Скрюченный домишко

Заброшенные дома, как и давно оставленная жизнью улица, внушали невероятную тоску. Здания и офисы с перекошенными вывескам напоминали коробки со старыми вещами, покрытые густым слоем пыли и забытые на чердаке. Это место будто кричало о том, что его непременно следует обходить стороной. Так Министерство магии всеми силами пыталось скрыть своё местоположение и сделать его неприглядным для маглов. Однако, по мнению Блейза, уверенным шагом пришедшего сюда субботним утром, оно изрядно перестаралось. Улица скорее напоминала неумелую карикатуру на запустение, чем была таковой. «Настоящее кладбище. Не хватает только могил», — хмыкнул Забини, осматриваясь по пути. Отчим уже ждал его на согласованном ранее месте и, поздоровавшись, провёл пасынка через специальный вход, предназначавшийся для сотрудников Аврората. Блейз втайне порадовался тому, что не пришлось проходить через Атриум, где всегда сновали толпы народу. Вскоре Рассел остановился у кабинета, на двери которого висела табличка с его именем. Отперев его чарами, Сэвидж пригласил Блейза войти. Внутри обстановка соответствовала всем классическим представлениям о месте работы аврора: большой стол и стул перед ним, несколько шкафов с толстыми папками, благодарственные письма в деревянных рамочках и награды на стене. И ничего, что могло хотя бы немного рассказать о личности его владельца. Обычный кабинет обычного сотрудника. Рассел сел за стол, выдвинул ящик и достал оттуда несколько бумаг. — Прежде, чем мы начнём, — проговорил он, откладывая их в сторону, — скажи, ты хорошо знал Абраксаса Малфоя? — Не особо, — ответил Блейз, присаживаясь на указанный Сэвиджем стул. — Мы встречались на приёмах в маноре, и мать иногда приглашала его вместе с остальными к нам, но это было до того случая с драконьей оспой. После его «возвращения» мы больше не виделись. — Значит, ты не знаком с его второй женой, Джозефиной? — Лично нет, — подтвердил предположение отчима Блейз. — Только слышал, что сами Малфои отзываются о ней не очень… лестно, — добавил он, попытавшись в более вежливой форме передать слова Драко и Астории о «дряни, окрутившей Абраксаса», которые слышал однажды во время дружеской посиделки. — Джозефину действительно не жалуют в семье, — кивнул Рассел. — Более того, они уверяли Праудфута, что она охотилась за богатством мужа. — Не вижу в этом ничего удивительного, — невозмутимо проговорил Забини, расслабленно откинувшись на спинку стула. — Мне кажется, это вполне логичное предположение, когда супруг старше волшебницы почти на сто лет. — Если только оно не звучит, как обвинение в убийстве, — возразил Рассел. — Посмотри, это заключение о смерти Абраксаса Малфоя, — с этими словами он протянул пасынку один из листов на столе. — Причина смерти — передозировка Усыпляющим зельем, при чём здесь убийство? — оторвав взгляд от бумаги и взглянув на отчима, непонимающе спросил Блейз. — Старик мог просто не рассчитать дозу и тихо отойти к Мерлину в своей постели. — Абраксасу Малфою было противопоказано это зелье, — опроверг его предположение Рассел. — Им подменили Укрепляющий раствор, который он принимал ежедневно, а дозировку всегда отмеряла его жена. Она же, по словам домочадцев, единственная принимала Усыпляющее. — Значит, она — главный подозреваемый? — Пока что нельзя говорить наверняка, — не спешил делать выводы Сэвидж. — Фактически зелье мог взять любой, поменять их местами не составляло особого труда. Но семья твёрдо убеждена, что это сделала Джозефина. — Однако ты в это не веришь, — догадался Блейз. — Да, — признался отчим. — Признаки отравления Усыпляющим зельем невозможно обнаружить сразу. Целитель решил сделать проверку только потому, что его привлёк запах. Оба лекарства имеют одинаковый цвет, но, в отличие от Укрепляющего, зелье для сна едва заметно отдаёт лавандой. Остается неясным одно: если Джозефина убила мужа, то почему не переставила пузырьки обратно? Тогда ни у кого не возникло бы подозрений. — Видимо, она не очень умна, — усмехнулся Блейз. — Или, напротив, довольно хитра, — задумчиво проговорил Рассел и, заметив опешивший взгляд Забини, объяснил: — Рассчитывает, что аврорат сочтёт эту оплошность слишком глупой даже для неё. — Судя по рассказам матери, первый вариант более правдив, — сказал Забини, и Сэвидж фыркнул. — Выяснить наверняка можно только при личной встрече. Кто, помимо неё, ещё имел доступ к Усыпляющему? — Все, — ответил Рассел. — Зелье хранилось в комнате Джозефины, и она не запирала дверь чарами. — Ещё один довод в пользу первой версии, — презрительно проговорил Забини. — Мотив, как я понимаю, тоже вполне очевиден — деньги. — И очень большие, — добавил Рассел. — По завещанию ей переходит часть средств Абраксаса и половина имущества, свободного от долгов. Сумма, оставленная ей мужем, как сообщил его поверенный, просто огромна. — Не удивительно, — усмехнулся Забини. — Абраксас был сказочно богат и никогда не довольствовался малым. Говорят, он сделал состояние даже на воде. — Выгодно продавал её великанам, — к его удивлению подтвердил эту, как он считал выдуманную, информацию Рассел. — Он обладал природным чутьём и владел крупной компанией по производству мётел, сетью элитных ресторанов по всему магическому миру и подпольным магазином изделий гоблинской работы. При этом всегда знал, как обойти закон. К нему нельзя было подступиться. — Истинный Малфой, — подытожил Блейз. — Вторая половина отходит Люциусу? — Верно, — подтвердил Рассел. — Меньшая сумма завещана Драко, его сыну, Скорпиусу, и Друэлле Блэк, матери Нарциссы. Услышав упоминание миссис Блэк, Забини заинтересовался: — Насколько они ладили, если Абраксас оставил Друэлле средства? — Ужасно, если верить остальным, — опроверг его предположение Рассел. — Они постоянно ссорились. Абраксас, хоть и не был простым в общении, очень заботился о своей семье, о чём свидетельствуют его щедрые отчисления родственникам. Если хочешь, можешь подробнее ознакомиться с информацией о них, полученной от «Гринготтса». Блейз отрицательно покачал головой. — Драко как-то рассказывал, что его дед никого не выделял среди членов семьи и не скупился на подарки каждому, — вспомнил он. — Как насчёт второго мотива? Ненависть, злость или обида могли стать причиной убийства? — Вполне возможно, хотя информации об этом нет в отчёте Праудфута. Придётся добывать её самим, и возможность для этого скоро представится, — добавил он, взглянув на часы. — Через десять минут активируется портключ. У тебя остались ещё какие-нибудь вопросы? — Всего два. Если всё указывает на вторую жену Абраксаса, почему Драко опасался, что обвинения в убийстве предъявят им с Люциусом? — озвучил Блейз волновавшую его мысль. — В делах с отравлением, как я уже говорил, не так просто найти убийцу, а ещё сложнее — доказать его вину, — сказал Сэвидж. — Аврор, помимо мотивов, должен рассмотреть и саму личность, её принципы, отношения с убитым, персональные качества и, в том числе, прошлое. У этих Малфоев, как ты сам понимаешь, оно связано с преступной деятельностью, причём повторное попадание под следствие бросает на них далеко не лучший отпечаток. Поэтому опасность того, что прошлые деяния подозреваемых повлияют на ход расследования авроров сильнее, чем необходимо, тоже была возможна. Никогда нельзя забывать о том, что все мы меняемся со временем. К сожалению, далеко не все следуют этой истине. Блейз понимающе кивнул. — И последний вопрос: когда кто-нибудь захочет узнать о том, что я делаю в маноре, мне лучше сказать, будто я приехал поддержать Драко? — спросил Забини, который хотел уточнить это ещё вчера. — Да, — ответил отчим, сам собиравшийся предложить такую же причину пребывания пасынка в доме Малфоев. — Думаю, некоторые из них тоже придут к тебе за поддержкой. — И мне нужно будет внимательно их выслушать, — лукаво улыбнулся Забини. — Предложить рассказать обо всём, что их тяготит. Хотя, в случае этого рода, легче разговорить докси. Неделя обещает быть интересной. Рассел усмехнулся, но затем серьёзно продолжил: — Не исключено, что они сами будут пытаться рассказать о своих подозрениях или делать намёки на них. Тебе останется понять или хотя бы попытаться догадаться, о чём идёт речь. Кто-нибудь мог что-то видеть либо слышать. В таком деле важны любые мелочи, слова, сказанные повышенным тоном, разногласия накануне. Необходимо знать всё об обитателях дома. И знать не просто с чьих-то слов, а изнутри. Обсудив ещё пару формальных деталей, Блейз и Рассел отправились к выходу, откуда с помощью министерского портала переместились на подъездную дорожку перед Малфой-манором. Блейз всё ещё испытывал неприятное ощущение, непременно возникавшее после использования портключа, когда заметил дом, огромной тенью нависавший над изумрудной зеленью живых изгородей и цветущим садом. Особняк больше напоминал отражение в кривом зеркале или неудачный эксперимент горе-архитектора, чем великолепное строение, не один век восхищавшее аристократов. Сложно было представить, что здесь могли жить надменные Малфои, всегда выглядевшие безукоризненно. — Сюда не стоит приходить страдающим от портальной болезни, — проговорил Рассел, удивлённый не меньше Блейза. Тот согласно кивнул. До этой минуты Забини и не подозревал, что дорогой камень, из которого было сделано здание, может так изгибаться. Казалось, по нему прошла рябь, мягкими волнами искривившая прямые линии, тем самым нарушив всякую симметрию. Правая башня, острым шпилем пронзавшая небо, накренилась в сторону, будто чьи-то руки вытянули её вбок, напоследок вдавив немного внутрь некогда прямую стену. Тошнота, вызванная порталом, усилилась, и Блейз задышал глубже, надеясь её отогнать. В голове плыли сумбурные мысли, перед глазами тёмной кляксой расплывался особняк, в небе неспешно плыли облака, и он сам, будто небольшое облако, эфемерно плыл в толще времени и пространства. Забини мотнул головой, отгоняя наваждение, и поспешил отвести взгляд от странного дома, посмотрев на розарий, благоухающий под лучами летнего солнца, взглянув на шары самшита и конусы зелёных туй, высаженных по всему периметру сада, при этом мимолётно отметил, что они остались прежними. Ничуть не изменились и лабиринт из синевато-зелёного тиса с изящным мраморным фонтаном в центре, и белоснежные павлины, всегда так восхищавшие миссис Забини. Преобразился лишь особняк. Причина этого изменения была известна: дома древних родов служили волшебникам не просто жилищем, но ещё были каменными портретами их обитателей, напрямую отражали душевное состояние семьи. Страшно было представить, какие ужасы пришлось пережить Малфоям, если особняк настолько скрючился под тяжестью прошлых лет войны. Вкупе с одурманивающим запахом роз и шелестом листьев на ветру его вид угнетал. Двери распахнулись, и навстречу Блейзу и Расселу вышел Драко Малфой. Обменявшись с ним приветствиями, Сэвидж прошёл к дому, тем самым дав пасынку время на объяснение с другом. — Мы ждали вас с отчимом позже, — признался Драко, когда оба вышли на садовую дорожку. — Сразу видно, что ты долго здесь не был, — с усмешкой добавил он, глядя на немного растерянное выражения лица всегда собранного друга. — Не каждый день видишь, как плющит особняк, знаешь ли, — беззлобно парировал Блейз. — Сколько не смотрю на него, всё равно кажется, будто я отравился вчерашним огневиски и теперь брежу. — Тогда мы все отравились двадцать лет назад, — смеясь, ответил Малфой. — Обнадёжил, — несмотря на недовольный тон, Блейз улыбнулся. — И всё же, как сильно скрючило ваш род, — как можно более беззаботно бросил он, но Драко всё равно помрачнел. — Ты даже не представляешь насколько, — тихо сказал он, напугав Блейза скрытой душевной раной, оставленной войной. — Когда Абраксас вернулся, обещал с позором выгнать нас с отцом и лишить наследства за то, что мы сделали с домом, но потом передумал. Только его башня сохранила наиболее приемлемый вид, видишь ту, левую? — указал Драко, и Забини кивнул. — Там он жил со второй женой, пока его… Подожди, ты ведь так и не сказал мне, что выяснил о его смерти. — Как ты и предполагал, Абраксас умер не от старости, — начал рассказывать Блейз. — Его отравили Усыпляющим зельем. — Чёрт, — выругался Драко, упомянув ещё пару непечатных выражений, за что получил вопросительный взгляд Забини, и поспешил объяснить: — Он сам рассказал нам об этом, Блейз, понимаешь? Тот ничего не понимал и находился в полной растерянности. Драко, раздражённо прошипев что-то нелестное о скорости ума друга, предпринял ещё одну попытку растолковать тому свои слова: — Несколько месяцев назад он сказал об этом за ужином. Абраксас всегда заставлял семью собираться за последним приёмом пищи, это было негласным и нерушимым правилом. Так вот, дед почувствовал себя нехорошо и попросил Джозефину принести его зелье. Она вернулась с пузырьком, отмерила нужное количество — он сам не мог этого сделать, потому что у него несколько лет назад начали подрагивать руки — и дала ему выпить. Скорпиус — мы с Асторией никак не можем его отучить задавать неуместные вопросы — спросил: «Что значит надпись «летальный исход у пожилых волшебников» на пузырьке?». Дед, на удивление, его не отчитал, а спокойно ответил: «Это значит, что некоторые зелья, например Усыпляющее или Бодрящее, нельзя принимать старикам, вроде меня. Если перепутать зелья и дать мне их вместо Укрепляющего — я умру. Поэтому всегда нужно следить, чтобы Джозефина давала мне правильное зелье». Его слова слышали абсолютно все. Все знали, как легко его можно убить. — Скверно, — через несколько минут проговорил Блейз. — Очень скверно. Выходит, Абраксас сам выкопал себе могилу. — Он сделал это намного раньше, женившись второй раз, — парировал Драко. — Мы все знали, что она убьёт его, как только Абраксас составит завещание. Деду повезло, что он сделал это лишь год назад, в противном случае давно лежал бы в фамильном склепе. — Схема стара, как мир, — подтвердил Блейз, хорошо знакомый с подобным раскладом. — Что-нибудь известно о её прошлом до их свадьбы? — Немного, — ответил Драко. — До их приезда никто особо этим не интересовался. А после все вопросы сразу прекратились, стоило ей переступить порог манора и обмолвиться, что является полукровкой. Ты же знаешь, из нас не получится выдернуть старые устои, что бы там не говорило Министерство. То, что вдалбливали с первыми словами, очень сложно забыть. В нашем случае — нереально. Блейз кивнул, хорошо зная, что это не просто высокопарные слова. Малфой продолжал: — Кажется, она работала певичкой или танцовщицей в ресторане деда, жила бедно, и поэтому пустилась во все тяжкие, став миссис Малфой: покупала дорогие напитки, изысканные блюда, кучи драгоценностей и всяких безделушек. Абраксас разрешал ей всё при условии, что она почти всегда будет дома. Не круглосуточно, конечно, но довольно длительное время. Если хочешь знать моё мнение, то мне она напоминает кошку. Нет, Блейз, не Макгонагалл, — увидев сомнение в собственной адекватности на лице друга, с тяжёлым вздохом разуверил он. — Обычную, ленивую, пушистую домашнюю кошку, не настолько умную, как книззл. Кошку, которую заводят только чтобы гладить и видеть её преданный взгляд. Думаю, Абраксас относился к ней именно так. Очевидно он забыл, что даже они умеют выпускать когти и кусать, когда меньше всего ожидаешь. В любом случае, никто не верил в искреннюю любовь этих двоих. Друэлла и мать до сих пор гадают, каким любовным зельем она опоила несчастного «Абракасика». Пока выигрывает «Амортенция». Блейз усмехнулся. В этом был весь Малфой, предпочитавший витиеватые фразы обычным. — Выходит, ты теперь аврор? — неожиданно спросил он, пытливо посмотрев на Забини. — Компания перестала приносить прибыль, вот и решил заняться общественно-полезным делом, — принял его игру тот. — Как думаешь, Поттер сильно обрадуется, когда будет вручать мне значок? Представив обалдевшее лицо бывшего однокурсника со шрамом, Драко фыркнул. — Думаю, он сложит свои полномочия в тот же день, — дополнил картину «прекрасного будущего Блейза» он. — А если серьёзно, тебя не смущает, что твой отчим слишком быстро согласился помочь, да ещё и втянул тебя в это дело? — Нисколько, — всё также полушутя отмахнулся Блейз. — Пускай я не очень хорошо знал Абраксаса, но искренне жалею, что его убили, и не хочу, чтобы ты мотал срок вместо того, кто виноват на самом деле. Что касается Сэвиджа… Не понимаю, зачем ему в помощники понадобилось брать меня, но надеюсь, что не из-за очевидного сходства Джозефины и моей матери в отношении наследства супруга. Я до сих пор не могу понять, как ей удавалось доводить до смерти всех моих отчимов, честно. Может, на ней лежит злой рок? Услышав это, Драко покачал головой: — Не видно, чтобы её это сильно печалило, — сказал Малфой. — Да и Джозефина — лживая сука, она не похожа на твою мать, — сказал он, а затем, остановившись и посмотрев прямо на друга, добавил: — Я очень благодарен тебе. — Малфой, прекрати, — потребовал Блейз. — Третий раз за три дня я не выдержу твоего «спасибо» и превращусь в какого-нибудь благодетеля. Мне кажется, твоя благодарность на меня плохо влияет. — Дружище, тебе говорили, что ты неисправим? — усмехнулся Драко. — Ровно столько же раз, сколько и тебе, приятель, — весело отвечал тот. Вскоре они поравнялись с живым лабиринтом, вспомнив, как в детстве целыми днями бродили по его извилистым дорожкам в поисках выхода, каждый раз наталкиваясь на тупик. Блейз подумал, что неделя, которая его ожидает в Малфой-маноре, будет похожа на такой же огромный лабиринт, сплетённый из слов обитателей дома, полный множества ложных ходов и тропинок, среди которых только одна приведёт к правде. Но сможет ли он её отыскать?