Черемуховое лето

Глава 8. Вот и кончилось лето. Завтра в Москву. Старшее поколение решили остаться еще на месяц: собрать урожай, кое-что законсервировать и оставить в погребе до следующего года – все единогласно решили приехать сюда и на следующее лето, тем более, что врачи рекомендовали кумысолечение не менее трех раз - подготовить дом к зимовке без хозяев, а уж потом ехать в Москву. Жданов спорить не стал, пусть отдохнут от внуков, и даже обещал прислать Федора, чтобы перегнал машину и их довез. Ну, а они летят завтра. Пора готовить детей к школе. Павлик идет в первый класс, а Катенька – в первый «взрослый» класс. Тоже большое событие. Любочка будет дома, с няней. Но и она поступает в специальную школу для малышей, где будет заниматься пением, танцами, рисованием и другими видами искусства, чтобы проявились ее таланты и склонности. На этом настояла Маргарита Рудольфовна. Любочка – это ее внучка. Когда родилась Катенька, старшие Ждановы жили в Лондоне, в Москве бывали редко. Катеньку вынянчила бабушка Лена. Маргарита, конечно, любит ее, но для Катеньки она - бабушка на «ВЫ», а баба Лена – родная, на «ТЫ». Павлик больше дружит с дедами, причем с обоими одинаково. С дедом Валерой он любит мастерить, а с Павлом ходить на выставки художников, слушать его рассказы о жизни людей искусства. Павел Олегович в детстве собирался заниматься живописью, подавал большие надежды. Но не сложилось… Хотя модная одежда – это тоже искусство. Рождение Любочки было связано со многими если не трагичными, то достаточно неприятными событиями. У Валерия Сергеевича случился инфаркт, Катерина долго не могла оправиться после родов, и Елена Александровна разрывалась между ними. Ждановы вынуждены были приехать в Москву и помочь сыну: Павел – в компании. А Маргарита – с детьми. Она была с Любой с самого рождения, а известно, что кого нянчишь из внуков, тот и роднее. К тому же Любочка была очень похожа на Андрея, что подспудно играло немаловажную роль. Вот и теперь Маргарита решила заняться выявлением талантов любимой внучки. С утра отправились на последнюю прогулку по окрестностям. Дошли до холма, с которого любовались весной цветущей черемухой. Спустились вниз, к реке. Черемуха поспела. Ее черные гроздья оттягивали ветки почти до земли. Не удержались, нарвали полный пакет: Елена Александровна обещала приготовить черемуховую начинку и побаловать их зимой ватрушками с черемухой. Заодно и сами полакомились. Губы у всех стали фиолетовые, а языки покрылись налетом и не поворачивались во рту. Хотели уже возвратиться домой и отмыться, но тут попалось им необыкновенное дерево: черевишня. Кроме Елены никто и не знал такого. Только она в детстве у своей бабушки видела такое в палисаднике. Это гибрид вишни и черемухи. Плоды крупнее, чем у обычной черемухи, и не черного, а коричневого цвета. Вкус терпкий, но с кислинкой, и более сочный. После этих ягод языки перестали быть суконными, и прогулку закончили не торопясь. Старшее поколение – Пушкаревы, давно спали. И дети, возбужденные предстоящей поездкой, наконец, угомонились. А им не спалось. К вечеру похолодало, пошел мелкий осенний дождь. Он и сейчас барабанил по крыше. Все правильно – второе августа, Ильин день, а после него уже осень. Мокрые ветки выросшей до второго этажа сирени хлестали в окно. В комнате было свежо. Катя надела подаренную мужем ночную сорочку «с секретом», который еще не испробовали. А Жданов лег еще по-летнему, раздетый – ему всегда жарко. Лежали молча, но это совсем не тяготило, наоборот, создавало атмосферу единения: зачем говорить, если они думают как одно существо? И все же он спросил: - Кать, о чем задумалась? - Грустно стало… Завтра уезжать… - Не хочешь возвращаться? Тебе здесь понравилось? - Понравилось – это не то слово… Здесь я ожила. Когда в клинике лежала, во мне что-то умерло. Страх во мне поселился. Я думала, что не смогу больше радоваться жизни, любить… - Я это заметил, хотя не мог четко выразить словами. Я тогда поклялся себе, что верну тебя прежнюю. - Тебе это удалось. Этот дом, дети, родители… и ты… Самое главное – ты… Благодаря вам я смогла побороть свой страх. Снова стала смотреть в будущее с надеждой. Я почувствовала себя счастливой. Спасибо тебе, Андрей! Он потянулся к ней, хотел обнять. Кровать предательски заскрипела. - Кать… скрипит… Что делать будем?.. - Ничего не будем… - Как?.. До Москвы что ли?.. Я так не могу… - Ты неправильно понял… Я хотела сказать, что с кроватью ничего делать не будем. Пусть скрипит… Она протянула к нему руки, и он понял ее не высказанные слова: «Я жду… иди ко мне…». И утонул в ее нежности и любви. И задохнулся в собственных чувствах. И совсем не хотел всплывать из глубины их желания, и ее страсти, дарованной ему… - Кать… Как я люблю тебя такую… - Какую? - Родную… мою… - А какую меня ты не любишь? - Я тебя всякую люблю. По разному люблю… - ? - Тревожно люблю… ревниво люблю… с обидой люблю и с благодарностью… И с радостью, как сейчас, люблю… Неожиданно, в каком-то порыве, он повернулся к ней, прижался щекой к ее щеке, и стал глухо говорить куда-то в шею, за ухо: - Кать, ты только не болей больше! Я не могу без тебя… Совсем не могу… Что-то обожгло ей шею – может, капля пота с его лба? Она слегка отстранилась от него, но в комнате было слишком темно, даже лица не разглядеть. В городе не бывает такой темноты. Там в окна проникает свет фонарей, рекламы, проезжающих машин. Легонько провела пальцами по его лицу: нет, лоб сухой. Небольшая испарина осталась только у корней волос. Стала гладить его уже колючую к ночи щеку, брови, глаза… Ресницы плотно сомкнуты, но предательская влага проступает… Острая жалость полоснула по сердцу: «Как он страдал… как ему было тяжело. И никто не пожалел, и она в том числе: все считают его сильным и способным преодолеть все трудности. А он обыкновенный человек. У него трое детей, у него больна жена, на нем огромная компания… И везде сам… один… Слезы брызнули из ее глаз, она их не скрывала. Упала ему на грудь и рыдала…и всхлипывала… и приговаривала: родной мой… Андрюшенька… все будет хорошо… Успокоившись, строго посмотрела на него. - Андрей! Скажи мне честно: Как твое сердце? - А что с ним? Я здоров… - Андрей, я все знаю! - Что ты знаешь? Что я ношу в кармане фотографию Волочковой? Кстати, ты ее искала в моем пиджаке? Если бы не было так темно, он увидел бы, как кровь бросилась ей в лицо и стали влажными руки. - Андрей, прости… Ни о какой фотографии я не думала… - А что тогда ты искала? Ты же никогда раньше не проверяла мои карманы… - Я… я…таблетки… До отпуска в кармане твоей рубашки мама нашла таблетки… сердечные… И потом я не раз замечала, как ты держишься за левый бок… как растираешь грудь… - Вот значит как, замечала… А я-то гадал: что за взгляды такие ты на меня бросаешь? Ну, что ж, признаюсь, было… Прихватывало… Но сейчас все хорошо! И медосмотр ничего серьезного не выявил. Вдруг его осенило. - Слушай, Кать! Признайся, медосмотр – это твоих рук дело? Я еще удивился, что раньше времени… - Нет! – она испуганно замахала руками, - я тут ни при чем! Да и как бы я могла – отсюда… Это Маргарита… - Ты ей позвонила, и она… - Она сама позвонила. Интересовалась здоровьем, а я сказала, что беспокоюсь о тебе. Остальное она организовала. - Ну, подпольщицы… - Не сердись, Андрей! Тебе действительно нужен был отдых… - Да ладно… все правильно. Только секретничать незачем! - Больше не будем. А ты, правда, нормально себя чувствуешь? - Правда. Все хорошо. И таблетки я с собой не ношу. Не ищи! - А это зря. Надо носить, на всякий случай. В детской заплакал ребенок, и Катя запахнув сорочку (секрет наконец-то опробовали, и остались довольны), пошла выяснять, в чем дело. Андрей тоже встал. Набросил халат и хотел пойти на помощь, но плач так же внезапно прекратился. Тогда он подошел к окну и распахнул его. Дождь кончился. Пахло мокрыми листьями, и почему-то черемухой, хотя поблизости она не росла. Вернулась Катя. Встала рядом с ним. Он укутал ее своим халатом, прижав к себе. - Вот и кончилось наше черемуховое лето, - произнесла она с грустью в голосе. - Ничего! Пройдет зима, и мы опять сюда приедем. Ты этого хочешь? - Очень хочу! Только с тобой… Будем любоваться цветущей черемухой, вдыхать ее аромат… - А ты не знаешь, почему сейчас пахнет черемухой? - Мама на веранде разложила ягоды для просушки… - А я уж думал мне мерещится… - Что мерещится? - Запах черемуховый… Кать… А наша черемуха не отцвела еще? - Не отцвела… Морозом ее прихватило… но ожила… Они долго еще стояли у окна, завернувшись в один халат и прижавшись душами. В сельском клубе закончилась дискотека. Перестала громыхать музыка, нависла долгожданная тишина, но ненадолго. Вскоре послышались робкие переливы баяна, и приятный мужской голос стал с чувством выводить нехитрую мелодию… Услышь меня, хорошая Услышь меня, красивая, Заря моя вечерняя, Любовь неугасимая. . Еще косою острою В лугах трава не скошена, Еще не вся черемуха К тебе в окошко брошена… КОНЕЦ