Погружение

      Окси уже около суток не брал трубку от друзей, он тупо лежал на кровати, пялясь в потолок. Ему не хотелось реагировать никак, ни на что… Работа не лезла, не писалось… Будто бы сам умер. Ему хотелось одного. Самого недоступного. Хотелось, как в тот единственный раз, когда он ее прижал к себе. Без нотки агрессии, когда она искала защиты, подсознательно прижавшись к нему. Но, как известно, после боя шашкой не машут. Поэтому устало прикрыв глаза, мужчина вытянул руку, откинув ее на вторую половину кровати, и почувствовал под ней футболку. Ту самую, в которую он наряжал девушку, пытаясь облегчить ее страдания. В голову сразу полезли воспоминания, которые давили все с новой силой, и когда он узнал о ней все, стало еще противнее, ведь теперь, весь пазл сложился, и перед ним открылась та Алена, которую видели Ксения и Ресторатор, но не мог разглядеть сам Мирон. Он, почему-то, не убирал эту футболку, не закидывал ее в стирку, будто боясь, что ее фантом покинет эту вещь, а значит и самого мужчину.       «Что ты со мной делаешь? Чего ты хочешь от меня, скажи… Как тебя найти?»       Рэперу хотелось получить еще один шанс от судьбы. Что бы ее встретить. Но все время получалось кошмарно, все время он срывался, показывая свое превосходство. Всегда кичился тем, что «прохавал» эту жизнь со дна, хейтил власть, а в итоге что? В итоге, оказался примерно в той же ситуации, что и герой его последнего альбома «Горгород». Что теперь ему делать, он не знал. Правильнее было бы послушать Ксюшу, и отпустить, перестать добивать то, что осталось, но… Мы не подвластны здравому смыслу, верно? Вот и наш герой не желал ему подчиняться, борясь то с собственной совестью, то с предрассудками и принципами.       На связь Мирон Янович вышел спустя почти неделю, с той злосчастной вечеринки. Первый звонок, который он получил, был от Сашка.       — Короче, ты постарался на славу… В общем, смотри, сегодня у нее вылет из Пулково, в 19:35. Не успеешь, шанса не получишь. Не знаю, что твориться с тобой, но сказать я был обязан. — Выдал на одном дыхании Ресторатор, и отключился.       «Куда она собралась? В 19:35… сейчас уже 18:40… надо успеть! Твою мать, во что бы то ни стало надо!»       После этого, Мирон подорвался с места, попутно собираясь с мыслями. Далее как в тумане… Пролетающие мимо дома, машины, деревья и люди. Но все это было не важно. Не имело значение и то, что Мирон нарушил несколько правил дорожного движения. Отчаянно давил на газ, думая о том, как бы успеть вовремя.       Аэропорт. Время 19:30. Зареванная Ксюша, и отдаляющийся силуэт той, о ком он думал все последнее время. Не успел. Совсем чуть-чуть… И та, встречи с которой он так ждал, исчезла.       — Ксена… Куда она улетела? — устало проговорил Мирон, положив руку на плече плачущей девушке.       — Во-от… Тебе пе-передать просил-ааа…- рыжая продолжала заливаться слезами, протягивая конверт артисту.       — Спасибо… — шепотом сказал он, наблюдая за тем, как в огромных окнах виднелся небольшой силуэт удаляющегося самолета.       Уже в автомобиле Окси решил вскрыть конверт, предназначавшийся ему лично. Руки тряслись и не слушались, но страшнее было то, что конверт пах те ми же духами, что и футболка когда-то. Этот аромат мутил сознание, не давая собраться с мыслями. И вот, все же справившись с конвертом, мужчина достал письмо, в котором было сказано следующее:

«Мирон… Я надеюсь, ты рад тому, что меня больше не встретить в барах и на вечеринках. Да уж… Там мы сталкивались постоянно, и как-то всегда неудачно. Я сожалею, что принесла тебе столько неприятных моментов. Искренне прошу прощения, и гарантирую, мы больше не встретимся, хоть я и сбегаю не далеко. Сбегаю… То, что ты, как я поняла, ненавидишь во мне больше всего… Даже смешно. Так вот, я теперь обоснуюсь в Москве. Я в курсе, что тебе сообщили о моем прошлом, поэтому темнить, смысла нет. Дядя Володя Владимир Владимирович решил публично огласить, якобы, его отцовство относительно меня. И теперь, я буду не только в статусе эстрадной исполнительницы, но и в роли „президентской дочки“. Представляю, как ты сейчас бесишься… Ты же этого терпеть не можешь. В общем, не переживай, теперь точно не встретимся, ни случайно, ни намеренно… Всего доброго, Мирон Янович. Прощайте.»

      После прочтения листок сам выскользнул на пол в автомобиле, руки отскакивали от руля. А сам Мирон боролся с подступившим комом в горле и… слезами? Этого мы не узнаем наверняка, да и нужно ли…       Ведь когда обнародуется данный факт, то к ней и на пушечный выстрел не подпустят. И теперь это «прощай», судя по всему, действительно не имеет за собой продолжения.       «Она все бросила. Даже Ксюху… понятно, от чего она так плакала… И блин, всему виной — я… Кто после этого самовлюбленное чудовище…? Поздравляю Мирон Янович. Победил, а что теперь?»       Спустя полторы недели после отъезда Алены, по телевизору вышло заявление не только на всю страну, но и на весь мир, о том, что нашлась младшая президентская дочь. Провели публичный ДНК тест, дабы исключить все подозрения (хотя результаты несколько завысили, чтобы не выдать родственную связь: дядя — племянница). И теперь Алена Владимировна носит титул — «Первая леди». Всегда с огромной толпой охранников, всегда на виду папарацци, не дает интервью, на всех собраниях, где появляется Президент РФ, всегда стоит недалеко от него. Музыкальная деятельность несколько утихла. Теперь вся ее жизнь имела совершенно другие краски. Но, даже не смотря на это, она прекрасно знала свое место.       — Алена Владимировна, вы уже ложитесь спать? Так рано? А Владимира Владимировича ждать не станете? — поинтересовалась горничная, заглянувшая в комнату к девушке.       Алена, укрылась одеялом, и смотрела в окно, где ночь вступала в свои права.       — Нет, я устала, пожалуй, посплю. Увижу Владимира Владимировича утром. А пока… — Алена многозначительно посмотрела на горничную, давая понять, что говорить больше не хотелось.       — Как угодно, я сообщу Владимиру Владимировичу, что вы устали.       Времени прошло предостаточно, и уже было начало декабря. Все лето и осень Алена не проявляла творческой активности, а лишь была приложением главного человека страны. Она видела, что фанаты ждут, хоть небольшой намек на новую песню или концерт, но не могла пересилить себя… Ведь события той злосчастной весны ударили максимально больно, и эта боль не спешила покидать душу брюнетки. Алена улеглась удобнее, пытаясь уснуть и не думать больше обо всем том, что происходило с ней в последнее время. Но тут дверь в комнату открылась, запуская в темноту золотой луч от люстры в коридоре.       — Ты ведь не спишь, почему же не захотела меня встречать? Тебя что-то огорчило, принцесса? — как можно ласковее начал мужской голос за ее спиной.       Владимир Владимирович, не спрашивая разрешения, уселся на край кровати, продолжая разговор.       — Все в порядке. Прости, просто я немного устала за день — пыталась с улыбкой произнести Алена, а вот ее состояние говорило об обратном.       — Может лучше к врачу обратиться? Ты только скажи. Через 20 минут он будет здесь.       — Не требуется.       — Тогда скажи, почему ты такая грустная? Разве тебе тут не нравится? В Москве и погода лучше, и условия. Да и апартаменты явно побольше и пороскошнее. Что тебя не устраивает? — не унимался дядя.        — Ты серьезно? — не выдержала Алена, — Так, на секунду, я в той… прошлой жизни жила в обычной квартире. И этой роскоши всей, и в помине не было. Но там, у меня хотя бы была семья! А тут… Я одна, всегда одна. Больше никого нет!       — Почему ты на меня кричишь? Разве я виноват в этом?       — А КТО?! — срываясь на слезы, кинула девушка, и не выдержала.       Истерика била максимально сильно. Девушку сотрясала мелкая дрожь, и впервые за все это время она заплакала. Владимиру Владимировичу ничего не оставалась, как обнять ее, как ребенка, гладя по спине.       — Тебя ведь постоянно нет, по контракту у меня не может быть друзей, я с того самого дня одна. Была Ксюха, да и с ней я не виделась почти… Из-за тебя у меня нет больше семьи, и еще друзей… и вообще никого… Я одна. — Продолжала девушка не в силах подавить порыв.       — Я бы все на свете отдал, что бы вернуть наши семьи обратно… Но есть такие люди, которым жизни не дает тот факт, что мы есть… Я буду стараться проводить как можно больше времени с тобой, но ты же знаешь, что не всегда это получается… прости меня?       В этот вечер Алена со своим дядей проговорила довольно долго, понимая, что теперь пора выйти из затишья, и начать хотя бы какую-то деятельность.