Операция "Норвежский переполох"

      Сизокрылый голубь спланировал в открытое окно и, усевшись на подоконник, требовательно застучал клювом по раме, привлекая внимание.       — Кого там нелегкая принесла? — спросила сидящая в кресле-качалке старушка, не поднимая головы и продолжая набирать спицами хитрые петли.       — Курлык, — голубь нетерпеливо взмахнул крыльями.       — Опять князь депеши бесполезные строчит, — устало вздохнула Яга, откладывая в сторону вязание.       Из-за печи вышел крохотный лохматый мужичок, волоча за собой громыхающую и позвякивающую котомку чуть ли не с него ростом.       — Далеча собрался, Гришка? — спросила приметившая домового бабушка.       — В отпуск я, Егоровна, — гордо вздернув подбородок, ответил тот. — Работнику полагается две седмицы в год. Указ княжеский!       — И откуда ты такой умный на мою голову взялся? — вскинула брови Яга.       — Читаю много, — огрызнулся домовой.       — Опять Волка Серого в княжескую библиотеку гонял? — старушка погрозила Гришке пальцем.       — Да ежели и так? — пожал плечами мужичок. — У нас с ним честный бартер — он мне бересту какую, я ему косточку сахарную.       — Смотри, Гришка, доиграешься, — покачала головой Егоровна. — Князь прознает — осерчает.       — Тебе письмо, промеж прочим, — решил сменить тему домовой, кивая нечесанной головой в сторону нахохлившейся на подоконнике птицы.       — Ну, ежели ты у меня теперича грамотный такой, прочти — старая я, вижу плохо, — скрывая улыбку, попросила Яга.       — А вот и прочту! — бросил через плечо Гришка, карабкаясь на подоконник.       Зажав под мышкой клюющегося голубя, он снял с его лапки перевязанную тонкой красной нитью бересту.       — Азм есмь Князь Великий, — старательно прочитал он по слогам, усиленно морща лоб.       — Опять серчает? — не выдержала Яга.       — Нет, — ответил чуть погодя Гришка, водя нестриженным ногтем по бересте. — Тебя, Егоровна, в стольный град требует. Пишет, дело государственное, безотлагательное.       — Дай-ка сюда, — подошедшая Яга выхватила из рук домового депешу и углубилась в чтение.       — Будет тебе, Гришка отпуск, — задумчиво произнесла она, дочитав.       Домовой растерянно посмотрел на нее, непонятливо хлопая глазками.       — Ступу готовь, — коротко бросила Егоровна, отворачиваясь.

***

      Князь был уже не молод, но еще не стар. Был он как раз того возраста, какой полагается иметь любому уважающему себя правителю. Не низок, не высок, аккурат среднего роста, чуть полноват. Одет, по издревле заведенному обычаю, в богатый отороченный соболиным мехом кафтан, длинные подолы которого лежали на острых носах красных сапог. Широкие отвороты являли все еще могучую грудь, скрытую под вышитой золотой да серебрянной нитью рубахой. Лысоватую голову венчала украшенная камнями-самоцветами шапка, из-под которой выбивались клочки тронутых сединой волос. Безбородое округлое лицо покрывал легкий румянец, подчеркнутый утонченной бледностью.       Князь вышел на крыльцо, сосредоточенно пережевывая бутерброд с маслом, и окинул свои владения пристальным взглядом. В пронзительно голубых глазах затаилась безмерная тревога о судьбе Руси-матушки.       Надрывно свистящая ступа приземлилась прямо перед ним. Князь от неожиданности выронил бутерброд, сопроводив его падение долгим разочарованным взглядом.       — Егоровна, ты бы хоть выбирала что ли менее экстравагантные способы передвижения? — пожурил он вылезающую из ступы Ягу. — В прошлый раз, когда рыцаря Горынычем отправила, распугала мне всех гостей иностранных. Всем миром потом их из окрестных лесов да оврагов выманивали. Они ж, поди, люди цивилизованные, к нашим чудесам диковинным не привычные.       — И тебе не хворать, Княже, — ответила старушка, поправив повязанный на голове платок.       Заметив лежащий у ног князя надкушенный бутерброд, Егоровна хитро заулыбалась.       — А ты, гляжу, все о народе печешься? — спросила она, разглаживая руками сарафан. — Вон какую ряху уже надумал. Ни в одно зеркальце волшебное скоро не влезет.       — Не дерзи! — грозно воскликнул князь и постарался незаметно отодвинуть бутерброд носком сапога.       — Срамота! — брякнулся на землю Гришка.       Рядом, подозрительно звякнув, упала котомка.       Он поднялся и, отряхнувшись, забубнил:       — Да ни в жисть больше в эту телегу небесную не полезу. Братья углядят, стыда не оберешься. Приличный домовой по воздуху аки птица летать не должон.       Гришка, волоча звенящую котомку по земле, двинулся прочь.       — Ну все, Егоровна, я пошел, — бросил он через плечо.       — Далеча? — спросила Яга с прищуром, вставая у него на пути.       — К Баюну, — нехотя сознался домовой.       — Ах ты ж, ирод мохнатый! — всплеснула руками старушка. — Я-то думаю, куда моя настойка на валерьяне запропастилась? А вот оно что оказывается-то!       Егоровна выхватила из ступы метлу и пригрозила ею домовому. Гришка мужественно попытался заслонить хилой спиной свою драгоценную ношу.       — Так Кот-Баюн-то в темнице, — добродушно заметил князь, довольный тем, что внимание Яги переключилось на провинившегося домового.       — Как? По что? — удивились разом и Яга и Гришка, мигом позабыв о своей перепалке.       Князь поправил съехавшую на бок шапку и важно пояснил:       — У боярина Кукишева колбасу элитную, им лично из конины накрученную, повадился воровать. Две палки, окоянный, утянул пока изловили. Вот пущай теперь в темнице седмицу-другую посидит да подумает о своем поведении, чтоб впредь не повадно было.       — Ох, и суров же ты! — заметила Яга, бросив на князя лукавый взгляд. — Потому-то народ тебя и любит, что спуску никому не даешь: ни своему, ни чужому. А Кукишев этот у тебя случаем не по конюшням ли старшой?       — Не за тем я тебя, Егоровна, зазывал, — отмахнулся князь, поморщившись. — Не боярам косточки перемывать! Они знаешь, где у меня все?       Он потряс в воздухе крепко зажатым кулаком и продолжил, озабоченно нахмурив лоб:       — Тут, Егоровна, завелось у нас чудище диковинное. Под мостом через ров окопалось и ни пешего, ни конного не пропускает. Дорогу перегородит, сядет и канючит — лапу тянет да что-то там бормочет не по-нашенски.       Яга с удивлением вскинула бровь.       — А чего хочет-то?       — Да пес его знает! — воскликнул самодержец, пожав плечами.       — А откуда, княже, напасть-то такая взялась? — поинтересовалась старушка, подозрительно прищурившись. — Небось супостаты заслали?       — Так и есть, Егоровна! — согласно закивал головой князь. — Кругом враги!       — Враги, говоришь? — вздохнула Яга, убирая метлу в ступу. — Опять с Кощеем об заклад бился?       — Азм есмь Князь! — вскричал самодержец, сердито топнув ногой. — Что хочу, то и делаю. И не об заклад, а в карты играли!       — Проигрался? — уточнила Егоровна.       — Да, — нехотя признал князь, насупившись. — Сто золотых.       — И отдавать не хочешь? — Яга осуждающе покачала головой, хватая за шиворот попытавшегося улизнуть домового. — Ох, и азартен ты, батюшка! Смотри, царство проиграешь!       — Егоровна, — князь обиженно сложил руки на груди. — Я тебя звал помочь, а не уму разуму учить. Сам ученый. Отдавать не хотел — да пришлось. Кощей под мост страхолюдину эту посадил и сказал, что, пока я долг не отдам, не уберет. Долг-то я отдал, а вот чудище это под мостом как сидело, так и сидит.        -А сам-то Кощеюшка где? — спросила Яга.       — Кабы знать! — вздохнул князь. — Золото получил и поминай как звали!       — Эх, — старушка обреченно махнула рукой. — Показывай давай свое чудо-юдо. Делегация в составе надувшегося князя, молчаливой Яги, на левом плече которой сидел обиженный Гришка, и десятка дружинников тронулась в путь. Едва они приблизились к мосту через ров, опоясывающий стольный град, как дорогу им перегородило уродливое существо.       Было чудище в три раза выше самого рослого богатыря, а на его могучих плечах легко уместилась бы целая телега. Тело походило на груду разномастных камней, на вершине которой расположилась маленькая необычайно лохматая голова. На безобразном лице с огромным крючковатым носом алчно поблескивали два маленьких черных глаза.       — Jag vill äta! — пробасило чудовище, протягивая руку.       — Батюшки, свет-свет! — запричитал домовой, спрыгнул на землю и спрятался за ногой Яги. — Тролль!       — Jag vill äta! — жалобно повторило существо, требовательно потрясая раскрытой ладонью.       — Что делать-то будем Егоровна? — растерянно спросил князь.       — Денег еще давали? — откликнулась Яга после непродолжительного раздумья.       — А как же, — подтвердил самодержец, придерживая рукой съезжающую на лоб шапку. — Пуд золотом ссыпали. А оно на зуб попробовало, скривилось да расшвыряло кругом…       — А богатыри чего? — перебила его Егоровна.       — А что богатыри? — пожал плечами князь. — Пробовали мечами порубить — только затупили, как о камень.       — Так тролль же! — вставил Гришка.       — Ну-ка, ирод лохматый, — ласково погладила его по голове старушка. — Сказывай что знаешь.       — Да не много, Егоровна, — смутился домовой от неожиданной ласки. — В этих ваших енциклопедиях о них немного читывал.       — Не томи, — попросила Яга.       — Из камня они, тролли эти, — продолжил Гришка. — Живут в Норвегиях. Все.       — Эх, а еще бересту читает, — с укором произнесла старушка, — Толку от тебя…       Яга, нахмурившись, задумалась.       — Мы страхолюдину эту травить пытались, — вспомнил вдруг князь. — Набили лошадь дохлую ядами да отравами, троллю этому кинули. Так он лошадь под мост утащил. И затихарился. Думали, помер уже. А нет, окоянный, с рассветом опять вылез и давай по-новой канючить — йовиллета, да йовиллета.       — Jag vill äta! — радостно согласился тролль, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.       — Тьфу, — в сердцах сплюнул самодержец.       — Княже, — начала Яга задумчиво. — Ежели тролль из Норвегии, то лопочет-то он небось по-норвежски. Толмача бы.       — Где ж я его тебе возьму! — отмахнулся князь. — Норвеги, как о чудище прознали, так и подались разом к своим берегам.       — Баюн-то! Кот ученый! — встрепенулся вдруг Гришка. — Может он подсобит?       — А ведь и верно, княже, — согласилась Яга, потрепав домового по лохматой голове. — Он в библиотеке у тебя жил, покуда ты его не заневолил. Может и знает чего путного.       Вскоре один из дружинников, повинуясь княжескому приказу, принес большого черного кота, недовольно сверкающего огромными желтыми глазами и раздраженно помахивающего пушистым хвостом.       Вывернувшись из рук дружинника, Баюн спрыгнул на землю и, зевнув, провозгласил:       — Мяу!       — Так, колбасный похититель, — заговорил князь. — Признавайся, норвежский знаешь?       Кот не обратил на него никакого внимания и принялся вылизывать лоснящуюся шерсть.       — Я тебя! — замахнулся князь.       Баюн безразлично посмотрел на злящегося самодержца и с достоинством подошел к домовому, протянув тому лапу для приветствия.       — Не так ты, батюшка, начал, — покачала головой Яга, наклонилась и погладила кота.       Тот благосклонно заурчал и потерся о ноги старушки.       — Баюн, яхонтовый ты мой, норвежский понимаешь?       — Понимряу, — отозвался пушистый, усевшись рядом и обвив хвостом передние лапы.       — А чего князю не отвечаешь? — взъярился самодержец пуще прежнего. — Я тебя не то что в темницах сгною…       — Княже! — Яга чуть повысила голос.       Князь смутился и проворчал под нос:       — Ни во что власть не ставят, бунтовщики окаянные.       — Колбасы ему жалко, — зевнул Баюн. — У него из конюшен вороных скакунов табунами тягают, да фарш из них крутят, а он меня в темницах держит.       Князь обиженно отвернулся, вскинув голову.       — Так чего страхолюдина хочет? — перебила кота Егоровна.       — Jag vill äta! — напомнил о себе тролль.       — А вот не скажу, — проурчал Баюн. — Пусть сначала извинится.       Кот кивнул головой в сторону обиженно сопящего князя.       — Да что б я, князь, у блохастого воришки прощения просил! — закричал тот, грозно размахивая руками. — Да ни в жисть!       — Ну как знаешь, — пожала плечами Егоровна. — Мне тогда здесь делать нечего. Отправляй в Норвегию посла, пусть толмача засылают.       — Ага, а тролль пока пусть здесь сидит? Он же мне весь честной люд распугает! — возмутился князь, а потом, немного подумав, нехотя добавил:       — Ладно уж. Извини.       — И крынку смяута-а-аны! — протянул облизываясь Баюн.       — Будет тебе сметана, — процедил сквозь зубы князь.       — И колбасы, — мечтательно повел усами кот. Его хвост нетерпеливо задрожал, покачиваясь из стороны в сторону.       — Ты меру-то знай! — недовольно буркнул самодержец.       Кот равнодушно посмотрел на него.       — Ну хорошо, и колбасы, — вздохнув, согласился тот.       — Так чего тролль-то хочет? — нетерпеливо спросила Яга.       — Жрать просит. — ответил Баюн.       — Jag vill äta! — тролль яростно замотал лохматой головой.       — И всего-то, — в голос удивились князь с Ягой.       Кот с достоинством кивнул, сверкнув желтыми глазами.       — Вот что, князь-батюшка, — протянула Егоровна, о чем-то размышляя. — А ежели тролля на службу взять? Пусть ворота охраняет да с путников и купцов плату берет — для казны польза будет. А ты его за это кормить будешь?       — Ну и голова ты, Яга! — радостно откликнулся князь. — Баюн переведи-ка интуристу.       — Jag vill äta! — довольно затряс лохматой башкой тролль, едва только дослушав мяуканья кота.

***

      — Ты, княже, тролля-то кормить не забывай, — сказала Яга, залезая в ступу.       — Уж не забуду, — согласился князь. — Хорошо ты, старая, придумала. Надо бы тебе медаль какую выдать. Тролль у нас теперича за достопримечательность сойдет, окромя прочего. Жрет вот только окаянный много. Ну да ничего, авось с купцов дохода поболе будет.       — А Гришка где? — всполошилась Яга, оглядываясь.       — С Баюном небось валерьянку уже глушит, — улыбнулся князь.       — Пришли мне тогда потом этого ирода, — попросила старушка, тяжело вздохнув. — Две седмицы выйдут, сразу домой отправляй.       Ступа, надрывно свистя, медленно поднялась в воздух и быстро скрылась в дали, перечеркнув небо полосой белого дыма.