В поисках Гектора

      Коко сидела в поезде и смотрела на то, как за окном проносится однотонный, но яркий из-за солнца пейзаж пустыни. Сокорро вспоминала вчерашний день, когда она сидела на полу и плакала в свои руки, пока Хулио сидел рядом с ней, приобняв её к себе. Он тихо сидел рядом с ней, поглаживая её по дрожащей спине, до тех пор, пока она не успокоилась. Коко улыбнулась. Это было так иронично, что её мама, которая могла прибить любого, кто обидит её семью, но в итоге, из-за обиды отвернулась от своего мужа и… дочери. Коко так и не пришло ни одного ответного письма, тем временем как родители Хулио прислали ему целую кучу экспресс-доставкой. Они только недавно узнали, что их родственник не живёт в Мехико, и подумали, что Хулио сейчас обыскивает весь город в поисках своего дяди. Коко находила эту путаницу весьма удачной и забавной.       Ещё Коко казалось странным, что на поиски её отца с ней отправились не её родственники, а друг, которого она очень долгое время игнорировала, будучи погруженной в работу. Но вот сейчас она рядом с ним, а он рядом с ней, готовый утешить в любой момент. Они сидят вместе в самом конце поезда, на самых дешёвых местах, которые остались, ведь в мире куда больше непунктуальных людей, чем может показаться. Если честно, то мэрия хотела приостановить работу если не всего депо, то хотя бы пассажирские поезда. Некоторые рабочие были возмущены тем, что они не могут праздновать праздник со всеми, но компании нашли это дело непрактичным, расточительным и неприбыльным, так как билеты они уже продали, и задержка в расписании поездов приведёт за собой кучу расходов. Всё закончилось тем, что компании попросили мэрию в следующий раз объявлять о таких вопросах заранее. Коко и Хулио надо благодарить этот шумный вопрос, ведь благодаря нему несколько людей успели вернуть свои билеты, которые путники потом приобрели.       Коко отвернулась от окна и посмотрела на спящего напротив неё Хулио. Ей грело сердце, что он был рядом с ней. И ей было немного стыдно, что Хулио опоздает на празднование Дня Мёртвых из-за неё. Это Коко уже давно всё равно на этот праздник. Нет, ей он нравился, но то, как её семья проводила этот праздник было для девушки кощунством. Так что в этом плане ей было всё равно на то, успеет ли она на празднование с семьёй или нет, а вот Хулио… У него всё было в порядке. У него полноценная семья. Семья Матинес. Коко захотелось узнать их поближе. Ей обязательно надо будет познакомится с его родителями, когда они приедут. Она обязательно бы расспросила их о неловких историях из детства Хулио. Коко даже улыбнулась, представляя, как мама Хулио показывает ей альбом с фотографиями, где у Хулио были бы непременно пухлые щёчки, он одет в костюмчик на семейной фотосессии, а взгляд маленького ребёнка никак не может сфокусироваться на камере. Щёки Коко невольно покрылись румянцем, а сама она прикрыла рот рукой. Dios mio, зачем она об этом думает?       Коко подумывала о том, чтобы самой поспать, но она не чувствовала себя уставшей, разве что уставшей от скуки. Она постукивала пальцами по столу, за которым они сидели и повернула голову в сторону других столиков. В вагоне было шумно. Все беседовали между собой, ругались и даже играли на гитаре. Что ж, зато места дешёвые… Девушка уронила голову на стол. Ей было до безумия скучно, а думать ей было нельзя, ведь иначе она снова замкнётся в кругу мыслей того, что произошло вчера, что за человек Эрнесто и может Коко всё же ошибается? То есть да, Эрнесто определённо точно украл письма Гектора. В тот день, когда Коко вспомнила, что «Не забывай!» была колыбельной, она вспомнила про те стихи, которые всегда считала лишними дочитать и, Господи, почему?! Ведь в этих письмах мало того, что оказались слова «Не забывай!», так ещё и слова других знаменитых песен, «принадлежащих» Эрнесто. Она просто не сразу поняла это, ведь никогда не увлекалась музыкой по понятным причинам. Коко, читая стихи для галочки и от скуки, не дошла до самых знаменитых. И вот, вчера, она наконец-то прочла все их вместе с Хулио, который в отличие от неё увлекался творчеством Эрнесто и смог сказать, что да, это всё песни, Эрнесто «сочинил сам». Но как говорил Хулио у них нет доказательств, да и к тому же, может это действительно был несчастный случай, а Коко просто ищет, кого бы обвинить? Как сказали бы мудрые люди, в число которых Коко не входила, слава приходит и уходит и пусть мир не знает кто написал песни может оно и не надо. Главное, что они, его семья это знают. Но. Было одно «но»: украсть это дело первое, а убить своего лучшего друга, который сочинил множество песен, а затем… чтобы его семья думала…       — Ургх! — злобно издав этот звук, Коко резко встала и вышла из своего места, но тут же потеряла равновесие и упала: кто-то сбил её с ног сзади.       — Lo siento, señora! — Коко протянул руку мужчина лет пятидесяти, в шляпе котелке и с усами и волосами, в которых без труда проглядывалась седина.       Сокорро приняла помощь мужчины, сказав, «Ничего страшного», и уже собираясь обойти мужчину, как он спросил Коко:       — Вы не видите на полу очки или записную книжку? Лучше было бы, конечно, сначала очки найти, но записная книжка очень важна и…       — Да, да, — понимающе кивнула Коко, осматривая пол. Это было забавно, что первое, что смог найти её взгляд была зелёная записная книжка. Коко нагнулась и подняла её. Впереди в паре шагов она заметила очки. Она прошла эти два шага подняла очки и подошла к мужчине, который неуверенно держался за спинку одного из мест в вагоне. Коко протянула эти вещи со словами «Вот, держите, сэр».       — Спасибо большое! Gracias. А то без очков туговато… Хотя я всё ещё не знаю, что было бы страшнее: потерять очки или мои записи. Как никак куча материала, написанного от руки для работы. Эх, тяжело, когда всё забываешь и приходиться всё записывать, — жаловался мужчина.       — Да, это точно, — Коко кивнула головой.       — Ещё раз спасибо, юная леди. Вы прекрасно выглядите.       — Благодарю, — ответила Коко улыбнувшись.       Мужчина развернулся и пошёл вперёд, к своему месту.       Коко же села обратно на своё место. Она сама не поняла почему, а сделала это больше как по привычке. Вроде. Коко хотела пойти и прогуляться, но галдёж в вагоне давал ей понять, что ей придётся продираться через толпу впереди, к тихому месту, и ещё раз, когда будет возвращаться на своё место. На улицу ей выходить не хотелось: скоро солнце будет в зените, а значит, что ничего кроме шумного, сухого и тёплого воздуха её там не ждёт. Коко с досадой опять начала стучать пальцами по столу. И ей снова в голову начали лезть мысли о случившемся. Она не знала, как произойдёт встреча с ей матерью, если она вообще произойдёт, но факт оставался фактом: Коко могла сделать и больше, а главное быстрее. Остаться на дополнительные две недели ради Эрнесто было ошибкой, да и вообще если бы… и…       — «Так, — громко сказала Коко самой себе. — Давай подумаем о чём-нибудь другом. О чём? Да хоть о том, что только что произошло. Об очках, о записной книжке… Да, было бы забавно записывать свои мысли. Это как документировать всё с тобой происходящее. Интересно, что писал тот мужчина в своей записной книжке? Тоже мысли, или идеи, или стихи… Интересно, её отец тоже вёл записную книжку, когда сочинял свои песни? Ведь куда-то он их точно записывал…»       Пальцы Коко резко перестали стучать по столу. Её осенило. В её голове все мысли вдруг встали на одном месте, чтобы перегруппироваться и пойти в другом направлении. Он записывал песни, конечно записывал. Вместе с нотами, ведь он музыкант, а Эрнесто же не мог вытащить все песни и ноты прямиком из головы Гектора. Он забрал записи отца, и сейчас они либо в той записной книжке, которой он хвастался перед теми дамами, либо где-то ещё. Если Эрнесто, конечно поступил, как последний параноик и не переписал, а затем выбросил их. Но Эрнесто ведь не был пугливым, да и зачем? Имельда зла на Гектора, значит копать не будет. Других родственников у её отца не было, а если Эрнесто присутствовал на свадьбе Гектора, значит наверняка не один день знал Имельду и прекрасно знал её вспыльчивый и жёсткий характер. Если её предали, то всё нет прощения. Она точно попытается стереть этого человека из своей жизни и жизней тех, кто её окружил, а больше Гектора никто не знал.       Коко понимала, что глупо рассчитывать на то, что Эрнесто было лень переписывать песни, и он просто оставил оригинал, а в дальнейшем просто понаделал копий и может быть, может быть оставил себе самый оригинальный текст с оригинальными нотами, написанными от руки её отца просто на память. Просто одно сплошное может быть.       — О нет, — тяжело вздохнула Коко, спрятав своё лицо в ладонях. Она подняла их выше, тем самым проведя по лицу своими руками вверх, как бы делая ободок своих волос. Сокорро понимала, что она сейчас натворила и что теперь не успокоится, пока не удостовериться. Коко пыталась себя успокоить тем, что Эрнесто любил гастроли и наверняка в один день приедет в город поближе к Санта-Сесилии, но вдруг за это время он решит избавится от записной книжки? Просто решит и всё. Или он узнал в Коко что-то знакомое, о после давно не всплывающего вопроса о Гекторе немного испугался? Ей надо удостовериться сейчас же. Но как?       Они только в часе езды от Мехико на поезде. Пешком у неё займёт это день, на лошадях пол дня. Вопрос в том, как сейчас остановить поезд и где найти лошадей. Что ж, на данный момент оба пункта были трудно выполнимы: вряд ли кто-то по прихоти какой-то девушки остановит поезд, а во-вторых, свободные лошади в пустыне? Ну да. От безысходности Коко просто сложила руки на столе и откинулась на спинку диванчика, на котором сидела и вздохнула.       «В другой раз, Коко, в другой раз», — утешала девушка саму себя.       Коко скрестила руки на коленях и закрыла глаза. Она буквально засыпала от скуки и если уж делать нечего, а думать сейчас было не лучшей идеей, то неплохим вариантом было взять пример с Хулио и вздремнуть. Сердцебиение девушки замедлилось, галдёж других пассажиров просто стал привычным для уха и был неплохим фоновым шумом. Коко расслабилась и начала сопеть, как к монотонному шуму голосов и криков разных людей присоединился пробирающий до души мерзкий скрип тормозов поезда и Коко не просто проснулась из-за такого звука, а ударилась об стол, упала на пол вместе с ещё несколькими пассажирами и проснулась резко и окончательно, а всё из-за резкого толчка, который выкинул её и остальных пассажиров с насиженных мест.       «Больше на краю садиться не буду», — обиженно подумала про себя Коко, потирая свою левую руку, на которую неудачно упала. По мимо руки у девушки неприятным ощущением отдавалась линия на грудной клетке, которую она ударила об стол, когда поезд резко затормозил.       «Хорошо, что хоть не головой ударилась», — подбадривала себя девушка, вставая на ноги. Повсюду были слышен гомон возмущений, и недовольства. Никто не понимал, что происходит и почему.       Коко села на место и начала двигаться по направлению к окну. Она его открыла и выглянула наружу, но ничего, кроме длинной линии поезда, уходящей в горизонт, Коко не увидела.       — Уф, — послышался стон напротив неё.       — Хулио, ты как? — спросила Коко у своего друга, который потирал свой висок.       — Я в порядке, но будет шишка. Почему мы остановились?       Ещё с минуту никто ничего не понимал. Кто-то пошёл вперёд, чтобы узнать, что происходит.       — Может какая-нибудь поломка? — предположила Коко. Хулио в ответ только пожал плечами и мотнул головой, мол, не знаю.       Все пассажиры галдели и размахивали руками, сидели в нетерпении и начинали злиться, пока чей-то крик не прервал какофонию звуков:       — Tranquilamente! Callate! Вы слышите?       — Сuidado! Там грабители! — ворвался парень в их вагон. Он был весь запыхавшийся, тяжело дышал и дрожал. По вагону расползлись удивлённые возгласы и вздохи. — Они вооружены! Прячьте всё ценное! — и тут же после этих слов все закопошились, открывая свои сумки, чемоданы, копаясь в одежде и думая, куда спрятать деньги и украшения, чтобы их не забрали.       — Грабители? — тихо произнесла Коко, пока Хулио доставал их чемоданы. — Так, Хулио, вытаскивай письма!       — Письма? — удивился Хулио. — Мне кажется, что…       — Давай! — настояла на своём Коко. Хулио поспешно и нервно достал из её чемодана письма и отдал их девушке. Коко же сложила их в свою сумочку. — Так, деньги спрячь в прокладку в шляпе, мои — со мной, а украшение в щель между подушками спинки и сиденья. А сейчас, — Коко встала из-за своего места и подошла к даме с ребёнком. — Извините, это ваша сумка? — спросила Коко, указывая на сетку с посудой. Дама кивнула, тихо сказав «да».       — Отлично. Позволите, я возьму сковородку? — спросила Коко. Сзади уже слышались предупреждающие выстрелы и возгласы грабителей о том, чтобы все деньги отдавали им.       — А, з-зачем? — не поняла дама.       — Она же чугунная? — спросила Коко, игнорируя вопрос.       — Да, но… Постойте! — Коко не слушала даму. Она подошла к сетке и достала сковородку, тем временем как грабители уже подходили к двери их вагона. Коко быстро подошла к Хулио, не обращая внимание на возмущение сзади.       — Задержи их, когда подойдут к тебе, — быстро сказала Коко своему другу.       — Ч-что?.. Зачем? Коко! — недоумевал Хулио от такой просьбы, смотря на то, как Коко прошла вперёд и села на чемодан, стоящий в проходе. Сковородку она поставила сбоку. Коко не ответила на недоумевающий взгляд хозяина чемодана.       В этот момент в поезд зашли двое мужчин, с заряженными револьверами, которые они держали впереди. Оба прятали свои лица за платками. Они были одеты в неряшливые одежды и шляпы, которые укрывали их головы от палящего солнца пустыни. У каждого в руке был среднего размера мешок, забитый деньгами и драгоценностями.       — Так деньги, украшения в мешок. Будете рыпаться — застрелим.       Они подходили к каждому пассажиру поочерёдно. Грабители нагло копошились в сумках, а если кто-то говорил, что у него ничего нет, то били в лицо и переворачивали чемоданы. Когда очередь до Коко и её соседей, то они молча достали деньги и положили их в мешок.       — Ещё что-то есть? — спросил один из грабителей, подозрительно посмотрев на Коко.       — Всё, что было, — тихо ответила Коко.       — А ну покажи! Я видел у тебя что-то ещё в сумке, — потребовал грабитель, наставляя револьвер на девушку.       — Здесь только письма, — Коко открыла свою сумку и дала грабителю самому удостовериться в этом. Грабитель залез рукой в сумку, перебрал все письма и фыркнул, отходя от девушки.       Грабители шли дальше вперёд по вагону, пока не дошли до конца, до последних мест, на одном из которых сидел Хулио.       — «Вся надежда на тебя» — мысленно обратилась Сокорро к своему другу.       — Что значит ничего нет? — рассмеялся один из грабителей в лицо Хулио. — А ну доставай чемоданы, сами найдём!       — Да вот, пожалуйста, но ничего вы там не найдёте.       Грабитель начал вытаскивать вещи из чемодана, проверяя все карманы и прокладки. К нему присоединился его сообщник.       — А ну говори, где деньги! — наставил один из грабителей пистолет на Хулио, пока второй начинал открывать второй чемодан.       — Да нет их у м-меня! Девушка, чей ч-чемодан вы сейчас наиз-знанку выворачиваете, ук-крала их у меня и-и сбежала, — врал Хулио. Он очень нервничал, говоря всё это. На самом деле, он бы уже отдал бы им деньги, но Коко попросила их задержать. Вот только зачем? Хулио ругал про себя Коко. Он снова делал безрассудные вещи, непонятно зачем, а всё из-за просьбы своей подруги, которой он верил, и возможно зря. Вот угораздило же его отправиться с ней! Ох, вот если бы ему было бы всё равно на неё…       — Ха, вот так сбежала, а чемодан с вещами оставила? — не верил грабитель, всё ещё держа Хулио на мушке, тем временем как его помощник доставал из чемодана платья.       — Хей, а платья то неплохие, — обратился грабитель к своему сообщнику, рассматривая платье, которое он достал из чемодана.       Второй грабитель взвёл курок и прицелился в лоб Хулио.       — Где хозяйка чемодана?! — яростно крикнул целившийся. Его сообщник даже не обратил внимание: он продолжал копаться в чемодане, в поисках украшений. Хулио поднял руки.       — Д-да г-говр-рю ж-е: ос-сталас-сь в М-мехико, — отвели дрожащим голосом Хулио. Его сердце бешено билось в груди, сам он от нервов вспотел, а мысленно молился Святой Марии о спасении.       — От чего же я тебе не… — но целившийся грабитель не успел договорить: сзади его что-то ударило по голове, при чём так сильно, что он моментально потерял сознание, упав на пол, как пошатнувшееся домино.       Второй грабитель потянул руку и взял свой револьвер со стола, сражу же, как услышал болезненный звук удара чего-то металлического по голове своего сообщника, но он не успел и выставить пистолет вперёд, как что-то твёрдое заехало ему по лицу, сломав нос. Грабитель уронил свой револьвер, хватаясь за свой сломанный нос, но тут его ещё раз ударили и на этот раз по голове, и он потерял сознание вместе со своим сообщником, упав на сиденье.       Коко шумно выдохнула, стоя с опущенной сковородкой в руках, а потом быстро присела и подняла с пола оба револьвера. Она сидела и шарила по карманам грабителей, в поисках запасного оружия, пороха или пуль. Хулио же сидел на месте и смотрел на Коко, не в силах пошевелиться. Он испытывал смешанные чувства: с одной стороны, он был рад тому, что его не застрелят, с другой стороны, он был в шоке от того, что сделала Коко. Впрочем, как и все другие пассажиры, которые наблюдали сзади, как девушка на цыпочках, со сковородой в руках, крадётся сзади к грабителям.       Коко встала на ноги. В одной руке она держала два револьвера, а в другой два мешка с деньгами.       — Кто умеет стрелять? — громко спросила Коко. Четверо мужчин встали и подняли свои руки. Коко подошла к ним и дала оружие.       — Вот, держите, если надо будет оборонятся. Сами решите, кто из вас заберёт их. Патронов у них с собой не было, а порох без патронов бесполезен, так что всё что есть, — она протянула оружие добровольцам. — Сами решайте у кого будут револьверы.       Мужчины взяли оружие и начали решать между собой этот вопрос. Коко тем временем достала из мешка свои деньги, подходя к своему месту, и, подойдя к Хулио, она попросила:       — Вот, держи. Пройдись и отдай им их деньги. Только проследи, чтобы в мешке, хоть что-нибудь осталось.       Хулио, который приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, просто кивнул и пошёл раздавать деньги обратно их хозяевам. Коко же начла собирать их чемоданы, аккуратно всё складывая обратно. Пассажиры вокруг начинали приходить в себя. И вот, когда все наконец успокоились, кроме добровольцев, которые сидели с оружием в руках наготове, когда грабителей связали и посадили в конец вагона, когда Хулио проследил за тем, чтобы никто не взял лишнего, ну или сделал бы это незаметно, он сел на своё место и тихо спросил у Коко:       — Так, и что это было? — Я ударила их сковородкой по голове? — медленно и неуверенно       произнесла Коко.       — Ну да, по мимо этого. Где ты научилась подкрадываться и так уверенно бить?       — А, ну первому я научилась, когда по ночам сбегала из дома, а второму меня научила мама. Вот, помнишь, когда в Санта-Сесилии ходил слух о разбоях?       Хулио кивнул:       — Да, это было тревожное время…       — Ага, — продолжила Коко. — Вот мама и научила меня, дядю Оскара и дядю Филипе основам самообороны, на всякий случай. Ну знаешь, как правильно бить чем под руку попадётся, заламывать руки, куда и как лучше бить в случае чего… Ну, вот это всё.       — Да, я-я понял, — сказал Хулио, сделав себе мысленно пометку о том, что если когда-нибудь решит познакомится с мамой Коко ни в коем случае не злить её.       В вагоне повисло напряжение. Несмотря на то, что были слышные будничные разговоры и тихий смех, все с тревогой ждали, что вот сейчас в дверь вагона кто-то вломиться, распахнёт её и перестреляет здесь всех. Все уже договорились между собой, что в случае всего все ныряют под столы, а потом молятся за тех двоих, в чьих руках было оружие. Поэтому, когда дверь действительно открылась, люди, которых не сковал страх, тут же нырнули под стол, двое с оружием взвели курок, Коко схватилась за сковородку.       — А ну не двигаться! — выкрикнул зашедший мужчина, вскидывая пистолет впереди себя вместе со своими тремя подопечными. Двое добровольцев тоже не остались в долгу и, сидя за столом, прицелились вошедшему прямо в голову. Главарь группы не решался выстрелить, и в поисках решения начал осматриваться вокруг, пока не заметил двух связанных грабителей в конце вагона. Он вскинул руку и громко приказал так, что двое добровольцев аж дёрнулись:       — Отставить!       И все люди в группе опустили оружие. Добровольцы же сделали это, когда взяли себя в руки и увидели значок шерифа.       — Так, значит я вижу вы тут и без нас справились, — начал громогласно говорить шериф. Коко встала, взяла мешочки с деньгами и начала идти по направлению к шерифу. — Ну, молодцы. Я так полагаю это были вы? — он поочерёдно посмотрел на двух добровольцев, которые хоть и испытывали облегчение, всё же недоумевали от происходящего, но на вопрос шерифа они оба встали, помотали головами и молча указали на Коко, которая шла вперёд. Она протянула мешки шерифу:       — Это всё награбленное.       — Gracias señora. Когда вернёмся в Мехико, то вас и ваших друзей отблагодарят… — сказал шериф, как тут его прервали:       — Прошу прощения, когда вернёмся в Мехико? — один из пассажиров в середине вагона встал с места, неуверенно задав этот вопрос.       — Да, мы сдаём назад, — чётко и громко сказал шериф.       По вагону разнеслась волна возмущений. Все хором спрашивали почему, как так вышло, за что всё это, и шерифу пришлось присвистнуть, чтобы их всех угомонить.       — А вот так, и вышло. Главный машинист и ещё пара людей, оказавший сопротивление грабителям, серьёзно ранены и их надо вести в больницу и срочно. От этой точки до Мехико час, а до ближайшего населённого пункта все три. Как видите выбор очевиден, — заключил шериф, а заключение сказал своим строгим голосом:       — Так что садитесь на свои места и наслаждайтесь путешествием. А вам, сеньора, ещё раз спасибо, — уже мягко с улыбкой обратился шериф к Коко. Девушка улыбнулась в ответ и кивнула головой. Шериф вышел из вагона, жестом приказав своим помощникам забрать связанных грабителей, а Коко вернулась на своё место к Хулио.

***

      — Отлично, — сказала Сокорро, когда поезд начал давать задний ход.       — Ч-его отличного? — Хулио ещё не пришёл в себя от такого навала событий, и поэтому просто смотрел на водную гладь чая, который Коко ему принесла.       — Ты как? — обеспокоенно спросила Коко.       «На меня наставили пистолет, ты исчезла в неподходящий момент, ты вообще многие вещи делаешь, не обдумав всё хорошо. Я, кажется разругаюсь со своей семьёй, прям как ты и мы к тому же возвращаемся обратно в Мехико и явно проведём там День Мёртвых, чего я не хочу. Я согласился на эту поездку, потому что боялся за тебя, но забыл подумать о себе. Я не знаю, что сказать, кроме как того, что я в бешенстве, шоке и меня трясёт от нервов!» — думал про себя Хулио, но вслух только сказал:       — Да, да, всё в порядке. Ведь полиция знала о предстоящем ограблении, — об этом Хулио узнал от Коко, которая потом ещё раз разговаривала с шерифом, — и если бы не засада, которую они устроили бы, то всё могло обернуться плачевно. Просто мне интересно, как мы оказались в этой ситуации?       — Да не важно, как мы оказались в этой ситуации, главное, что мы возвращаемся! — радостно сказала Коко.       — Коко, это и есть часть ситуации, — Хулио старался держать себя в руках, от чего это заявление было пронизано усталостью.       — Да я не о ситуации. Главное, что мы возвращаемся!       — З-зачем тебе вообще возвращаться обратно? Мы же вроде и так узнали всё, что могли, — Хулио начал помешивать чай ложечкой и смотреть на образовавшийся водоворот, чтобы немного успокоить себя.       — Просто хочу кое-в-чём удостовериться. Это что-то вроде слепого шанса, но лучше действительно проверить это, чем потом сожалеть. Мне скорее всего понадобиться твоя помощь, — Коко с надеждой посмотрела на своего друга. Она понимала, что просить у человека, которому понадобиться около двух суток прийти в себя после ограбления, о помощи в не совсем законном деле было мягко говоря грубо.       Хулио устало взглянул на Коко, которая смотрела на него своими широкими карими глазами, как щеночек.       «Гори сарай, гори и хата» — решил про себя Хулио, тяжело вздохнув.       — Ладно. Просто скажи, что на этот раз у тебя хотя бы есть план, — Хулио начал массировать сой правый висок со своей правой бровью.       — Не поверишь, но есть, — сказала Коко, лукаво улыбнувшись.

***

      Хулио в благоговейном ужасе стоял и смотрел на происходящую вокруг суматоху. Не то, чтобы план, включавший в себя пункт «пойди и взорви тележку с пиротехникой, только проверь, чтобы всё улетело вверх, чтобы никого не задеть и закричи в панике» был безопасным и разумным, но он сработал. Вся охрана помещения и концертного зала, если не для помощи, то из любопытства решила посмотреть на происходящее, а через некоторое время к зданию подъехали пожарные, чтобы потушить горящую телегу. Хулио тем временем убежал и встал за угол через квартал дожидаться Коко, которая сейчас находится в здании одной звукозаписывающей компании, в котором кроме студии ещё был концертный зал, где сегодня должен был выступить Эрнесто.       Коко бегала по длинным коридорам здания. Она плутала, сворачивала, кажется, не туда и нашла около пяти запасных выходов, но никак не гримёрку самой яркой звезды Мексики. Девушка ещё в начале подумала о том, что её плохая ориентация на незнакомой местности ей помешает, и лучше было бы попросить Хулио выкрасть записную книжку, но Коко совесть этого сделать не позволяла, ведь она и так уже достаточно далеко втянула Хулио в разборки, к которым он не имеет отношения. Да и к тому же, это ведь не тяжело найти дверь в гримёрку самого знаменитого певца Мексики? На этой двери наверняка должна быть какая-нибудь позолоченная и большая надпись имени Эрнесто с большой звездой. Ведь это было бы так в стиле Эрнесто с учётом того, как он любил тешить своё эго.       После ещё минутного плутания по коридорам, Коко нашла коридор с гримёрками, но пройдя и их вдоль и поперёк она не нашла нужной двери. Коко в поникшем настрое свернула за очередной угол и села на пол уперевшись спиной, как она предположила, в дверь кладовой. Она ворчливо закинула голову назад, ощутив своим затылком твёрдую поверхность дерева. Коко запустила свою левую руку в волосы.       «Боже, почему так сложно найти нужную дверь?! — злилась на себя Коко. — Так ладно, не время. Скоро сюда придёт персонал или хуже, сам Эрнесто и тогда у меня точно не буде шансов сделать всё тихо» — с этой мыслью Коко уверенно встала и посмотрела на дверь, перед которой сидела. Она думала, что если переоденется в уборщицу или хотя бы возьмёт тряпку с ведром, то сможет выиграть ещё больше времени, но прочитав надпись на табличке двери Коко почувствовала, как кто-то засмеялся за её спиной.       — Худший розыгрыш в моей жизни, — прорычала себе под нос девушка.       На золотой табличке, которые Коко обычно видела на служебных дверях здания, было написано имя Эрнесто де ла Круса.       Коко тихо открыла дверь в гримёрную. Девушка до этого никогда не видевшая ни одной гримёрной была в шоке: эта комната была раза в два больше её комнаты в Санта-Сесилии и это помещение отводилось для большого зеркала с подсветкой напротив входа, белого широкого дивана справа от двери, кофейным столиком с фруктами и подарками перед диваном и огромного, огромного количества гардеробных вешалок на колёсах с разными нарядами, которые просто на вид стоили недёшево, а настоящую их цену Коко даже знать не хотела.       Убедившись, что в гримёрке никого нет, Сокорро начала свои поиски. Она посмотрела под диваном, перекопала все полки, внимательно осмотрела столики перед зеркалом и диваном, посмотрела в диванных подушках, и пока она всё это делала, она надеялась, что Эрнесто не носит эту книжку с собой.       «Это ведь было так логично! — крикнула про себя Коко. — Он в конце концов расчётливый убийца, в отличие от тебя».       Коко стояла в центре комнаты и злобно топала ногой. Ну уж нет, без этой записной книжки она отсюда не уйдёт. Она снова начала осматривать комнату в надежде увидеть что-нибудь знакомое. Хоть что-нибудь. Коко подошла к гардеробным вешалкам и начала перебирать одежду, которая висела на этих вешалках, пока не нашла знакомый пиджак, который был на Эрнесто сегодня утором. Белый, с позолоченным платком и завядшей розой в кармашке. Долго не думая, Коко полезла во внутренний карман пиджака и очень обрадовалась, когда нащупала что-то твёрдое и квадратное небольшого размера.       — Да! — девушка подпрыгнула на месте от радости. Она открыла записную книжку, чтобы убедиться в том, что это точно та книжка. Коко прочитала текст одной из песен, не пытаясь разбираться в нотах на нотном стане. Она достала письмо из своей сумочки и сравнила почерк. Да, это точно была записная книжка её отца. Она её нашла!       Коко направилась к двери, что покинуть гримёрку, пока не стало слишком поздно, но подойдя к двери она услышала чьи-то голоса, один из которых был ярким и басистым, явно принадлежавший Эрнесто. Девушка быстро сунула книжку в свою сумочку и побежала в глубь гримёрки, спрятавшись за парой вешалок, на которых как штора, висели различные наряды и костюмы.       — …такое шоу. Буду на сцене через минуту: надо кое-что забрать, — с этими словами Эрнесто зашёл в свою гримёрную. — Так, вроде в этом пиджаке я был сегодня утром. Коко присела, чтобы её не было видно. Она надеялась, что Эрнесто не пойдёт глубже, иначе он мог заметить её ноги под вешалкой.       — Куда я мог её деть? — спросил сам себя музыкант. — Я точно помню, что был сегодня с ней… Боже, первый раз за год забыл её переложить, и она потерялась, — с этими словами Эрнесто пошёл в глубь гримёрки, перебирая наряды и плутая между вешалками. Он искал свои белые костюмы, пока взглядом не заметил незнакомую ему обувь, которая ещё к тому же была женской.       «Опять фанатки… Как же вы надоели», — подумал про себя Эрнесто и начал подходить ближе к вешалкам, за которыми пряталась Коко.       — Так, и что у нас здесь, — Эрнесто собирался раздвинуть одежду, как занавес, чтобы пролить свет на прятавшегося человека позади нарядов, но стоило ему только прикоснуться к одному из нарядов, как целая вешалка с ворохом одежды упала на него. Потом ещё одна и ещё, пока он не оказался погребён под своими бесчисленными нарядами. Эрнесто довольно быстро выбрался из-под одежды и увидел, как кто-то выбежал из его гримёрной.       «Ох уж эти девушки, чего они только… Стоп» — сначала Эрнесто смеялся над этой ситуацией, но потом к нему пришло осознание. Не теряя секунды, он выбежал вихрем из гримёрки. В отличие от Коко, Эрнесто знал план здания, и потому очень удивился, когда услышал, как кто-то бежит по правую сторону коридора. Там ведь тупик и одна единственная комната звукозаписи. Ну конечно! Бежавшая не знала план здания и в этом заключалось преимущество де ла Круса.       Тем временем Коко попала в тупик. Её единственной надеждой оказалась дверь где-то по середине коридора, которая, к счастью, оказалась открытой. Тускло освещённое помещение, в которое зашла Коко, показалось ей «техническим» артхаусом. Перед ней оказалась огромная панель с огромным количеством кнопок, тумблеров, лампочек. В правом углу стоял ещё какой-то непонятный большой и чёрный шкаф и странно тихо гудевший. Кажется, в нём была плёнка. Здесь ещё стояли пара мониторов и ещё больше техники которую Коко, будучи домоседливой девушкой из сельского городка в своей жизни могла и не увидеть. В этой комнате оказалась ещё одна комната поменьше, отделённая отдельной дверь, деревянными панелями и стеклом. Коко никогда не то, что не видевшая звукозаписывающую студию, она никогда не знала, как мелодии в целом записываются на пластинки и поэтому сейчас, не смотря на страх, стояла как вкопанная не в силах наконец собраться и начать думать о том, куда же ей спрятаться. Звук поворота дверной ручки, однако, вывел Коко из транса любования техники и заставил действовать. Коко, недолго думая, скорее даже на уровне инстинктов, открыла дверь в маленькую комнату, в которой к своему удивлению обнаружила микрофон на стойке. Она взяла его, чтобы в случае чего обороняться.       Эрнесто зашёл в звукозаписывающую студию и, быстро сообразив, открыл дверь в комнату для записи. Помещение было тесным, поэтому Эрнесто спокойно своей фигурой преграждал выход.       — И стоило так стараться ради того, чтобы воровать мои вещи? — начал говорить Эрнесто подходя к Коко, которая на каждый его шаг вперёд, делала свой шаг назад. — Верни мою книжку с моими песнями, и я тебе распишусь на чём хочешь. К слову, знакомо выглядишь? Это ты сегодня спрашивала про Гектора? — вкрадчиво спросил Эрнесто.       Коко, которой из-за страха было тяжело спокойно разговаривать, всё смогла из себя выдавить ответ:       — Д-да… И… И-и песни вовсе не твои!       — Так, ладно, кто тебе это сказал? Откуда ты вообще знаешь Гектора? — уже угрожающе произнёс Эрнесто.       — Из одного твоего интерв-вью, — соврала Коко. Она упёрлась спиной в мягко обитую стену.       — Dios mio, ты смотрела мои первые репортажи? От них вообще остались записи? — недоумевал Эрнесто. — А в прочем, нет разницы. Давай сюда книжку, пока прошу по-хорошему, и я пойду назад. Мне ещё после выступление, на которое я опаздываю из-за тебя, потом контракт на фильм оформлять, — Эрнесто протянул свою руку, и сделал поманивающее движение пальцами, ожидая, когда ему вернут его собственность. Но Коко не спешила отдавать ему книжку. Она лишь прижала сумочку на длинной лямке, перекинутой наклонной линией через плечо, плотнее к себе.       — Сначала, я х-хочу з-знать, что случилось с Гектором, — всё ещё не упокоившись, но гораздо уверенней произнесла Коко.       — Что случ… Да зачем тебе это? — Эрнесто корчил гримасу, как будто увидел перед собой что-то непонятное и при этом что-то ему непонятное.       — Я Сокорро, дочь Гектора, — отчеканила Коко, — и имею право знать, что ты сотворил с моим отцом! — девушка сделала уверенный шаг вперёд, выставив перед собой микрофон на подобие копья.       — Ох, Коко… — удивился Эрнесто. Но удивился он больше не её персоне, а факту того, что как он мог забыть её.       — Не смей называть меня так! — прорычала Коко.       Эрнесто рассмеялся. Громко с иронией. Сокорро в изумление уставилась на него. Она как будто увидела сумасшедшего.       — Хахахахххх… Хочешь знать, что стало с Гектором? Ты ведь знаешь. Что он мёртв не так ли? Ну да, иначе ты бы не появилась здесь. Ну что ж, раз сеньорита хочет знать правду, то вот она: да, я убил Гектора. Убил с помощью яда, но вот только знаешь что? — Эрнесто с победной змеиной ухмылкой сделал жёсткий шаг вперёд и взял микрофон в руке, отодвигая его в сторону и плотнее становясь к Коко, которая вновь ощутила мягкую обивку комнаты. — Это было больше десяти лет назад. Ни свидетелей, ни яда, ни места преступления, следовательно, никаких доказательств того, что я это совершил. Так что даже то, что я только что сказал, может оказаться ложью. Поэтому верни то, что не принадлежит тебе. В ответ на это Коко грубо оттолкнула Эрнесто.       — Нет! — твёрдо сказала она. — Это записная книжка моего отца со всеми его песнями! И ты точно её украл, ведь зачем тебе ещё было врать нашей семье о том, что Гектор был жив!       — А ты умная, да? Догадалась значит и до того, что я убил Гектора и украл его песни? — Эрнесто широко расставил плечи и начал шумно дышать. Происходящее ему порядком надоело. — Но ещё раз: ты этого не докажешь. Я могу три раза крикнуть «Да, я убил Гектора Ривера!», что будет правдой, но никто не поверит, потому что ты и твоя семейка поздно спохватились, — Эрнесто издевался над Коко, которая в свою очередь была на грани слёз. — И теперь у тебя ничего не осталось кроме этой книжки, которую я верну себе обратно! — после этих слов, Эрнесто сделал выпад вперёд, чтобы схватить сумочку Коко, но она увернулась и резко ударило Эрнесто микрофоном на стойке в живот. Тот только издал «уф» и согнулся пополам. Воспользовавшись этой заминкой, Коко перепрыгнула через Эрнесто и побежала вон из студии. Злоба и раздражение помогли Эрнесто прийти в себя довольно быстро, поэтому он бежал за Коко почти не отставая.       — А ну стой! — крикнул он в след девушке. — Охрана! Охрана!       Сокорро, разумеется, не остановилась, а продолжила бежать, попутно расталкивая людей в коридоре и уворачиваясь от охранников, которые были настигнуты врасплох полным непониманием ситуации. Коко бежала вперёд без оглядки, не обращая внимания на суматоху позади себя. Тем временем организаторы мероприятия потеряли Эрнесто, и, когда увидели его бегающим по коридору, то приостановили его. Эрнесто сначала пытался вежливо отнекиваться, но потом грубо оттолкнул организатора и побежал дальше вперёд. Параллельно с этим приостановилась Коко. Она подбежала к одному из прохожих и спросила:       — Извините, не подскажите, где выход?       — Да, конечно. Вперёд, направо, налево и всё. Погодите, а вы вообще можете находиться… — но Коко не дослушала. Она помчалась вперёд, потом направо и налево, чудом проскочивши рядом с охранникам у входа.

***

      Хулио, как уговаривалось, стоял в квартале от здания звукозаписи, но когда всё улеглось, то он подошёл ближе и уже находился напротив здания, в ожидании Коко. Он всё ещё задавался вопросом, как она уговорила его совершить это? Купить пиротехнику, не заметно её поджечь, а потом сделать вид «дурака»: случайного, но внимательного прохожего, который заметил, как в телеге с пиротехникой кто-то зажёг фитиль. Ну и перед этим в маске и костюме подвезти эту телегу. Праздник как никак. Dios mio, лишь бы никто не понял, что это он. Хотя на улице уже было темно, но при ярком освещении фонарей, лицо Хулио разглядеть было не проблемой.       И тут он увидел новую суматоху перед зданием: из дверей выбежала Коко и побежала не в ту сторону, о которой они договаривались ранее, а за ней, под крики фанатов, охранников и организаторов выбежал Эрнесто. Хулио молча и устало смотрел на всё это. Он устал вздыхать. Поэтому вместо вздоха он громко матернулся и, следуя примеру Эрнесто, побежал в след за Коко.       Сокорро бежала вперёд, и пока сзади Эрнесто кричал «Воровка! Воровка! Остановите её!» и указывал в не пойми какую девушку, она надела на себя карнавальную маску в виде чёрного черепа и старалась изо всех сил потеряться в толпе. Однако Эрнесто тоже не отставал. Нагло схватив с одного из прилавков маску белого черепа, он стал прорываться вперёд через толпу.       Только когда Коко увидела знакомую крышу, которая означало, что недалеко есть вокзал и пустые районы, девушка поняла, что в спешке свернула в противоположную сторону. Да, Хулио будет не в восторге. Коко решила пойти на вокзал. Там сейчас не так много народу, рассвет скоро как никак, так что народу будет меньше и скрыться с помощью отдыхающих поездов будет проще. Коко бежала и бежала. В боку болело, ноги от усталости подкашивались, а уснуть ей не позволяли адреналин, упрямость и злоба.       «Ну уж нет! Ты и так забрал у меня отца, пусть хоть его песни останутся со мной!» — думала про себя Коко.       Когда она добежала до пустой площадки перед поездом, Сокорро позволила себе остановиться и передохнуть. Она громко и шумно с жадностью вдыхала прохладный воздух. Её горло мучительно пересыхало от этого, но Коко было всё равно на это и на то, что днём у неё явно всё будет болеть. Главное то, что книжка у неё. Она достала её из сумочки и в свете фонарей она открыла её случайно на странице с «Не забывай!». Коко прочла пару строк, но потом закрыла книжку и прижала её к груди. Затем она снова посмотрела на коричневую, потрёпанную и старую записную книжку и улыбнулась. Сокорро поздно заметила звук чужих шагов, приближавшийся к ней.       — А ну дай сюда! — не менее чем Коко запыхавшийся Эрнесто подошёл к девушке и вырвал из её рук записную книжку, при этом ещё и толкнув дочь своего бывшего друга. Эрнесто хотел придавить Коко к земле, как жука, но она перекатилась, и как могла быстро встала. Эрнесто начал наступать на неё вперёд, заставляя делать шаги назад. Он несколько раз толкал её, пока Коко, застигнутая врасплох и уже плохо соображающая от нехватки сна, судорожно пыталась найти выход.       — Ко-ко! — крикнул откуда-то сзади них обоих Хулио. Он только зашёл на площадь, когда Коко уже стояла на краю ступени, которая вела вниз, к рельсам. Эрнесто сорвал маску с лица Коко и взял её за плечи. Он посмотрел ей в лицо и начал говорить:       — Знаешь, а ведь если бы не ты, то твой папаша был бы жив. Он… Он так порывался вернуться домой… — начал было Эрнесто «пускать свой яд», как тут его перебила Коко:       — При чём здесь я и любовь моего отца к своей семье?! Это ты был зависим от его таланта, это ты украл его пени, его жизнь и… и…       — И? — хладнокровно и язвительно спросил Эрнесто.       — Верни его записи! — крикнула озлоблено Коко, слегка дрожащим голосом. Она пыталась перекричать шум подъезжающего товарного поезда слева. Её лицо осветил свет сбоку.       — Ну если ты так хочешь, — с усмешкой произнёс Эрнесто и сунул в руки ей эту злосчастную книжку, толкнув на рельсы и развернувшись для побега назад.       — Коко, нет! — крикнул Хулио, но его крик потонул в гудке паровоза.       Коко сначала пыталась устоять на своих ногах, но в итоге она потеряла равновесие и начала падать спиной вперёд. Она повернула свою голову налево и увидела яркий и ослепляющий свет.       «Ну всё. Вот ты и доигралась, Коко» — это были последние мысли Коко, перед тем как какая-то сила не потянула её вперёд и не вытащила обратно на платформу, как перед тем, как поезд разрезал пространство своей мощью, создав хороший поток ветра. Коко не упала на каменный пол. Она упала на кого-то.       — Хулио? –наконец произнесла Коко, после того как проморгалась и отошла от ослепляющего света поезда.       — Хех. Хех. Хахахах, Коко, чтоб я ещё хоть раз в жизни это повторил! — у Хулио была истерика. Он лежал, смеялся от счастья, усталости и облегчения, даже не собираясь вставать, в отличие от Коко, которая уже стояла на своих двоих и протягивала свою руку Хулио. Спустя пару мгновений парень принял помощь своей подруги и тоже уже стоял на двух ногах. Они начали подходить к ближайшей скамейке.       — Что ж, книжка у меня, Эрнесто вряд ли за нами погонится снова. Пхах! Хулио, ты только подумай: он столько мне твердил о том, что мне не доказать ничего бла-бла-бла, что зачем-то погнался за книжкой, которая по сути дела ему не нужна, а только наводит на лишние вопросы! — смеялась Коко.       — Да, до чего доводит алчность! — согласился Хулио широко улыбаясь.       Друзья подошли к скамейке, но так и не успели сесть. Их кто-то окликнул и только тогда они заметили небольшую толпу, буквально взявшуюся из неоткуда:       — Постойте! Сеньора! Всё в порядке? Кто тот человек, что толкнул вас под поезд?! — к ним подбежал дежурный станции.       — Если скажу, то вы не поверите, — улыбалась Коко, убирая записную книжку своего отца к себе в сумочку.       — Вот он! — второй дежурный подвёл человека в белом костюме и белой маске черепа к своему коллеге. — Помимо покушения на чужую жизнь и ещё сопротивление при аресте! Да нам же премию могут выписать! — радовался второй дежурный.       — Что ж, давайте узнаем, что за подлец способен на такое злодеяние! — и первый дежурный снял маску. Вся толпа ахнула.       — Эрнесто де ла Крус! — удивлённо произнесла какая-то дама из толпы.       — Тебе не кажется, что нам не хватает ещё двух друзей и волшебной собаки? — шёпотом спросила Коко у Хулио.       — Волшебной собаки? Нет. Мне впечатлений на вечер достаточно, — тихо ответил ей Хулио.       — Эта девка украла оригиналы моих песен! — вспылил Эрнесто.       — Это ты их украл у моего отца, после того как убил его! — яростно ответила ему Коко.       — Ты ничего не сможешь доказать, — высокомерно ответил Эрнесто.       — Второе может и нет, но ты врал нашей семье о судьбе моего отца, а «твой» почерк в этой книжке уж очень сходит с почерком моего отца в письмах, которые он нам присылал! Ещё скажи, что ты за него их писал! — продолжала Коко. Её сердце и без того бешено стучало от всего пережитого, но бросаться обвинениями на глазах у толпы — это совершенно незабываемый опыт.       — Да эта книжка — подделка! — скрестил впереди руки де ла Крус.       — Да, и за подделку ты пытался меня убить, — скептически произнесла Коко.       — Так, — поставил точку в споре дежурный. — Обвинения серьёзные и даже если это ваша книжка, и она её украла, вы пытались её убить, так что вам троим всё равно придётся поговорить с шерифом и сыщиками. Я вас проведу.       И троица пошла вслед за первым дежурным, пока второй дежурный разгонял толпу, чтобы они не мешали выгружать товарный поезд.

***

      На вокзале стоял шум. Коко приходилось повышать свой голос, чтобы Хулио её слышал:       — Передай от меня привет Розите, когда вернёшься. Ну и не забудь отдать автограф.       — Обязательно, но вряд ли она его примет, после всего произошедшего, — почти кричал Хулио. — Твоя мама скоро приедет?       — Через неделю или около того. Не переживай, письма от меня — это одно дело, а приглашение на суд — другое.       — Я не об этом.       — А, не переживай. Денег немного у меня осталось, плюс ещё награда, которую мне выписал шериф за тех разбойников, так что на дешёвый мотель хватит. Это ты лучше, в грабёж не попади, — Коко широко заулыбалась.       — Хах, обязательно, — подмигнул ей Хулио.       — А, и Хулио, тебя же могут если что потом призвать как свидетеля, — обеспокоенно сказал Коко.       — Да приеду, куда денусь, — махнул рукой Хулио.       Наступило молчание. Коко нервно перебиралась с ноги на ногу, пока Хулио не снял свою шляпу в знак прощания.       — Ладно, Коко, я…       — Х-хулио, погоди. У-у меня к тебе вопрос: когда всё это закончиться и когда я вернусь домой, давай сходим куда-нибудь, там, поедим, поболтаем… — Коко стояла и краснела, заведя руки за спину.       — Пффф, конечно, Коко! — щёки Хулио тоже порозовели.       — Отлично! — подпрыгнула Коко и поцеловала в щёчку Хуило, от чего тот окончательно покраснел и оцепенел. — Увидимся через пару месяцев!       — Да, да… — промямлил Хулио.       — Ну, давай, а то поезд уедет без тебя, — Коко стала подталкивать своего друга.       — Хех, да. Пока Коко! — кричал Хулио, заходя в вагон.       — Пока! — кричала Коко махая своей рукой.