4
19 февраля 2018 г. в 20:08
Саундтрек: the owl — owl`s secret
Из приоткрытого окна дул сквозняк. Видимо, на улице дождь. Ветер расшатывал скрипящие створки, которые звучали в ансамбле с шумом капель. Пахло свежестью, дышалось легко. Сонливость постепенно уходила, на глаза падал тусклый серый свет. Еще пару минут, и я открою глаза. Надеюсь, что моему взору откроется вид на старинный гобелен, что висит напротив кровати в моей комнате, неподалеку от камина. Хотя я не могу больше ждать! Я хочу скорее покончить со всем, и понять, что я снова дома. Сейчас, сейчас открою глаза…
— Месье?
Я подскочил на кровати, от испуга резко раскрыл глаза, услышав чей-то голос. Ну нет, я не увидел ни гобелена, ни камина. Вместо этого на краю кровати возле меня сидела никто иная как Грейнджер. Ах, да… Я совсем забыл, что вчера в безлюдном переулке во время разборки я неожиданно встретился с ней, перед тем, как она усыпила меня. Так это все она…
— Месье, с Вами все в порядке?
— Ты совсем чокнулась, Грейнджер?! — своей реакцией я заставил ее замереть и слегка отскочить назад. — Что молчишь?
— Простите?!
— Что? Извиняться позже будешь. А сейчас скажи, куда ты меня привела?
— Во-первых, попрошу Вас успокоиться.
— Хах, еще чего. Отвечай, грязнокровка!
— Я Вас предупреждала, — добавила она, убирая палочку обратно в подол платья, после того, как бросила в меня заклинание молчания. — Во-вторых, на Вашем месте я бы была более осторожна, и не вела себя так вызывающе. Особенно после всего, что случилось вчера.
Я уже хотел открыть рот, чтобы расспросить про все, что случилось вчера вечером, но губы словно связали нитками. Проклятье, Грейнджер!
— Вы хотите что-то спросить? — Я кивнул. — Хорошо, я надеюсь Вы меня поняли, и сейчас я сниму заклинание. Ох, но перед этим скажу еще кое-что: в-третьих, если еще раз из Вашего рта донесется слово «грязнокровка», то Вы и Ваша палочка полетите из этого окна быстрее, чем снитч от ловца. Все понятно?
— Ясно, ясно, — с хрипом наконец смог я снова производить звуки. — Боже, ты стала точная копия МакГонагалл. Самой-то не противно?
— Кого, простите?
— Ты, хватит дурочку включать. Давай рассказывай мне все, Грейнджер!
— Это Вы перестаньте играть дурака и называть меня «Грейнджер».
— А ты что, уже фамилию успела сменить? Не говори, что за Вислого вышла замуж, а то от смеха у меня точно голова лопнет!
— Вас точно никто по голове сильно не огревал?
— С чего ты… Эй, а почему, мне это, конечно же, льстит, но ты ко мне на Вы?
— А почему Вы ко мне на ты?
— Забавная ты, конечно, хотя не очень. А что, из-за того, что вы с Поттером и рыжим стали героями Войны, мне теперь перед вами выслуживаться и пятки лизать? Простите, Ваше Высочество!
— Хватит! — на пределе своих эмоций, она подскочила с кровати и теперь стояла около меня, взирая сверху, сильно сжимая свои кулаки, чтобы не сорваться. — Я не знаю, о ком Вы все время говорите, но Ваш тон мне не нравится однозначно. Вы сейчас мешаете мне разобраться с тем, почему Вы здесь, и как решить Вашу проблему. Попрошу еще раз успокоиться и дать мне работать.
— Ну прекрати, Гермиона!
— Месье, я не Гермиона!
— А кто ты, гиппогриф тебя подери?! Полумна, Уизли младшая, Паркинсон, Мадам Трюк, Филч?!
— Сейчас же сядьте! — выкрикнула она, после того, как я резко встал с кровати, чтобы разговаривать с ней на одном уровне. Я разозлился, и теперь не мог остановиться, продолжал подступать к ней и всем телом показывать свое напряжение. В ее глазах появился страх, хотя она этого не показывала, а только отходила назад.
— Почему ты прикидываешься, что меня не знаешь? В кого ты решила поиграть? Ты не будешь меня здесь держать за сумасшедшего, этого удовольствия ты точно не заслужила. Ты — грязнокровка, и от этого ты точно не сможешь отвертеться!
Я резким движением схватил ее за правую руку и вздернул рукав ее платья наверх, чтобы явить свету оставленный в Мэноре моей теткой шрам на ее тощей руке. Но слово «грязнокровка» совсем не виднелось там. Там вообще ничего не было. В тот же момент с громким хлопком мою щеку нашла тяжелая ладонь, и от сильной пощечины меня повалило на кровать. Видимо, это было последней каплей, и сразу — же после удара, меня вновь взяли на прицел палочки. Но это было лишнее, сейчас я находился в безмолвном шоке и безо всякой магии. Но, все-таки, нашел в себе силы, чтобы спросить последнее:
— Кто ты?
— Люси Спиндлер. Сотрудник отдела неправомочного использования колдовства. Попрошу теперь выполнять то, что я скажу, иначе Вы знаете, что Вас ждет. Прошу спуститься вниз, после того, как разберетесь с мыслями. Точнее, это обязательно.
Она развернулась и направилась к двери, оставляя на мне след от гневно прожигающего взгляда и причину моего ступора. Я остался неподвижно и безмолвно сидеть на кровати в том же положении, переваривая информацию. Ее ответ все равно не развеял вопросы, не дал ключ к разгадке многочисленных тайн, не давал мне абсолютно ничего! Но все же, кто она такая?
***
Саундтрек: Francis Poulenc — Gnossienne No. 3 Короткие худые пальцы, отстукивающие медленный ритм по деревянному столу; тощие руки, прикрываемые длинными рукавами-фонарями серого платья; вторая ладонь, нервно лежащая на угловатых коленях, выпирающих под тканью; слегка сутулая спина и длинная шея, которые никак не могли прийти в баланс и создать идеальную осанку, делая тощее тело похожим на изгибы змеи; вытянутое, слегка смуглое лицо, с поджимающимися от нетерпения губами, длинным носом, с раздувающимися от тяжелого дыхания ноздрями; глаза, затягивающие как черти в бездну темно-шоколадного цвета, где погибло, наверное, немало душ; бесконечная ненависть ко мне. Все это принадлежало Гермионе, той, которую я знал. И теперь еще той, которая сейчас сидела прямо передо мной. Но у этой, второй не было ни шрама, ни торчащих во все стороны каштановых волос, ни имени того. Это была Люси. Кто она такая, почему она здесь, почему я тоже здесь, почему она вылитая копия чертовой Грейнджер — вопросы, на которые будет сложно найти ответы. В прочем, я уже должен привыкнуть к тому, что здесь все сложно. Как-никак, война. — Так, в первую очередь, спасибо, что назвали свое имя, Мистер Роузбаш, — после долгого молчания слово вновь взяла та, что представилась Люси. Она не переставала барабанить пальцами по деревянной поверхности стола, что разделял нас, дождь все еще стучал в стекла большого окна. Мы находились в помещении, напоминающем «Кабанью голову». Только неприятный серый свет, слишком яркий для дождливой погоды, делал эту пустую комнату еще более отторгающей. — Для начала я бы хотела сказать, что извиняться за вчерашний инцидент не буду. Здесь Вы обвиняемый. — Да? Позвольте-ка узнать, Люси Спиндлер, в чем это Вы собираетесь меня обвинять? В том, что не успел оттолкнуть ваше заклинание и применить Инкарцеро и Отключись на Вас первым? — Ну в этом случае следовало бы обвинять Вашего педагога по ЗОТИ, хотя даже в этом случае, вся вина лежала бы на Вас. — У вас всех это что, какая-то особая традиция — защищать ублюдков? — чуть не сказал, что имел ввиду всех, кто похож на Грейнджер. Заметил, как она поднимает свою широкую бровь и добавил: — Забудьте об этом. Тут главное то, что Вы засунули свой длинный нос не в свое дело. Простите, что возможно затрагиваю Ваши больные темы и раню Ваши нежные ушки, но Вы даже не понимаете, что лишили меня шанса добраться до кое-кого, хорошенько отомстить ему, забрать мой мах… кхм, забрать мои вещи и вернуться домой. Вы хоть понимаете, что поступили, мягко говоря, как свинья?! Люси медленно придала своему лицу прежнее выражение, сделала глубокий вздох. Взяла в руки какую-то маленькую бумажную коробочку, прямоугольной формы. Затем медленно выдохнула и тихо процедила последующие слова с ядовитым пренебрежением и желанием как можно сильнее задеть кровоточащую рану. — Настоящая грязная свинья здесь только ты. И я не собираюсь быть тактичнее, потому что ты этого никак не заслуживаешь. От злости я сорвался со стула, тот с грохотом завалился назад, и я навис над столом, как можно ближе к ней. Вцепившись ногтями в деревянное покрытие стола, я почувствовал, как пробирается по всему телу разряд гнева. Я не успел ничего ответить, так как она продолжила меня оскорблять, сидя в той же невозмутимой позе. — О, да, и я бы предпочла быть скорее грязнокровкой, — продолжила она, — чем высокомерным, гниющим изнутри чмом, наподобие тебя. — Послушай… Нет — внимай всему, что я сейчас скажу, — попытки сохранять хладнокровие провалились, так как я разгорался изнутри с каждым словом все сильнее. Я чувствовал, как по спине текла капля пота, и я не видел, но представлял, какой бешеный вид сейчас у меня был. — А скажу я тебе сейчас то, что заставит тебя перестать так смотреть на меня и разговаривать со мной в такой тоне. Я поведаю тебе о том, что я недавно успел пережить здесь, и в каком сейчас мраке нахожусь. Озвучу такие истории, что, разрази тебя Мерлин, слова будут звенеть в этой облезлой комнате еще очень долго. Я расковыряю рану в твоем сердце еще больше, чем ты попыталась сейчас сделать со мной. Ты, блять, просто ничего не понимаешь, сука, ты совсем же ничего не знаешь! — Я прекрасно видела, как ты хладнокровно способен на убийство, и теперь точно могу знать, что ты убийца! Проклятый убийца! У тебя даже палочка не дрогнет, чтобы пустить аваду в еще какого-нибудь беззащитного человека, ты и глазом не моргнешь, как выпустишь зеленый луч. А если и не пустишь аваду, так голыми руками схватишься за глотку и убьешь. Ты животное, ты монстр! Убийца… ЩЕЛК. Перед глазами события шестого курса. Ноги несут меня к Выручай комнате, а разум пытается тормозить, и пытается увести меня назад. Я больше не нахожу в себе сил держать холодное лицо и горделивую осанку. Сейчас это не имеет смысла. Стараюсь не поддаваться инстинктам, скрываю трясущиеся ладони, но меня пробрал озноб от страха и волнения. Это начало. Если сейчас, то это уже навсегда. ЩЕЛК. Я уже стою наверху астрономической башни, вокруг меня ПСы, и человек, судьба которого уже предрешена. Как и моя, наверное. Я всю жизнь ненавидел его, и до сих пор ненавижу, но это чувство намного сильнее ощущается к самому себе, потому что несмотря ни на что, я просто не могу его убить. Даже презирая его всей душой, я не могу взять и убить его. Слабак. Жалкий слабак, который не способен ни на что, кроме как прислуживать и держать спину ровно. Как я в это превратился? Если я опущу сейчас палочку, то все равно навсегда прослыву убийцей Дамблдора. Если я опущу палочку, то ко мне навсегда прилипнет клеймо того, кем я никогда не мог являться. Справедливости нет, выгодного выхода тоже. Я убийца, это предрешено, но я убийца человека в самом себе. Убийца… Ее злобный крик все еще звенит в ушах. Она так же резко подорвалась со стула как и я, и теперь наши глаза были на одном уровне. Совсем как у Грейнджер: тот же взгляд, те же слова. Ярая ненависть. Пускай, главное, что это взаимно в обоих случаях. — Я бы никогда не смог, — после всего этого я осел и полупрошептал эти слова, точно не понимая к кому и куда адресуя их. — Я бы никогда. Это точка. Понятно? — А того маггла ты тоже не мог убить? Зачем ты врешь? — Я не вру! Я даже не понимаю, о ком ты ведешь речь! — О маггле, которого ты собирался прикончить вчера, в темном переулке. Ты как беспринципное животное набросился на более слабого, и он бы умер, если бы… — Замолчи! Ты опять ни черта не знаешь. Это был волшебник, посланный Данталианом убить меня или схватить, я должен был применить на нем Империо, чтобы он отвел меня к тому. Дурная твоя голова, теперь ты понимаешь, почему я тебя теперь хочу прикончить за твой вездесущий нос? Почему ты смеешься?! — О боже, ты бы только знал, — она долго пыталась сохранять невозмутимый серьезный вид и выслушивать меня. Но, в конце концов, она сдалась и теперь кое-как выговаривала слова сквозь хохот. — Какая же ересь, о Мерлин! — Знаешь, что… — Нет, сейчас моя очередь говорить, — она перебила меня, но я чувствовал, что сейчас нужно выслушать ее. — Тот, кого ты принял за своего наемного убийцу, никто иной, как хозяин местной рыбной лавки. Месье Антонин, видимо, приревновал предмет своего воздыхания — Зои — к тебе, или ему просто не понравилось, как ты посмотрел на нее. — Погоди, Зои, это та путана? — Да, именно. — Упаси меня Слагхорн… — Я слышала, что он уже давно неровно дышит к ней, но это все не взаимно. — Хах, и ты удивлена? — Попрошу, не надо. Ты чуть не убил беднягу, который просто хотел защитить честь своей возлюбленной. — Во-первых, я сказал, что не собирался его убивать, мне просто нужно было добраться до Данталиана. А во-вторых, она путана. — Ты все-таки такой мерзкий, ты же не знаешь, почему она там оказалась? Как ты можешь ее судить, может, у нее больная мать, поэтому она… Погоди, стой! Ты же сейчас говорил о Данталиане Роузбаше? — Десять очков… Эм, ну, не важно, где ты училась. В общем, да, ты угадала. Долго же ты соображаешь, видимо, не Когтевран точно. — Ты что, совсем чокнутый? Как ты с ним вообще связался? Зачем? Неужели… О нет. Нет, нет, нет! Не говори, что ты его родственник! — Не родственник, но если хочешь знать, то я бы хотел побыстрее прекратить наше знакомство с ним. Я должен забрать свое. — Что? Что ты ему оставил? — Он забрал. Забрал мой… А, дементоры с тобой! Мой маховик. Он украл мой маховик, и я теперь не могу попасть домой! — Маховик? На что ты сейчас намекаешь? Саундтрек: Charles-Valentin Alkan — La chanson de la folle au bord de la mer С улицы послышались звуки приближающегося кортежа автомобилей, который выбежали приветствовать местные. Мы сразу же подбежали к окну, вид которого выходил на переулок недалеко от той улицы, где находилась таверна Карадюмана. Сквозь дома, мы могли рассмотреть несколько проезжающих автомобилей, в которых сидели военные, и в одной из них вскоре проехал сам Данталиан. Люси, увидев последнего, сильно напряглась, и я почувствовал как она испугалась, ее глаза начали метаться. — А вот и он, теперь он от меня не уйдет, — твердо сказал я, отчего Люси совсем разгорячилась и теперь побежала к столу за палочкой. — Нет, ты к нему не пойдешь! — Ты не сможешь снова помешать мне. — Быстрее рассказывай, что произошло между вами двумя, — она подбежала ко мне с палочкой и какими-то еще вещами в руках. Схватила меня за плечи, развернув к себе, и молящим взглядом требовала выложить все как есть. Почему-то я решил ей довериться. — Ну он, точнее я не знаю, кто именно это сделал, но кто-то отправил меня сюда. А он, Данталиан, забрал мой маховик, пока я валялся раненый в лесу, потому что он их собирает. Видимо, они действительно опасная вещь. — Уточни, тебя отправили куда? — Сюда, к вам. В прошлое. Из двадцать первого века, в двадцатый. — Так, — она растерялась на несколько мгновений, не находя слов. Неудивительно, конечно. — Сейчас нет времени, выяснять, насколько ты псих, но если ты действительно считаешь, что тебя кто-то отправил на сто лет назад с помощью маховика, и теперь именно из — за него у тебя проблемы с Роузбашем, то тебе точно нужно сейчас со мной бежать Люси рванула к тумбочке, стоявшей в углу комнаты, достала оттуда какую-то сумочку, начала туда все сбрасывать. Она металась по комнате, собирая вещи, роняя что-то по дороге, засунула туда верхнюю одежду и ту пачку, что брала со стола. — Что? Куда бежать? Ты же слышала, что я только что сказал! Ты же мне поверила? — Ты должен знать, что маховик времени уже несколько десятилетий не имеет возможности отправлять волшебников назад в прошлое больше, чем на пять часов. Тем более, не на сто лет! Это абсурд! — Но как ты тогда это все объяснишь? — Я не знаю, не могу сказать, что я тебе абсолютно поверила. Но в любом случае, если твоя версия и верна, то здесь явно не может быть замешан маховик времени, а это значит, что Роузбаш приехал, чтобы посадить тебя в Азкабан. — Но за что? — За то же, за что и я тебя должна посадить. Нападение на маггла, покушение на его жизнь. Все это совершено в маггловском городке. — Ах ты ж черт! Ты же меня тоже посадишь? Тогда какого черта я должен доверять тебе сейчас? — Тебя в любом случае могут посадить. Хотя знаешь, я не собираюсь этого делать. Она не рассказала, что она собирается делать, но по ее взгляду я понял, что она задумала что-то хитрое. Меня в любом случае, либо убьют, либо посадят, а мои планы несколько секунд назад уже рухнули. Мне нечего сейчас терять. Так почему бы мне не довериться этой хитрой женщине с недобрым взглядом? Я принял руку, которую она мне протянула, и через мгновение мы уже оказались посреди какого-то леса. Саундтрек: «Daniel Varsano — Quatrième Gnossienne» Я не стал спрашивать где мы, потому что Люси сразу же направилась в неизвестном мне направлении, и я просто шел за ней. Через пять минут мы вышли на опушку, у подножия которой виднелась еще одна французская деревушка. Люси достала мой пиджак, свое темно-бордовое пальто, зонтик, и все из своей маленькой сумочки. Волшебство — это прекрасно, особенно, когда владеешь особыми заклинаниями. Когда она заметила, что я задержал взгляд на ее сумочке, то с победоносным выражением лица решила показать свое превосходство надо мной: — Ох, не удивляйся так. Это особенное заклятие… — Незримого расширения. Спасибо, я в курсе, — ее самодовольное выражение лица спало, и теперь оно уже расцветало на моем лице. — Так, зачем мы сейчас здесь? — А сейчас, дорогой месье Роузбаш, настало время выполнять свой долг перед магической Родиной. — Хах, этого точно мне еще никто не предлагал. И почему я должен согласиться? — Иначе будешь скоро делить комнату с дементорами. — Уговорила. И что я должен делать? — Вообще, я тебе в этом помогу. — Хорошо, так что МЫ будем делать? — А мы будем искать одну очень опасную и сильную вещь, прежде чем ее найдут не менее опасные и сильные люди. — Хватит кидаться загадками, это раздражает. Говори по делу: что и кто? — Мы ищем книгу «Авраама Еврея» со множеством инструкций по алхимии, принадлежавшую Николасу Фламелю, и должны охранять ее от могущественного волшебника Геллерта Грин-де-Вальда. Все понял? — Мда, а я и не представлял, что спасать Родину это так «весело».
