Кёя проиграл

Кажется, обычный день в клубе свиданий. Тамаки развлекает клиенток, Хикару и Каору разыгрывают "братскую любовь", Кёя печатает что-то в ноутбуке, Хани и Мори пьют чай с тортиком, а Харухи с философским видом наблюдает за всем этим дурдомом. Но в воздухе повисло настолько тяжёлое напряжение, что его можно было бы потрогать руками. Харухи вздохнула и стала смотреть в окно, на синее небо и цветущую вишню. Там, за стенами школы, было сейчас тепло и... свободно. — Идея! — воскликнул внезапно Тамаки. — Играем в саду в жмурки! — О боже... — вздохнула Хару, предвкушая всё "удовольствие" от предстоящей игры. Всё оказалось именно так, как она и предполагала. Милорд настоял на том, чтобы водила она. Харухи завязали глаза под неугомонное хихиканье близнецов, явно вспоминавших путешествие на море. Тут же вокруг девушки зазвенели колокольчики, почти тут же затихавшие. Хару метнулась туда, сюда, наткнулась на живую изгородь и уколола руки — и всё за каких-то пару секунд. И тут она услышала отдалённый звон колокольчика, не прерывавшийся почти ни на секунду; этот звон поманил её за собой, и Харухи осторожно пошла на звук. Чем ближе был звон, тем быстрее и легче становились её шаги. Наконец, когда она была уже совсем близко, девушку угораздило споткнуться. Летя по инерции в воздухе, она выбросила руку вперёд и, ухватившись за первое, что попалось под руку — какую-то полосу ткани — повалилась на траву. Воспоследовал удушливый кашель и звон чего-то упавшего, видимо, того же колокольчика. Харухи приподняла повязку и увидела упавшего на газон полузадушенного галстуком Кёю. Девушка поспешила растянуть узел злополучного галстука (видимо, под руку ей попался именно он), опустившись на корточки рядом с вице-президентом клуба. — Кёя-семпай, прости, что так вышло, я не хотела... — торопливо начала оправдываться Харухи. — Нет, ничего, всё в порядке, — отозвался Кёя, откашлявшись, и сел на траве. — Ты не видела мои очки? Только тогда Харухи заметила, что с носа Кёи слетели очки. Без них он выглядел как-то непривычно. Непривычно красивым. Девушка закусила губу и огляделась в поисках очков. Ах, ну да, вот же они, прямо у правой руки Отори. — Вот они, — проборомотала Хару, вручая очки владельцу. — Что такое, неужели сломались? — недовольно проворчал Кёя, надевший очки вверх тормашками. — Нет, с ними всё в порядке, — улыбнулась Харухи, водружая очки на нос "серого кардинала" правильно. — Вот так. — Спасибо, — поблагодарил её Кёя и поднялся на ноги. — Чёрт, куда же мы забрели?.. Харухи тоже огляделась. Это место сада было ей незнакомо. Девушке стало не по себе. — Вот тебе и раз, — усмехнулся Кёя. — Нечего размышлять о балансе клуба во время игры в жмурки. Что смешного? — удивился он, заметив, что Харухи смеётся. — Нет-нет, ничего... — сказала девушка и улыбнулась. — Неужели так интересно считать финансы клуба? В отличие от Тамаки, близнецов и даже меня ты никогда не принимаешь клиенток... Тебе это настолько противно? Кёя промолчал и уткнулся носом в расползшийся галстук, пытаясь привести его в человеческий вид. — Дай помогу, — предложила Харухи, улыбнувшись. Её руки, завязывая узел галстука, случайно скользнули по его шее. Кёе показалось, что по его коже провели лезвием ножа. Его словно поразил удар тока. Не отдавая себе отчёта о собственных действиях, он схватил Харухи за руку и прижался щекой к её ладошке. — К... Кёя-семпай?.. — удивлённо прошептала Харухи. Кёя вздохнул и, зажмурившись, приготовился к тому, что она сейчас оттолкнёт его, но этого не произошло. Руки Харухи обвили его шею, и Кёя почувствовал аромат её кожи... Такой тонкий и нежный, не сравнимый ни с какими духами... — Кё-оя! Хикару! Мори! Ребята, вы где? — уныло выкрикивал Тамаки, бредя по зелёному лабиринту. Милорд слишком увлёкся игрой и не заметил, как потерял из виду своих друзей. Теперь он уже битый час разыскивал разбежавшихся по саду хостов. Он уже почти прошёл мимо одной из арок, когда его внимание привлёк тихий шорох. Милорд повернул голову. Первой секунды ему хватило, чтобы разглядеть целующуюся парочку. При обычных обстоятельствах он мог бы, усмехнувшись и пробормотав что-нибудь вроде "l'amour, l'amour", пройти мимо, но в данной ситуации его насторожил один интересный факт: оба были одеты в мужскую форму Орана. Тамаки присвистнул и остановился, чеша затылок. Внезапно его пальцы сами собой сжались в кулаки, а в голове загудело от возмущения. Он узнал обоих. Это были Кёя и Харухи. Целующиеся. Обнимая девушку за талию, Кёя немного теснил её к живой изгороди. А Харухи прижималась к нему, обеими руками обнимая за шею. Тамаки вскипел. Ему ужасно хотелось сказать что-нибудь едкое и обидное, но он только достаточно громко процедил: — Кёя проиграл, — и скрылся в лабиринте. Кёя вдруг почувствовал, что объятия Харухи слабеют. Он растерялся и отпустил её. Харухи густо покраснела и закрыла рот ладошкой. На её ресницах блестнули слёзы. — Хару? — тихо спросил Кёя. — Что-то случилось? — Прости... — прошептала Харухи, качая головой. — Прости... Она бросилась бежать к школе. Нужно было обнять её, сказать что-нибудь вроде: "Стой, дурочка, я никуда тебя не пущу", или что-то в этом духе, но Кёя не двинулся с места. Он со вздохом опустился на корточки и поднял с травы свои очки и галстук. Да, он проиграл. Проиграл братьям, отцу, Тамаки, Харухи и даже самому себе... А теперь проиграл ещё и в жмурки.