Случай на озере

Гай Гизборн всегда неплохо плавал, но до сих пор ему это не мешало жить. Как потом оказалось, он просто не все знал. День стоял жаркий – люди и лошади устали ехать без остановки с раннего утра, поэтому, когда в просвете деревьев мелькнула поверхность воды, всадники, не сговариваясь, повернули в сторону от дороги. Через несколько минут, оставив лошадей на попечение Матча и скинув одежду, Робин и Гай оказались в воде, темной и немного пахнущей болотом, но чистой и тихой. Бывший черный рыцарь поплыл вдоль зарослей камышей, ни о чем особенно не думая, слушая плеск воды и жмурясь от яркого солнечного света. Кругом стояла тишь жаркого летнего полдня. Видимо этот покой и толкнул Робина на глупую проказу, уж слишком было спокойно и мирно вокруг. Заплыв на середину озерка , он вдруг заорал не своим голосом и стал картинно махать руками , погружаясь время от времени под воду, изображая при этом ужас тонущего. Гизборн лениво повернулся в воде на другой бок и поплыл обратно к стоянке, не обращая никакого внимания на вопли утопающего, в конце концов, Робин плавал немногим хуже него самого и утонуть в этой луже, по мнению рыцаря, было просто не возможно. Но Матч! Матч поверил в происходящее безоговорочно и, не медля ни секунды, рванулся спасать обожаемого господина с истошным воплем «Хозяин тонет!». То, что он не умел плавать, видимо выскочило у него из головы по причине временного помутнения рассудка. Теперь в озере тонули уже двое. Второму утопленнику Гай поверил как-то сразу и, чертыхнувшись, не слишком суетливо поплыл туда, где в последний раз показалась фигура непомерно преданного идиота. Гизборн нырнул в темную теплую воду и увидел дергающийся мешок не слишком глубоко под собой. Он погреб еще глубже. Здесь у дна было прохладно, зато он сразу же наткнулся на слабо дергающуюся руку Матча и потянул на себя. Толкнув тело Матча вверх, рыцарь погреб к поверхности. Вынырнув, он увидел встревоженную физиономию Робина, которому и вручил с облегчением кашляющего и булькающего слугу, высказав в одном емком слове все, что он думает о чувстве юмора вожака разбойников. Затем Гай сделал пару гребков и снова нырнул, его заинтересовал какой-то странный предмет, об который он ударился ногой, когда разворачивался у самого дна, чтобы вытолкнуть утопленника к поверхности. Предмет не походил на корягу или камень, и имел до боли знакомые очертания. В тусклых лучах света пробивавшихся с поверхности через толщу тихой воды, Гай увидел предмет, к которому рука привычно потянулась сама. Он уверенно положил ладонь на рукоятку, торчащего из густого слоя ила, но это было последним, что он успел сделать перед тем, как его вышвырнуло из воды, шваркнув об камыши спиной и выбив на минуту дыхание и способность соображать. Гай ослеп и оглох от яркой синей вспышки, непонятно откуда ударившей молнии. Он помотал головой и попытался встать, но попытка не удалась. Так его и обнаружил Робин, прорвавшийся через камыши и осоку в поисках соратника. - Гай, ты живой?! – вид рыцаря сидящего в прибрежном мелководье, перемазанного илом и глиной и трясущего головой стер с лица разбойника тревожное выражение. - Тебя что постигла кара небесная за грехи в этом болоте?! Что ты устроил? – Робин смотрел на Гая с откровенным облегчением. - Иди к воронам! – рыцарь наконец встал, опираясь на свою находку, которую он несмотря ни на что не выпустил из рук. Робин перевел глаза на его улов, и лицо его вытянулось, приобретя крайне странное выражение: - Где ты это взял? Быть не может! – Робин протянул руку и остановился на полдороге. У него была такая физиономия. Что Гай и сам решил рассмотреть свою находку поближе. Оказалось, что он выудил из придонного ила великолепный меч. Забыв про все, не слушая бессвязную речь Робина и вопли, появившегося Матча, Гизборн рассматривал находку зачарованными глазами. Блестящий, нетронутый временем и ржавчиной, украшенный двумя золотыми химерами с разверстыми пастями, меч был хорош! Стоило немного покачать его в руках, как алмазы и топазы на рукояти начинали играть живым солнечным огнем, клинок тек и струился в ладонях, образуя рисунок, похожий на извивы водорослей в течении ручья. От созерцания Гая оторвал самый громкий из воплей разбойника. - Это же не может быть он!! Да, ты везунчик, Гай! - Может, мне и в правду сегодня повезло, но почему этого не может быть, - рыцарь взмахнул мечом в воздухе, думая о том, что придется заказать для такого красавца новые ножны. - Эй! Эй! Поосторожней! Да ты что совсем ничего не понимаешь? Это же не иначе как сам Калибурн!! – голос Робина приобрел несвойственный ему трепет и уважительные интонации. Поскольку таким тоном Робин говорил только о короле Ричарде, Гай решил все-таки прислушаться к какой-то новой галиматье, хотя его все это не слишком радовало. Его бы вполне устроил просто дорогой меч… Он вздохнул и, приготовившись к приему новой информации, медленно пошел в сторону лошадей: - Что такое Калибурн? И почему ты вдруг решил, что я выудил из озера именно его? И Робин принялся рассказывать. Его рассказов и цитирования «Истории королей Британии» хватило почти на всю оставшуюся дорогу до лесного лагеря. Гай и сам пролистывал однажды Гальфрида Монмутского, о чем он не стал извещать Гуда, и вся эта легендарная ерунда вроде бы походила на правду, если посмотреть на клинок, но поверить, что все это имеет к нему, Гаю отношение, не получалось совершенно. - Тогда выходит я потомок легендарного Артура! Чушь собачья! - Гай помотал черноволосой головой и презрительно фыркнул. Робин собрался сказать, что кто его там знает, какие у Артура были дети и их потомки, но вовремя прикусил язык. Намекать на происхождение от какого-нибудь бастарда, даже и древнего легендарного рода, пожалуй, не стоило. - Так много времени прошло. Все может быть. Лучше пока никому не говорить о находке, обдумать надо и с отцом Туком посоветоваться. Обдумать и ничего никому не говорить – это была очень мудрая мысль, жалко, что неосуществимая. Меч замотали в тряпки, какие нашлись и в лагере после возвращения никому ничего не сказали, но толку от этого было немного. В первую же ночь отряд разбойников проснулся в полном составе от криков Алана. Который решил пощупать, так на всякий случай, что это там так бережно, как младенца, кутает у себя в палатке сэр Гай. Алан получил пинок от проснувшегося сэра, но вовсе не это вызвало шумовой эффект. Оказалось, что меч может сам за себя постоять, и несостоявшийся воришка получил ожог руки. Клинок раскалился, горел в темноте синим огнем и не сразу успокоился. Но убаюканный Гизборном притих и потух. Пришлось все рассказать остальным членам банды разбойников. Когда улеглись первые крики и эмоции в стиле « Да не может этого быть!», когда Робин отмотал язык, объясняя всю предысторию необразованным соратникам, настало утро. На общем собрании, совмещенном с поздним завтраком вокруг костра, было принято решение хранить тайну меча расширенным составом банды. Одновременно отец Тук предложил поискать специалиста. Артур ведь не сам с мечом справился, ему помогли. Значит, Гаю тоже должен кто-то помочь. В Англии, конечно, друидов осталось немного, но не так чтобы совсем исчезли. И Робин отправился к знакомой знахарке, разумно рассудив, что кому же и знать, как не ей. А вечером в лагерь ударила молния. То есть молния ударила в костер, сразу дожарив пропекавшегося зайца, но дело было не в зайце, а в том, что Гай очень разозлился. Раньше, если Гизборн выходил из себя, то хватался за меч, чтобы выместить на ближних свой непростой характер, скрежетал зубами, случалось, рычал, но хотя бы молний он не метал точно. Теперь, после обретения легендарного меча, всякий , кто выводил его из себя, рисковал быть поджаренным , как многострадальный заяц. А выходил из себя Гай легко и со вкусом. В лагере воцарилась относительная тишина, ибо Гая старались лишний раз не злить. В особо нервные моменты он сам быстрым шагом удалялся в лесную чащу и, из кустов слышалось шипение и виднелись мелкие синеватые вспышки. Ситуация постепенно начала выходить из-под контроля, потому что скрыть лагерь, в котором постоянно искрит синим светом и происходят столь странные события, попросту невозможно. Поползли слухи, и первым на них отреагировал шустрый шериф Нотингема. Утром в понедельник к разбойникам явился гонец с письмом от шерифа. В письме, которое Робин прочитал у костра, Гаю предлагалось вернуться в замок на самых выгодных условиях, шериф писал таким патетически слогом, что Матч невольно прослезился, но, правда, сразу же одумался. Гай, к удовольствию присутствующих, послал гонца вместе с шерифом так далеко и в таких выражениях, что вряд ли все слова посланец решился бы цитировать перед своим господином. К следующей пятнице активизировался принц Джон, который решил самолично прибыть в Нотингем, в котором опять намечалось что-то необыкновенное. Гай злился все чаще, друида соответствующей квалификации все не находилось. При этом в окрестностях лагеря разбойников стали появляться разного рода личности, притворяющиеся заблудившимися путниками, скитающимися монахами, и ещё черт знает кем. Их цели были ясны как божий день: каждый знатный человек в стране спешил понять, что за новая сила появилась в Нотингеме. Потянулись к лесу и святые отцы церкви, ибо пока непонятно было: то ли в разбойничьем лагере творится форменное святотатство, то ли можно это все как-то использовать к пользе святой церкви и укреплению веры. Лес стал напоминать проходной двор, что настроения Гизборна не улучшало. У него с Робином произошел длинный разговор на тему: не использовать ли свалившееся счастье как символ борьбы за славного короля Ричарда, ведь меч по приданию как раз и призван устранять угрозу королевству. Но, выслушав Робина, Гай не ощутил в себе запала для того, чтобы стать идейным лидером и карающим мечом освободительного движения за трон для Ричарда Львиное сердце. Ему отчетливо начинал надоедать весь этот балаган. Два события подтолкнули Гая к решительным действиям. Сначала из Палестины прилетел голубь с письмом для Робина. Ричард желал получить Гая к себе армию, считая, что такой меч может помочь ему в сражениях против неверных и, Гизборну срочно надлежало отправляться за море. А вечером отец Тук высказал пожелание срочно в интересах государства женить Гая на ком-нибудь. Аргументация, им приведенная, была даже логичной, но рыцаря не слишком убедила. Мол, пока подходящего руководителя из магических кругов для Гая не нашлось, то нужно позаботиться о будущих поколениях, ведь сила меча передается только по прямой кровной линии. Разбойники при упоминании о возможности сбыть искрящего синим светом Гая на руки какой-нибудь даме резко встрепенулись, но тут же увяли под тяжелым взглядом предполагаемого жениха. А на утро Гай пропал. Были организованы масштабные поиски, но на закате Гизборн вернулся в лагерь сам. Он прибыл в отличном настроении, настолько отличном, что это было очень подозрительно. Слезши с коня и оглядев физиономии товарищей по разбойничьей судьбе, он значительно хмыкнул и медленно пошел к своему месту возле костра. Картинно уселся и выдержав паузу сообщил: - Обратно воткнул. И жизнь в лагере потекла обычным порядком, мирно, спокойно – в стычках, сражениях, интригах и с риском быть повешенными.