Can You Hear Me?

What has happened to you? What has changed you in this way? I cannot get through to you Doesn’t matter what I say. Что же я здесь делаю? Зачем, зачем я притащилась в Финляндию? Не знаете…. вот и я не знаю! Зов предков, черт бы его побрал! Все подруги прожужжали мне уши: «Поезжай домой, тебе станет легче, забудешь все проблемы, а там, глядишь…». Там! Да что там-то? Н-да. А там прошлое. От которого я так долго убегала, прячась в собственных мирах, видя сны…. А я ведь так просила не будить меня…. Вот зачем я пришла на эту улицу? Хотя…. Мы ведь соседи…. Всегда бегали друг к другу в гости сквозь дырку в заборе…. Хм, так странно все получилось…. Зачем я стою у порога? У Его порога? Зачем смотрю в окно? А он – там! Играет на рояле…. Нашу любимую песню. Самую сложную в композиционном плане, самую запутанную в лирическом…. «Ghost Love Score». Помнишь, как ты любил ее? Как ты любил…меня? А я любила тебя…. Всегда любила, хоть сначала жутко боялась, что ты отвергнешь меня – застенчивую пухленькую девчушку, пытающуюся разгадать твою душу посредством твоих же песен…. Да, Туомас, в этом и было наше счастье. Ну вот, опять я совсем раскисла… что я здесь делаю, Матерь Божья, ну что? Я ведь давно уже перестала его понимать, но продолжаю глупо наблюдать за его игрой. Как бы мне хотелось сейчас оказаться рядом с ним…. Просто поговорить…. Неужели мы не заслужили даже пары слов? Неужели мы настолько далеки друг от друга? Ведь так было не всегда…. Почему мы так изменились? Почему ты не видишь меня в этой тьме? Почему я не смогла достучаться до тебя? Неужели ты настолько изменился? **** They used to love having so much to lose Blink your eyes just once and see everything in ruins Did you ever hear what I told you Did you ever read what I wrote you Did you ever listen to what we played Did you ever let in what the world said… Музыка захватывает меня и уносит прочь. Все так привычно, и каждый раз по-новому. Каждая нота, каждая клавиша – всё послушно мне, но всегда ведет себя иным образом. Часть меня, часть моей души, конечно, я не мог отдать музыку на растерзание. Ведь это означало бы принести в жертву самое дорогое… потому я и сошел с дистанции, решив пожертвовать любовью ради музыки…. Это теперь я понимаю, как глуп был когда-то: не видел, не слышал, не замечал, обвиняя Ее в обратном. Мы были настолько поглощены собой, что просто перестали слышать друг друга…. А ведь когда-то нам не требовалось даже слова – достаточно было одного лишь взгляда. Почему меня всегда так волновало мнение мира? Почему я всегда ставил репутацию превыше морали? Почему забыл о Ней? Где она? Что с ней? Моя маленькая Ева, убитая моими же руками… Я любил и ненавидел, прощал и готов был растерзать…. Растерзать весь мир за одну Ее слезинку…. А потом так же просто уничтожил мою Еву, просто потому, что перестал понимать ход ее мыслей. Зачем? Неужели она не видела, что я все еще люблю ее? А я…. Я ведь надеялся, что рано или поздно она заговорит со мной…. Но увидел лишь потоки слез во время пресс-конференции. Слез, которым не поверил никто, кроме меня. Ведь только я знал ее настоящую…. Я сбился с ритма. Мелодия сломалась. Пианино заплакало. Но почему мне кажется, что она стоит за окном? Холодная, замерзшая, со слезами на глазах, но такая родная и близкая, как не была никогда. **** Can you hear me calling? Are you listening to me? Can you see me falling? Or are you too blind to see? Зачарованная игрой, будто слышу ее впервые, замерзшая дурочка, притащившаяся сюда непонятно для чего! Ведь Он даже не поймет! Он так давно утратил способность слышать, справедливо полагая, что я все еще могу читать между строк…. А мне всего лишь хочется увидеть Его настоящего, без масок и притворств. Моего Туомаса, которого я так любила. Неужели ты был настолько слеп, чтобы не замечать моих действий? Ты хотел видеть меня униженной и падшей, что ж, поздравляю, ты добился своего! Только я не пойму твоей мотивации. Ведь ты всегда говорил, что невозможно причинить боль человеку, которого любишь… Ой, кажется, Он меня заметил! Ну и что, скажите на милость, я буду ему говорить? Убежать? Глупо…. Ладно, будь что будет! **** ...How blind can you be, don't you see... ...that the gambler lost all he does not have... Да, это действительно Тарья. Но что она здесь делает? Впрочем, не важно. Гораздо важнее сейчас понять, что я буду ей говорить. Она наконец-то пришла, а я растерял весь свой пыл по дороге. Несчастный поэт, утративший даже то, чем не владел никогда! А беда наша была в том, что мы опустились до ничтожного перехода на личности, так и не сумев просто поговорить. Время разбрасывать камни и время их собирать. Я пошел. **** Just to understand the reasons I would go, where you’ve gone to But please give me just one sign So I know it’s still you. Распахивается дверь, и на пороге я вижу его. Свет из коридора падает на снег, и он замечает мои слезы. Мы молчим, но нам вновь все ясно без слов. Почему? Наверное, мы должны были пройти через это испытание, чтобы узнать цену истинным чувствам. Чувствам, которые не умирают, подобно искре из костра, от которой горит весь лес. Так загорелись и наши сердца, наши души, лишь только стоило взглянуть друг на друга. И всё ушедшее показалось вдруг таким нелепым. Лишь только мы встретились с настоящим чувством, которое он увидел в моих глазах, а я – в его улыбке. Он мнется в дверях, глупо улыбается, и я понимаю, что сейчас он что-то скажет. И это «что-то» будет насмешливым и родным, об этом я догадываюсь по забавной складке, в уголке его губ. И точно, через секунду я слышу слова. - Ты знаешь, у меня отключили горячую воду…. Размораживать тебя будет нечем… - Это очень печально, - искренне сокрушаюсь я, пытаясь не рассмеяться. Он качает головой и отходит внутрь, приглашая в дом. И уже из коридора говорит: - Заходи быстрее, пока ты совсем не окоченела. Я счастливо улыбаюсь и бегу в дом, с разбегу ныряю в его объятья, прячу лицо на его груди, греюсь в его руках и слышу: - Как же я скучал по тебе, моя маленькая Ева…. И я понимаю, что все это было не зря. Мы услышали друг друга в безмолвном царстве боли и увидели, в кромешной тьме разлуки. Вечерняя звезда подмигнула с неба, и я почувствовала, как Туомас счастливо вздохнул, прижимая дрожащую меня к себе. И теперь я с уверенностью могу сказать, что ради его вздоха я должна была умереть, чтобы вновь почувствовать себя живой и любимой. Конец. 6 февраля 2011 г.