Стая превыше всего

      Рыцари Простора неспешно готовились к тому моменту, когда они покинут стены Риверрана, а потому во дворе родового замка Талли было довольно оживленно. Слуги метались взад-вперед, поднося корзины с продовольствием и седельные сумки, набитые припасами, коих, несмотря на начавшуюся зиму, было довольно много, благо, погибший Бринден Талли еще до начала осады набил хранилища замка припасами, а Фреи, гореть им в Седьмом Пекле, все же не додумались разграбить закрома Риверрана. Конюхи проверяли лошадей, выявляя тех, кто нуждался в дополнительном уходе, а кому вообще требовалось полноценное лечение. Так же на предмет повреждений внимательно изучались подпруги и подковы лошадей, кого-то отправляли обратно в конюшню, куда уже направлялись мастера с инструментами. По итогу всего, во дворе замка царило невероятное оживление, в воздухе постоянно разносились громкое конское ржание и людские проклятья, стоило кому-нибудь наступить соседу на ногу, задеть кого-то плечом или вовремя не уступить дорогу знатному господину.       Стоя на балконе, Маргери Тирелл наблюдала за тем, как несколько слуг, под надзором одного из рыцарей, изучали ее повозку, больше походившую на дом с колесами. Кто-то даже залез под днище, явно вознамерившись изучить его как следует. Раздались крики, и к мастеру подбежали несколько помощников с инструментами, молоток с гвоздями исчезли под повозкой, и вскоре до слуха Маргери донеслись размеренные удары. Отвернувшись, она вошла в отведенные ей покои, в которых, помимо самой Тирелл, сейчас находились ее фрейлины и леди Рослин Талли, которую многие за спиной продолжали называть Фрей. Слуги с большой неохотой выполняли ее распоряжения, о чем бедняжка прекрасно знала, как и о том, что многие обитатели замка с удовольствием увидели бы мертвой как саму новоявленную леди Риверрана, так и ее сына. Хотели бы, но, тем не менее, ничего не предпринимали, так как прекрасно знали, что с ними сделает лорд Эдмур, когда обо всем узнает. Судьба тех дураков, кто имел неосторожность в его присутствии нелестно высказаться о леди Рослин и ее сыне, а также о том, что надлежит с ними сделать, стала примером для остальных недовольных: их крики долго оглашали стены Риверрана, ясно давая понять каждому, что лорд Талли не потерпит даже самого ничтожного выступления против своей жены и наследника.       Данные высказывания и выступления, пусть и не полностью, но все же сошли на нет, когда недавно прибывший в Риверран мейстер Люис, внимательно изучивший состояние молодой госпожи, внезапно подтвердил беременность леди Талли. Когда вести об этом разнеслись по замку, слуги хоть и не перестали скрипеть зубами при виде молодой женщины, все же стали относиться к ней более терпимо. Род Талли возрождался практически из небытия, а видеть кого-то другого в качестве правителей Речных земель местное население никак не желало.       — Вы покидаете нас завтра? — тихим голосом спросила леди Рослин, как если бы это она находилась в гостях, а не являлась полновластной хозяйкой огромного замка.       — Если все будет нормально и не возникнет дополнительных сложностей, — ответила Тирелл, — хотя повозка, как я погляжу, все-таки нуждается в ремонте. Ничего, в случае чего мы поедем верхом, — на этих словах фрейлины Маргери недовольно поморщились, но все же решили промолчать. Они уже давно усвоили для себя тот факт, что если их кузина что-то вбила себе в голову, то им остается только с этим смириться, а свои возражения держать при себе. — Дела требуют моего присутствия в Просторе, я и так уже сильно задержалась в ваших краях, а меня уже давно ждут в Хайгардане.       — Но вы не говорили об этом королю Старку, — заметила Талли.       — Нет, но я и не должна во всем перед ним отчитываться, — парировала Маргери. — К тому же, я не думаю, что Джон Старк ждет от меня безропотного прозябания на одном месте, особенно в свете того, что нам надлежит решить множество проблем, а у нас ничего не выйдет, если я буду безвылазно сидеть в Риверране, — видя недоверие на лице Рослин, Тирелл добавила, — не волнуйтесь, я сегодня же отправлю письмо королю Севера, сообщу ему о своих планах.       Недоверие и неуверенность на лице леди Талли никуда не исчезли даже после этих слов, и Маргери рассмеялась. Эта бедная девочка, еще совсем недавно боявшаяся Джона Старка, прозванного среди воинов Вешателем, до дрожи в коленках, теперь искренне беспокоилась за его судьбу, прекрасно понимая тот факт, что ее собственная жизнь в немалой степени зависит от успехов короля Севера. Если Старк каким-то образом проиграет, то не будет никаких гарантий того, что Талли сохранят не то что власть в Риверране, но даже собственные жизни. А может, причина ее беспокойства крылась в удивительном обаянии короля Севера, выстоять против которого не могла ни одна женщина на памяти Тирелл, и это даже несмотря на постоянный угрюмый вид Джона Старка. Даже его сестра, Арья, несмотря на запрет ехать вместе с основной частью войска, уже на следующий день исчезла из Риверрана, и ни у кого, включая саму Маргери, не было даже тени сомнения в том, что девушка уехала следом за братом, не желая даже на мгновение выпускать его из поля зрения. Что служило тому причиной, Маргери не бралась даже гадать.       Тирелл уже было хотела привести ряд аргументов, дабы убедить Рослин в том, что ее действия, по целому ряду невысказанных причин, никак не будут направлены против Старка, когда в дверь постучались, а через мгновение в покои вошел молодой слуга, все еще привыкавший к своим новым обязанностям:       — Прошу меня простить, леди Рослин, — судя по всему, ему довольно сильно хотелось высказаться как-то иначе, но мужчина все-таки смог сдержать свои порывы, — но в Риверран приехала женщина с Севера. Она представилась, как леди Мелисандра, говорит, что является жрицей Рглора и от имени своего бога, и с вашего разрешения, хочет поговорить с леди Тирелл.       — Жрица Рглора? — удивилась Маргери. — Хочет поговорить со мной? Зачем?       — Я не знаю, — ответил слуга, переминаясь с ноги на ногу. — Я спрашивал, но эта женщина сказала, что это не моего ума дело, а о цели своего визита она будет разговаривать лишь с теми, с кем она сама сочтет нужным. В случае, если вы не захотите ее видеть, жрица велела передать, что вас это касается в первую очередь, ведь речь пойдет о короле Севера.       Рослин метнула тревожный взгляд на Маргери, и та вполне понимала беспокойство Талли: какое дело у жрецов Рглора могло возникнуть к Джону Старку, убежденному почитателю Старых богов? Они строят на него какие-то свои планы? Или, быть может, жрица действует по воле Дейенерис Таргариен, которая много лет провела в Эссосе, где власть Красного Бога была наиболее сильна? Могла ли Матерь Драконов принять эту веру? Поди знай.       — Что ей может быть нужно? — спросила Элинор, глядя то на леди Рослин, то на своих кузин.       — Вряд ли что-то хорошее для нас, — тут же ответила ей Мегга. — Я слышала об этих фанатиках, одна история страшней другой.       — Одна красная жрица в свое время постоянно крутилась подле Станниса Баратеона, и до добра его этот факт не довел, — произнесла Маргери. — Если я ничего не путаю, она отправилась вместе с ним на Север, и больше о ней никто ничего не слышал. По крайней мере, никто в армии северян о ней не рассказывал.       — Вы думаете, это она же и есть? — спросила леди Рослин.       — Может быть, — пожала плечами Маргери.       — Ну что же, давайте выясним, — неожиданно решила Талли. Тихим, но довольно твердым голосом она велела: — Приведи ее сюда.       — Слушаюсь, — слуга довольно ловко поклонился и поспешил наружу, проявляя удивительное рвение, которое вряд ли мог ожидать от самого себя.       — У вас хорошо получается, — улыбнулась Маргери, и заметив недоумение на лице Рослин, пояснила: — Управлять людьми. С каждым днем у вас получается все лучше. Пройдет совсем немного времени, и они будут с ног сбиваться, стараясь как можно быстрее выполнить ваши приказания.       — Эд сказал, что бы я привыкала, — на щеках Талли вспыхнул румянец смущения, — вот я и учусь.       — Такими темпами, довольно скоро он сам будет перед вами на задних лапках ходить, стараясь во всем угодить, — заметила Маргери, вогнав собеседницу в еще большую краску.       Пришлось подождать, прежде чем слуга приведет гостью в покои, но вот перед благородными леди предстала женщина в красном облачении, поверх которого был накинут видавший виды и покрытый пылью дорожный плащ. Но даже несмотря на уставший вид, жрица смотрела на присутствующих с таким видом, будто это не она, а они явились к ней на прием, дабы облаченная в красное женщина поделилась с ними своей мудростью, недостижимой ограниченным умам. Медного цвета волосы обрамляли безупречно гладкую, молочно-белую кожу лица, на фоне которого особенно сильно выделялись удивительные красные глаза, в которых словно бы пылало пламя, вечное и необоримое. Красная жрица смотрела на присутствующих женщин даже не как равная на равных, а с совершенно другой высоты, до которой ни Маргери Тирелл, ни тем более Рослин Талли, никогда не смогут добраться.       — Я приветствую вас, Маргери Тирелл, дочь лорда Мейса Тирелла, владыки Хайгардена, — с порога произнесла жрица, — и вас, Рослин Талли, дочь Уолдера Фрея. Я — Мелисандра, верная слуга Владыки Света и его мессии, Азора Ахая, в этих погруженных во мрак землях.       — Азор Ахай? — переспросила Тирелл. — Это еще кто?       — Герой, что должен явиться на свет после долгого лета, когда звезды прольют кровь на земную твердь и на мир вновь спустятся зло, холод и тьма, — торжественным тоном объявила Мелисандра. — Азор Ахай родится среди дыма и соли и пробудит драконов из камня. Он вновь обретет свой огненный меч, Светозарный, и будет противостоять тьме. Мрак расступится перед ним, и сама смерть преклонит пред Азором Ахаем колени. Если же возрожденный Азор Ахай потерпит неудачу, мир погибнет; если же он победит, настанет лето, которому не будет конца, и те, кто падет, сражаясь за него, переродятся заново.       — И что, ты хочешь сказать, что твой мессия уже явился? — скепсисом в голосе Маргери можно было рассекать скалы и крушить крепостные стены.       — Истинно так, — кивнула жрица, — хоть в первый раз я ошиблась, даруя этот титул другому человеку, пусть и достойному, но все же не отмеченному Владыкой Света, ибо истинный Азор Ахай был сокрыт как от моего взора, так и от взора моих сестер и братьев. Как настоящий герой, он укрылся простым плащом цвета ночи и, не ожидая благодарности от других, вступил в бой с Великим Иным, злом, чье имя нельзя произносить. Но истину невозможно скрывать вечно, и правда восторжествовала, пусть глупцы и пытаются ее отринуть, и даже сам Азор Ахай все еще не верит в свое предназначение. Вот только ему не свернуть с некогда выбранного пути, ибо сам Владыка Света направляет его, пусть он и молится другим богам, — увидев ошарашенные лица Маргери Тирели и Рослин Талли, леди Мелисандра продолжила. — Джон Старк — возрожденный Азор Ахай, и тот, кто усомнится в этом, сам обречет себя на вечную гибель без надежды на воскрешение.       Маргери в изумлении смотрела на красную жрицу и не могла поверить своим ушам. Эта женщина сошла с ума? Возможно, но даже если и так, то она была явно абсолютно уверенна в своих убеждениях, и ничто на свете не могло переубедить ее сменить свои возрения. Что бы не заставило леди Мелисандру решить, что Джон Старк является возрожденным героем из древних легенд, в правдивость которых верили разве что только дети, разубедить ее в этом могла, наверное, только смерть короля Севера, да и то она наверняка найдет этому какое-нибудь логическое, с ее точки зрения, объяснение.       — Я знаю, что мои слова кажутся вам безумием, — произнесла Мелисандра, — за последние месяцы я не раз сталкивалась с подобным отношением, но все же даже среди самых глухих мне посчастливилось найти тех, кто способен слушать, кто способен принять правду, какой бы страшной или безумной она не казалась. Эти люди приняли правду и поклялись всюду следовать за Азор Ахаем, пусть даже этот путь ведет их в самую глубокую тьму, рассеять которую под силу лишь Владыке Света. Но как они не оставляют надежду, так и я тешу себя надеждой в то, что вы тоже окажитесь способны принять правду и осознать свою роль в грядущем.       — И в чем же она заключается? — неожиданно задала вопрос леди Рослин. Правительница Риверрана смотрела на женщину в красном довольно странным взглядом, в котором смешалось все: начиная с надежды и заканчивая смертельной угрозой. Видеть подобное в обычно кроткой женщине было довольно необычно.       — Оказывать всестороннюю помощь Джону Старку и помочь ему вернуться на тот путь, с которого он временно свернул, — ответила жрица. — Он увлекся пустыми завоеваниями, а ведь его главной миссией, уготованной ему Владыкой Света, является борьба с истинным злом, что надвигается на мир живых из-за Стены. Королю Севера, бесспорно, нужно объединить вокруг себя народы Вестероса и, если потребуется, Эссоса, но его главный враг ждет своего часа на Севере, и он не будет терпеливо ждать, когда люди двух континентов подготовятся как следует. Нет, Великий Иной ударит без предупреждения, обрушившись на мир на крыльях зимы, обращая каждого встречного, человека или же зверя, в своего безропотного слугу, и если возрожденный Азор Ахай не будет готов к этой встрече, то наша участь окажется незавидной.       — Зачем ты все это нам рассказываешь, жрица? — жестко спросила Маргери. — И почему ты хотела встретиться лично со мной?       — Потому что эта встреча была необходима, — последовал ответ. — Вы совершили угодный Владыке Света поступок, когда привлекли внимание короля Севера к Дейенерис Таргариен, но в то же время вы, возможно неосознанно, подтолкнули Джона Старка к действиям, которую могут ему навредить или даже привести к гибели, а значит и к нашему общему поражению. Владыка Света попытался привлечь внимание своего избранника к его истинному предназначению, когда своим светом изничтожил оплоты скверны, одним из которых стал даже мой родной город, но Джон Старк не внемлил этому предупреждению, предпочитая идти своим путем, ведущим его лишь к гибели.       — Ты глубоко ошибаешься, если имеешь в виду то зарево, что несколько дней рассеивало тьму, — ответила ей Маргери. — Мне доподлинно известно, что твой бог не имеет к этому никакого отношения, так что прибереги свои небылицы для безграмотной деревенщины.       — А вы уверенны, что словам Лемана Расса можно верить? — с усмешкой спросила Мелисандра. — Что вы вообще знаете о нем? Откуда он родом и кто был его отцом? Каким образом он вообще имеет отношение к Старкам? Что вы вообще знаете о нем кроме того, что он сам решил вам рассказать о своем происхождении? Что из сказанного является правдой и является ли таковым вообще хоть что-то? Но я пришла сюда вовсе не за тем, чтобы говорить с тобой о Лемане Рассе, кем бы он ни являлся на самом деле. Я пришла сюда, чтобы поговорить о вас.       — Обо мне?       — Именно, — жрица взглянула на Маргери, и в ее взгляде неожиданно мелькнуло что-то, весьма похожее на жалость. — Я должна сказать вам, чтобы вы забыли о своих иллюзорных желаниях, какими бы прекрасными они тебе не казались. У Джона Старка другая судьба, в которой вам, увы, нет места. Владыка Света уготовил для него другой путь, на который я намерена направить короля Севера, когда в очередной раз с ним встречусь, пусть перед этим мне и придется пройти другой дорогой, что ведет меня через Драконий Камень.       Сперва Маргери не поняла, о чем конкретно идет речь, но в какой-то момент свет понимания озарил ее разум, и она ощутила, как ее дыхание сперло, будто невидимая рука сжала ее за горло. Игла страха вонзилась в сердце Тирелл, подобно копью, но она сумела удержать себя в руках даже несмотря на то, что от сказанного у нее чуть было не подкосились ноги.       Мелисандра продолжала говорить, будто не замечая того, какой эффект произвели ее слова на Маргери Тирелл:       — Песнь Льда и Пламени должна прозвучать во имя спасения этого мира, и Джон Старк должен заключить союз с Дейенерис Таргариен, хотят они оба того или нет. И нет более лучшего способа скрепить узы союза, нежели брак.       Маргери молчала, прожигая жрицу взглядом, в котором разгоралось пламя, ничуть не уступающее тому, что горело в глазах красной женщины. Та продолжала:       — Вы можете негодовать и возмущаться, пытаться изменить то, что было предначертано тысячи лет назад, но все ваши усилия будут напрасны. Поймите, я вовсе не злорадствую и мне искренне жаль вас, но такова воля Владыки Света. Примите ее, и тогда на вас снизойдет его свет.       — Мне не нужен свет твоего бога, — голос Маргери Тирелл прозвучал столь угрожающе, что даже ее фрейлины не могли припомнить ничего подобного. Столь грозной свергнутая королева не выглядела, пожалуй, еще никогда. — Я не признаю его волю, как и его самого. Хочешь забрать у меня Джона? Попробуй.       Впервые Маргери открыто заявила о своих чувствах по отношению к королю Севера, но она не чувствовала по этому поводу даже толики сожалений, а единственным чувством, что сейчас бушевало у нее в груди, был гнев. Кто-то пытался посягнуть на то, что она уже считала своим, кто бы что по этому поводу не думал. Некогда Маргери было глубоко наплевать на Ренли Баратеона. Она искренне желала смерти Джоффри, страшась даже мысли о том, что придется разделить с ним брачное ложе. Маргери никогда не любила Томмена, а потому ей было очень легко его возненавидеть, когда стало ясно, что молодой король стал безвольной пешкой в руках Его Воробейшества. Трижды будучи замужем, Маргери не любила никого из своих мужей, но Джон… Ей было наплевать на все, что сказала ей Мелисандра, как и на то, что на короля Севера имел виды бог, в существование которого Тирелл даже не верила. Ей было наплевать на них всех.       А раз так, то она будет драться до последнего, и уж тем более она не отдаст Джона Дейенерис Таргариен, чтобы бы по этому поводу не думал сам король Севера и, если верить Мелисандре, его потенциальная жена. Мысль о том, что Старк может влюбиться в Матерь Драконов, которую все описывали как настоящую красавицу, Маргери гнала от себя всеми возможными способами. Она скорее умрет, чем увидит Джона Старка, ее Джона, подле Дейенерис Таргариен. В каком бы там ни было статусе.

***

      — Клянусь именем примарха, как же я устал здесь торчать…       — Чем именно ты недоволен?       — Дай подумать… Может тем, что мы торчим в этом жалком замке не пойми зачем, и это при том, что Леман Расс уже давно отсюда уехал?       — Мне нужно напоминать тебе о том, что это приказ лейтенанта?       — Нет, я и сам помню. Просто мне скучно!       — А что ты скажешь о новой гостье?       — Даже не знаю. Может то, что я с удовольствием снес бы ей башку с плеч?       Диалог шел между двумя людьми, один только вид которых мог повергнуть в изумление не только любого стражника Риверрана, но и вообще любого жителя Вестероса. Каждый из них был облачен в панцирную броню, способную выдержать удар рыцарского копья, нанесенного на полном скаку. Поверх доспехов были наброшены плащи, благодаря которым воины сливались с окружающей средой так плотно, что стражник мог пройти мимо них буквально на расстоянии вытянутой руки, так ничего и не заметив. В руках они сжимали оружие, ранее не виданное в Вестеросе, и кто-то мог даже посчитать, что ничего серьезного они собой не представляют, ведь им было невдомек о том, что это оружие могло разить противника на расстоянии двух-трех километров. Особенно сильно местные удивились бы, узнав о том, что оба собеседника находились в противоположных концах Риверрана.       — Что думаешь с ней делать?       — Ну, я бы с удовольствием ее убил, но приказа вроде как не было, верно?       — Верно. Приказа не было, но сообщить о ней, думаю, нужно.       — Согласен. Сам передашь или мне этим заняться?       — Давай ты, я не хочу выпускать из поля зрения эту женщину. Мне она категорически не нравится.       — Хорошо. Немедленно займусь.       Диалог прекратился, и обладай стражники более лучшим зрением, они бы смогли разглядеть скользнувший со стены силуэт, двигающий столь быстро, что в это было попросту сложно поверить. Одно дело было увидеть что-то подобное в исполнении Лемана Расса, одного только взгляда на которого было достаточно для того, чтобы понять: ничего иного от столь могучего воина и ожидать было глупо. Другое дело было увидеть нечто подобное от человека, пусть и рослого, который внешне более ничем от обычных людей не отличался.       Дюбар, разведчик из состава Седьмой роты Владык Огня, вернулся к наблюдению за объектом, ничуть не обеспокоенный тем фактом, что он остался один на территории, которую можно было, при определенных обстоятельствах, считать враждебной. Он ни в коей мере не боялся местной стражи, попросту не способной причинить ему хоть какой-то вред, и все его внимание было сконцентрировано на женщине, звавшейся Маргери Тирелл. Дюбару было глубоко наплевать на то, кем она являлась, как и на то, что она вроде бы не представляла никакого интереса для магистра ордена, но приказ есть приказ. Ему было велено проследить за Тирелл, куда бы она ни отправилась, пусть даже ей вздумается отправится на край света, так он и сделает.       Невольно Дюбар подумал о своих братьях, занимавшихся практически тем же самым в местной столице и на острове, на котором относительно недавно высадилась, по здешним меркам, конечно же, настоящая армада, которую, впрочем без какого-либо труда могла полностью уничтожить любая рота Владык Огня. Когда же на этот мир прибудет Первая Великая рота Легиона, сохранившая за собой право именоваться Вестниками Рока, никто не сможет выстоять против гнева ее капитана, если, конечно, в этом мире найдутся настолько безумные глупцы, что осмелятся навлечь на себя недовольство Вольфганга Бахры, Первого капитана Второго Легиона.

***

      — Занятные твари, — произнес Монк, следя за парящими в небесах драконами с помощью дальновизора. — Особено тот, с черной чешуей. Крупный, сволочь.       — Не крупнее «Громового Ястреба», — заметил его напарник, Джаим, следивший за окружающей обстановкой с помощью своей винтовки. — Всадить пару ракет ему в брюхо, и все, можно смело разбирать его на органы для исследований. Любой истребитель с легкостью приземлит любого из них с небес на землю.       — Да, если такова будет воля магистра. А он ничего не станет предпринимать, пока сюда не пребудет «Покоритель».       — А когда Блэкторн приказал устроить орбитальную бомбардировку? Это что было, политика невмешательства?!       — Обычная зачистка планеты от очагов Хаоса, — пожал плечами Монк. — Можно подумать, мы в первый раз проворачиваем что-то подобное.       Джаим пробурчал что-то себе под нос, явно не разделяя мнения руководства ордена, но то была обычная ситуация внутри Легиона: в его рядах обязательно находился кто-нибудь, кто был недоволен действиями руководства, и, согласно легендам, лишь примарх некогда мог погасить все очаги недовольства одним только словом, но магистры, включая даже самого Первого капитана, были лишены подобных навыков, а потому им из раза в раз приходилось сталкиваться с неподчинением в рядах Легиона. В данный момент Монка мало волновали подобные нюансы, он лишь выполнял приказ, теша себя надеждой на то, что миссия команды, возглавляемой самим Бахрой, все же увенчалась успехом. Если Легиону улыбнется удача, Леман Расс будет отнюдь не единственным примархом, который совсем скоро вернется в Империум.

***

      Холодный туман окутал окрестности, покрывая пожухлую траву первой изморосью, но те, кому довелось следить за дорогой на Харренхолл, совершенно не чувствовали этих знаков наступающей зимы, ведь их внутренности сковывал совершенно иной холод, вымораживающий саму душу холод ледяного страха. Один только вид марширующих воинов вызывал животный ужас у тех крестьян, кому «посчастливилось» увидеть отряд северян, ведомых в бой воином исполинского роста, от которого во все стороны расходились волны еле сдерживаемой ярости и жажды боя, и выдержать столь чудовищный наплыв чувств был способен далеко не каждый, а потому крестьяне, похватав пожитки, старались как можно быстрее убраться с пути северян, над головами которых гордо реяло знамя Волчьей Гвардии. Лучшие воины короля Севера прибыли к Харренхоллу, и пусть их было совсем немного, почему-то ни у кого не возникло сомнений в том, что грозный замок падет к их ногам, словно перезрелый фрукт в руки фермера.       Леман Расс шел к возвышающемуся впереди замку совершенно не скрываясь, так как не видел в этом никакого смысла, а следом за ним, кое-как поспевая за широко шагающим примархом, едва ли не бежал отряд северян, облаченных в лучшие доспехи, что только смог предоставить им Джон Старк. Со стороны могло показаться, что волчья стая, ведомая своим грозным и безжалостным вожаком, мчится к своей добыче, дабы вцепиться в нее со всех сторон и разорвать на части. Глаза северян хищно сверкали в это морозное утро, предвещая гибель каждому, у кого хватит глупости встать у них на пути. Их ладони то и дело смыкались на рукоятях мечей и топоров, кто-то проверял тетиву своего лука и стрелы, наконечники которых уже давно сменили камень на сталь. Пусть их было совсем немного, но в данный миг каждый воин мог заменить собой добрый десяток, а то и большее количество бойцов, боеспособных и готовых ко всему, что только мог противопоставить им враг. Пусть у северян не было с собой осадных машин, а их численность могла рассмешить даже детей, те, кому довелось увидеть приближающийся к стенам Харренхолла отряд, спешили попрятаться кто куда, будучи абсолютно уверенными в том, что совсем скоро над стенами грозного замка будут развеваться знамена Старков.       Леман Расс шел вперед, ничуть не задумываясь о той буре, что он породил в душах крестьян, бродячих рыцарей и мелких лордов, узревших его самого и шествующий следом за ним отряд северян, которым впервые за всю свою жизнь довелось побывать не только так близко к столице в частности, но и на самом юге в целом. Редкому уроженцу северных земель, если только это был не купец, торгующий пушниной и серебряными украшениями, доводилось быть так далеко за Перешейком, особенно в краях, что так близко прилегали к Королевским землям, откуда открывался путь на саму столицу. Будь здесь сам король Севера, он смог бы, возникни у него такое желание, без особого труда осадить Королевскую Гавань с суши, и пусть у него недоставало сил, чтобы отрезать столицу с моря, даже самый тупой крестьянин знал о том, что у королевы Серсеи не было даже мало-мальского подобия флота, который смог бы без особых сложностей снабжать столицу провиантом и всем тем, что могло понадобиться городу со столь огромным населением.       Лемана Расса ни в коей мере не интересовали подобные детали, ведь он пришел почти что к самому подножью Харренхолла не столько за тем, что открыть Джону путь на столицу, сколько решить другие вопросы, что в полный рост встали перед молодым королем Севера. Собственно, когда примарх в последний раз бывал в данных краях, никакого замка здесь и в помине не было, никто даже не задумывался над тем, что в будущем он может понадобиться. Окрестности были дикими и необитаемыми, до той поры, пока к началу Долгой Ночи на побережье озера, лишь позже названным Божьим Оком, не была отстроена захудалая деревенька, но именно здесь некогда был сформирован союз, положивший конец войне между Первыми Людьми и Детьми леса. И уж тем более все давно забыли, что здесь некогда совершил экстренную посадку один из тех немногих штурмкатеров, что успели покинуть ангар крейсера, сбитого с небес неведомой силой. Примарх хорошо помнил тот злополучный день, как и тот факт, что один из «Громовых Ястребов» упокоился на дне озера, на берегу которого спустя тысячелетия и был отстроен Харренхолл.       И сегодня настала пора извлечь его содержимое наружу и уповать на то, что груз штурмкатера не пришел в полную негодность за прошедшие тысячелетия, чего никак нельзя было исключать. Но если хотя бы часть содержимого грузового отсека сохранилось в рабочем состоянии, то у всех тех, кто посмеет выступить против Старков, появится дополнительный повод задуматься о том, правильную ли сторону они выбрали в этом конфликте.