В поисках Гектора

      Хулио никогда не упускал возможности поспать подольше. В выходной он мог спать до самого обеда, а сейчас, находясь вдали от дома, он не собирался просыпаться раньше одиннадцати часов так точно. Чего не скажешь о Коко. Вставать ни свет, ни заря у неё вошло в привычку. Только поднявшись с кровати и сонно потерев глаза, она вышла из номера на поиски ванной комнаты, которая пусть и была маленькая, но ничего другого не оставалось. Приведя себя в порядок, умыв лицо, она пошла на стойку регистрации и заказала там завтрак на двоих человек, потом Коко вернулась в номер, села на кровать и начала перечитывать письма, а точнее читать стихи. Она не была удивлена обнаружив, что в своих письмах отец писал не стихи, а песни, ведь в конце концов он был музыкантом. Однако она не прочла их все. Просто не смогла и сама не поняла почему. Может это от обиды, а может от того, что ей нужно было заняться делом, а не тем, чтобы сидеть на краю кровати, разбирая рукописный почерк своего отца. Или может из-за простого нежелания. Коко так и не поняла. Она просто встала и вновь вышла из номера.       Улица была пустой. Это было сильным контрастом по сравнению со вчерашним днём, где споткнись ты упади на землю, тебя тут затопчут, даже не посмотрев под ноги. Коко встала, облокотившись об стенку отеля, чтобы подышать утренним воздухом. Она не смогла найти себе занятия, поэтому просто вышла из неприятного ей места, чтобы по итогу оказаться на ещё более подозрительной улице. Вчера девушка этого даже и не заметила, но вдоль улицы стояли в основном только обшарпанные здания и чем дальше, тем сильнее они напоминали заброшенные строения. Да, Мехико может и был красивым городом, но его окраины видимо нет. Коко бродила вокруг да около целый час, пока саму себя не спросила о том, почему они с Хулио вообще решили остановиться здесь.       — Ну да, ну да, — пробубнила себе под нос Коко, обратно заходя в отель и подходя к регистратуре. Она подошла к клерку, который не стесняясь храпел на доске регистрационной стойки. Девушка ударила по колокольчику, стоявшему рядом, но судя по глухому звону, который тот издал, ржавчина внутри него была вековая, хоть внешне он и выглядел абсолютно новым. Клерк тут же, как заводной, выпрямился и опухшими от сна глазами посмотрели на посетительницу.       — Чем могу помочь? — медленно и сонно спросил худощавый молодой парень, доставая книжку, в которую обыно записывал клиентов.       — Вы случаем не ведёте записей клиентов? — Коко решила не раскачиваться и сразу перейти к делу.       — А вам зачем? Вы из полиции? — подозрительно спросил он.       — Н-нет, — замялась Коко. — Эм, видите ли, мой отец останавливался здесь двенадцать лет назад и я…       — Двенадцать лет назад? — удивлённо переспросил парень. — Вы уверены?       — Да, — кивнула Коко. — А что-то произошло двенадцать лет назад? — обеспокоенно спросила девушка.       — Знать не знаю. Я здесь только два года, но записи клиентов мы дольше семи лет не храним, — парень развёл руками.       Коко разочарованно вздохнула и опустила взгляд в пол. Она развернулась и медленно побрела в номер.       «Нет! Рано сдаваться! Не паникуй! Хотя я даже и не знаю, что делать, но что-то я уж и придумаю!» — пыталась подбодрить саму себя девушка. Она выпрямила спину и уже с более уверенной походкой пошла в номер, но её притормозил вопрос, которым из любопытства задался клерк:       — А что с вашим отцом?       — Потеряли, — сухо ответила девушка и направилась по коридору в свой номер.       По дороге Коко задумалась по поводу этого вопроса. Что с вашим отцом? Она сама не знала, что с ним. Никто не знал, но никто даже не пытался узнать. Что если уже поздно? Что если он даже не здесь? Всё равно! Всё равно! Главное хоть что-то найти. Главное убедиться, что он здесь хотя бы был! Всё равно, что произошло. Всё равно, как это произошло. Коко просто хотела знать правду. Она хотела знать наверняка, что её отец — не обманщик.       Коко вернулась в номер и от безделья легла на кровать. Она любила это безлюдье, это спокойствие и тишину по утрам, но только по тому, что если встать рано и быстро сделать все хозяйственные дела, в обед появлялась масса свободного времени, которое девушка любила проводить тайком на площади. Иногда она невольно подплясывала под музыку. Иногда пыталась петь. Лишь бы мама не заметила. Лишь бы не узнала. Но в чужом городе, да и ещё в отеле дел не было. Единственное, что оставалось, так это бродить вокруг да около или попытаться уснуть. Первое Коко надоело, а второе было тяжело осуществить из-за непривычки. В итоге Коко просто лежала на кровати, смотря на обшарпанный потолок и потёкший потолок. Ей надо было чем-то занять руки. Постирать, приготовить, убрать или смастерить пару туфель… Или подумать. Придумать план действий. Куда можно пойти, чтобы найти информацию об отце? У кого спросить, кроме Эрнесто? На ум приходило лишь одно: полицейский участок. Надо сходить туда и если что-то действительно произошло, там всё знают, ведь записи хранятся куда дольше, чем в каком-то дешёвом отельчике.       А что если и там ничего нет? Значит останется только один вариант: ждать Эрнесто. Коко тяжело вздохнула. Она села, прижав к себе колени и спрятав лицо в свои ладони. Она осознала, что буквально вся её жизнь состоит из ожиданий. Сначала она ждала отца, вечерами сидя на подоконнике. Потом она ждала удобного момента, чтобы улизнуть и насладиться музыкой. Ожидания перед встречами с Хулио. Ожидание дня, когда она сможет уйти из дома, ради ответов, которые может быть даже того и не стоят. Ожидание друга её отца, ожидание завтрака, ожидания, ожидания и сплошные ожидания. Где взять столько заинтересованности и терпения, чтобы пережить всё это? Но ей, кажется, всегда хватало её уверенности, её упорства. Так что в этот раз могло пойти не так?       Наконец, принесли завтрак. Коко облегчённо вздохнула. Ей показалось, а может и нет, что прошло целых три часа, а она просто сидя на краю кровати смотрела на бежевые обшарпанные обои. Она с чистой совестью разбудила Хулио, который недовольно ворча, всё же встал с кровати, и они начали завтракать свежим омлетом.       Они какое-то время ели молча и тишину украшали лишь чавканье и звяканье вилок о тарелки, но потом Хулио спросил:       — Так и куда направимся?       — В полицейский участок и будем надеяться на лучшее.       — А ты спрашивала у клерка?.. — не успел задать вопрос Хулио, как Коко его перебила:       — Они не хранят записи больше семи лет. Я уже спрашивала.       — Шустро ты, — улыбнулся парень.       Коко была нескончаемо рада покинуть этот отель. Они с Хулио решили, что позже найдут другое место, где можно остановиться. Хоть им и понравились омлеты, но запахи, стоявшие в коридоре и подозрительные люди, так и гнали путников прочь из старого здания.       Улицы города вновь заполнились людьми. Их было не так много, как в обед, но очереди в ближайших кафетериях за одним стаканом кофе были огромны. Коко и Хулио, как и в прошлый раз, спрашивали случайных прохожих о том, где находится ближайший полицейский участок. Они плутали по длинным улицам с бесконечными поворотами по смутным ориентиром, которые давали им встречные люди. Путники были похожи на маленьких котят, зрение которых ещё не прорезалось, а желание изучать окружающий мир заставляет вылезать их из своих укрытий и на неокрепших лапках идти вперёд. Наконец они дошли до участка. Коко представляла его большим и угрожающим зданием, а в итоге они подошли к трёхэтажному сооружению, стены которого были окрашены в белый цвет и, хотя они и было широким, Сокорро ожидала большего.       Неся с собой чемоданы, они вошли в участок, в котором пока что было тихо. Коко и Хулио подошли к дежурному за помощью. Вкратце объяснив ему ситуацию, дежурный дал им направление, а на вопрос о том, почему они так поздно спохватились, Коко коротко ответила:       — Не было денег на билет.       Они сидели и ждали на скамейке около архивной комнаты. Полицейский, к которому они подошли, сказал, что посмотрит, что может найти. Путники показали ему фотографию. Полицейский долго всматривался в неё, попросил разрешения взять ненадолго и скрылся за архивной дверью.       — Как думаешь, он найдёт что-нибудь или нам всё же придётся обойти все участки в городе? — спросил Хулио.       — Не знаю. Хех, я просто надеюсь, что мой отец перешёл дорогу в неположенном месте и ему завели отдельное дело, потому что иначе других идей у меня нет, — со вздохом ответила Коко.       — Даже если мы ничего не найдём, всё будет в порядке, — пытался приободрить Хулио свою подругу.       — Спасибо, — улыбнулась Сокорро.       Когда полицейский вышел из архива и попросил двух друзей пройти за ним и когда он положил коричневую папку на стол, Коко была очень рада этому. Наконец зацепка! Но куда она могла их привести? И почему полицейский тянул с открытием папки? Сейчас же Сокорро Ривера была в пугающей растерянности.       — Т-то есть к-как м-мё-мёртв? — она еле выдавила из себя эти слова. Столько лет мама Имельда была уверена, что он жив, просто бросил их, а Коко всё искала и искала оправдания для отца, чтобы верить в лучшее, но она никогда не думала о том, что оправдание будет таким… веским.       — Его тело нашли в 2 часа ночи 31 апреля 1921 года недалеко от железной станции. Судя по показаниям медиков, ваш отец умер от отравления.       Коко уставилась в пустоту. Её ошеломлённый и в то же время пустой взгляд говорил за неё даже больше, чем нужно. Хулио положил свою руку на плечо девушки, пытаясь подбодрить её.       — Я понимаю, что это тяжело, но единственным с чем я могу вам помочь, так это сказать, где его похоронили, — он ждал, что вот-вот Коко сейчас разрыдается, но вместо этого она проморгалась, взяла себя в руки с помощью пары вздохов и ответила:       — Да, разумеется, но можно спросить?       — Конечно.       — А видел ли кто-нибудь, как моему отцу стало плохо? Кто вообще нашёл тело?       — Сейчас посмотрю, — полицейский залез в папку и начал читать отчёт. — Некто Эрнесто да ла Кру… Эрнесто де ла Крус?! — удивился полицейский, но вспомнив о том, в какой ситуации сейчас находится, поспешил продолжить чтение отчёта своим будничным голосом, — Нашёл тело своего друга возле вокзала в 2 часа ночи. По словам свидетеля, он провожал своего друга по пустой улице до вокзала, как его друг, до этого жаловавшийся на плохое самочувствие, упал на землю. Помощи просить было не у кого: все улицы были пусты. Эрнесто поспешил вызвать доктора, но как вы видите из ситуации…       — Ясно, — перебила его Коко. Она взглотнула. Ей было тяжело от этого. Отец шёл на вокзал, чтобы сесть на поезд и приехать к ним, но так и остался здесь.       — Разрешите спросить: это тот самый Эрнесто да ла Крус? — хотел уточнить полицейский.       — Да, он друг нашей семьи… — как сквозь туман сказала Коко. Она просто не могла в это поверить. Всю жизнь она считала, что её отец живёт где-то в Мексике с другой семьёй и всё у него хорошо, а сейчас она смотрит на фото своего мёртвого отца, который умер на пути к дому… Весь её мир рухнул.       Вбросив что-то в качестве благодарности, Хулио забрал обрывок фотографии, помог встать своей подруге, ноги которой подкашивались, отказываясь правильно ходить. Коко не помнила, как они вышли из участка, как прошли пару кварталов с чемоданами, прежде чем сесть на скамейку. Кокоиты не было в те моменты. Она вспоминала своё детство, как мама утверждала, какой отец подлый и жестокий человек; как запрещала слушать музыку, петь песни; как одно только упоминание его имени в доме накаляло обстановку в комнате лучше, чем летнее солнце в зените. Она не была мыслями здесь рядом с Хулио. Она была там, далеко. Коко представляла отца, лежащего на холодной вымощенной камнем улочке, совсем рядом с вокзалом или напротив поезда, смотрящего в направление своего дома. Её сердце сжалось.       — Коко, всё в порядке? — голос Хулио аккуратно спустил девушку вниз, на землю, вернул в настоящее во времени и напомнил о том, где она находится.       — Да, да, я… — врала Коко. Слова давались ей тяжело. Казалось, что в один момент она забыла их все на свете.       Хулио не поверил ей: никто после такого не был бы в порядке. Он решил перевести тему на что-то более приземлённое.       — Так что будем делать теперь? — он аккуратно спросил её.       — Я… я не знаю. Не знаю, — шёпотом ответила Коко.