Работа над ошибками. Часть первая.

Бечено - Аспер.       Я провожу в кабинете мистера Смита около часа, внимательно наблюдая за совместной работой представителей двух силовых ведомств Министерства Магии, мимолетно удивляясь тому, как тщательно отработаны малейшие детали операции невыразимцев и авроров. Слаженные действия не позволяют даже усомниться в том, что у нас (точнее — у них) все получится.       Присутствуя на экстренном совещании, посвященном похищению Тома Риддла, но, не принимая в нем участия, я мог бы, пожалуй, разозлиться на босса за его самоуправство. А как иначе назвать его категорический запрет покидать Министерство, брошенный сгоряча мне в лицо сразу по прибытии в его кабинет? Но я, разумеется, этого никогда не сделаю, прекрасно осознавая, что он всего лишь исполняет приказ моего отца.       Том знает меня едва ли не лучше, чем я сам, а потому наверняка отдал это распоряжение Смиту заранее, прекрасно понимая, что я немедленно ввяжусь в самую гущу событий. К тому же это говорит еще и о том, что он подозревал нечто подобное. Но свое возмущение этим фактом я оставлю на более позднее время, если до него вообще дойдет очередь в свете сегодняшних событий.       Гораздо больше меня удивляет факт абсолютно безответственной организации пресс-конференции. Кто мне ответит, почему на отца нельзя было заранее наложить чары Обнаружения (так называемую «следилку»)? По какой причине нельзя было предусмотреть подобный исход и озаботиться установкой мощных чар, наподобие тех, что опутывают, словно паутина, Министерство Магии, не позволяя никому аппарировать и пользоваться на его территории порт-ключами? Не буду сейчас говорить про Смита. Возможно, лишь Главы Отделов да сам Министр могут беспрепятственно перемещаться туда и обратно. Но как, ради всего святого, он в этом случае протащил за собой и меня?! Впрочем, сейчас все это абсолютно неважно.       Моя проблема на данный момент состоит в том, что я по-прежнему мыслю как Алан Рикман. Прожив достаточно спокойную прошлую жизнь, он имел привычку вмешиваться в жизнь близких ему людей (да, безусловно, с особым тактом, ни в коем случае не нарушая чувство собственного достоинства у тех, кому предназначалась помощь). Но все же не стоит забывать, что став Северусом Снейпом, я автоматически перестал быть Рикманом. Это во-первых. А во-вторых, всем нам довольно далеко до спокойной жизни. Скорее, царящая вокруг атмосфера напоминает затишье перед бурей. А потому мое желание помочь отцу и Поттерам может сыграть дурную роль в грядущем. Все-таки в такие моменты следует смиренно принимать как данность тот факт, что подобную работу лучше поручать профессионалам.       Погрузившись в размышления, я не сразу понимаю, что собрание уже подошло к концу и вздрагиваю от неожиданности, увидев прямо перед собой мистера Смита.       — Северус, — устало говорит он, впервые отбросив пиетет перед моим титулом и обращаясь ко мне как к простому человеку, а не высокородному лорду, — сейчас мне понадобится твоя помощь. После чего я настаиваю на твоем возвращении домой при помощи порт-ключа, и хочу, чтобы ты оставался там до получения дальнейших распоряжений, — он качает головой, останавливая мои, готовые сорваться с губ, возражения. — Я должен быть уверен, что мне не придется отчитываться перед мистером Риддлом в случае твоего неповиновения. Смею надеяться, ты сумеешь подавить свою импульсивность, и…       — Сэр, — негромко говорю я, воспользовавшись паузой в его словах, — он — мой отец…       — …и мой друг, — немедленно отзывается Глава Отдела Тайн. — Я сделаю все, чтобы вытащить его задницу целой и невредимой из этой каши. Впрочем, если у тебя есть какие-то подозрения, с радостью их выслушаю. Но принимать участие в боевой операции по освобождению заложника я тебе не позволю!       — Годрикова впадина, — чуть помедлив, говорю я. — Если вам интересно мое мнение, я хотел бы напомнить о нашем недавнем разговоре. Проверить деревню необходимо в самую первую очередь. Сейчас под угрозой жизнь не только отца, но и моего крестника. А также его родителей. Не знаю почему, но я уверен, что все, произошедшее в редакции, связано со всеми ними и этим злосчастным пророчеством.       Мистер Смит задумчиво разглядывает меня так, словно видит впервые в жизни, а затем, прикусив губу, кивает в сторону лаборатории.       — Идем. Как я уже сказал, мне понадобится твоя помощь. Пора вспомнить, что ты получил звание Мастера не за красивые глаза. Питерс, Сандерс, — он машет двум аврорам, оставшимся в комнате, — следуйте за нами.       Невольно закашлявшись и поймав на себе насмешливые и слегка превосходящие взгляды парней в алых мантиях, я недовольно дергаю плечом и стремительно иду в лабораторию. Будучи практически абсолютно уверенным в том, что так внезапно понадобилось боссу от меня, как от зельевара, лишь киваю, услышав подтверждение своим предположениям, при этом не дожидаясь распоряжений и уже закладывая в основу первый ингредиент.       Поисковое зелье. К огромному сожалению, его надлежит варить лишь непосредственно перед использованием, что делает невозможным хранение готового запаса. Ибо чары сохранности и консервации разрушают его структуру, делая бесполезным. Также для него жизненно необходим генетический материал того, кого с его помощью пытаются разыскать. Разумеется, может помочь и кровь ближайшего родственника, каковым в этом случае выступаю я, но… в этом случае зелье укажет не только на того, кого разыскивают, но и на всех остальных, связанных кровным родством с инициатором поиска.       Размышляя обо всем этом, я, тем не менее, делаю свою работу практически на автомате. Режу, давлю, перетираю, высыпаю или выливаю, помешиваю, считая количество полных оборотов…       — С ума можно сойти, — услышав отчетливый шепот одного из авроров, я вскидываю голову и бросаю в его сторону слегка озадаченный взгляд. — Он же все это помнит наизусть… не представляю, кем надо быть, чтобы любить все эти мерзости…       — Мастером зельеварения, быть может? — негромко спрашиваю у одного из парней, принимающих участие в этом разговоре, того, кто старше меня на какую-то пару лет.       — Мастер в таком-то возрасте? — второй аврор фыркает от смеха.       Я же пожимаю плечами, откладывая в сторону ложку, которой мешал зелье.       — Вообще-то еще год назад. Хотя не думаю, что для вас этот факт окажется хоть сколько-нибудь важным, — отвечаю насмешнику негромко, и, чуть повысив голос, окликаю свое начальство: — Мистер Смит, готово.       — Отлично! — тот стремительно подходит к столу, на поверхность которого я переношу котелок с зельем, и ставит рядом крошечный фиал, в котором находятся несколько темных волосков.       — Это то, о чем я думаю? — подозрительность против воли проскальзывает в моем голосе, и авроры, как по команде, смотрят на мистера Смита.       — Мы не исключали подобное развитие событий, — Смит кривится, словно выдает нам государственную тайну, хотя отчасти, надо сказать, так и есть. Обсуждение секретных операций и их последствий — не та информация, которую следует разглашать направо и налево. — Поэтому Том и озаботился образцом заранее.       Я молча кидаю один из двух волосков в котел и наблюдаю, как темно-синее зелье на глазах становится практически прозрачным, лишь с легким перламутровым оттенком.       — Может, еще один? — обеспокоенно спрашивает тот самый смешливый аврор, взглянув в мое лицо. — Не будет мало одного?       — Двадцать баллов с Гриффиндора за поразительную невнимательность на уроках! — я отвечаю, не задумавшись, прежде чем до меня доходит, что именно я сказал. И изумленный взгляд обоих авроров становится мне ответом.       — Как ты узнал?! — ошеломленно восклицает второй из парней, невольно повышая голос, при этом старательно делая вид, что не замечает беззвучно смеющегося совсем рядом с собой Главу Отдела Тайн.       — Поразительное дело, — я отвечаю, невольно примеряя на себя образ, выстроенный мной на съемках киносаги о Гарри Поттере. Мрачный и суровый «Ужас подземелий», в которого перевоплощался я, будучи Аланом Рикманом, вне всяких сомнений, наводил истинный ужас на детей, занятых в съемках. Что уж говорить о тех, кто не имеет иммунитета против моего яда и повышенной язвительности, безусловно выработавшегося у моих маленьких коллег на протяжении съемок восьми фильмов? — Это было неимоверно сложно. Лишь представители «львиного» факультета, насколько мне известно, сначала делают или говорят, а только потом думают, в отличие от всех прочих учеников. Если бы вы, молодые люди, были внимательны и прилежны на уроках зельеварения, то наверняка знали бы, что эффективность поискового зелья не зависит от количества генетического материала, добавленного в него. Хоть один волосок, хоть десять — результат будет один.       — Слизеринец! — мрачно выплевывает один из парней, и я слегка склоняю перед ними голову, кривя губы в насмешке.       — К вашим услугам, господа.       — Быть может, начнем? — уточняет мистер Смит, окидывая нас недовольным взглядом. — Я понимаю, вечер встречи бывших выпускников Хогвартса, общие воспоминания, но…       — Простите, сэр, — мой голос, в отличие от голосов этой парочки, звучит виновато, поскольку для них грядущий поиск Тома — всего лишь работа. Для меня же — смысл дальнейшей жизни. Если, не дай Мерлин, сегодня произойдет то, о чем писала Джоан в своих книгах, пострадают все, так или иначе связанные с моим отцом. Дамблдор, вне всяких сомнений, не оставит никого из нас в покое. А потому…       Мистер Смит, отмахнувшись от наших извинений, расстилает на столе карту мира. Странно видеть насквозь маггловскую вещь в самом сердце Министерства Магии, но, очевидно, ему лучше меня известно, как и что следует делать.       Часть зелья растекается по бумажному полотну, судя по всему, зачарованному от повреждений, потому что, повинуясь законам физики, бумага должна моментально промокнуть от жидкости, разлитой на ее поверхности, но эта остается сухой. Зелье же, растекшись в широкую лужицу, собирается прямо на глазах в одну большую каплю, которая, переползая по изображению материков и океанов, закрывает собой место, занятое на мировой карте Великобританией.       — Что ж, это не может не радовать, — голос мистера Смита, в отличие от произнесенной фразы, звучит довольно мрачно. Он проводит над каплей своей палочкой и шепчет что-то себе под нос. Очевидно, какое-то заклинание, потому что все остальное изображение на бумаге словно бы тает, оставляя нетронутым лишь интересующее нас место, которое, в свою очередь, расползается вширь, раскрываясь в подробностях.       Зелье словно задумывается, а потом, по-прежнему сохраняя форму капли, целенаправленно ползет в сторону северной оконечности острова. Где и застывает чуть западнее Абердина.       — Но там же ничего нет, — озадаченно произносит один из авроров, озвучивая наше общее недоумение, причем я ни за что не смогу ответить кто именно: Питерс или Сандерс, потому что понятия не имею — кто из них кто.       — А вот для этого у нас есть карта магическая, — медленно, словно бы объясняя последовательность действий самому себе, произносит мистер Смит и, повинуясь движению его палочки, в сторону стола летит очередной рулон. — На которую нанесены все магические поселения Британии. Но я и без этого могу сказать, что там точно кое-что есть. И это кое-что — Хогвартс…       Следующие несколько минут Глава Отдела Тайн рассылает Патронусы, причем одного за другим, что свидетельствует, насколько мне известно, о неслабой магической силе. Из адресатов — получателей посланий, мне знакомо лишь имя Скримджера, но парни, в отличие от меня, активно переговариваются между собой и кивают, соглашаясь с каждой названной фамилией.       — Северус, — в какой-то момент мистер Смит все-таки вспоминает обо мне и протягивает обычное перо, судя по всему, являющееся порт-ключом. — Как ты уже должно быть понял, мистер Риддл сейчас в Хогвартсе. Если и не в нем самом, то где-то в окрестностях. С этим мы определимся на месте. И там же проведем операцию по его освобождению из рук похитителей. Ты же немедленно отправляешься домой и ждешь там моих указаний! И без возражений! — зачем-то добавляет он, хотя я, ошеломленный информацией о нынешнем местонахождении отца, даже и не думаю с ним спорить.       Ежусь от холода. Тонкая мантия, в которой я отправлялся в редакцию «Ежедневного Пророка» по каминной сети, совершенно не способствует защите от октябрьского промозглого тумана и стылого ветра, обнявшего меня за плечи сразу же после моего появления в парке Принц-мэнора. Порт-ключ, выданный мне мистером Смитом, был настроен именно на это место, так что я, глубоко вдохнув и тряхнув головой, прогоняю головокружение, настигшее меня после перемещения, и иду в дом.       — Северус! — на пороге меня встречает Петунья, уже успевшая вернуться из Малфой-мэнора и переодеться в домашнее платье. Обхватив тонкими пальчиками мою руку, она испуганно заглядывает в мои глаза. — Как ты?       «Дурацкий вопрос, дорогая», — немедленно всплывает в моей памяти воспоминание, принадлежащее последним минутам жизни Рикмана, и я, слегка поморщившись, качаю головой.       — Отвратительно. Ты уже знаешь?       Меня усаживают на диван в гостиной, до которой мы добрались как-то слишком быстро, и буквально всовывают в руки чашку с горячим чаем.       — Сев, выпей его. Я заварила успокоительный сбор.       — Уж лучше зелье, — обреченно вздыхаю я, но беспрекословно делаю глоток терпкой и ароматной жидкости, исходящей паром. — Но и так неплохо. Спасибо.       Выждав несколько минут в полном молчании и дождавшись, пока чашка опустеет, она забирает ее у меня и осторожно опускает на тонконогий столик.       — Люциус вернулся в мэнор, — тихо произносит Петти. — Он, разумеется, не объявил во всеуслышание о том, что произошло в редакции, но мы с Нарси заметили, что он взволнован, и под благовидным предлогом покинули бальную комнату. Я в ужасе, — она тихонько всхлипывает, и я обнимаю ее за хрупкие плечи, прижимая к себе и даря ей так необходимое тепло и поддержку. Впрочем, и она делает для меня тоже самое. — Люц сказал, что мистер Смит забрал тебя в Министерство. Я не смогла оставаться там и сразу вернулась домой. Стала ждать…       — Отец в Хогвартсе, — медленно говорю я, и Петти ахает, отстраняясь и внимательно вглядываясь в мои глаза.       — Значит, все-таки Дамблдор? — звучит ошеломленный вопрос, и я молча киваю. Слова совершенно не нужны. Мы и без этого практически на сто процентов были уверены в том, что вся эта затея с Волдемортом и игрой в «Пожирателей Смерти» — его рук дело. — А как же теперь…       — Они отправились в школу, — зажмурившись на мгновение, отвечаю ей. — Смит, Скримджер, авроры. Возможно, кто-то еще. Я не знаю практически никого из тех, кого он вызвал.       — Значит, они его обязательно спасут! — голос моей супруги звучит уверенно, но я отчего-то отрицательно качаю головой.       — Не был бы так уверен. Смит — самый настоящий идиот. Он не пожелал прислушаться к моим словам о Поттерах и Пророчестве. Когда не надо, он превращается просто в упертого барана, — в сердцах вскакиваю на ноги и отхожу к окну, с гневом уставившись в темноту за стеклом. — При всем при этом он также категорически запретил мне вмешиваться в операцию «по освобождению заложника»! — фыркаю, уже не стремясь спрятать свой страх за отца и злость за этих недалеких болванов. — Хоть убей меня — не пойму, за каким Мордредом этой особе понадобилось тащить Тома в Хогвартс?! Кто она вообще такая? Откуда у нее порт-ключ на территорию, закрытую сложнейшими чарами? Заклятие неразглашения не позволило бы ей рассказать обо всем Дамблдору. Тогда как она смогла это сделать?!       — А может, это не «она»? — помедлив, спрашивает Петти. — А «он»? Оборотное зелье, к примеру. Или иллюзия…       Я отворачиваюсь от окна и пристально всматриваюсь в ее лицо.       — Думаешь, несмотря на все старания, кто-то мог получить это письмо? Я имею в виду, из тех, кто входит в «Орден Феникса»?       — Это же очевидно, — вздыхает Петти и, встав с дивана, подходит ко мне, обнимая за талию. — Сев, ты все-таки думаешь, что Поттерам угрожает опасность?       — Уверен, — отвечаю ей, не задумавшись ни на мгновение.       — Тогда давай отправимся туда вместе… — она умолкает, очевидно, прочтя что-то пугающее, отразившееся на моем лице после ее слов. — Сев…       — Даже не думай! — твердо отвечаю я и, высвободившись из ее объятий, иду к выходу из комнаты. — Ты останешься дома, и будешь просто ждать известий! У тебя недостанет ни сил, ни умений для того, чтобы противопоставить хоть что-то этому человеку.       — А у тебя? — ее вопрос настигает меня на пороге, и я останавливаюсь на миг, обернувшись к любимой.       — У меня хотя бы будет шанс. Крошечный, но шанс. Я оцениваю здраво свои способности и то, что могу противопоставить ему. Дамблдора не зря называют величайшим волшебником. Но и я не просто так увлекался заклинаниями, выискивая неизвестные мне и создавая что-то свое. Пусть даже у меня не выйдет. Но я буду твердо уверен, что сделал все, что мог, для спасения жизни отца.