Глава XXXIV
3 августа 2013 г. в 21:02
Долгожданный телефонный звонок заставил Джеймса вздрогнуть. Злость на шефа, кипевшая весь день схлынула внезапно вместе с приходом вечера. Бодигард давно хозяйничал в гостиничном номере крохотного, но невероятно дорогого бутик-отеля. Сотворив все совершенно дурацкие манипуляции с лепестками роз и расставлением разнокалиберных свечей, он нервно курил на балконе, пытаясь представить место, где на данный момент пребывал его босс.
Сначала Джексон с подружкой покорял нескончаемые лестничные пролеты. Стэнли знал, что Майкл терпеть не мог лестницы. Он всегда не только держался поближе к перилам, но и хотел, чтобы кто-то непременно был рядом. Он не раз падал, поскользнувшись на полированных ступенях в Неверлэнде, страшно ругался на весь дом, грозя снести все к чертовой матери и установить бетонные пандусы. Однажды, серьезно повредив ногу и тихонько поскуливая от боли, он заставил Стэнли читать ему вслух арабские сказки. Погрузившись в «Тысячу и одну ночь» и затихнув на четверть часа, он тихонько прошептал: «Вот бы мне такую жену…»
Вспомнив о том трогательном моменте, бодигард заулыбался. Иногда его шеф был совершенным ребенком: нелепым, никому не нужным и заброшенным взрослыми.
Итак, лестниц Джексон боялся, и это знали многие.
Еще Джеймс не мог себе представить, как Майкл так много ходил пешком. Даже у себя на ранчо он старался гулять, катаясь на крохотных электрокарах, не утруждая себя ходьбой. Видимо, бесконечные тренировки в танцзале заменяли ему недостаток движения. Конечно, когда приезжали мальчишки, его друзья, это были нескончаемые догонялки, игры в войну и зависания в кинотеатре ночами. Топот неутомимых ног и заливистый смех – казалось, эта орава повсюду, несмотря на невероятно огромную территорию ранчо. Один Биг Мак, звезда рождественского фильма о забытом дома мальчишке, чего стоил! Этот невероятный сгусток энергии, визга и сумасшедших идей доставал всех. Да и парочка братьев-итальянцев тоже были не подарок.
Странная дружба Джексона с детьми, которую не понимали многие, за долгие годы стала для бодигарда нормой. Достаточно было абстрагироваться от жизненных рамок, придуманных людьми, и понять одну вещь: Джексон – не все! Он индивидуален во всем и аномален, как Бермудский треугольник.
В одну ночь снять пару тысячедолларовых шлюх и, по-быстрому с ними накувыркавшись, рвануть в магазин игрушек, чтобы устроить там тотальное сметание с витрин всякой ерунды – это была его жизнь, его своеобразный и непохожий на обыденно-доступный мир. Мир уникальный и заповедный, попасть в который непросто.
Да, три года назад его босс обжегся и сильно. Судебный процесс по ложному обвинению в сексуальных домогательствах к несовершеннолетнему почти размазал его. Порой Джеймсу казалось, что Майкл стал бояться собственной тени, собственного голоса. Но внутренняя сила такого тщедушного на вид человека была огромна!
У него была вера! Только она помогла выстоять, отвечая на предательство, ложь и клевету. Джексон был на грани, балансировал между светом и тьмой, путаясь в прошлом и настоящем. Казалось, будущего не было! Был только блуждающий взгляд, подернутый поволокой слез, и сцена, дающая надежду, что жизнь продолжается.
«Гребанные твари! Только безмозглый не мог понять главного: у этого парня столько зелени, что если он и решит насадить чью-то малолетнюю жопу – никто и никогда не узнает! В мире есть тысячи закрытых клубов для подобного вида развлечений, где зависают члены правительства, судьи, и куча мудил из запорошенного коксом шоу-биза. Что же их никто не ловит за член и не выворачивает наизнанку? Решили раскатать мегауспешного и щедрого парня? Всевышний видит все и воздает по заслугам… Гореть вам в аду!»
Джеймс вытер влажные глаза тыльной стороной ладони. Воспоминания трехлетней давности до сих пор не давали покоя периодическими всполохами газетных заголовков или строчками в новостных лентах. Наверное, Майкла заклеймили навечно. Но он жил, веря в свою судьбу, повторяя лишь одно: «Господь дает только те испытания, что ты можешь вынести. Я могу. Я сильный. В том, что правда вышла из моды виноваты только сами люди.»
«Майкл… Майкл… Где ты сейчас? Я знаю, что ты счастлив, гуляя по улицам этого древнего города вдвоем со своей девчонкой. Другие ценности и другое измерение: просто идти рядом, взявшись за руки – непозволительная роскошь….»
Джеймс еще раз заботливо поменял ведерко со льдом и поправил бутылку шампанского. В который раз заглянул в холодильник: фрукты выглядели красиво и аппетитно. Снова позвонил на ресепшен и продублировал заказ на романтический ужин, отложив его еще на час.
Тоскливый взгляд на циферблат, и вдруг… долгожданный звонок.
- Ты где? – вот так запросто, точно он стоит за дверью и проверяет готовность сопровождения. Тихий голосок взрослого мужчины с нотками тембра Микки Мауса.
Джеймс поспешно говорит название отеля и с надеждой в голосе добавляет:
- Все в порядке?
Его никто не слушал на другом конце линии.
Стэнли представил, как Майкл, прижав телефон щекой к плечу, забавно косит глазом, слушая Еву. Он всегда так делает, когда разговаривает с кем-то в присутствии кого-то еще. Обсудив с девушкой маршрут, он смешливо поддел бодигарда:
- Мы будем через четверть часа. Надеюсь, ты не шалил на нашей кровати и не стрелял в потолок?
«Вот придурок! Конечно, я удрочился до кровавых мозолей и разукрасил все стены своими «автографами»!»
- Я жду вас, сэр.
Джеймс еще раз придирчиво осмотрел номер: не забыл ли он о какой-нибудь мелочи? Не хотелось бы услышать недовольное ворчание босса завтрашним утром.
Убедившись, что все в порядке и уютное гнездышко, источая романтичные флюиды, с нетерпением ждет своих гостей, бодигард тихо закрыл за собой массивную резную дверь люкса. Звук неспешных шагов утонул в ворсе ковра с национальным узором. В отеле властвовала успокаивающая тишина. Ее чуть тревожил едва слышный звук рояля, доносившийся из ресторана, а от легкого тренькания открывшихся дверей лифта Джеймс даже вздрогнул. На миг ему показалось, что он оглох от безмолвия последних часов, проведенных в уединении.
Также неторопливо он прошел мимо фигуристой брюнетки за стойкой ресепшена.
«Интересно, что она обо мне подумала? Пожалуй, я выглядел довольно странно, появившись под мраморными сводами бутик-отеля без соответствующих статусу бесчисленных чемоданов Louis Vuitton и длинноногой блондинки с роскошными буферами. Наверное, она приняла меня за гея! Черт! Она прехорошенькая! Я бы с удовольствием помог ей отработать ночную смену… и не только».
Девушка за стойкой приветливо улыбнулась. В этом не было даже намека на флирт, но Джеймс отчего-то смутился.
- Все в порядке? - голос бархатистый и грудной, как у кошечек в службе «Секс по телефону». В последнее время их услуги стоили заметную часть жалования. С его работой даже разговора быть не могло о том, чтобы иметь семью или постоянную девушку. Иной раз снять проститутку было непозволительной роскошью! Оставался только один вариант… Не самый приятный, но доступный почти всегда и в любой точке мира.
Стэнли чуть кашлянул и ответил, стараясь не смотреть в глубокий вырез белоснежной блузки, где в такой манящей ложбинке поблескивал православный крестик:
- Да. Мои гости сейчас прибудут.
Джеймс забронировал на свое имя два номера: роскошный люкс с собственной террасой, скрытой от посторонних глаз со всех сторон, и более скромный «сингл» в том же крыле.
Подобные отели славились малым количеством номеров и заботой о блаженном покое своих постояльцев. Самое главное, что администрация старалась проявлять минимальное внимание к предъявленным документам. По сути, это удовольствие выстреливало такими нулями в счете, что можно бы было снять весь отель, просто вписав в карту гостя имя «Микки Маус».
Любые капризы должны оплачиваться, а уж капризы его шефа стоили всегда очень дорого!
Стэнли вышел на улицу: пара припаркованных на стоянке Лэнд Роверов приветственно моргнула фарами почти одновременно.
«Вот бедняги! Поскорее бы пришел «турист», и я дам распоряжение о смене ребят. Самое неприятное в нашей службе – ожидание. К нему не привыкаешь с годами…»
Долгожданная парочка вынырнула из полумрака. Держась за руки, они о чем-то увлеченно болтали и смеялись. Как всегда, шефа совершенно не заботило, что десять человек с окаменевшими задницами половину дня просидели в машинах, ничего не понимая. Его ослепительно-лучезарная улыбка, и Джеймс почти кожей ощутил радостный выдох парней за тонированными стеклами внедорожников.
«Зря ты выплюнул вставную челюсть, мистер Джексон!»
Джеймс внимательно рассматривал счастливую парочку, сурово сдвинув брови.
- О… не-ет! Вот только не нужно так на меня смотреть! - хихикнул Майкл, хлопая огромного Джеймса по плечу. – Мы чудесно прогулялись по городу. Надеюсь, все в порядке?
А дальше он пропел довольно громко несколько строк из своего мега-хита, в котором рефреном повторялся вопрос о спокойствии некой Энни. Стэнли внутренне взвыл от злости и натянуто ответил, едва сдерживаясь:
- Да, сэр. Прошу…
«Неужели у тебя не было времени, продемонстрировать свои вокальные данные подружке? Половину дня вы тискались по богом забытым улочкам, похожим на трещину между ягодицами, и ты не поразил ее своими хитами? Или ты решил блеснуть талантом передо мной? Благодарю покорно! У меня впереди целый мировой тур, а за плечами многие годы с тобой бок о бок…»
Майкл потянул Еву за собой и, низко опустив голову с надвинутой на глаза бейсболкой, почти неслышно пересек ослепительно сияющий зал, направляясь к дверям лифта. Он казался таким застенчивым и растерянным в блеске окружающего великолепия, что брюнетка за стойкой ресепшена не смогла сдержать улыбки.
«Какие славные ребята! Парнишка, кажется, совсем раздавлен такой роскошью! Только бы у него все получилось на люксовом сексодроме… А девочка – просто красавица! Желаю вам незабываемой ночи в наших стенах! Ах, я бы тоже не отказалась покувыркаться на прохладных простынях и понежиться в джакузи на террасе. Пожалуй, из этого люкса лучший вид на всем Санторини!»
Стэнли распахнул дверь, и Майкл осторожно переступил порог номера.
Стилистически оформленный под грот в пещере, он завораживал своими изящными линиями овальных сводов. Приглушенная, весьма возбуждающая подсветка, меняющая свой цвет от алого к бордовому, таинственно мерцала в потаенных нишах, делая помещение загадочным. Казалось, белые стены, впитывая в себя цвет ветреного заката, чуть подрагивали и искажали пространство.
В ковре с длинным ворсом, явно ручной работы, утопали ступни. Нестерпимо хотелось сесть на него и, перебирая струящуюся шерсть, еще раз рассмотреть волшебно ожившие стены.
Массивная мебель из полированного венге, и много-много стекла вокруг… Вазы, статуэтки, столики и зеркала… Все это отражало друг друга, точно световые блики играли в пинг-понг.
Стеклянные двери на террасу были распахнуты. Чуть подрагивавшие огоньки горящих свечей вальсировали в бронзовых канделябрах. Финальной точкой всего изысканного великолепия было манящее золотистое горлышко Сrystal в запотевшем ведерке.
- Ну… не Вегас, конечно, но тоже неплохо! - Сбрасывая на ходу мокасины, Майкл заскользил на террасу. Немного потоптавшись на ковре и одобряюще хмыкнув, он присвистнул от удивления и восторга, увидев ночные мириады огней Фиры:
- Вау! Вот это да! К черту Вегас! Мне нравится!
Джеймс, у которого от напряжения даже вздулась вена на лбу, расслабленно выдохнул.
«Аллилуйя! Хоть чем-то ты доволен! Какое счастье: я не виновник землетрясения в Гваделупе и наводнения в Новой Гвинее! Лучшая новость за весь сегодняшний день – твой стояк будет комфортным, а трах упоительным! Бедная девочка… Я тебе сочувствую. Хотя уверен, ты сможешь обуздать этого дохлого на вид жеребца с огромным потенциалом!»
- Мистер Джексон, я могу дать распоряжение насчет ужина?
- А что у нас на ужин? – Он, пританцовывая, перемещался по огромному номеру. Заглядывал в двери, трогал всякие интерьерные штучки, удовлетворенно цокая языком, и при этом тихонько напевал что-то, улыбаясь Еве. – Тебе здесь нравится? Я доволен…
«Вот это самое главное! Смысл спрашивать чье-то мнение? И с каких это пор оно тебя интересует? Неужели ты не натарахтелся за весь день? Или у тебя вечернее словесное недержание? Какая разница, что на ужин? Я могу поспорить на миллион баксов: ты уныло поковыряешь в своей тарелке, сморщив нос и засунув в рот пару виноградин, рухнешь в постель, утягивая девчонку за собой. У тебя в глазах вспыхивает, как свет маяка, это упоительное слово – секс!»