***
Гарри и Рон ушли. Она сказала, что ей нужно немного времени, что она догонит их, но вместо этого она подползла к холодному телу Северуса и взяла его за руку. — Пожалуйста, — воскликнула она. — Пожалуйста, не умирай. Не оставляй меня. Его глаза распахнулись, он посмотрел на нее. Она почти вздохнула с облегчением, несмотря на то, что он был слишком слаб, чтобы сказать что-то. Он пытался улыбнуться ей. Как будто говорил: «Я же обещал, что попытаюсь». — Северус, пожалуйста, не оставляй меня, — снова закричала она. — Я люблю тебя. Она поднесла его ладонь к губам, поцеловала и прижала к своей щеке. Ей удалось смахнуть слезы его большим пальцем. Их связь помогала ей понять, о чем он думал, об их совместных воспоминаниях. О каждом моменте, который они разделили. — Я люблю тебя, Северус. Я не готова тебя потерять. Она наклонилась и поцеловала его в губы. Лежа рядом с ним, она слушала его рваное дыхание, которое постепенно стихало.***
— Миона, ты в порядке? — спросила Джинни через дверь ванной в Норе. Гермиона вытерла рот и смыла воду в унитазе. Это началось после битвы и происходило уже пару месяцев. Накладывая заглушающие чары на ванную и уходя из дома, она смогла скрывать это ото всех. — Я в порядке, — ответила она. — Просто заболела. Тебе лучше держаться подальше. Гермиона была уверена, что это неправда. Ей стало лучше. Она отказывалась думать об одной более чем вероятной возможности. Дверь открылась, Джинни вошла с книгой в руке и закрыла дверь. — Джинни, я в порядке. — Utero Revela ante Deum, — произнесла Джинни. Белая вспышка осветила комнату. Гермиона сразу поняла, что сделала подруга… и каким был ответ. — Джинни, я… Девушка села рядом и обняла ее. — Все в порядке. Я подозревала. Видела, как ты сбегаешь из кровати. Слезы катились по лицу Гермионы. — Я с тобой, Миона. Он Рона? Вы двое… — НЕТ! — она не хотела, чтобы вышло так яростно. Хотя она знала, что он никогда не заявит свои права на ее ребенка. — Ладно. Тогда кто? Если захочешь сначала сказать ему, то я полностью пойму. Гермиона покачала головой, сдерживая слезы, и ответила: — Я не могу сказать ему. — Почему? — Его нет. Джинни поняла: кто бы это ни был, он был мертв, и Гермиона любила его. — Прости, Миона. Слезы вырвались на свободу, и Гермиона заплакала. Джинни заперла дверь и поставила заглушающие чары. — Кто он? После нескольких всхлипов Гермиона посмотрела подруге в глаза. — Северус Снейп. Джинни пыталась не выглядеть шокированной или испытывающей отвращение. Она знала, что Гермиона не была бы с ним, если бы… если бы не узнала все раньше Гарри. — Это началось в конце шестого года, — она постаралась подавить всхлипы. — Я была в библиотеке, он нашел меня, было уже поздно, я потеряла счет времени. Вместо того, чтобы наказать меня, он сел и начал читать. Я не знаю, но это продолжилось, и мы поговорили. Потом поцеловались. Он начал рассказывать мне обо всем. Я никому не говорила, потому что он доверял мне. Перед битвой, когда все были заняты, перед тем, как все началось, он и я… И потом он умер. Я смотрела, как он умирает. — Прости, Миона. — Я ужасно по нему скучала. И я знала. Знала без подтверждений, что происходит. Но я не была готова… не была готова признать, потому что его нет. Его не будет рядом. Его нет со мной. Снова раздался всхлип, Гермиона уткнулась лицом в колени. Джинни положила руку на ее спину и погладила. — Ну, — сказала она, зная, что ни одно ее слово не поможет ей. — У тебя все еще есть часть его. Она всегда будет с тобой. И ты сможешь рассказать о его хороших сторонах, заставивших тебя полюбить его. «У меня есть часть тебя, — подумала Гермиона. — У меня есть часть моей любви».