Безумие - единственная норма

Алиса идет вслед за Красной Королевой. Точнее Ирацибета тащит ее за собой, словно баржу за кораблем. В этом чудном саду ни соринки, ни сорняка — только свежая зелень травы и строгие, почти геометрически-точные линии подстриженных живых изгородей. Красная Королева ведет ее к розовым кустам. Тем самым — поющим и улыбающимся. Но теперь при ее приближении цветы замолкают и в страхе сжимают лепестки. Ирацибета визжит: «Мошенники! Обманщики! Жулики!», брызжет слюной и топает ногами. И Алисе подобно этим цветам хочется самой закрыть глаза, скрыться из вида, сбежать от этой сумасшедшей. Она знает, что сейчас последует. И действительно — крик возносится к небесам, и в нем нет ничего человеческого, одно яростное, торжествующее безумие: — Голову с плеч! Со все так же закрытыми глазами Алиса слышит топот ног, жалобный писк, свист ветра от взмаха алебарды и наконец точку ставит влажный противный чавк, словно хлюпанье газа на болоте. Под ноги катится округлый предмет. «Это шар! Это шар! Это шар для крокета!» — твердит про себя Алиса. Как вдруг ощущает твердое и властное касание руки Ирацибеты. — Посмотри сюда, девочка! Посмотри на эти розы! И против воли Алиса открывает глаза. Это прекрасный розовый куст, мастерски подстриженный, пышный, со здоровой зеленью, идеально оттеняющей сияющую белизну цветов. Ее мать одобрительно кивнула бы увидев его, даже тетушка Имоджин, на миг вернувшись из своего сумрачного помутнения, сумела бы оценить его красоту. Но Красная Королева недовольна. Она сильнее сжимает руку Алисы и указывает на цветы. — Взгляни на это уродство! Разве такими должны быть настоящие цветы? Алиса смотрит на Ирацибету. А та лишь недовольно кривится. — Ну, конечно, ты не видишь! Ты слишком много времени провела с моей сестрой. Это все Мирана и ее умение запудривать мозги! Красная Королева встряхивает Алису словно куклу и вновь кричит. — Вся ее белизна и сверкание, серебро и мрамор! Неужели не видно, что это лишь могильный прах и мертвые кости?! Алиса в изумлении качает головой, но против ее воли вновь поднимаются воспоминания. Мрамория — страна красоты и покоя. Там светит сиреневое солнце, а по небу летят розовые облака, там деревья усыпаны мириадами цветов, ласково журчат ручьи и поют фонтаны. Там в глубине волшебного сада сияет мраморный дворец Белой Королевы. Ми-рана всегда улыбается и танцует, легкая и прекрасная как эльф, добрая и великодушная как фея-крестная, она принимает всех страждущих и всем находит помощь и исцеление. Вот только в ее дворце Алиса слышит звук лишь своего дыхания, а нежные и ласковые руки Мираны холодны как лед, и белоснежные кружева на ее декольте не движутся даже от легчайшего дуновения ветерка. И почему все в Мрамории так убежденно твердят ей о булатности? О том, что только она может взять в руки Вострый меч?! «Булатность… сталь… железо…» — твердит про себя Алиса и чуть прикусывает губу. Кто не может прикоснуться к железу?! И словно в ответ на ее мысли Красная Королева произносит: — Потому что моя сестра властвует над мертвыми. Очень глупое занятие, как по мне. Ты согласна? — она смотрит на Алису и усмехается. Алиса молчит, а королева стаскивает с руки перчатку и хватается за розовый стебель. Затверженные с детства правила прорываются в сознании Алисы: «У роз есть шипы. О них можно больно уколоться» и она едва не кричит Ирацибете: «Осторожнее!». Но рука смыкается вокруг стебля, шипы входят в обнаженную плоть и кровь брызжет на платье Красной Королевы. Ирацибета подносит сорванный цветок к лицу и небрежно роняет: — Я предпочитаю править над всеми живыми. И Алиса замечает, что не видит пятен на роскошном муаре, что течет кровь не из руки королевы, а из обломка стебля, и что лицо цветка кривится от боли и ужаса. Ирацибета тем временем легко обрывает лепесток за лепестком. Кружась, они падают на землю, в полете теряя свою белизну и наливаясь знойным пурпуром. На каждом будто в мгновение проступает сетка капилляров и падают они в кровавую лужу возле ее ног. Алиса невольно отступает на шаг назад и едва сдерживает крик, когда Красная Королева приближает бутон ко рту словно для поцелуя. Вот только тоненький крик розы словно надоедливое гудение мошек за плечом, на миг становится оглушающе-громким, невыносимым, но тут же обрывается. Королева смыкает зубы на цветке и тот моментально краснеет. — Вот так, моя дорогая! Ирацибета улыбается. Из уголка ее рта струится кровь. Капли скользят по шее и застывают новыми рубинами в ее колье. Мертвый цветок лежит у ног королевы. Вновь свистит алебарда и кусты роз краснеют на глазах. По тропинкам чудесного сада течет кровь, унося мертвые лепестки куда-то вдаль. Алиса кричит и в ужасе закрывает глаза… — Ну же, Алиса, выпей чаю! — мурчит над ухом Чешир. Алиса открывает глаза. Она вновь за столом Шляпника, где так и не кончается Безумное чаепитие. Соня и Мартовский Заяц швыряются друг в друга кексами, а Шляпник, улыбаясь, переливает чай из одной разбитой чашки в другую. Чешир вьется над головой облачком легкого дыма. Но сорванное горло болит и Алиса напряженно хмурится в ожидании, что вот-вот с одним взмахом ресниц все изменится, на миг обнажив свою истинную природу. И разбитая чашка станет безглазым черепом, а чай, над которым вьется парок, обернется еще горячей алой кровью. Проходит миг, другой, еще один. Алиса несмело выдыхает. — Выпей с нами чаю! — кричит ей с другого конца стола Шляпник. — Чаю! Чаю! — скандируют Соня и Заяц и швыряют в Алису булочки-сконы и бисквиты. — Сделай глоток. — мурлычет Чешир. — Попробуй! Алиса делает вдох и касается губами края чашки. Чай, чудесный английский, горячий, крепкозаваренный. Просто чай. И бисквиты — нежные, рассыпчатые, сладкие, пропитанные коньяком и кремом. Меренги — легчайшие, воздушные, тающие во рту. Пышные, румяные сконы и кексы с черносливом и цукатами. Еще горячие хрустящие тосты и свежее масло. Алиса в изумлении открывает глаза. А Чешир, довольно улыбаясь, отвечает на незаданный вопрос. — Разве ты не поняла, что в Стране Чудес безумие — единственная норма?! Алиса смеется и наливает себе еще одну чашку.