Карнавал

Корусант, 15 ДБЯ

      Яркие пятна вспыхивали в небесах. Расползаясь по пространству, они формировали рисунок, который ещё не скоро погаснет. Ночное небо, всегда освещаемое огнями многочисленных небоскрёбов и комплексов, сегодня было прекрасно. Красочные фигуры и волшебные «живые» картины украшали его, перебивая холодное освещение высоток. Созданные по замыслу своих творцов, они служили феерическим дополнением к закрытию Карнавала – праздника, не так давно принятого как официальный.       Громкая череда выстрелов, и пятна красного цвета, вышедшие вперёд остального безумия, сформировали новый и главный знак сегодняшнего вечера. В небе алым заревом горел бенду… Нет. Символ Галактической Империи.       Когда выстрелы прекратились, центральная площадь погрузилась в тишину, ставшую настолько внезапной, что Исанн поёжилась. Она вскинула взгляд на небо, на котором все рисунки, за исключением последнего, начали гаснуть, а потом посмотрела вниз. С балкона дворца люди в пёстрых одеяниях напоминали бесконечное цветастое море, бесконечную толпу… И так просто умолкнуть? Это казалось немыслимым, практически невозможным.       Исанн пригляделась, продолжая напряжённо всматриваться в «умолкшее море». Что-то там, внизу, скрытое от её глаз, определённо происходило. Она могла только чувствовать это: из глубин собственной души с каждой секундой поднималась смесь непонятных чувств, которые взрослые обычно называли трепетом и благоговением, а ещё страхом…       Исанн осмотрелась, ища взглядом мать и, не найдя её, отпрянула от перил. Она направилась обратно в зал.       Гул гуляния стихал и здесь: оркестр доигрывал ноты, пары в центре завершали танцы, умолкали даже разговоры, коими наполнялся каждый уголок просторного помещения. Исанн заметила, как у дальней стены служащие разворачивали огромный экран, на который, по всей видимости, будет передаваться трансляция с площади. Но всеобщее движение не интересовало её. Нахмурившись, она обвела взглядом зал снова, продолжая поиски.       Среди толпы людей в одинаковых по крою мундирах, отличающихся только цветами, среди толпы одинаковых спутниц, облачавшихся в сине-золотые одеяния с перьями ваутра, подстать изощрённой корусантской моде, отыскать мать оказалось проще – она была особенной. Всегда вызывающей восхищение среди многих на приёме, а также ни с чем не сравнимую зависть, которая отражалась на лицах людей, не наученных правилам Корусантской Игры. Она любила бросать вызовы и одним своим появлением притягивала взгляды едва ли не всех, приглашённых на приём.       И сегодня госпожа Айсард не изменила своим маленьким слабостям: игнорируя веяния моды, она выбрала для праздника молочного цвета платье в пол с широкими рукавами и накидкой, имевшей вышивку на плечах и спускающуюся по краям. Довольно простое и вызвавшее очередную бурю негодования от большого количества женского общества. Но как же красиво они смотрелись с отцом, пришедшим на Карнавал в своём привычном алом мундире, цвета которого не было ни у одного из офицеров на мероприятии.       Исключение, конечно же, гвардейцы, – Исанн протолкнулась среди людей и решительно направилась в сторону матери, которая вела разговор с пожилым господином, чьё лицо светилось на многих голоэкранах и головизорах. Уилхафф Таркин – гранд-мофф Внешнего Кольца и автор Доктрины террора.       Юная Айсард замешкалась, не решаясь подойти из-за возможности нарушить разговор двух высокопоставленных людей. Затаившись, она пригляделась к говорящим. Мать улыбалась практически искренне, вслушиваясь в слова Таркина и поддерживая разговор, коим были оба увлечены. Спокойное выражение лица, расслабленные плечи, прямая спина и раскрытые руки – она не боялась собеседника, только проявляла уважение, а, возможно, позволяла себе показать равность их положения. Подобная дерзость нравилась гранд-моффу, который, со своей стороны, не испытывал отвращения и не имел выражения скуки, присущей многим на этом вечере.       Но Исанн не осталась незамеченной: мать тепло улыбнулась ей и подозвала жестом. Отругав себя за неосмотрительность, Исанн подошла к ней. Мать положила ей руку на плечо, и это прикосновение вызвало ощущение тепла и внушило уверенность. Заставило почувствовать себя в безопасности.       – Позвольте представить, гранд-мофф, мою дочь Исанн, – произнесла Айсард, продолжая улыбаться. Коротко посмотрев на неё, девушка увидела, как взгляд родительницы потеплел, и поспешно уделила внимание Таркину.       – Рада познакомиться с вами, сэр, – Исанн сделала приветственный поклон, принятый этикетом.       – Разделяю ваши чувства, – благосклонно ответил гранд-мофф, чуть склонив голову в поклоне.       От его изучающего взгляда Исанн невольно поёжилась, но тут же попыталась взять себя в руки – она, как наследница и дочь влиятельных людей, всегда будет вынуждена ловить на себе пристальное внимание. Памятуя об этих словах, она распрямила плечи, пытаясь скопировать манеру матери. И услышала смешок, показавшийся ей чуть язвительным. Юная Айсард подавила в себе желание нахмуриться.       – Она поразительно похожа на вас, – продолжил Таркин, обратившись к родительнице.       Госпожа Айсард улыбнулась – об этом ей говорили довольно часто за этот вечер. Она, продолжая удерживать руку на плече дочери, взглянула на неё снова и собралась обратиться к собеседнику, как громкий голос, усиленный в несколько раз приборами, заглушил всё вокруг:       – Граждане Империи!       Исанн вздрогнула и осмотрелась. На огромном экране началась трансляция с Дворцовой Площади для тех, кому не хватило мест на балконах. Среди гвардейцев – существ в длинных красных плащах с масками на лицах – выделялась невысокая фигура в пурпурном плаще. Одного взгляда на неё хватило, чтобы снова ощутить себя неуютно и полной страха. Император – первое лицо Галактической Империи, её создатель и человек, обладающий властью и могуществом, которых нет ни у одного существа в Галактике.       Айсард сделала шаг ближе к матери, которая также заинтересовалась трансляцией.       – Вы не присоединитесь к окончанию праздника?       Исанн отвернулась и заметила, как к гранд-моффу подошла женщина с огромной начёсанной копной волос, среди которых отчётливо выделялись седые пряди. На последних были видны следы косметики – совершенно неудачная попытка скрыть собственную старость. Незнакомка слишком властно, собственнически закинула руку на плечо господина Таркина, после чего с предвзятостью осмотрела представителей Айсардов.       – Позже, гранд-мофф, – ответила родительница, обернувшись к собеседнику. Она снисходительно улыбнулась жене гранд-моффа – Талассе Таркин.       – Тогда был рад повидаться с вами, – Уилхафф снял руку жены с плеча и положил себе на локоть, отчего Исанн еле удержала себя от желания улыбнуться. Она даже не смотрела на госпожу Таркин, отчётливо представляя себе её реакцию.       Гранд-мофф учтиво поклонился и удалился. Когда они отошли на порядочное расстояние, Исанн услышала тяжёлый вздох матери и мигом взглянула на неё:       – Не хочешь передохнуть? – она снова улыбалась с теплотой, позволяя юной Айсард опять почувствовать себя в безопасности.       Исанн оглянулась и тише произнесла:       – Было бы неплохо, но … – она попыталась взглянуть на голоэкран, но мать остановила её:       – Не волнуйся, они и не заметят нашего короткого отсутствия, – женщина прижала её к себе и повела прочь из зала.       Исанн хотела поинтересоваться причиной такой спешки, но её отвлёк вопрос матери:       – Как тебе орбитальный фейерверк? Были ли новые образы?       Мягко улыбнувшись и немного смутившись, девушка принялась пересказывать увиденное представление в небе. Она позволила матери увести её прочь от стихающих торжественных речей, от ощущений страха и благоговения, подчинения и покорности, которые, как показалось, исчезли совсем, стоило им покинуть зал и отправиться в более тихое место.       И когда они вернулись обратно спустя час, Исанн была вынуждена согласиться с матерью – их отсутствия никто и не заметил. Нечто другое полностью заняло их внимание.

***

Корусант, 0 ДБЯ. За несколько месяцев до битвы при Явине-IV.

      Яркие пятна вспыхивали в небесах. Расползаясь по пространству, они формировали рисунок, который ещё не скоро погаснет… Теперь красоты больше не заботили Айсард, а фигуры не вызывали прежнего восторга. Всё – лишь прелюдия к завершению праздника, и ради чего все собирались на площади. Только несколько лет назад Исанн поняла, почему мать всегда уводила её во время показа события на голоэкранах во Дворце.       Рука остановилась на очередной кнопке мундира. Исанн позволила себе сделать глубокий вздох и отдаться собственной слабости. Гибель матери всё ещё отдавалась тупой болью в душе, а воспоминания, так усердно запрятанные, порой были сильнее, чем годы тренировок в Имперской Разведке и привитые ею умения по владению собой.       Светлое лицо родительницы предстало перед глазами… Необычные уставшие глаза, мимические морщины, появляющиеся при улыбке. Она всегда улыбалась ей с теплотой, которой не ощущал больше никто из ближнего круга. И прикосновения… Всегда дарующие чувства безопасности и нечто родного. Дом.       Исанн дёрнула плечами, сбрасывая с них напряжение и возникшую иллюзию прошлого, которого больше никогда не будет. Смысла в грусти по ушедшему не было. Его не изменить и не вернуть.       Айсард продолжила застёгивать мундир. За окнами всё вспыхивали фейерверки, их грохот проникал через толстые стены дворца, а свет праздника проникал в небольшую комнату, окрашивая её стены пёстрыми красками. Исанн, закончив, оправила мундир и подняла взгляд в зеркало на себя.       Красный… Бывший уникальный в своём роде на всех государственных мероприятиях и по праву принадлежащий Директору Имперской Разведки. Красный, похожий на цвет крови.       «Банальное сравнение», – Исанн качнула головой.       Звуки фейерверка внезапно стихли, оборвавшись на самом громком из них. Она бросила взгляд в окно и заметила, как над Дворцовой площадью, в небе, медленно расцветал знак Галактической Империи. Время пришло.       В дверь постучались и, не дожидаясь разрешения, вошли:       – Госпожа Айсард, прошу прощения за беспокойство, но вам пора. Вы готовы?       Сопроводитель, облачённый в нейтрально-серый китель, остался стоять у двери, не поднимая взгляда на женщину. И, конечно же, он не заметил, как мимолётно изменилось выражение Исанн, стоило услышать позабытое обращение «госпожа Айсард». К нему только предстояло привыкнуть…       Бросив последний взгляд в зеркало, Исанн отвернулась и кивнула человеку, который всё-таки соизволил посмотреть на неё. На лице сопроводителя она не заметила ни единой эмоции, хотя и надеялась на осуждение. Молодой офицер молча развернулся и открыл дверь, пропуская женщину, а после вышел сам.       – Прошу, следуйте за мной, – он свернул вправо и, не дожидаясь ответа, направился дальше по коридору.       Путь до парадного выхода, который открывал вид на Дворцовую площадь, проходил по мрачным коридорам Дворца, чьи украшения и стиль однако не вызвали интереса у Исанн. Она смотрела в спину сопроводителя, слепо доверившись ему и подмечая, как тот изредка оборачивался, чтобы удостовериться в том, что за ним следовали. Исанн снова предалась мыслям, подавив желание коснуться безделушки, против устава надетой под китель мундира.       Безделушка была единственным, что осталось от матери. Матери, которую она до недавнего времени считала погибшей в результате несчастного случая. А теперь корила себя за непрофессиональную недальновидность… Будучи женой главы Имперской разведки и при постоянном наблюдении, при вечной усиленной охране, которая допустила несчастный случай? Глупость, полная глупость. Файл, анонимно присланный на датапад во время путешествия с Даркнелла до Корусанта, открыл ей глаза на многое. Он был под многоуровневой шифровкой и числился под грифом «Секретно». Ни то, ни другое не помешало Исанн сначала взломать его, а потом прочесть.       Исанн моргнула и, распрямив плечи, сжала руки в кулаки. Коридоры сменились на парадный выход, возле которого стояла охрана Дворца. Дальше – сопровождение не предполагалось. Оставшийся путь с Дворца вниз, на площадь она обязана преодолеть сама.       – Я вынужден вас оставить, госпожа Айсард, – в нейтральном голосе послышалось немного сожаления. Сопроводитель поклонился и выпрямился, сложив руки позади.       – Благодарю вас, – Исанн взглянула на офицера, который словно хотел что-то добавить, но не счёл нужным продолжать.       Айсард отвернулась и спустилась вниз. Охрана у дверей, немногочисленные гости праздника, высунувшиеся из зала празднества, встретили её оценивающими взглядами.       Новая фигура в Корусантской Игре – правдивы ли слухи, распущенные по Дворцу за последний день?       Фраза так и проносилась в сознании. Она услышала, как речь Императора подходила к концу, но не слышала, что именно говорил он… Ей снова вспомнился вскрытый файл.       Согласно ему, Ротанда Айсард была убита собственным мужем, который, пользуясь служебным положением и связями, обставил всё как несчастный случай. Исанн помнила, как отец рассказывал о её гибели, помнила, как на вечно-холодном лице появлялись редко виденные эмоции. Она помнила, как верила ему и доверяла, а теперь… Корила себя за легкомысленность.       Размышления вновь прервали. Дворцовую площадь, погрузившуюся в тишину, огласило звучание её имени и фамилии. Парадные двери открылись, пропуская Исанн. Страх и благоговение, желание безоговорочного подчинения и покорности охватили её, и теперь никто не мог защитить от них.       Сделав первый шаг вперёд, Исанн продолжила спуск, предоставив своему телу совершать всё механически – прямая спина, уверенность в движениях и безразличие в глазах. Она снова не слышала ничего вокруг, толпа, стоявшая за ограждениями, превратилась в большое расплывчатое пятно, ликующее и ожидающее, когда на площади прольётся кровь.       В убийстве матери не возникало вопросов «Зачем?» и «Почему?», которые в голодрамах, захлебываясь слезами, повторяли главные герои. Мать была единственной, кто хоть как-то противостоял отцу в их небольшой семье. Она останавливала его от абсурда, она сдерживала его гнев и часто вступала в споры. Особенно когда речь заходила о вопросах её, Исанн, воспитания. Но так не могло продолжаться долго. И в день, когда отец осознал бесполезность собственной возлюбленной («А была ли она таковой для него?»), подставил Ротанду и убил. Исанн хорошо понимала это, так как двадцать четыре часа назад то же самое он попытался сделать и с ней самой.       Попытался, – мысль заставила её улыбнуться, и она вернулась обратно на площадь.       Отец, закованный и облачённый в порванный красный мундир. Сломленный и униженный, поставленный на колени Директор до сегодняшнего дня. Арманд Айсард. Родная кровь, подарившая жизнь и… искалечившая её же.       Очередной офицер в сером мундире подошёл ближе и, склонившись, подал на выбор несколько стандартных бластеров Империи, лежащих на подносе. Исанн осмотрела каждый, позволив себе немного потянуть время, как того и требовало всякое представление, разыгрываемое на Карнавал.       Ожидание… Удовольствие… Чужие ощущения добавились к другим, испытываемым ранее.       Она остановила свой выбор на Se-14C, чуть переделанным для казни. Бластере, бывшем идеальным для ближнего боя. Короткий щелчок услышала не только она, но и приговорённый предатель. Оружие было снято с оглушающего режима.       Отец поднял взгляд, и Исанн ничуть не удивилась, увидев его лицо, полное многочисленных ранений и ушибов, которые кое-как загримировали для последнего шоу. Зрители не должны видеть, что жертва была подпорчена ещё до представления.       Почему я продолжаю звать его отцом? – поймала она себя на неожиданной мысли. Всю жизнь сначала постоянное «юная Айсард», потом – «полевой агент Айсард». И никогда привычное во многих обычных семьях обращение «дочь».       Зажав бластер в руке, Исанн подняла его, направив в лицо предателю. Оратор – ряженый актёр-судья – в стороне зачитывал приговор, который Исанн слышала отчётливее всего. Слово в слово он повторял её речь, сказанную отцу во время ареста: «пособничество повстанцам», «кража информационных планшетов», «ответственность за взрыв в политическом центре Трейтамма и за гибель семьи сенатора Гарма Бел Иблиса».       Но всё это не имело слишком большого смысла для самой Исанн. Казнь предателя с получением злополучного файла придало ей ещё больший личный оттенок. К последним словам приговора она тихо добавила про себя: «За убийство матери», – и спустила курок.       Выстрел утонул в гуле возликовавшей толпы, которая ожила после принудительно-навязанного молчания. Кровь хлестнула на вычищенный до блеска мрамор Дворцовой площади. Нагнувшись, Исанн резко подалась вперёд, сдёрнула с мундира бывшего Директора планку звания и после этого позволила телу завалиться на бок.       Она подняла планку вверх, зажав её в руке и демонстрируя публике, а после развернулась, обратив взгляд на главный балкон, на Императора, который был более чем удовлетворен увиденным. Исанн словно чувствовала его настроение.       Заметив поднятую вверх руку в одобрительном жесте, Айсард поклонилась и, распрямившись, снова повернулась к толпе. Исанн прикрепила планку на левую сторону груди и осталась стоять на месте, вслушиваясь в речь оратора:       – Указом Императора Галактической Империи от сегодняшнего числа на пост Директора Имперской Разведки назначается Исанн Айсард, – и снова последние слова утонули в ликовании.       Новый директор позволила себе улыбнуться и взглянуть на символ Галактической Империи, продолжавший гореть красным в небе. Повышение, следующее после провала на Даркнелле и успешного раскрытия его причины, дало ей полное право носить прикреплённую планку и статус «Директора». Оглушающий успех, о котором завтра будет говорить вся имперская пропаганда, пытаясь скрыть новости об утере планов проекта. Граждане не должны знать правды. А повстанческий сброд, гордо именующий себя Альянсом, всё равно будет уничтожен.