты проголодалась? — девочка утвердительно кивнула, не отрывая от Павла любопытный взгляд и заставляя его раз за разом отводить глаза. — Пойдем, здесь тебя накормят, чем пожелаешь.
Все трое прошли за дальний столик, предусмотрительно забронированный Элеонорой, подальше от любопытных глаз и ушей. Павел весь оцепенел и шел, будто на казнь, пытаясь вспомнить, где и когда он успел так облажаться. И единственный ли это прокол в его богатой донжуанскими подвигами биографии.
— Я думаю, мы сегодня обойдемся без меню. Анечка, что ты любишь кушать? — бесценное мгновение, когда несгибаемую и рассудительную Галанову переполняло искренней нежностью и лаской.
— Сырники с вишневым вареньем. Можно? — Аня по-прежнему не отрывала взгляд от своего внезапного папы, чем очень его смущала, особенно поглядывая исподлобья.
В этот момент Паша с Элеонорой переглянулись: «Тетя Эля, она серьезно?» — «Вполне! Я здесь ни при чем». После чего мужчина откинулся на спинку стула, схватившись за голову. Странное совпадение или хитрая подстава? Теплые воспоминания ловко взяли верх над метаниями «что делать?». Сырники с вишней — любимое лакомство в их семье и одно из немногих хороших воспоминаний о доме и детстве.
— Павлик, ты ничего не хочешь сказать Анечке?
— Привет! — идиотничать у Павла всегда получалось талантливо, но здесь этот талант спасал всю ситуацию от накатывающей паники. — Тебе, наверняка, заранее обо мне рассказали. А вот меня никто не подготовил. Скажи, а как зовут твою маму и где она?
— Тшшш… — Галанова сто раз успела пожалеть о том, что не предугадала последствия сегодняшнего сюрприза. Вопрос испугал ее, ведь мог разрушить все намеченные на этот обед планы.
— Тетя Эля, что? — мужчина перешел на удивленный шепот.
— Пока ты не испортил все окончательно… вот, почитай. Надеюсь, здесь ты найдешь ответы на некоторые свои вопросы, — одной рукой Элеонора ловко извлекла для Павла из своей сумочки сложенный вдвое конверт, второй — поглаживала по спине малышку, совершенно не зная, как она может отреагировать на болезненные вопросы.
Куча вопросов, странная тетя, скрытая интрига… Пальцы Павла Аркадьевича почти перестали слушаться. Немаленький конверт открыть было страшнее, чем ящик Пандоры. До момента, когда его жизнь резко и бесповоротно изменится, оставались считанные секунды и пара неловких движений.
Из открытого конверта сразу выпала фотография. На ней три человека — Аня, очень знакомая ему девушка и женщина, приблизительно ровесница его тети. Все улыбаются, но искренне — только маленькая девочка. Долго рассматривать снимок Павел не мог из-за разрывающего любопытства и надежды на то, что все это нелепая случайность или просто розыгрыш.
«Здравствуй, Элеонора!
Я очень надеюсь, что ты получишь это письмо вовремя.
В моей жизни запущен необратимый процесс, который рано или поздно приведет к печальному финалу. Уверена, ты все узнаешь из новостей.
Не буду тянуть, на этом фото я со своей дочерью Алисой и внучкой. Нашей общей внучкой Аней. Это правда.
Это еще одна грустная история в моей жизни. Но единственная, подарившая простое счастье.
Мою дочь угораздило связаться с твоим племянником 6 лет назад. Мимолетная связь, как им тогда казалось. Когда все прояснилось, я много раз хотела с тобой связаться, но меня слезно отговаривала Алиса. Только потом я поняла, что ей все это было не нужно в принципе. И это моя материнская боль.
Дочь не хотела ребенка, но было уже поздно что-то предпринимать. Дочь не хотела семью. Ее жизнь — тусовки, состоятельные ухажеры и путешествия. Это ее и погубило. Алиса погибла на горнолыжном курорте после схода лавины полтора года назад.
Как только родилась Аня, Алиса исчезла, и появилась лишь однажды, когда малышке было уже три года. Я была к этому готова, но не думала, что все случится так скоро. Все, что было в моих силах — найти лучшую няню и попытаться украсть хоть пару часов у своей работы для ни в чем невиноватой крошки.
Прости, что пошла против закона и не уведомила никого. В папке с документами ты найдешь свидетельство о рождении. Я долго сомневалась, взвешивала все возможные варианты. Это было лучшим решением. Сделав пару запросов, я внесла данные твоего Павла в графу „отец“. Будто чувствовала, что сейчас это будет очень кстати.
Прошу, позаботься об Ане. Я никому не могу здесь доверять. Все вопросы можешь задавать моему адвокату. Очень хочу, чтоб он меня не подвел.
Вдруг эта милая девчушка даст шанс твоему племяннику начать нормальную жизнь? Мы ведь погрязли в этих бюрократически-бандитских болотах без надежды спастись. Анечка дала мне немного счастья во всем этом хаосе и беззаконии. Я очень ее люблю. И будет лучше, если она уедет оттуда, где была уязвимым местом своей бабушки.
За те нечастые встречи на протяжении многих лет, которые нам с тобой, Элеонора, были суждены, я получила уверенность в том, что ты — человек чести во всем, что касается семьи. Я, опять же, навела справки.
Прости меня, за все решения, за пять лет молчания. Думаю, ты сможешь простить и понять. Доверяю самое ценное, что осталось у меня — мою нашу Анечку.
Инесса Гольман»
— Кто эта женщина? Ты ее знаешь? Что произошло? — столько информации, из которой ясно одно — кроме него и Элеоноры у девочки, что сидит напротив и макает кусочки сахара в чай, больше никого не осталось. Но самое главное, девочка никак не вписывается в его рисковый и нестабильный образ жизни.
— Павлик, Инесса — прокурор. Я знаю ее давно, с тех пор, как веду бизнес в северной столице. Неделю назад её не стало. Поэтому сегодня я забрала Анечку в Москву.
— Но почему ты думаешь, что в письме — правда? Я вот эту Алису слабо помню. И таких как я… — мужчина покосился на девочку, такие недетские разговоры при ребенке его явно смущали, хотя, откуда же ему знать, о чем и как говорить. — Ну ты поняла. Нужно сделать экспертизу, или, что там еще делают в таких случаях?
— Пашенька, у меня нет оснований не доверять своей знакомой по одной простой причине. — Элеонора из сумочки достала хорошо знакомую фотографию, где она, маленькая и беззаботно счастливая, с мамой и сестрой на отдыхе в Сочи обнимает большую корзину фруктов. — Никого не напоминает? Посмотри, девочка даже чай пьет как ты! И сырники с вишневым вареньем — для меня это тоже неожиданно. А об этом никто посторонний не знает даже. Я когда ее впервые увидела вчера… Я всю ночь плакала. Да, да. Твоя строгая тетя Эля не черствый сухарь и у нее есть сердце. Она же так похожа на твою мать. Может, это действительно твой шанс начать сначала свою взрослую жизнь?
Беседа взрослых приостановилась, как только принесли заказ. Павел и Элеонора погрузились в свои размышления, не обращая внимания на то, как изучала их Аня. Она вполне привыкла к взрослым разговорам и стойко выносила все обсуждения, которые касались ее жизни. Но эти новые люди… Ладно, бабушкой называть взрослую женщину, которая как бы и не совсем родная бабушка… Но родную она показала на фотографии, очень похожую на саму девочку. А этот мужчина? Бабушка Эля рассказывала, что это ее папа, но и он какой-то странный.
Девочка искренне надеялась, что он обрадуется, ведь в жизни появилась такая прелесть, родной человечек. Но он явно не ожидал такого счастья. И говорит как-то странно. Нужно спросить у бабушки, потому что бабушки знают все — что, почему и как.
— Бабушка Эля, можно спросить? Но это по секрету, — решилась малышка задать свои вопросы, как только управилась с порцией ароматных сырников от шеф-повара, что не смогла пока оценить в полной мере в своем возрасте.
— Конечно, милая, — с непривычным энтузиазмом Галанова наклонилась к Ане и с большим вниманием принялась слушать.
— Бабушка Эля, а этот дядя точно мой папа? Он совсем не радуется. И почему он так странно говорит? Почему он не помнит мою маму? Я его немножечко боюсь. Я же сама с ним не останусь?
— Анечка, это нормально. Ты волнуешься, переживаешь. И твой папа тоже, но по-своему. Он давно встретился с твоей мамой и не знал, что после их встречи останешься ты. Пока что ты будешь со мной. Но не бойся, поговори с ним. Мы, женщины, всегда мудрее и поддерживаем близкого мужчину в таких необычных ситуациях.
По мягким волосам девочки скользнула ласковая ладонь. Это придало немного уверенности и безопасности. Бабушка Эля хорошая, ей интересно, что происходит с Аней. Она очень похожа на бабулечку Иннулечку, по которой малышка очень скучала и которая попросила не плакать, если они однажды расстанутся и никогда больше не увидятся. Поэтому Аня вдохнула, крепко вцепилась в салфетку, что прикрывала ее колени, и пристально посмотрела на Павла, очень быстро поймав его взгляд.
— Ты не рад быть моим папой? — и Павел очень натурально поперхнулся чаем, беззвучно умоляя о помощи свою тетю.
— Аккуратнее, Павлик, — и сразу стало понятно, что тетя имела ввиду не чай.
— Я пока не знаю, — как всегда, ответ на «отцепись».
— Сейчас тебе грустно?
— Может быть, немного.
— Мне тоже.
Тишина немного затянулась. Каждый сидел в страхе испортить начало знакомства.
— Почему ты так странно говоришь? Язык заплетается?
— Ничего у меня не заплетается, просто я родился и до 13 лет жил в другой стране — в Сербии — и говорил на другом языке. Поэтому мой русский с иностранными нотками.
— Ух ты! Как интересно. А ты не загрустишь сильнее, если я не буду называть тебя папой? Я пока что не хочу.
— Думаю, меня это не сильно расстроит. Называй как тебе удобно.
По телу Павла прокатилась прохладная волна облегчения. Никакой обязаловки, по ходу, не предвидится. Тетя Эля вообще женщина с фантазией, любительница поставить эксперименты на единственном племяннике, но до сегодня они были похожи на игру, где, выполняя четко сформулированные задания и получая бонусы за героически выдержанное мозгоклюйство, можно получить несколько спасительных аптечек, продлевающих беззаботную жизнь в относительном спокойствии и занятости.
Сегодня игра вышла на новый уровень. Или же сменила жанр. Павел смотрел на Аню и понимал, что очень сложно усомниться в их родстве. Столько мелочей мгновенно сблизили их. Вот только страхи имеют над человеком силу, превосходящую все разумное. Куда ему ответственность за ребенка?
Девочке сразу не повезло с родителями. Матери уже нет. Отец — невообразимо удачливый человек, мечущийся с белой полосы на черную, которая больше похожа на черную дыру. В любой момент его азартное стремление к новым острым ощущениям может стать губительным. Сколько раз он был на грани? Бросил гиблую затею считать.
С тетей Элей Анечке будет легче. Эта мысль начала успокаивать Павла. В крайнем случае можно обратиться к сестре — у Кати ведь есть уже ребенок, тогда и с двоими справится. Вцепившись в очередной раз в свои волосы, мужчина решил: девочка рядом с ним, случись что, испытает гораздо больше боли, чем просто будет знать о нем и изредка видеть. На это была одна причина, которая давно принята как данность — то, что пришлось однажды пережить Павлу, он никогда и никому не пожелает. Особенно маленькой беззащитной девочке, которой невероятно «повезло» с непутевыми родителями.
— Павлик, ты тут надолго не зависай. Кажется, так выражается современная молодежь? Подымайся в номер. Нужно еще обсудить важные вопросы. Ты ведь не собираешься растить дочь в отеле?
— А? Что? Нет! В отеле — нет! — Павел замотал головой, отгоняя не самые оптимистичные мысли и пытаясь понять, на что намекает тетя. — Ты о чем? Ты оставишь девочку со мной?
— Во-первых, я о том, что тебе пора бы задуматься о собственном отдельном жилье. А во-вторых, я слишком занята сейчас, чтобы отойти от дел. Да и не очень готова стать полноценной бабушкой.
— А если Катя…
— Кстати, твоя сестра на днях улетает. Заграницу. Надолго. Даже не начинай разрабатывать стратегию по передаче своей ответственности сестре своими манипулятивными приемчиками.
— Я? Да никогда! Просто мне могла бы понадобиться ее помощь… — м-да, слишком предсказуемым стал. — Но, тетя Эля… я ведь скоро готов буду расплатиться с тобой по всем долгам. Квартира точно мне не по карману при таком раскладе.
— А вот об этом и поговорим — о реструктуризации долга, так сказать. Не задерживайся.
Взяв за руку изрядно уставшую за этот день девочку, Галанова отправилась наверх. Пора бы уже малышке отдохнуть, да и ей не мешало бы расслабиться после эмоционально напряженных часов вхождения в новую роль. Главная задача для нее сейчас — любым способом внушить племяннику, что заносить все его хвосты она не может бесконечно, а сегодня отличный день начать отвечать за свои поступки и самостоятельно планировать жизнь.
***
Решив все рабочие вопросы, спланировав и откорректировав все планы на текущую неделю, головная боль постепенно взяла верх над Дарьей, как бы напоминая, что сильной женщине тоже нужно немного отдыхать от самокопания и борьбы за справедливость.
Невыполненное обещание скоро вернуться подтвердило предположения о своенравности выполнения Павлом данных обещаний. Хотя, это и к лучшему, что он задержался. Даша совсем не могла понять, как ей лучше — с ним или без него. Вообще, «лучше» сейчас никак не вписывалось в происходящее с ней.
Дверь люкса тихо открылась. Вставать с постели не было ни сил, ни желания, поэтому, допустимо громко для усиливавшегося напряжения внутри черепа, Даша поспешила поделиться с Пашей своими достижениями.
— Паш, я созванивалась со своей помощницей. Никаких особых распоряжений от моего пока еще мужа никто не получал. Так что я смогла себе позволить взять два выходных. Не хочу показываться там не в форме. Как думаешь, если есть связи и обоюдное согласие, нас быстро разведут? И можно ли сменить паспорт без особой причины? Не хочу, чтоб два штампа мне напоминали о случившемся. Хотя… если мы с тобой распишемся, то скоро ведь разведемся? Наверное, только тогда и имеет смысл менять документ. Паш?
Тишина смутила девушку. Обычно Павел был разговорчив, заинтересован любым ее вопросом. Или обиделся? Но на что? Она все так же предельно откровенна с ним. По-прежнему нет причин что-то утаивать и недоговаривать.
А если это горничная? Или кто-то из персонала? Господи, она же сейчас раскрыла столько карт, которые серьезно отразятся на репутации Павла и ему будет не до шуток…
Дарья спешно встала с постели, забыв о головной боли. Босиком, на ходу завязывая халат, она направилась в сторону гостиной. Подняв голову на лице девушки застыла гримаса ужаса.
— Э-Элеонора Андреевна?
— Дарья?
В самый неподходящий момент Павлу Аркадьевичу вздумалось отвлечения ради дать парочку своих фирменных распоряжений персоналу…
