С тобой...

      В общем, этот урок они прогуляли, хотя, наверное, не стоило этого делать: в конце концов, директор может решить, что они старались только до конца испытательного срока, а потом расслабились. Но, черт возьми, это так хорошо: сидеть на подоконнике (Мисаки ещё никогда так не делала), глядя в любимые глаза напротив, не беспокоится ни о чем… Ну, разве что только поправлять периодически задирающийся подол юбки.       — О чем задумалась? — облокачиваясь о стену, поинтересовался Такуми, неотрывно следя за каждым движением Аюдзавы.       — А? — встрепенулась девушка, отводя взгляд. — Да так, ни о чем… О том как воспримет директор наш прогул.       — Не волнуйся, — мягкое прикосновение кончиков пальцев к её щеке, заставило Президента вздрогнуть. — Если что, директора возьму на себя: ты итак очень сильно постаралась.       — Вовсе нет! Мы должны все делать вместе, как ты не понимаешь? — нахмурилась Мисаки. — Со всем справляться вдвоем!       — А ты разве разрешала мне помогать тебе с учебой? — осторожный поцелуй в краешек губ. Покраснев, Аюдзава покачала головой. — Ну вот. И я тебе не разрешаю помогать мне в этом. Теперь мы — квиты. Что-то имеешь против?       Видя, что девушка собирается что-то возразить, Такуми накрыл её губы своими. Мисаки возмущенно замычала в поцелуй и попыталась было отстраниться. Усуи лишь притянул её ближе, и вскоре Аюдзава сдалась под напором возлюбленного, подаваясь навстречу и обвивая его бедра ногами. Парню стало безумно жарко.       Неожиданно зазвеневший звонок, заставил парочку вздрогнуть и постараться оказаться как можно дальше друг от друга. Пока девушка поправляла вновь задравшуюся юбку и застегивала несколько верхних пуговиц на рубашке, а Такуми делал вид, что на него напал кашель, из кабинетов повалил народ. Спешащим успеть все дела на перемене школьником не было до смущенной пары никакого дела. Оба уже успели успокоится, когда к Президенту подлетела Сакура. Следом за ней, на горизонте показалась мистически спокойная Шидзуко. Пока Сакура допрашивала отчаянно краснеющую подругу, Шидзуко просто протянула блондину портфель Аюдзавы и, получив благодарный кивок, скрылась в толпе, утаскивая с собой отчаянно сопротивляющуюся Ханазоно, которая кричала что-то о том, что «ещё не все спросила».

***

      Оставшиеся уроки, несмотря на немного нервозное состояние Президента и неприятно-острую боль в руке, прошли, по мнению самой девушки, довольно быстро… и совершенно непродуктивно. Начать хотя бы с того, что объяснение темы по японскому Аюдзава пропустила, думая о поцелуе в столовой. На уроке алгебры Мисаки смотрела в окно, следя за Такуми, занятым на уроке физкультуры. Урок английского девушка тоже прозевала (причем в буквальном смысле этого слова). Короче говоря, результата от учебы не было никакого. Зато хоть время убила. Девушка легла на парту, прикрывая глаза. Сейчас она полежит немного, отдохнет и… девушка снова зевнула.

***

      Для Усуи уроки тянулись мучительно долго, хотя, в отличие от Мисы, он не нервничал, да и не болело у него ничего. Причин «растянутости» времени было две: первая заключалась в немного ленивом состоянии — делать не хотелось абсолютно ничего; вторая, конечно же, была связана с Мисаки. На протяжении всех оставшихся уроков, парень думал о том, как они вместе пойдут домой, как он возьмет её за руку и это действительно придавало сил.       Когда Такуми вошел в кабинет студсовета, то увидел, что Аюдзава задремала. Покачав головой, парень, стараясь шуметь как можно меньше (и поэтому недовольно жмурясь при каждом шорохе или скрипе), пристроился неподалеку от любимой. «Все же переволновалась» — с какой-то нежностью подумал молодой человек, глядя на спящую Мисаки.