Попытка вернуться

- Эй, да погоди ты! – Психолог дернулась было следом, но потом только махнула рукой. – И для чего я тут сижу, спрашивается? – поинтересовалась она у пустого кабинета. – У всех все в порядке, одна я такая глупая, что ко всем пристаю. К черту, домой! Поставив на стол сумочку, Хидари взяла в руки блокнот и перелистнула несколько страниц, смущенная тем, что ухитрилась не запомнить девочку с таким примечательным цветом волос и таким отчаянием в глазах. С чем она к ней приходила-то? «Мадока Канаме» - и расходящиеся стрелочки: «Саяка Мики, Хомура Акеми…» - Стоп… - голос сел, пальцы задрожали, когда она открыла следующую запись. «Две минуты» «Она забыла у меня свои вещи!» - Хидари похолодела, почувствовав, что вот-вот вспомнит нечто важное, связанное с девочкой. «Вспомню… А я забыла? Если сегодня она ко мне первый раз приходила, то как я могла забыть?» Девушка рванулась к двери и выскочила из кабинета. Никого вокруг, учебный день уже давно закончился. Да и черт с ним со всем! - КАНАМЕ-САН!!! – наплевав на то, что о ней могут подумать, Хидари заорала во все горло. Крик прокатился по длинному коридору, залитому свободно проникавшим через стеклянную стену багряным светом опускающегося за дальние здания солнца. Она не могла уйти далеко. В таком состоянии человек будет двигаться медленно, поглощенный своими мыслями. Ничего, тишина. - МАДОКА КАНАМЕ!!! – ну не может она ее не услышать! Девушка замерла, вслушиваясь в напряженную тишину. Шаги? Становятся чаще, переходят в дробный стук. - Да? – из-за поворота вылетела испуганная и запыхавшаяся девочка. – Гаидоку-сан, что случилось? «Она-то меня помнит, а вот я ее…» - Ты… - Хидари дернула уголком рта, пытаясь улыбнуться. – Извини, но с каким вопросом ты ко мне сегодня приходила? - Я? «Почему», - школьница странно дернула плечом, будто чувствуя неловкость перед сбитой с толка девушкой. – «Почему меня никто не помнит». Прощайте, Гаидоку-сан. Спасибо, что пытались помочь. Она развернулась и исчезла за поворотом. - Проклятье! – в сердцах выпалила Хидари, после чего припустила со всех ног следом. – Стоять! Стой, кому говорю! - А? – замершая Мадока посмотрела на чуть не врезавшуюся в нее девушку с изрядным непониманием и даже страхом. Психолог и сама понимала, что ведет себя неадекватно, но с ней первый раз случилось подобное. Ее память была практически идеальной, что являлось предметом неприкрытой зависти сначала одноклассников, а затем однокурсников. - Как… - Хидари резко выдохнула, переводя дыхание и восстанавливая спокойствие, а затем продолжила: - Прошу прощения за свое поведение, Канаме-сан. Но я вынуждена признаться, что забыла причину вашего сегодняшнего визита ко мне. - Ну… Так всегда происходит, - девочка отвела взгляд в сторону. – Это и есть моя проблема. Несколько минут назад мы с вами поспорили, что вы не забудете о моем существовании. Я выиграла. - Что за… - Хидари дотронулась до левого виска. В голове творилось что-то странное: она одновременно была уверена, что видит эту юную особу в первый раз в жизни, но, вместе с тем, из памяти начинали всплывать отрывочные фразы и образы, в которых фигурировала именно Мадока Канаме. Что-то про инопланетян и желания… Нет же, последние пару часов она изучала личные дела школьников! Психолог озадаченно нахмурилась, потому что внезапно осознала, что не помнит ни единого факта из якобы проверенных документов: ни имен, ни характеристик, ни фотографий. Как она вообще читала бумаги, если ничего не запомнила? «Значит, я спала за рабочим местом» - пришла успокаивающая мысль. Успокаивающая и совершенно ложная, потому что Хидари четко помнила, что перед приходом Мадоки чем-то занималась, изучала чье-то дело… «Ее дело» Девушку пробила еле заметная нервная дрожь. Она просматривала бумаги, относящиеся к школьнице, потому что ее что-то заинтересовало. «О да, так заинтересовало, что я даже не узнала ее, когда она заглянула за своим портфелем». Невозможная, немыслимая вещь – нечто, что можно ожидать от пациента, но никак от самой себя. - Не мучьте себя, - кажется, Мадока правильно интерпретировала выражение лица Хидари. – Мне лучше уйти. - Погоди, - девушка обнаружила, что так и держит зажатый в руках блокнот, и теперь судорожно листала страницы. – Саяка Мики пожертвовала собой ради Кёске Камидзё… Собственные родители не признают твоего существования… Что?! Она со все нарастающим непониманием смотрела на собственные записи: «Томохиса – отрицает. Джунко – тоже нет, бизнес-леди, жесткая, возможно, под влиянием стресса. Разговор оборван. Поднять все записи по Мадоке, проверить учителей и одноклассников. ??? Невозможно! Документы – больше ничего. ???» Дальше начиналась форменная околесица про путешествия во времени и девочек-волшебниц, перемежающаяся комментариями по поводу возможного насилия в семье или подавляемых сексуальных девиаций. «Хомура Акеми – скрытое влечение?» Хидари перевела взгляд на стоящую перед ней грустную девочку. Как соотнести дикую мешанину в блокноте и ее же заключение о том, что та полностью здорова? - Почему я… - она не договорила, потому что этот невысказанный вопрос оказался той самой последней каплей, проломившей незримую дамбу, прятавшую от нее собственные воспоминания. - Боги… - психолог замерла, потрясенно смотря на школьницу. – Я действительно о тебе забыла. За проклятые две минуты я полностью забыла весь наш разговор… - Не нужно, - попросила Мадока. Хидари почувствовала, как сжалось горло, когда заметила подступившие к глазам девочки слезы. – Вы не поможете мне. - Совсем недавно ошиблась я, когда отмела возможность подобного эффекта, - медленно отозвалась девушка, - но сейчас ошибаешься ты, когда утверждаешь, что тебе никто не может помочь. Судя по недоуменному взгляду собеседницы, та не поняла ее мысли, так что Хидари продолжила, проговаривая свои размышления и одновременно укладывая их в голове для самой себя. - Что бы ни происходило с тобой… этот неестественный процесс, влияющий на сознание и память окружающих, у него есть причина и законы, которым он подчиняется. Это явление не обладает абсолютной силой, иначе я бы не разговаривала с тобой сейчас, а спокойно шла домой. Если мы с тобой сможем лучше разобраться в происходящем, то обязательно найдем способ все вернуть на круги своя. - Действительно? – в голосе Мадоки было столько наивной чистой веры, что девушке даже стало немного неуютно, хотя она лишь немного лукавила в своих словах. - М-м… Да, конечно, - Хидари успокаивающе улыбнулась. – Не буду говорить, что это просто – случаев, подобных твоему, не было не только в моей практике, но и вообще нигде в литературе, однако опускать руки не следует. - Всегда должна быть надежда! – неожиданно просияла девочка. – Правильно? Нельзя отчаиваться, как бы тебе не было плохо и страшно, потому что пока есть надежда, человек может преодолеть все! - Кхм… Ну да, - с некоторым смущением поддержала ее психолог. Это было, мягко говоря, совершенно не соответствующее действительности утверждение, но пока не стоит осаживать юную пациентку. Фразы звучали немного странно, как будто Мадока процитировала их. Отрывок из книги или популярного фильма? Или слова дорогого ей человека? Хидари снова глянула на часы. - Ты не против немного прогуляться по улице? – поинтересовалась девушка. – Кажется, мы с тобой в этом крыле одни остались, все т… - она осеклась, чуть не произнеся «твои друзья», - давно уже разошлись. Можно подышать свежим воздухом и заодно поразмыслить над планом наших действий. - Хорошо, - быстро кивнула Мадока. Психолог обратила внимание, как сильно изменилось ее состояние по сравнению с той тревожащей пассивностью, с которой она пришла к ней в кабинет в первый раз. Как будто в еле тлеющий костер кто-то подбросил облитых бензином дров, и затухавшее пламя жадно впилось в новое топливо. «Нужно быть аккуратнее» - отметила она для себя. Сейчас пациентка будет полна ожиданий быстрого прогресса и склонна во всем полагаться на ее мнение, но по мере совершения различных ошибок – значительных и не очень – девочка начнет все критичнее относиться к перспективам терапии. Столь быстро обретенное доверие можно так же легко и утратить, если вести себя излишне самоуверенно. «А медленных и осторожных методов никто не любит, - с грустью подумала Хидари, - в ее возрасте неделя – целая вечность». - Сейчас захвачу вещи, и мы пойдем, - сказала она вслух. Зайдя в кабинет, девушка подхватила сумочку, окинула кабинет быстрым взглядом, убеждаясь, что нигде нет никакого беспорядка. Документы убраны в картотеку, стол чист, окно закрыто, растение (пальма это или нет?) полито вчера. Подхватив со стола ручку, девушка сделала быструю пометку о странной пациентке, скорчив недовольную гримаску. Накинув на себя легкий светло-серый пиджак, который в течение рабочего дня висел на спинке кресла, Хидари вышла в коридор и заперла за собой дверь. - Две минуты и десять секунд, - странно напряженным голосом произнесла стоявшая снаружи девочка, поднимая взгляд от наручных часов. И что она забыла здесь в такой поздний час? Вероятно, ждет ее, но зачем? Девушка автоматически сама посмотрела на свои часы. «Мадока Канаме – не более двух минут», - гласила короткая надпись ручкой на запястье. Она прикрыла глаза и покачала головой, снова испытав то неестественное ощущение, когда две версии памяти схлестнулись в ее разуме, выясняя, кто из них имеет право на существование, а кто – непрошеный чужак. - С этим надо что-то сделать в первую очередь, - негромко сообщила Хидари, наблюдая за тем, как наползавшая на лицо девочки тень разочарования отступает назад. Но не уходит полностью, тут сомнений быть не могло. Даже когда они разберутся с этим феноменом, придется изрядно потрудиться над тем, чтобы вытравить остатки теней из разума юной пациентки. – К счастью, твои слова натолкнули меня на одну довольно простую идею. Идем, в вестибюле есть несколько столов. - А… Что именно вы?.. - робко начала девочка. – Я же специально проверяла – через две минуты человек забывает, что видел меня. - Да, а еще ты настаивала на том, чтобы я поставила положительное заключение в твоем деле, - мягким тоном напомнила Хидари. – «Потому что меня забывают все, кто не обязан меня помнить», не так ли? - Да, - согласилась Мадока. – Мне… ну, если я не сдаю домашнее задание, то мне все равно ставят двойки. И когда я однажды разбила окно, то учительница написала записку о моем… ну, что я это сделала, а потом, уже на следующий день, меня вызвала к себе наша классная. Вот… Я тогда подумала, что это из-за того, что была записка – то, что они вспомнили, что это сделала именно я. Девушка припомнила, что видела короткое упоминание об этом в деле девочки. Там было больше, чем просто разбитое стекло. «Драка, попытка причинить вред однокласснице, выкинула стул в окно», - да, тут явно было из-за чего вызывать на подробный разговор. Впрочем, если учесть тот факт, что Мадока тогда действительно могла заставить других обратить на себя внимание, то это происшествие вполне укладывается в общую схему событий. - Вот мы сейчас и проверим, как это все работает, - удовлетворенно заметила Хидари, когда они вышли в просторный светлый холл. Вдоль стен был ряд длинных столов со стоящими рядом скамейками, а в центре зала красовался миниатюрный кусочек джунглей – вздымающиеся метра на полтора над полом папоротники и пара редких цветов, привезенных откуда-то из Вьетнама бывшими учениками. Когда девушке показывали ее новую работу, то много рассказывали о подобных мелочах, но большую часть этой малополезной информации она тут же постаралась забыть. Подойдя к ближайшему столу, Хидари поставила на него сумку и вытащила из нее папку с делом Мадоки. - А… - девочка так и не решилась задать вопрос, судя по всему, еще не сообразив, что собирается делать психолог. - Успокойся, я действую исключительно ради твоего блага, - пробормотала девушка. «Психически здорова. Без отклонений», - она аккуратно зачеркнула собственное заключение и припасала рядом: - «Неадекватное восприятие реальности. Ярко выраженный бред. Нарушение чувства времени. Парафренный синдром. Необходимо постоянное наблюдение у лечащего врача. Хидари Гаидоку». За спиной испуганно пискнула Мадока.