Бейкон Хиллс: новое поколение.

Палящие лучи солнца скрылись за массивными пышными облаками, словно сладкий молочный коктейль под пеной взбитых сливок. Задумавшись об одном из любимых лакомств, Лукас прикусил губу и, оценив погоду, кивнул головой, отвечая на немой вопрос. Играть в жару было равносильно адской каторге, особенно в их костюмах, содержащих несколько слоев одежды. Он уже чувствовал как по его вискам скатывались редкие капельки пота. Неприятно однако. Его приятели по команде сидели в тени, что-то громко обсуждая. Они постоянно осматривались по сторонам, размахивая руками. Складки на их лбах и натянутые вены шеи явно говорили о том, что на поле творится что-то неладное. Глубоко вздохнув, Лукас вытащил наушники, спасающие его все это время от суматохи и лишних мыслей, и решил подойти к ребятам, но на полпути его остановил тренер. — Комиссия скоро приедет, а они разорались как девчонки на распродаже, — пробурчал Финсток, уперев при этом указательный палец в грудь МакКолла с такой силой, что казалось оборотень здесь не Лукас, а милый Бобби отцовских времён. — И кстати про девчонок. Где та недалекая болтливая брюнетка, которая должна вести игру? — Я требую больше не выражать подобных комментариев в сторону Малии, — строго отчеканил Лукас, не скрывая того, что подобные высказывания о подруге его задевают. — И к вашему сведению я со-капитан. Мои обязанности поровну разделены с Зальцманом, которого как я заметил до сих пор нет на поле. Лукас достаточно легко догадался о чем ведут спор парни. Последние два дня они тренировались без Фроя, хотя тот и был их вратарём. Замену они нашли, однако за такой короткий срок невозможно кого-либо сделать прекрасным ловцом мячей. Это чересчур для обычного человека. А знакомых оборотней, играющих в лакросс, Лукас не знал. Не считая своего отца, но того навряд ли бы выпустили на поле защищать честь школы, учитывая, что тот её закончил почти двадцать лет назад. — Так найди его, — невозмутимо ответил Финсток, после отчаянно вздохнув и отвернувшись. — Ну почему все за вас должен делать я. Я — пенсионер. Я — тот, кто сейчас должен сидеть в кресле с пледом, кошкой Дорис и пить какао с маршмэллоу. — Но вы и так ничего не делаете, тренер. — Нехорошо лезть со своими правилами в чужой храм. — Я никуда не лез, — ответил Лукас. — Тогда почему ты до сих пор на поле, а не ищешь девчонку и со-капитана? — Финсток подошёл к команде и громко свистнул. — А ну-ка встали, инвалиды, и пробежали три круга. Они без колебаний подченились. Ещё раз свистнув, Финсток схватился за поясницу и заскулил от боли. Лукас тут же подхватил тренера и, перекинув его руку через плечо, помог подойти тому к скамейке запасных. Он сосредоточился на словах отца о способности оборотней забирать чужую боль. Финсток был не первым кому он пытался помочь невзначай подобным образом, но всё же у Лукаса не всегда получалось с первой секунды прикосновения к кожи установить контакт с необходимым импульсом. Но видимо у него все вышло, раз дыхание тренера пришло в норму. И только сейчас Лукас обратил внимание на седину у висков и корней, которую так пытался скрыть Финсток за краской для волос. Морщины, складки, обвислость кожи в области щек. А ещё то, что тренер сильно похудел. Ему и правда пора было в отставку, а он всё держался за этих ребят, как за последнее, что связывало его с былой молодостью. — Почему же вы до сих пор здесь, тренер? — не сдержавшись, спросил Лукас. — Хочу задать тебе тот же вопрос, — и снова взяв свиток в руки, с силой дунул в него. — Слушаюсь, тренер, — уже улыбаясь, вскочил с места Лукас и побежал в сторону раздевалки, чтобы попробовать дозвониться Фрою или Малии. И даже в этом обычном свисте было достаточно сказано. Он здесь ради их победы.

***

В кабинете медсестры пахло лекарствами, только не так свежо как в больнице с кондиционером, а как в душной парилке с примесью запахов чьих-то вспотевших тел и чересчур сладких духов. Раскрыв глаза, Эллисон убедилась от кого доносились эти ароматы. Полненькая медсестра лет пятидесяти без конца ходила из одного конца кабинета в другой, при этом вытирая очередной салфеткой пот с лица. Белый халат Эллисон висел на спинке стула, а очки покоились на столе с разбросанными бумагами. Резкий контраст сальной коже и дешевому блеску для губ малинового цвета представляли преподаватель по физике мистер Омс в твидовом костюме и застегнутой рубашке до самой шеи и силуэт девушки. Эллисон бы с удовольствием предложила ему переодеться в свою запасную футболку, ибо сочувствовала его положению. Но больше всего её удивило другое. Девушка все в том же лёгком сером платье на тонких бретельках сидела на краю диванчики рядом с Эллисон и рассматривала кончики своих волос. Убедившись, что все как всегда идеально, она обратила своё внимание на Стилински. — Дорогая, как ты? — внезапно приблизившись к девушке и взяв ту за руку, пролепетала Лола. — Я так за тебя переживала. Знала бы ты как мы все испугались. Эллисон распахнула сильнее глаза, не понимая, что происходит. Может ей это сниться? — Голова кружится? Ты чувствуешь слабость или тошноту? — мистер Омс вместе с Браун помог Эллисон присесть, не переставая задавать вопросы, которые в принципе должна была задавать медсестра, но она слишком сильно была занята одноразовыми салфетками. — Я думаю с ней все в порядке, — улыбаясь, проговорила Лола, после чего подхватила Эллисон за талию и поднялась с дивана вместе с ней. Стилински готова была поспорить, что тут же бы упала на колени, если бы не мертвая хватка Браун. Она видела как шевелились губы шатенки, но ничего толком не расслышала, кроме "мы лучшие подруги... и далее, далее, далее". Да ей и не хотелось. В голове гудело, а перед глазами ещё изредка появлялись чёрные звёздочки, как она их всегда называла. Но слишком долгих объятий Лолы она точно не смогла бы выдержать, учитывая весь этот цирк, а уж тем более легко прослеживающиеся мотивы вдруг резко изменившегося отношения к Стилински. — Я хочу умыться, — собрав всю твердость в кулак, сказала Эллисон. Ей хотелось поскорее отсюда уйти, даже не забрав своих вещей. — Я помогу тебе дойти до дамской комнаты, — ещё сильнее прижавшись к девушке, Лола повернула Эллисон к двери, и они вместе отправились по коридору. Её тонкие пальцы впились в ткань, нащупывая слегка выступающие ребра Эллисон. Но после Лола немного расслабила руку и перевела её на талию. От неё пахло сочными персиками, но не приятно, а скорее приторно. Эллисон смутили подобные прикосновения. По спине прошлись мурашки. — Так хочется меня потискать? — Ещё чего, — фыркнула Браун. — Тогда отпусти меня сейчас же, — оттолкнув названную подругу, недовольно произнесла Эллисон. Лола тут же убрала руки от белой хлопчатобумажной майки, но осталась идти рядом со Стилински вплоть до дамской комнаты, в которую она зашла сразу за Эллисон. — Преследуешь меня? — нахмурив брови, спросила Эллисон. — Не неси персикмотортный бред, — откинув волосы назад, сладко произнесла Лола. — Персекуторный, это во-первых. Во-вторых, что тебе от меня надо? Я же сказала, что обо всем уже поговорила с Фроем, тебе нечего бояться, а значит не надо строить из себя заботливую подружку в стиле Мелани Уилкс, — постепенно повышая тон, ответила Эллисон, на что Лола дернула носиком. То что рядом не было булочки, девушка восприняла как хороший знак. Значит та во всю рассказывает о проекте и сможет хорошо зарекомендовать себя перед представителями вузов. — Ну почему если я, то сразу какая-то выгода. Я может хорошей хочу стать, — выпучив губы, проговорила Лола, после чего ее передернуло. — Действительно бред какой-то, — уже смеясь, — но сравнение с Мелани мне понравилось. — Ты ведь даже не знаешь кто это. — Раз ты сказала о ней, значит она популярная, в чем проблема? — расставив руки в стороны, ответила Лола, на что Эллисон закатила глаза и включила воду в раковине. Прохлада помогла девушке придти в себя. Она несколько раз набрала воды в ладони и окунулась в них лицом. После чего взглянула на себя в зеркало. Её взгляд медленно скользнул по шокированному лицу Лолы. — Что опять не так? — отчаянно проскулила Эллисон. — Ты без косметики? — Ну да. На секунду Эллисон показалось, что шатенку хватит удар. Она даже продумала как себя будет вести и приводить в чувство бывшую своего бывшего. Но та лишь стояла как вкопанная и всматривалась в лицо Эллисон. — Что даже пудрочки нет? — Нет, конечно. Вместо неё использую пыль, которая сама оседает на мою кожу. — Оставь свои шуточки, — прыснула Лола, после чего обняла себя руками. Эллисон улыбнулась. На этот раз вышло искренне. — Если пудра и была, то от неё всё равно ничего не осталось. Эллисон оторвала несколько салфеток из рулона и вытерла остатки воды. Присутствие Браун уже её не раздражало. В глубине души она всё ещё испытывала к ней жалость. Иногда ей хотелось быть как Дерек, холодной и неприступной. Но вместо этого она неизменно продолжала чувствовать и вести себя так, как научили ее родители. Сострадать и протягивать руку помощи, или случайно хлопнуть человека по щеке по совету отца. От мыслей её отвлекла Лола, пристально рассматривающая себя в панорамном зеркале. Она провела пальцем по своей коже. На подушечках остался поверхностный слой её плотного макияжа. Эллисон протянула салфетки, на что Лола фыркнула и вышла из дамской комнаты. — Как хочешь, — пожав плечами, прошептала Эллисон. Она привела свои кудрявые волосы в порядок, быстро пройдясь по ним пальцами вместо расчёски. Поведение Лолы её даже чуть-чуть разочаровало. Если ты не готова избавиться от реальной маски из тонны косметики, значит ты не готова меняться и внутри. От мыслей её отвлекла мелодия, доносящаяся из актового зала. На выставке она все равно уже никому не нужна, но зато на кое-что другое она ещё успеет.

***

Они стояли друг напротив друга. Лоб в лоб. Лукас ощущал гнев и ярость, исходящие от противника. С целеустремлёнными всегда было интересней играть. Он чувствовал напряжение обеих команд, замерших на своих позициях. А ещё то, что духота сменилась на лёгкую прохладу и скоро пойдет дождь. Фрой так и не пришёл. Малия так и не ответила на звонок. Вся команда надеется исключительно на него. А тренер? Их проигрыш заставит его отчасти опустить руки и подумывать об уходе из школы. Их противники были из соседнего города. Частный пансионат со стадионом в тысячу раз лучше, чем в Бейкон-Хиллс. Но ведь своя земля и в горсти мила. Конечно, у Лукаса бывали проблемы и намного жёстче, чем сейчас, но давление, которое он ощущал всем своим нутром не давало сосредоточиться, пока по стадиону не пронесся воодушевляющий женский голос. Трибуна с болельщиками подхватила настрой девушки, бурно выказывающей поддержку своей команде. Лукас поднял взгляд и на экране, поставленном специально для репортёра этого матча, он увидел девушку с темно-русыми волосами, сверху заплетенными колоском, а дальше мелкой волной струящимися по плечам. Раньше длинные цвета глубокой ночи, сейчас по лопатки и снова такие, какими они были задуманы природой. На лице практически не было косметики. Лёгкий румянец и закрученные реснички, накрашенные тушью. На губах не иначе как гигиеническая помадка. Одета в простой голубой свитер с v-образным вырезом. Однако все его внимание приковали к себе её серо-голубые глаза. Малс. — Ну что, ребята, вы готовы? — в последний раз крикнула Рейкен, после чего раздался свиток и игра началась.

***

Эллисон опустила ручку двери и тихо толкнула ее вперёд. Она не стала заходить в актовый зал, чтобы никого не отвлекать от представления. На сцене она увидела красавицу Лили в образе Люси Маннет. Её сердце слегка сжалось. Эллисон завидовала Лили, но по-доброму, потому что сама была бы не прочь исполнить роль главной героини «Повести о двух городах». Столь сложная судьба, заставившая оказаться посреди двух огней, пылающих так ярко и живо, но выбрать нужно только один. Лили сидела в кресле, положив руки ладонями вверх и опустив голову. Её волосы были собраны в незатейливую причёску, а платье хоть и достаточно простое, но при этом так точно передающее натуру Люси, было сшито в стиле 18 века. Рядом с ней стоял Отти, одетый в костюм, его чернильные волосы буквально торчали в разные стороны, наглядно показывая ту бурю, что творилась на душе у мистера Картона. —...Но это были мечты, только мечты, без всяких благих последствий, и я очнулся там же, где лег, — его голос был наполнен горечью. — Но мне хотелось, чтобы вы знали, что вы пробудили во мне эти грёзы. Он не отрывал своих голубых глаз от маленькой Лили. Его рука незаметно для первого взгляда потянулась к ней, но ему не суждено было дождаться ответа. Его статная фигура резко контрастировала с крохотной застенчивой Лили. Её белоснежная кожа покрылась естественным румянцем, отчего Отти горько усмехнулся. Не будь это постановкой, можно было подумать, что он действительно влюблен в неё безпамятства. Обожаемая им частичка счастья, обладателем которой он никогда не станет. Эллисон задержала дыхание. Настолько он вжился в роль Сидни Картона, что ей казалось вот оно, то, что она представляла во время чтения. Искаженное болью лицо, но не подобие состояния, а то, что возможно передать одним взглядом, идущим из самого сердца. Лили медленно подняла голову и, слегка наклонив её, мелодичным голосом с прослеживающейся хрипотцой произнесла: — И неужели от них ничего не останется? О, мистер Картон, подумайте ещё раз! Попробуйте сызнова! — Нет, мисс Маннет, я сам заранее знал, что это ни к чему не приведет, потому что я человек пропащий, — он медленно присел на одно колено около Лили, словно сломанная кукла, и теперь уже она смотрела на него сверху вниз. — А всё-таки у меня было, да и теперь есть, малодушное желание, чтобы вы знали, каким мощным пламенем зажгли вы меня — меня, кучку негодного пепла. Последнюю фразу Эллисон прошептала вместе с Отти. Это был ее любимый момент в повести, который отражал всю сущность Сидни Картона. Глубокого, не лишённого чувств персонажа, который смог ради спасения любимой поменяться местами в тюрьме с ее мужем и вместо него отправиться на виселицу. Сама того не заметив, Эллисон заплакала, вспомнив то, что пережил бедный Сидни. И все это только предстояло узнать зрителям. — Молодец, какой же ты молодец, — едва слышно прошептала Эллисон, смотря на воплощение её обожаемого всем сердцем героя.

***

Игра закончилась со счётом 1:0 в пользу Бейкон-Хиллс. Команда тут же окружила Лукаса, чтобы подхватить его и подбросить. Истинный капитан, который буквально вырывал зубами победу для своих ребят. Холодные капли дождя позволили им всем наконец-то почувствовать необходимую прохладу после душного дня. Все самое страшное на сегодня уже позади. — Игра обещала быть жаркой, а как мы знаем Бейкон-Хиллс всегда выполняет свои обещания! — прокричала в толпу Малс, услышав в ответ визг и свист болельщиков. — А пока наши парни остывают под дождем, я приглашаю комиссию в актовый зал на завершающую часть пьесы «Повесть из двух городов». Просим. Она подняла руки вверх, призывая толпу воскликнуть ещё громче. Безумно приятно когда твой труд одаривают искренними проявлениями радости за свою команду. Отбросив микрофон и выбежав из палатки, Малс бросилась на поле. Капли дождя хлестали ее по лицу, но это не останавливало, а скорее заставляло сердце биться чаще. Она давно не выходила на улицу и совсем отвыкла от свежего воздуха, от которого у нее уже начинала кружиться голова. Она бежала так быстро, как только могла, не переставая при этом безудержно смеяться. Её кеды покрылись тонким слоем грязи вперемешку с травой. Стоило команде расступиться, как она набросилась на Лукаса с объятиями. Вначале он пошатнулся от неожиданности, но после обхватил её и коснулся кончиком носа ее мокрых волос. От неё пахло жвачкой со вкусом клубники. Они стояли так не меньше трёх минут. Малс отпрянула и попыталась убрать налипшие волосы с лица, но выходило из рук вон плохо. Лукас видел, что она немного нервничает и отчасти не по-детски возбуждена от всего того что произошло. — Из тебя вышел прекрасный репортёр, — он помог ей завести прядь волос за ухо. От улыбки на его щеках появились ямочки. — Прости меня, — тут же взмолилась Малия. — Мне не нужно было говорить о твоих чувствах к Эллисон, не нужно было зацикливаться на глупой мести. Ты был прав. Ты единственный, кто осмелился сказать мне, что я прячусь за маской. Яркий макияж, окрашенные волосы, достаточно пошлая одежда. Это было не самовыражение, как я себе пыталась внушить, а попытка спрятаться от всех. И просто мне столько всего хочется сказать тебе, но мыслей так много, и я никак не могу точно ухватиться за какую-нибудь из них... Лукас обнял Малс и прижал к себе со всей силы, словно плюшевого медведя. — Главное, что наша подруга снова с нами, — произнёс он. — Думаю, Эллисон и булочка будут рады тебя видеть. — Они уже видели. Лукас оторвался от Малии и схватил ее за плечи. — Когда? — Вчера, — немного растягивая буквы, ответила Рейкен. — Эллисон одолжила мне одежду, а Харпер благословила, скажем так. — Но почему ты не отвечала на звонки? Я ведь тут был как на иголках, всю неделю, а ты предпочла даже смс меня не оповестить! — Лукас глубоко вздохнул. — Прости, я не хотел кричать. — Все нормально. Это правильная реакция на обидчика. И не надо тут мотылять своей головой, я знаю, что обидила. И... кажется дождь прошёл. Малия подняла взгляд на небо и улыбнулась. Лукас повторил её движения. — Радуга. — Будем считать ее знаком нашего примирения? — протянув руку, предложила Малс. — Можно, — ответил на рукопожатие, после отправился с девушкой к трибуне. — Только этот знак используют для обозначения кое-чего другого. — Я в курсе, — уже смеясь, сказала Малс.