Непереводимое. Сигюн.

У восьми миров - восемь наречий. В Мидгарде их - тысячи. Вслушиваясь в Срединный мир впервые, Сигюн почувствовала, как у нее закружилась голова: мелодии чужих языков завораживали, даже если не раскрывали смысла. А она и не пыталась постичь, хотя ванийке достало бы на это сил. Плыла, кружилась в незнакомых звуках, как в волнах: nizhnist', tritherotita, tenderness, komel'ta... Cafuné. Слово, похожее на любовный вздох. За то время, что они были в разлуке, волосы Локи отросли почти на две ладони. Сигюн всегда нравилось прикасаться к ним, и сейчас густые, тяжелые и темные, как мидгардская ночь, прохладные на ощупь, длинные пряди скользят меж пальцев, ласкают руку, хотя сам Локи не шевельнется. Cafuné... - произносит она беззвучно и улыбается, пока по вискам растекаются влажные дорожки. *** Им не позволили увидеться сразу после того, как Тор привел брата обратно. Только потом Сигюн рассказали каким Локи шел меж обитателями Валхаллы: стальной намордник на его лице казался ухмылкой превосходства и насмешки застревали в горле у соратников повелителя Мьёльнира**. В день суда Эйр заперла ученицу - так, чтобы даже "заковавшая заклятья***" не сумела одолеть преград. После прошел день и прошла ночь, и Сигюн пришла к покоям Фригг просить о свидании с мужем. Слуги, фрейлины, богини, сам Один, входя к жене, день за днем видели неестественно прямую фигуру ванийки - не в темных цветах, как свекровь, а в неизменном зеленом - наталкивались на упрямый взгляд. Она не молила - требовала. День прошел, ночь прошла, недели осыпались, как сухие листья неведомой здесь осени. Однажды повелитель Асгарда понял, что устал. - Локи..? - она шарила в темноте: страж будто в насмешку оставил ее без огня, но потеряться Сигюн не боялась. Она там, где Локи, она чувствует его присутствие и отыщет его, она... дома. Вытянув руки, Рыжая поворачивалась вокруг себя. Натыкалась на стены, на железное кольцо, вмурованное в камень, сначала медленно, потом все быстрее и резче, пока не уловила - даже не движение, тень дыхания и тепла совсем близко. Бросилась в отчаянии, загребла пальцами влажную от сырости ткань, толкнулась навстречу... и наверное лишь потому, что начала падать, ощутила как его руки, все такие же сильные, подхватили, удержали, и Локи, наконец, хрипло выдохнул ее имя. - Я не могла прийти рань... - она не договорила. Тонкие пальцы прижались к губам, коснулись ее лица, пробежали по волосам, прижали на шее бьющуюся жилку... а потом с неожиданной силой дернули ворот. В свадебную ночь, принимая его впервые, Сигюн рассмеялась: не торжествуя от превозможения боли, а радуясь единению. Чувствуя на губах его ответный смех, щекотный и понимающий, пробуя, какова на вкус любовь. Теперь он не смеялся, только тяжело и часто дышал, а потом замер, дрожа, кусая ее в плечо, и отпустил - будто оттолкнул от себя. Но в ней не было обиды, как не было и радости, только решимость и желание - жадное и горячее, до привкуса крови на губах, до росчерков ногтей на бледной не по-асгардски коже. Сигюн готова была съесть его, как волчица, но не отпускать, не оставить там, не отдавать больше этой темноте… - Теперь ты довольна? - Я буду довольна, когда Локи станет свободным. И не из-за того, что Асгарду понадобится помощь колдуна или... - знакомая ухмылка на пухлых губах ванийки задела как порез - ...лжеца. - Он не выйдет оттуда! - на миг Сигюн показалось, что гнев Всеотца испепелит ее на месте. Может, так и вышло бы, если бы Фригг не шагнула вперед, словами укоряя невестку и собой закрывая ее от мужа. Когда к правителю Асгарда вернулось доброе расположение духа - наверно, потому что кроме королевы дерзостей Рыжей никто не слышал - он изволил шутить: - Если Локи сумеет выбраться из темницы хотя бы раз... я не стану больше держать его там. Никто, ни ас, ни альв, ни йотун, не сможет разрушить тюрьму, сотворенную, чтобы пленить божество. Сигюн это знала и Всеотец это знал. Он был всеведущ, поэтому наверняка понимал, что делает, когда Сигюн проявила дерзость и в третий раз, предложив побиться об заклад. День прошел и ночь прошла. Новые дни вплелись в узор бытия цепким вьюнком. - Ты дал слово, Всеотец. Сдержи же его, ибо ты справедлив. – Сигюн, как прежде, стояла прямо, только скрещенные руки прикрывали едва наметившийся живот. - Локи выбрался из тюрьмы... во мне, и скоро из его семени родится дитя. Владыка Асгарда сжал кулаки. Разжал. Взглянул на жену. В уголках губ богини Фригг дрожала улыбка. Такая знакомая улыбка... *** - Когда ты узнала..? - Не в ту же ночь, конечно. Никто не может знать... сразу. Но разве не стоило рискнуть? У его нового смеха тихий звук и отчетливый привкус горечи, но когда, смеясь, он взъерошивает ее растрепанные волосы еще больше, Сигюн забывает о бедах, что уже обрушились на них, и о тех, что ожидают в будущем. Локи еще долго пропускает сквозь пальцы рыжие локоны подруги: безмолвная, безмятежная ласка. Cafuné. ______________________ * Cafuné (португ., Бразилия): жест нежности: нежно перебирать пальцами чьи-то волосы ** кеннинг Тора *** кеннинг Сигюн