«Во мне нет ничего первоначального. Я - совместное усилие всех тех, кого я когда-то знал».
Порой мы оказываемся там, где совершенно не хотим быть. Нам кажется, что от этого места смердит. Точно несет тотальной скукой и запущенностью. Хоукинс – это тяжелое ощущение в груди, будто с каждым километром в легких образуется вода, заставляя задыхаться от фантомной нехватки калифорнийского воздуха. Ох, мать, как же Билла ломает в этой чертовой дыре. Каждая клеточка его сознания отказывается принимать злосчастный переезд и кричит в отрицании, заполняя собственным раздражением пространство вокруг. А вину за это он бессовестно скидывает на рыжую сучку. Только она виновата, что они оказались з д е с ь. Вся эта хуйня из-за нее, ехидно твердит внутренний голос, подсказывая истинно правильные ответы на все негласные вопросы. Он обвивается вокруг шеи змеиным хвостом и нашептывает.***
- Ну и школа здесь, конечно, - сообщает парень, презрительным взглядом обводя здание и проходящих мимо его машины учеников. Слышит, как хлопает дверь. Слышит удаляющиеся по-нервному быстрые шаги. Даже чувствует жадные и оценивающие взгляды на своей заднице. И идет к школе, самодовольно улыбаясь. Билли красив, очарователен и, зная об этом, совершенно не стесняется пользоваться. Кидает плавящие взгляды, скалится своей отвратительно прекрасной улыбкой, без оглядки отдаваясь пряному азарту. Он ощущает себя выше, чем есть, когда наблюдает за девушками, которые тают от одного только прикосновения. Согласные на все, они прикрывают глазки, закусывают свои по-блядски раскрытые губки и позволяют творить. Как же это охуительно приятно отпустить накипевшую злобу. Свою старую, покрытую вековым слоем пыли, обиду подросток держит под замком, холит ее, как родного бультерьера. Потакая собственным желаниям и не признаваемым слабостям, он растворяется в тусовках и побочных связях, словно сигаретный дым в воздухе.Харгров - это сосредоточение грязной и рваной агрессии.
Вы только посмотрите на этого психопатичного ублюдка. У поганца нет ни чувства вины, ни сопереживания. Да как его вообще можно терпеть? Это же юный Бенедикт Арнольд. Нравится? Забирайте. Любите. Только не говорите, что я не предупреждал.***
- Харрингтон, да? – заводит разговор Билли, успевая рассмотреть его поближе. – Говорят, ты раньше всем здесь заправлял. Тебя называли «Король Стив». ему до одури с м е ш н о – А потом ты ссучился. Упал. Свалился. Проебался. Да как угодно. Главное, что больше не Король. Он никто. Одно большое никто. Поломанная кукла с шикарной шевелюрой, валяющаяся у пьедестала. Билл докажет, Билл покажет, скривит губы в гадливой ухмылке и пойдет дальше. Бывает, что человек становится прикован к объекту своей ненависти, словно болен им. Ненависть делает Билли своим заложником и, подобно раковой опухоли, превращает здоровые клетки в больные, разрастаясь по всему организму. - Хэй, может, ты заткнешься и продолжишь играть? – отозвалось недовольное рядом и толкнуло по гордыне, за что он грубо толкнул Стива, отбирая чертов мяч. С первого раза закидывает его в кольцо. Трехочковый! «Вы невероятны!» - гласит ядовитая вывеска в подсознании, позволяя обладателю на мгновение потерять трезвый рассудок. Может, ты заткнешься? А может, ты, блять, заткнешься? Загнешься прямо передо мной, отхаркивая ядерно-красную кровь, и будешь жалко просить-просить-просить. Ощерившись, злобно думает Харгров, а уничижительный голос в голове иного мнения. Он по-скотски хватает того за патлы, резко притягивает к себе и с пренебрежением хрипит в ухо. - Может, этот сучонок даже лучше тебя, а? – он глумливо проговаривает каждое слово и сильней сжимает длинные пальцы. - И именно поэтому ты кидаешься на него, как озлобленная и голодная псина? Срываешь собственную злость, готовый закричать, безжалостно срывая глотку. Боишься оказаться заурядным и поэтому не можешь быть честным даже с самим собой.***
Билли даже не заметил, как подготовка к свиданию превратилась в очередной ебаный допрос. Он оправдывался перед отцом, он действительно не знал, где эта мелкая мразь, ведь ему глубоко плевать на то, с кем она тусуется. Да пусть хоть наркотой ширяется в подворотне, это ее проблемы. Но этот старый урод говорит, что он д о л ж е н присматривать за Макс, а затем, с силой прибивает к стене. Полки болезненно упираются в спину, блять, да что же это такое. Очередной удар приходится по лицу и старик омерзительно чеканит. - О. Чем. У. Нас. Был. Разговор? - Уважение и ответственность, - немного погодя отвечает Билли, ненавистно глядя на Нейла. Острое напряжение нитью натянулось между отцом и сыном, вот-вот и кто-нибудь да порежется об нее. - Верно… А теперь извинись перед Сьюзан. Он хочет ударить его по проклятой роже, сбить костяшки в кровь и хохотать. Хохотать так, чтобы никто не сомневался, насколько ему сейчас опиздохуительно. Только вот цепкий страх пауком забрался под корку сознания, нитями вытягивая горькие остатки дрянного уважения. Бунтующий подросток стискивает зубы, сжимает кулаки, цепляясь за самоконтроль. - Извини, Сьюзан. Извини, Сьюзан, но пиздуй ка ты вместе со своей дочуркой отсюда, пронеслась гневная мысль. Смотрите также: сдохни. Смотрите также: исчезни из моей жизни. Но ведь все было лучше, когда ее не было, отец, зачем?.. Билл приглушенно отвечает « Да, сэр…» и срывает накопившуюся желчь на несчастных полках. Обида, которая никогда не забудется, дает о себе знать обжигающими слезами. Если его эмоции были осязаемы, то они забили бы его ногами под ребра, не давая и секунды для передышки.Раньше было - « Билли и Нейл против всего мира»
Маленький поганец хотел быть похож на отца. Поверьте, но он действительно когда-то восхищался им. Небольшая семья по выходным ходила в кафешку за углом и мирно уплетала бургеры, мальчика все устраивало. Младший Харгров был с ч а с т л и в, но жизнь такая несправедливая сука. Она наотмашь бьет сухой ладонью по лицу вихрастого парнишки и грубым толчком указывает, где его место. Она кидает камнем в голову, преподнося рыжую женщину по имени Сьюзан. Билли она не нравится. Билли не хочет видеть ее. Билли говорит это прямо, и он не понимает, за что его в первый раз ударил отец.Теперь стало – «Билли один против всего мира»
Ему никто не нужен и он чертовски уверен в этом, уверен в себе и не желает признавать обратного. Да идите вы все нахуй, надрывно горланит злоба. Может, бессердечие по отношению к окружающим, кайф от причинения вреда людям и остальные заслуги Харгрова, это сильно искаженное отражение его отношений с семьей? Так ли это? Попробуйте дать этому ублюдку немного любви. Откажется. Вбейте ее.***
Билли на всех парах мчится за маленькой рыжей засранкой и первым делом клянется, что надерет ей зад. Выходит из машины, выпуская изо рта развязный сигаретный дым, у этого ублюдка даже дым приобретает характеристику, и с явным весельем смотрит на того самого Стива-черт-возьми-Харрингтона, из-за чего злоба нетерпеливыми вспышками ударялась о ребра. - Мне снится или это ты, Харрингтон? Если бы Харгрова спросили, что такое Стив, то он бы помолчал минуту, перебирая в голове все виды зараз, а уже затем ответил бы, что Стив - это сыпь по всему телу, вызывающая жуткое раздражение. - Да, это я. Не кончи от радости. Биллу хочется расчесать себе шею от навязчиво преследуемого его зуда. Он снимает куртку, ощущая, как сердце колотится в груди, словно бешеное животное на спидах, в предвкушении выпустить пар и трясущееся негодование. - Что ты тут делаешь, амиго? - Могу спросить у тебя тоже самое… Амиго. Они стоят друг напротив друга, гуляющая вокруг опасность смешивается с напряженной настороженностью, образуя вокруг ядреную смесь. - Ищу свою сводную сестру. Одна пташка напела, что она тут. - Странно, я не знаю ее. Какой же ты тупой лживый обмудок, думает Билли и продолжает говорить. - Маленькая? Рыжая? Немного сучка. - Что-то не припоминаю, прости, дружище, - максимально честно отвечает, на что Харгров понимающе кивает. Да, конечно, с кем не бывает. Вынимает сигарету, тайно желая потушить ее о смазливое личико напротив. - Я не знаю, это, - вдруг, начинает Билл. – Вся эта ситуация, Харрингтон, не знаю… вся эта ситуация стоит у меня поперек горла и лучше тебе поменьше пиздеть У меня от этого мурашки. - Да? Почему это? Харгров показательно передергивает плечами, делая очередную затяжку. – Моя тринадцатилетняя сестра шляется где-то весь день. И теперь я нахожу ее с тобой в чужом доме, и ты врешь мне об этом, - он готов уже сейчас познакомить свои кулаки с тупой усмешкой Стива. Ведь большего и не надо, да, Билли? Стереть эту ухмылку, содрать кожу, лишь бы только успокоить свой ебаный невроз, который все не может улетучиться вместе с дымом, черт знает какой сигареты по счету. - Парень, тебя часто роняли в детстве или как? Я не знаю, что ты не понимаешь из того, что я сказал. Ее здесь нет. Также здесь нет никого, кто может остановить поганого братца. И здесь нет ничего, что поможет Макс остаться безнаказанной. Но есть полная уверенность в себе и своих действиях. Зверь в подсознании готовится показать, как часто будут ронять самого Харрингтона. - Тогда кто же это? – Билл указывает в сторону окна и чувствует, как срывается цепь. Он не слушает оправдания Харрингтона, только лишь толкает на землю и впинывает ему немое послание в самые ребра. "Не лезь не в свое дело" Не лезь, будет хуже, в этот раз он настроен серьезно. Настолько серьезно, что хлопает дверью, возбужденно оглядывая н е п р а в и л ь н у ю компанию сраных детишек. Едкая ненависть с примесями ядовито-ярких эмоций срывает крышу не хуже героина. Окончательно и бесповоротно. Хватать за грудки Лукаса и ударять его спиной о стену оказывается именно тем, что нужно было сделать еще тогда, когда он только его увидел. Сражаясь с желанием, приложить его черномазое лицо, Билли ломится угрозами в маленький мирок парнишки. Не смей и думать о Макс, ниггерский ты уебок. Удар по лицу от Стива, словно лизергиновая оплеуха, она лишь опьянила, вызывая взрыв болезненного кайфа, что выразился в слишком громком смехе. Блядский боже, вы посмотрите, кто проявил себя! Не просто дрыщеватый педик, а тот самый Король Стив! Тот самый, который недавно пал, как и хотел Билли. Лишился шестерок, лишился сучки и уважения. Невероятно от осознания собственной причастности. Да вот только то, что ты сейчас стоишь перед Королем и готов разразиться в хохоте от собственного отчаяния, так как ты не можешь ничего поделать с собой, да? Продолжаешь кидаться, злобно огрызаясь и больно вгрызаясь в унижения. - Похоже в тебе все же есть огонь, да? Я все хотел увидеть Короля Стива, о котором мне все столько рассказывали. - Пошел вон, - непоколебимо отчеканил Харрингтон, мягко отталкивая его от себя. Пошел вон, тихо шипит нечто уродливое в лицо, грубо выбивая из Билли осколки самообладания. Сам ПОШЕЛ ВОН, орет в ответ буйная мысль. С неприятными резями в естестве он замахивается на оппонента и с, должным ему, психопату, достоинством принимает удары, срываясь на отвратительно дурной хохот. Харгрову почти не больно, да плевать он хотел на это дерьмо, когда этот высокомерный ублюдок посмел указать, что ему делать. Плевать на детей, которых он обязательно вздернет, только после того, как разберется с павшим Королем. Ярость ядом разъедает его веру в то, что может случиться что-то хорошее. А что может быть хорошее у этого обиженного мальчика? Посмотрите, что-то происходит с хлипкой надеждой, скрывающейся за циничными стенами. Где-то там ему страшно, если она совсем исчезнет. Надежда на свободу ли? Понимание? За страхом обычно и кроется гнев, а за гневом – боль, а уже за болью – всякое страдание, чаще всего застарелое, покрытое мелкими, но частыми рубцами. Билли продолжает бить-бить-бить, ощущая, как живой восторг бурлит в крови. Он готов был зуб отдать ради продолжения банкета. А вот хер, злорадно сообщает шприц, наполненный непонятной дрянью. - Что за хрень… - спрашивает Харгров, не успевая даже понять, что произошло. Его будто накачали жидким свинцом, замедляя движение мыслей, вырывая лишь обрывки. До сознания не сразу доходит, что тело находится уже в горизонтальном положении. Какого ж хрена ты позволил этому случиться, а? В этот раз замолчи. Билли пиздецки смешно от собственного положения, так еще и Макс начинает заявлять о своих правах, засаживая в грудь мелкое семя уважения к рыжей дряни. Еще раз взгляните на этого обмудка и подумайте, готов ли он исправиться? Кудрявый сукин сын осознанно пошел по этому пути, он не способен на искреннее раскаяние. Так может ли он сделать это? Ведь каждый готов скорее взяться за исправление целой части света, чем за исправление себя самого. А Билли, судя по всему, крушить окружающее вокруг себя даже в кайф.