Влюбленность

Hans Zimmer – Cornfield Chase

      Снег ложился на тропинки, безмолвные улицы, на крыши домов и веранд, на балконы, крылечки, и даже на заборах он присутствовал. Огурцовая река превратилась в протянутую под мостом дорожку, лёд затвердел настолько, что можно было брать коньки и кататься целый день напролёт. С крыш домов свисали «ледяные морковки», именуемые сосульками. Мороз украшал каждое окно домов Цветочного городка своими «художествами», оставляя совсем не похожие друг на друга рисунки.       Сейчас господствовала непроглядная тьма позднего вечера, завывала метель, как волчица на луну. Ветер, подняв снежную пыль, закружил её в новом вальсе на земле и в воздухе, под скрытым облаками небом. Голос вьюги слышали в домах через слегка открытые на ночь форточки, а стены и стёкла подрагивали от этой некоротышкинской силы.       Не обошла стороной коротышек такая вещь, как простуда и грипп, которые прибавляли доктору Пилюлькину хлопот. Но он, на удивление хорошо, ещё справлялся. Больные морщились от осознания того факта, что им придётся принимать очередную порцию невкусной касторки, лежать под одеялом с температурой под 37 и с забитым соплями носом. Болеть никому не хочется. Особенно с таким врачом, правда? И, чтобы самому не заразиться, доктор широкого профиля носил специальную самодельную маску из марли.       Запахи лекарств и трав витали в воздухе. Теплый свет керосиновой лампы разгонял тьму в комнате, создавая полумрак вокруг себя. Пилюлькин с задумчивым видом сидел за столом, перебирая историю болезни каждого жителя в маленьком Цветочном городке. Пальцы стучали по столу, отбивая монотонный ритм. Вскоре ему это надоело, уставшее тело неохотно стянуло с плеч медицинский халат, после разделось до шорт и майки, аккуратно сложив и повесив на стул.       Свет погас. Доктор лежал под тёплым одеялом и ворочался в тщетных попытках уснуть. Из головы не выходил её образ. Образ той особы, захватившей его сердце в плен. И с которой он вечно спорил.       Желтое цветочное платье казалось ему воздушным в день бала, а пышные, распущенные, каштановые локоны делали её гораздо женственнее, нежели конский хвост волос в образе сурового доктора с платком на голове. Они кружились в дивном танце, даже лучше, чем другие малыши и малышки. Некоторые завидовали этому, не подавая виду, а им было хорошо. Они чувствовали друг друга и были словно одно целое.       Медуница так похожа на него своими упорством и однообразностью в профилактике. Строгий и подготовленный специалист Зелёного города, но за этой оболочкой — хрупкая беззащитная девушка, сильно обделённая вниманием со стороны мужчин, как и другие.       Врач даже не заметил, как случайно влюбился в неё.       В груди разливалось одновременно и греющее душу тепло от прикосновений в танце, и, по привычке, легкое раздражение от неэффективного лечения медовым пластырем. Даже в самом имени было слышно слово «мёд», который Медуница любит. Пилюлькин после того приключения есть не может эту сладкую смесь, ни ложечки: сразу становилось дурно и пересыхало в горле, а в голове всплывал её призрачный образ в цветочном платье и с милой улыбкой на лице.       Если бы только тогда они не начали спорить прямо во время танца, чем лечить лучше, то протанцевали всё свое оставшиеся время, не думая о последствиях.       И когда наступит жаркое лето, то Пилюлькин обязательно приедет в город и пригласит её на танец. Без музыки, прямо во дворе поликлиники, они будут кружиться в тени здания, при любой погоде. И он обещает себе, что будет молчать и наслаждаться каждым моментом, проведённым с Медуницей. Обещает, что признаётся в чувствах, когда наступит время. Но увы, не сегодня.       На этой приятной мысли коротышка засыпает крепким сном.

***

      Много времени прошло с последних приключений наших ребят, а зимняя пора накрывала с головой маленький Цветочный городок. Многое изменилось за это время.*       Холодно, ветрено и порой скользко. Еле разглядишь дорогу: очи сами закрываются от всей этой красоты бьющих в глаза снежинок, слезятся от оледененного ветра, щипающего нос и щёки. Коротышек на улице при таком раскладе вряд ли увидишь, но Пилюлькина, у которого совсем запотели линзы от очков на морозе, а щеки и нос уже порозовели от холода, это не волновало. Хотя бы потому, что он спешил к себе домой, на улицу Колокольчиков.       От очередного порыва слетела тёплая шапка-ушанка. Волосы под ней были практически пропитаны потом, а на ветру и вовсе растрепались. Пилюлькин быстро бросился вдогонку за источником тепла, чуть не утопая в сугробах, скользя на очищенных дорожках и, по воли удачи, не падая лицом в снег. Ветер только усугублял задачу, толкая коротышку вперёд.       Ну, а шапка зацепилась за палку, торчавшую неподалёку. Хочешь не хочешь, а пришлось лезть в сугроб, намочив себе ноги и обувь. Казалось, голова врача уже покрылась инеем, ветер от корней до кончиков задувал как мог, пока ушанка не оказалась на голове хозяина. «Ну вот, — подумал Пилюлькин, завязывая нити покрепче. — Теперь домой».       С большим успехом добравшись до калитки дома, он увидел, что рядом с порогом стоял знакомый силуэт, подошёл ближе — никого уже не было.       Иллюзия или нет? Но, кроме самого Пилюлькина, никому это не было известно.