— 4 —
13 января 2018 г. в 23:27
Как ни пытаюсь, заснуть не могу. Где-то между размышлениями о приближающейся выставке, на которую я не успеваю собрать все нужные мне полотна, и о Тэхене, который разместился на диване в соседней комнате, я продолжаю морщиться от неприятно ноющей боли в лодыжке.
Терпеть больше не могу: решительно откидываю одеяло в сторону и иду на кухню. Пить обезболивающее.
Стараюсь особо не шуметь, доставая из шкафчика аптечку. Набираю стакан воды и, выдавив из кластера таблетку, закидываю ее в рот.
— Вы себя плохо чувствуете? — раздается позади тихий голос и я прыскаю водой от неожиданности, выплевывая последнюю таблетку в раковину.
— Эй, ты чего подкрадываешься? — испугано оборачиваюсь, вытираясь тыльной стороной ладони.
— Простите, не могу уснуть, — одуванчик сминает край футболки и прикусывает нижнюю губу. Нет-нет, парень, я колыбельные петь не собираюсь!
— Почему? — вопросительно киваю, упираясь бедром о край столешницы. — Мысли о пропавшем питомце не дают тебе покоя?
Но прежде чем он осмеливается озвучить причину своей бессонницы, чей-то живот протяжно урчит, требуя еды, и парень виновато улыбается. Понятно.
— Ну ты и заноза, — цокаю я, укоризненно мотая головой, но улыбку сдержать не получается — как этому одуванчику удается располагать к себе, не прилагая никаких усилий? Просто смотрит, как потерявшийся щенок, перебирая при этом пальцами ног, как будто ему щекотно.
Ха! — мысленно бью себя по лбу: не щекотно, а холодно.
— Можно я… — он поднимает на меня свои глазищи, обрамленные пушистыми полумесяцами длинных ресниц. На секунду завидую, но не суть. — …тоже воды попью?
— Нет, нельзя, — отталкиваюсь от столешницы и, шумно вздохнув, киваю в сторону кресла. Тэхен на автомате смотрит в указанном направлении. — Садись, я что-нибудь придумаю.
— Не стоит, — для приличия отнекивается, но глаза его предательски загораются от моего предложения, — не хочу еще больше обременять вас.
— Не спорь! — Глаза в глаза.
— Хорошо, — не сдерживая белозубой улыбки, он садится за стол.
Открывать холодильник смысла нет: кроме запасов минералки там разве что маски для лица — завтра я улетаю в Японию на три дня, вот и не готовила ничего, чтобы не стояло даром. Выделывать кулинарные изыски посреди ночи желания тоже кот наплакал, да и с чего мне напрягаться, если есть пачка рамена!
— Сойдет? — достаю шуршащую упаковку из тумбочки и машу ею перед Тэхеном, как красной тряпкой перед быком. Голодным, в моем случае.
— Конечно! — выкрикивает он громче нужного, видимо, не рассчитав децибелы от радости.
Кто бы сомневался.
— Твой сожитель тебя выгнал, даже не покормив? — Сминаю содержимое упаковки и высыпаю все в кастрюльку.
— Практически да, — отвечает сразу, и я оборачиваюсь. — Ну, как, мы решили сходить в кафе какое-нибудь, когда я распакую вещи, — продолжает Тэхен, пытаясь выгородить белобрысого. — Но вы в курсе, что случилось.
О, да! Я еще долго буду помнить то мерзкое ощущение, которое судорогой прошлось по телу при упоминании тарантула на личной территории.
— Юнги-хен очень любит своего Хабиби, и он сменил дверной пароль, — выдыхает с сожалением парень.
Почему-то обсуждать это не хочу. Кто виноват, что Тэхен такой неуклюжий? Правильно, он сам. Пора бы научиться такому большому мальчику постоять за себя.
Помешиваю лапшу быстрого приготовления и с легким недовольством хмурюсь: лодыжка-то ноет, между прочим.
— Присмотри за раменом, я сейчас вернусь.
Стараясь сильно не наступать на левую ногу, иду в коридор, вспомнив, что где-то точно должна быть пара тапок для гостей. И быстро ее нахожу на нижней полке обувного шкафа — сегодня точно день одуванчика.
— Вот, держи, — возвращаюсь на кухню, застав Тэхена стоящего у плиты, и бросаю перед ним тапки.
— Спасибо, — кажется, моя безотказная доброта его растормошила: он быстро просовывает ступни в теплые тапки и смотрит на свои ноги. — Мой размер!
Да, да, специально для тебя покупались, как же.
— Можете присесть, я с этим справлюсь, — в конец осмелев, он предлагает мне наблюдать, как будет хозяйничать на моей кухне.
Хм, а почему бы и нет?
— Как скажешь, — я устало плюхаюсь на стул, выпрямляя ноги под столом.
Интересное зрелище, однако: в моей квартире практически незнакомый парень, готовящий рамен в час ночи. И я не против. Приближается Апокалипсис, что ли?
— Тэхен, — жду, когда парень посмотрит на меня, — поставь чайник, пожалуйста.
— Ага, хорошо, — и, быстро сориентировавшись, он набирает воду и ставит чайник на плиту.
Пока он колдует над кастрюлькой, я полностью сосредотачиваюсь на чем-то своем. Чемодан собран, вылет в девять утра, успеть бы только купить обезболивающее. Интересно, готова ли уже картина Харикавы?..
— А где сахар? — Тэхен стоит на расстоянии вытянутой руки, чуть наклонившись ко мне, и я на автомате отклоняюсь назад.
— Что? — не совсем понимаю, зачем ему понадобился подсластитель.
— Я сделал чай…
Слегка отросшая челка парня отвлекает. Она все время норовит упасть ему на глаза, но Тэхена, в отличие от меня, это, видимо, не особо волнует. Он смотрит на меня выжидающе. Черт, а вот так вот мило улыбаться ему точно надо запретить — обезоруживает, хитрец.
— М-м, — я перевожу взгляд на парующую от кипятка кружку, — почему только одна?
— Мне и рамена достаточно.
— Тогда сахара не надо.
Тэхен услужливо ставит передо мной чай и снова смотрит на меня.
— Что опять?
— А вы составите мне компанию? — спрашивает он, и я не могу разгадать: хочет поделиться или надеется, что откажусь.
— Нет, это все тебе, кушай на здоровье.
По-доброму улыбаюсь, стараясь не обжечься горячим напитком. Как-то странно осознавать, что чай делала себе не сама. Приятное чувство, к слову.