Дружба? Любовь?

      Мэй волновалась, но не больше Колсона, это точно! Тот вел себя будто ребенок, которого ведут ко врачу. Весь извелся и начал раздражать не только Мелинду, но и всю команду. Самолет приземлился в километре от места встречи, это расстояние было наиболее безопасным, учитывая навыки доктора Гарнера. — Я на месте, — Мэй была спокойна, но что-то не давало девушке покоя, — пока чисто. Стоп. Вижу движение, возможно обнаружение объекта. Северо-запад. Это и правда был он — Эндрю Гарнер, совсем не изменился, только вот походка какая-то нервно-жесткая, будто он был решителен, но боялся чего-то. Мужчина остановился у столика Мэй. Надо заметить, что местом встречи было небольшое кафе на границе города, сейчас там находился только персонал — два человека. Эндрю стоял, он смотрел на Мелинду около минуты, не двигался, ничего не говорил, казалось, он не дышал. Наконец Гарнер сел за столик, официантка подошла и, положив меню на стол, быстро убежала. Напряжение все нарастало, Мэй, помня, что этот человек сделал с другими агентами, начинала волноваться. — Здравствуй. Как поживаешь, Мелинда? — Что тебе нужно, Эндрю? — в ответ на ее выпад мужчина лишь усмехнулся. — Ничего такого, просто хотел встретиться. — Ты убил четверых! — она была зла и решительна. «Как всегда» — отметил про себя психолог. — Сильно хотел. — Вот она я, — Мэй решила играть по его правилам. — Ну, так как ты? Она ответила.  — Да? А я, знаешь, не так хорошо, особенно после того, как ты засунула меня в морозилку! — он наклонился к женщине и ударил кулаком по столу. Мэй даже не вздрогнула. — Я надеялась найти лекарство, это было для твоего же блага, Эндрю. — Хорошо, — он успокоился, казалось, что у него биполярное расстройство. — Как там команда? — Все так же, Эндрю, прошу, скажи, чего тебе нужно? — Ты! — Гарнер попытался вырубить Мэй, но она отреагировала быстрей. В это же время по приказу Колсона группа захвата начала свою операцию. Когда команда прибыла, работники кафе уже сбежали, а все, что нашли агенты, так это записку, видимо заранее приготовленную Эндрю. В ней значилось:

«У вас восемь часов, я больше не тот, кем был раньше, так что убить Мэй мне не составит труда. И да, Колсон, помнишь наше знакомство?»

— Знакомство? Что это значит? — первой пришла в себя Дейзи. — Вероятно, он о месте, мы познакомились при странных обстоятельствах. Это было задание, в нерабочее время Мелинду пришлось вызвать, и он подвез ее. За мной! — команда устремилась за шефом к машине. Место, куда он привез их спустя два часа, напоминало склад, старый, забытый временем и владельцами. Они зашли, было тихо, подозрительно тихо. — Раньше тут была ферма или что-то типа того. Разделимся. Фитц и Мак в северную часть, Елена, Дейзи в восточную, а мы, Симмонс, в западную. Выполнять! — он был настроен решительно, возражать никто не хотел, но все же пришлось. — Сэр, а вы не думаете, что это ловушка? — взволнованно и неуверенно спросила Симмонс. — Конечно, это ловушка, агент Симмонс, но он один, а нас шестеро. — Пятеро. — Мэй. — Но, она могла… — Дейзи не удалось закончить, Колсон перебил ее. — Нет, я дал приказ, выполняйте, агент Джонсон! — Фил был в ярости, только наполовину понимал, что делает, большинство его мыслей было обращено к Мелинде. Ребята разошлись, они ходили по складу, который, к слову, был огромен, уже десять минут. Надо сказать, что помещение не было пустым: там находились десятки баков, так что найти среди них человека было достаточно трудно. И вот, Елена сообщила, что слышала голос в своей части склада. Колсон и остальные ринулись туда. Мужчине было страшно, по-настоящему страшно, не только за себя или команду, он боялся того, что сделал за эти три часа Эндрю: «А вдруг он сломал ее? Морально, как тогда, в Бахрейне, нет, нельзя гадать, только хуже становится».       Картина, представшая их взгляду, была жуткой, странной, ненормальной… Мэй, связанная по рукам и ногам, лежит у одного из баков, у нее разбито лицо, остальных повреждений пока не видно. Гарнер стоит над ней не в обличии Лэша, а в своем, человеческом, он смотрит на Колсона, усмехается. Филипп кинулся к возлюбленной, но не тут-то было, Эндрю не глуп, молниеносно достает пистолет и направляет на Мелинду. — Стоп. Шаг и прострелю ей руку, — он был спокоен, как никогда, это не на шутку пугало. — Отпусти ее, и мы поговорим. — Не так просто, Фил, нет уж, я отомщу как следует. — Так вот чего ты хочешь? Мести? Но за что? Она любила тебя! — Колсон сделал шаг и это было ошибкой. Эндрю выстрелил, тем самым вернув Мэй в сознание. Пуля прошла насквозь, ранив предплечье левой руки. — Нет, прошу, не стреляй, — Колсон старался сохранять спокойствие. — Фил? Зачем, идиот?! — Мэй злилась и боялась одновременно. — Итак, Колсон. Как поживаешь? Подружку нашел? — Эндрю издевался. Взгляд директора метнулся к Мэй, но отвечать он не стал. — Да ладно, знаю я, что вы вместе, голубки! — он криво усмехнулся и все больше начинал походить на злодея из какого-нибудь глупого комикса. — Повторюсь, чего ты хочешь? Денег? — Как грубо, Фил, но, знаешь, и от них я бы не отказался. А вообще, я хочу, чтобы про меня забыли, больше никогда не вспоминали, не искали, что бы я не сделал… — Как ты себе это представляешь? Невозможно просто стереть человека. — Колсон был в недоумении. — Почему же? У вас все еще есть та симпатичная хакерша с проблемами в личной жизни, а? Как там твой электро-мальчик? — Мертв, но он пал героем, в отличие от тебя! — с этими словами Дейзи ударила энергетической волной в Эндрю. — Дейзи, нет! — крик Колсона слился со звуком выстрела. Эндрю упал, он был без сознания, а остальные будто застыли в оцепенении. — Мэй! — Фил бросился к Кавалерии, он понимал, что выстрелили в нее. Когда он упал на колени рядом с Мэй, его взору открылась ужасная правда, пострадало не только лицо девушки: она была в синяках. Там, где Гарнер связывал ее, была содрана кожа, прострелена рука и, наконец, последний выстрел, угодил в грудную клетку, по подсчетам Колсона над сердцем, но он ведь не врач…врач! — Симмонс!       Дальнейшие события описывать не имеет смысла, были только чувства и эмоции: паника, ярость, страх, безнадежность, отчаяние, снова страх, страх, страх. Мэй привезли в больницу, там сообщили невыносимый вердикт КОМА. Это ужасное слово вертелось у команды в голове вот уже два дня. Врачи заставили их уйти, как они выразились, «по домам». Друзья, конечно, отправились на Зефир, хотя…может, это и есть дом?       Мэй все лежала в больнице, прошел месяц, однако верили все: всегда оставляли для нее место, когда шли обедать, всегда готовили для нее задание, когда планировали миссию, через день ходили в больницу, по очереди. Только ей это не помогало, в палате, она лежала все такая же бледная, спокойная, чересчур спокойная. Девушки говорили с ней, читали, Симмонс даже напевала колыбельные. Парни просто приходили, наблюдали, иногда рассказывали о о чем-то неважном, о вчерашней ссоре с Еленой, о пролитом на рубашку кофе, о дожде, который льет уже второй день. Все эти маленькие глупости команда делала только для себя, чтобы не забыть, чтобы верить, чтобы ждать, а ведь так хотелось перестать! Эта дурацкая надежда убивала их, прожигала изнутри, мучила, не давала покоя!       Спустя сорок три дня Колсон не выдержал, он сорвался, разбил все, что можно в кабинете, напился, накричал на Дейзи, так долго крушил собственный кабинет, что рука вся была в крови. Он сломал запястье, буквально уничтожил кожу на костяшках пальцев, но все это не имело значение, пока она не с ним. Маку удалось успокоить шефа: ему дали снотворное, уложили спать. А Симмонс потом три часа подряд плакала, сидя посреди комнаты, держа совместную фотографию команды, Дейзи ночью забилась в истерике, Фитц и Мак вернулись из бара только в пять утра, Родригез до бессознательного состояния тренировалась в зале. Каждый испытал боль утраты, каждый смирился с состоянием Мэй.       Спустя неделю в штаб позвонили: она очнулась! Команда была на месте через пятнадцать минут, забежав в палату, игнорируя все крики медсестры, они обнаружили агента ЩИТа седьмого уровня, «Кавалерию», Мелинду Мэй, шепотом говорящую с врачом. — Мэй! — Колсон, естественно, был первым, он упал перед ней на колени, целовал руки, шептал что-то невнятное, он, черт возьми, плакал! — Фил… — все, что сейчас была способна сказать Мэй. Как выяснилось позже, ублюдок Гарнер повредил ей гортань (через десять дней женщина снова смогла говорить).       Объятия, слезы радости, извинения, признания можно было наблюдать в палате 21 больницы св. Иоанна.* Спустя еще пару месяцев все улеглось, Мэй полностью восстановилась, Колсон сделал ей предложение, свадьбу отложили до более благоприятного времени. Об Эндрю они снова услышали не скоро, его отдали правительству и всем плевать было, что там с ним сделают, но Фьюри счел нужным сообщить, что Гарнера отправили в тюрьму сразу после поимки, срок — пожизненный, там, увы, он прожил лишь три месяца, его зарезали при потасовке. Да, драться Гарнер никогда не умел… А размеренная жизнь на Зефире 1 продолжилась.       И опять — на миссии: опасность, страх, адреналин, а дома: поцелуи, признания, счастье…