С Новым Годом, любимая!

Как он жил два последних года? И жил ли вообще? Память не сохранила ничего, кроме трех слов, занозой засевших в сердце: «Я потерял Катю». Он ходил на работу, исполнял свои обязанности – и делал это хорошо, компания работала с прибылью. И в бары он ходил с Романом, и веселился там с девушками, и возил изредка их в мотель, но все это делал как бы и не он, а некий механизм, который завели, и он работает, пока завод не кончится – как тамагочи. Была в детстве у него такая игрушка. А вчера все изменилось! Он сидел в ресторане, потягивал виски и смотрел в окно. К заказанному ужину не притронулся, да и алкоголь не лез в горло – давно сидит, а еще и первая порция не выпита. Вдруг услышал знакомый голос: - Андрей Павлович! Здравствуйте! Присоединяйтесь к нам! Повернулся всем корпусом, и увидел Зорькина. Он с девушкой ужинал за столиком напротив. Кивнул равнодушно и опять в окно уставился. А Зорькину неймется – выпил, девушка рядом миленькая, счастлив он и хочется обнять весь мир. Ну, или хотя бы Жданова. - Присаживайтесь к нам, Андрей Павлович! Мы с Валечкой заявление в ЗАГС подали, отмечаем это событие. Давайте с нами! А приглашение на свадьбу мы вам пришлем! Знакомьтесь – это Валя, а это Жданов…- он стоял с протянутой рукой, и девушка его встала – ничего не оставалось Жданову делать, как перебраться со своей бутылкой за их столик. Говорил в основном Николай, рассказывал, какая у него замечательная невеста, и что он готов для нее сделать. Но догадался все же спросить и Жданова о семье, о детях, а узнав, что тот живет один, удивился очень - А что же Вы не женитесь? - Не могу. Катерина забрала мое сердце. - Так на ней женитесь. - Не смог я у нее прощение вымолить, не верит она в мою любовь. Да и сама, наверное, разлюбила. - Это вы зря! Любит она Вас, и простила давно. - Это правда? – Жданов от волнения выпил залпом двойную порцию виски, но волнение не улеглось, сердце билось часто и радостно. Он прижал его рукой – не выпрыгнуло бы! Да и боль так меньше. - А зачем мне врать? Все так, как я говорю. Жданов засуетился. Стал собирать свои вещи, что лежали на столе: очки, телефон, портмоне. - Зорькин! Дай мне ее адрес! Я поеду… - Адрес дать не могу, сам не знаю – она не говорит, а ехать Вам совсем не обязательно – она скоро сама приедет, на день рождения. Нас уже пригласили! И вы приходите! Квартира вдруг стала мала Жданову. Ходил из угла в угол, натыкался на вещи, отбрасывал их, будто это они не давали ему возможности мыслить трезво. Так и не приняв решения, как следует поступить, поехал к Малиновскому. Повезло, друг оказался дома и главное один. Рассказал ему о встрече с Зорькиным. - Ромка, что мне делать? Оказывается, Катя меня простила! И все еще любит! А может он ошибается? - Вот приедет она, Все и выяснишь. - Что, вот так вот просто заявиться? С коробкой конфет и шампанским? - Нет, так не пойдет… Надо что-то придумать… Оригинальное! Удивительное! Незабываемое! Такое…Такое… Чтобы она сама к тебе бросилась. *** Катя ехала с вокзала на такси. Родители хотели встретить, но она категорически запретила им это делать – гололед, у отца нога больная, мало ли что … Таксист попался пожилой и разговорчивый. Ехал не торопясь и говорил без умолку. - Это ведь надо, так любить женщину! А вроде и не красавица, моя жена в молодости не хуже была. Катя поддакивала, не вникая в суть, а он все говорил, говорил. - Вот, опять ее портрет! Слова-то я не разобрал толком – проезжаешь быстро, но про любовь, точно! Посмотри, опять она! Катя глянула и обомлела: с огромного рекламного плаката смотрела на дорогу она, Катя Пушкарева! - Остановите, пожалуйста… Я прочитаю… - Зацепило? То-то! У следующего щита я потише поеду, прочиаешь. - А… он не один? - Да много их. Штук пять или шесть – на этом направлении, в других местах не видел. - Покажите мне их все. - Поедем. Мне без разницы, куда ехать. Сейчас круг сделаем, и к первому щиту подъедем. Катя смотрела на баннер и плакала – девушка с косичкам , в круглых очках , робко вглядывалась в окружающий мир. Слезы мешали читать надпись под фотографией, только она-то знала эти слова наизусть – на каждом баннере. «Мне очень грустно, когда я думаю о нас. Я надеюсь, что мы снова будем вместе. Не отталкивай меня - пожалуйста! Я очень по тебе скучаю. Твой А.» «Мне не хватает твоей улыбки. Я все время думаю о тебе. А.» «Я готов на все, чтобы ты была со мной. Ты перевернула мою жизнь, ты изменила меня! Я тебя очень люблю, Катя! Только тебя! А.Ж.» «Мне так важно знать, что только я могу целовать тебя, чувствовать твою нежность. Я люблю тебя, и с каждым днем все сильнее. Останься со мной, Катя! Андрей». А недалеко от дома Пушкаревых на баннере красовалась бархатная коробочка с кольцом и поздравление: «С Новым годом, любимая!» Таксист затормозил, высунулся в окно, посмотрел номер дома. - Так мы по адресу и приехали – сказал удивленно, и посмотрел на пассажирку, - Это все про тебя что ли? - Про меня, - тихо прошептала, опустив глаза. - Я вспомнил, еще один щит есть! В другом районе, возле высотки. Поедешь? - Наверное, в другой раз. Меня дома ждут. - Так он тоже ждет – на том щите так и написано «Я жду тебя, Катя!». - Вот дела…, - таксист неторопливо закурил и уехал. Катя поднялась на родной четвертый этаж, позвонила в дверь. Дверь тотчас распахнулась – перед ней стоял Жданов! С той самой коробочкой в руках, как на картинке. Из-за его спины выглядывали довольные родители, и ей показалось, что она слышит голоса Зорькина и Малиновского. Конец.