Ничего невозможного не бывает. Или " Рождественская история. Перезагрузка "

      Рождественский вечер, город мелькает мятежными огоньками, пляс которых будто символизирует собой вечную суетливость, которая, как королева хаоса, царит в нем. С утра и до самого вечера - вечный круговорот событий, которые и есть своеобразный городской покой.       Видимо, все уже так привыкли к этому рокен-роллу, что живут своей жизнью независимо от окружающей среды.       Так в этом королевстве вечного хаоса еле виднелась неприглядная многоэтажка. Почему неприглядная? Да потому что имела сто тысяч аналогов, и, вероятно, могла бы она мыслить - чувствовала бы себя, как тот солдат спецназа, которому даже лица показать нельзя, чтобы не дай бог не выделиться. Для кого-то она была одной из многих... Лишь дня одного человека – единственной, было-то ему пофиг на нее, просто он здесь жил, думаю, этим все сказано. Хотя, это он хотел верить, что пофиг, на самом же деле, сам боялся себе признаться, что, кроме этой многооэтажки, точнее маленькой квартиры на третьем этаже, у него ничего толком и не было. Был он человек, мягко сказать, не очень дружелюбен: "Кто они такие мол, чтобы вообще иметь честь со мной общаться?".       Видимо, это было такой себе ленью: попросту критиковать весь род людской, вместо того, чтобы сделать шаг навстречу. Ну а что? Ноги болят - ходить трудно.       Ну, думаю, с описания уже стало понятно, что человек этот малоприятный, но все же, расскажем о нем больше.

***

      Новый год для него тоже самое, что и 8-ое марта, и День Святого Валентина - просто достойный повод просидеть денек дома, вместо работы, которую он любил, точно так же, как и человечество. Впрочем, все уже поняли.       Но Волшебница-Зима тоже не зря свой снег жрет - решила проучить иноверца. Да так проучить, чтобы в костюме Санты сам запрыгал. Ну, что у всех праздник, а у него - даже елки нет - это его никак не смущало. Но все же свои "болевые точки" у него все-таки были. Вечером 31 декабря, когда все уже были в предвкушении праздника, герой, если его конечно можно так назвать - дрых без задних ног, снилось ему сновидение, да такое, что помнил Фома до последнего вздоха своего поганого, что в некоторые вещи нужно просто верить. А приснилось ему его детство, тот же день, только лет одиннадцать, или немного больше лет. Елка, украшения, полный стол вкусной еды, которую почему-то до этого заветного часа "Хе" есть нельзя было, нет, ну почему это - то понятно было, до праздника ни-ни-ни, пожалей желудок перед тем, как часы пробьют 12, и ему бедному, как тому боксеру, придется героически стоять 12 раундов, но разве ребенку это объяснишь? Так что юный проныра не терял возможности стащить что-нибудь сладенькое под сатирическую ухмылку отца, которую лишь в такие дни бедному малышу судилось видеть, и озадаченный вид матери, чей подстать одним лишь своим робким видом, как ничто другое, подчеркивала волнующую атмосферу предвкушающего Нового года. Впрочем все в этой идиллии было прекрасно, только вот выходить из нее нужно было, в любом случае, заснуть и не проснуться - сомнительная радость. И все же, нужно было просыпаться. Он проснулся, точнее даже подскочил с кровати, и какой-то далеко непраздничный ужас охватил его, а затем тоска. Тоска о том, что годы взросления, завершения школы и института привели его лишь к полной эмоциональной деградации. Чего стоят его знания, да и сам, если он не способен даже создать праздник для себя?       Сердце растаяло - слезы накатились. Но бедняга смог сдержаться. Он слегка улыбнулся, и, накинув куртку, пошел покупать елку.