Работа над ошибками. Часть первая.

Бечено - olegowna, Аспер.       Как это ни странно, но я в очередной раз убеждаюсь, что Распределяющая Шляпа была абсолютно права, отправив Поттера на ало-золотой факультет. То, что он истинный гриффиндорец, не подлежит сомнению.       Услышав слова моего отца, он бледнеет и, выхватив палочку, прожигает Тома разъяренным взглядом. Кажется, только присутствие у того на руках Римы и останавливает нашего гостя от совершения огромной глупости.       И — нет, я не предвзят. Каким бы ни был замечательным аврором Джеймс — отец все равно многократно сильнее. И речь тут идет совсем не о преимуществе, которое ставит Тома, из-за его увлечения Темными Искусствами и, соответственно, знания множества недоступных его оппоненту заклинаний, на ступень выше Поттера, а о магической силе. Обновление крови — не пустой звук. Да, мой крестник наверняка станет не менее сильным волшебником, чем я или мой отец.       Потому, учитывая все это, Том просто размажет нашего гостя тонким слоем по стене, вздумай тот напасть. Гораздо больше меня удивляет тот факт, что Поттер, несмотря на всю свою импульсивность, присущую представителям ало-золотого факультета, это все-таки понимает.       А вот успокаивается он окончательно и бесповоротно, увидев, как Петти, подойдя к Тому, забирает у него из рук дочь и получает в ответ отеческий поцелуй в щеку. Джеймс неловко оседает на диван, округлив от изумления глаза, что отчетливо видно за стеклами его очков. Растерянно крутанув головой, как будто пытаясь уложить в нем то, чему стал свидетелем, он смотрит на моего отца:       — Выходит, это — правда? — глухо спрашивает Поттер, и Том вскидывает бровь, явственно выражая свое недоумение.       — Соблаговолите уточнить? — отец с невозмутимым видом опускается в кресло, стоящее напротив дивана и тут же подхватывает Максимуса, требовательно заревевшего в попытке забраться к нему на руки. — И я не услышал ваше имя, молодой человек.       — Джеймс Чарльз Поттер, — чуть помедлив, отвечает его собеседник и вздыхает, в последний раз качнув головой. — Я не поверил Снейпу… все говорят, что вы — само Зло во плоти. Вы ненавидите магглорожденных и полукровок, заливаете Британию кровью, а вы…       — А я и сам полукровка, — спокойно отвечает Том и изгибает губы в легкой улыбке. — Мой сын — полукровка на три четверти своей крови. А невестка и вовсе — магглорожденная. Так что, если вы изволите верить тем бредням, которые публикует «Пророк» — то обратились явно не по адресу. Мне крайне неинтересно обсуждать опусы, рожденные больным мозгом доморощенных акул пера.       Кажется, из всего услышанного Поттер уловил только одно, и вскидывает изумленный взгляд на своего собеседника.       — Отец?! Я думал, что ослышался вначале? Но как такое возможно?!       — Вам, мистер Поттер, рассказать обо всем в подробностях? — от души веселится Том, и я впервые в жизни вижу, как Джеймс краснеет от смущения. — Нет? Я так и думал…       Поттер явно выпадает из реальности, сначала выслушав историю Тома, немедленно подтвержденную мистером Смитом, чей авторитет для аврората вне всяких сомнений стоит на одном уровне с авторитетом Скримджера. Да, я слышал о том, что представители Аврората и Отдела Тайн недолюбливают друг друга из-за разности применяемых в работе методов, но при этом уважают своих и чужих руководителей. Это — несомненно.       Наша с Петти история вызывает у него точно такой же интерес, правда обсуждать ее он не собирается, довольствуясь лишь брошенной фразой: «Никому нельзя верить на слово…»       И следующие полчаса я размышляю над словами Джеймса, так и не придя к определенному выводу о том, что именно он имеет в виду, произнося эти слова. То ли он считает, что я обманывал его все эти годы в школе, не пожелав открыть тайну своего происхождения, то ли имеет в виду свою супругу и ее инсинуации в наш с Петуньей адрес. По всему выходит, что второе. А потому я просто принимаю это, как давно свершившийся факт.       — Я подозреваю, что с мистером Дамблдором что-то не так, — задумчиво произносит Джеймс, внимательно глядя на Тома. — Но у меня нет никаких подтверждений этого. Интуицию, как говорится, не приложишь к делу в качестве доказательств. Я пробовал следить за ним, используя мантию-невидимку, — на этих словах он, слегка поперхнувшись, переводит свой взгляд на меня, и я пожимаю плечами:       — Если ты думал удивить меня этим обстоятельством, Поттер, то расслабься. Ты не сказал ничего нового. Я давно знаю о ней.       По его лицу вижу, что Джеймс хочет задать мне целый миллион вопросов и лишь присутствие Тома и мистера Смита не позволяет ему выдать всю степень заинтересованности в данном вопросе. И слава Мерлину, скажем так. Потому что спроси он — и я не смогу ответить внятно. Ну не объяснять же ему, в самом деле, что информацией об этой мантии меня снабдила история, написанная маггловской писательницей в другой, очевидно, реальности.       Еще раз откашлявшись, он продолжает:       — Я пытался следить за ним, но не всегда это выходит. Я могу аппарировать по следу его перемещения лишь в пределах Британии, но только не на территории Хогвартса. А именно там он проводит практически все свое время. Для того, чтобы отследить каминные перемещения или разговоры, надо сначала получить санкцию от Скримджера, но…       — Вряд ли он ее даст без убедительных на то доказательств, — кивает отец и передает уснувшего на его руках внука одной из нянь-эльфиек. — А их у вас нет.       — У нас, мистер Поттер, их тоже нет, — мрачно произносит мистер Смит, устроившийся в кресле неподалеку от камина и неспешно потягивающий Огденское из бокала. — Хотя мои сотрудники следят за мистером Дамблдором уже не первый год. И тут есть всего два варианта. Либо мы все дружно ошибаемся и он невинен, словно младенец, а все наши подозрения можно расценивать как гнусные инсинуации в его адрес, либо же… он настолько хитер, что все, происходящее в магической Британии, проворачивает чужими руками. А вот чьими… нам известно лишь о его любовнике, регулярно посещающем Хогвартс. Но этот господин, памятуя о весьма неприятной встрече со мной, вряд ли рискнет выступать открыто против действующей власти.       На этих словах Джеймс удивленно распахивает глаза, и я невольно фыркаю, поразившись его сходству с моей совой.       — Он что… — ошеломленно выдавливает он из себя, и Том качает головой:       — Не заставляйте меня разочаровываться в вас, мистер Поттер. Об ориентации господина директора в магической Британии, да, полагаю, и за ее пределами, не знает только ленивый.       Джеймс предпочитает промолчать, опровергнув утверждение о том, что гриффиндорцы не умеют пользоваться мозгом. Умеют, как очевидно…       — Я хотел спросить не об этом, — выдает он, наконец, судя по всему, тщательно обдумав формулировку своего вопроса. — Мне нет никакого дела до ориентации мистера Дамблдора. Хотя не могу сказать, что я сильно удивлен. Эти его бесконечные «Мальчик мой», — Джеймс ощутимо передергивается. — Аластор. Сэр, насколько мне известно, впрочем, как и любому другому сотруднику аврората, внешний вид Муди — это следствие его столкновения с группой «Пожирателей Смерти».       Мистер Смит поджимает губы и несколько мгновений переглядывается с Томом, а затем кивает, услышав слова моего отца:       — Лаки, принеси Омут Памяти.       — Смею предположить, вы умеете пользоваться этим артефактом? — интересуется мистер Смит у Джеймса, между тем извлекая серебристые нити воспоминаний, и тот кивает, по какой-то причине бросив на меня быстрый взгляд.       — Я тоже хочу… — начинаю я и невольно вздрагиваю, услышав твердое «Нет», произнесенное моим отцом. — Но…       — Нет, сын, — добавляет он несколько мягче, и мне остается только гадать, что же такого сотворил Глава Отдела Тайн с Аластором Муди после моего допроса.       Признаться честно, я считал, что в аврорат принимают исключительно стойких людей. Но сейчас, спустя приблизительно полчаса, глядя на то, как нашего гостя, вынырнувшего из глубин Омута Памяти, мучительно выворачивает на пол, понимаю, что мне это воспоминание и в самом деле не стоило смотреть.       — Эванеско, — отец с абсолютно спокойным видом уничтожает то безобразие, которое устроил на полу Джеймс, и левитирует к нему стакан с водой. — Выпейте, мистер Поттер.       Впрочем, парень и сам вцепляется в предложенную ему посуду, как утопающий в спасательный круг, и жадно пьет, между тем не сводя с мистера Смита глаз, наполненных ужасом.       — Вы… — начинает он хрипло, и Глава Отдела Тайн смеется, откинувшись на спинку своего кресла.       — А вы полагали, мистер Поттер, что возможно занимать мою должность и оставаться абсолютно невинным? Так вот, я вас уверяю — это не так! И Руфус ушел от меня не так чтобы далеко.       Поттер переводит совершенно дикие глаза на меня и внезапно встает со своего места, куда упал, в буквальном смысле этого слова, несколько мгновений назад.       — Снейп… Северус… прости!.. если бы я мог представить себе, к чему приведет тот поступок Лили…       — Прощаю, — киваю я, слегка сморщив переносицу, и качаю головой: — Я точно знаю, что ты не принимал участие в той авантюре. Будь это по-другому, мы бы с тобой так не разговаривали. И еще: мне не хотелось бы слышать имя твоей… супруги в своем доме. Уж извини.       — Принимаю, — он кивает, глядя опустошенным взглядом словно бы в никуда. — Но Муди… и эта мразь бывает в моем доме…       — И будет бывать дальше, — ледяным тоном произносит мистер Смит и Поттер вздрагивает. — Если вы не хотите испытать на себе весь арсенал его умений, вы будете вести себя, как и раньше, мистер Поттер. Сейчас, когда этот человек не сдержан рамками законности… — он не продолжает фразу, но этого и не требуется. Все мы прекрасно понимаем, что в этом случае будет грозить Джеймсу.       — А почему за ним никто не следит? — следующий вопрос звучит логично, и мне остается только удивиться, по какой причине он не пришел в мою голову.       — А кто вам сказал, мистер Поттер, что за Муди никто не следит? — отвечает отец вопросом на вопрос, и я невольно округляю глаза. Впрочем, судя по всему, эти слова удивляют не только меня.       — Почему нам никто… — начинает Петти угрожающим тоном и осекается, услышав спокойное:       — Потому что, моя дорогая, есть определенного рода вещи, которые вам с Северусом знать ни к чему.       — Просто отлично! — не могу удержаться от язвительности. — Хотя бы о результатах слежки нам сообщат?       — Как только они появятся — несомненно, — кивает Смит, и Джеймс вздыхает:       — Да уж… соглашаясь на эту встречу, я представить себе не мог, что все окажется так…       — Черное и белое, мистер Поттер, — произносит Том, — Добро и Зло, правда и ложь. Выбирайте любое — не ошибетесь. Все вы, впрочем, как и остальные жители магической Британии, продолжаете видеть только что-то одно, совершенно не желая замечать полутонов. Эта категоричность может быть присуща лишь детям, и только у них быть оправдана. Но вы — взрослые люди. И мне не понятна причина, по которой волшебники с таким удовольствием продолжают жить в мире, словно бы застрявшем в Средневековье… магглы опережают нас, а вместо того, чтобы хотя бы чему-то научиться у них, маги… — отец разочарованно машет рукой, а Джеймс округляет глаза:       — То есть вы, сэр, как и Дамблдор, за то, чтобы объединить оба мира в один? Открыть магглам тайну нашего существования?       — Мерлин упаси! — с отца слетает весь налет скуки и безразличия. — Вы хотя бы думайте, мистер Поттер, о чем изволите говорить! В день, когда это случится — магическому миру настанет конец. Полный и безоговорочный. Магглов несколько миллиардов — нас, магов, всего лишь пара миллионов. То есть приблизительный расклад — тысяча магглов на одного волшебника. Вам напомнить об охоте на ведьм в Средние века? — судя по глазам Джеймса, ему надо не напоминать об этом, а абсолютно все рассказывать с нуля. Отец, очевидно, это тоже понимает, потому, сделав небольшую паузу, хмыкает: — Загляните в любой маггловский книжный магазин, мистер Поттер. И приобретите что-то, повествующее об истории развития мира на примере Средневековой Европы. Уверяю вас — чтиво весьма занимательно. Даже интересно, как долго продержится ваше убеждение о том, что миры следует объединить…       — Я не считаю… — начинает Джеймс и умолкает, услышав в ответ:       — Значит, вы просто прекратите верить тому, кто этого хочет. Жаждет, я бы сказал, — отец легко поднимается на ноги и кивает нашему гостю. — Был рад знакомству, мистер Поттер. Сделайте то, что я вам порекомендовал. А затем, во время нашей следующей встречи, обсудим то, что вы узнали, и то, что именно я хочу изменить в магическом мире.       — Только постарайся сделать это незаметно для своей… супруги, — не могу не добавить я, и Поттер, к моему удивлению, просто кивает.       — Не дурак. Понимаю, — отвечает он простыми рублеными фразами и, подойдя к отцу, протягивает ему ладонь: — Был рад знакомству с вами, сэр.       — Вы же понимаете, что никому не сможете рассказать ни о нашей встрече, ни о впечатлениях, полученных вами от общения со мной? — слегка наклонив голову набок, интересуется Том. — Все это попадает под Непреложный Обет, который вы принесли моему сыну.       — Я понимаю, сэр, — еще раз кивает Джеймс. — Даже и не собирался.       Лишь после этого, отец пожимает протянутую ему руку и улыбается самыми краешками губ:       — Ждем от вас сову, мистер Поттер. А теперь прошу нас извинить. Дела…       Проводив взглядом исчезнувших за дверью гостиной Тома и мистера Смита, чьего имени я не знаю до сих пор, несмотря на длительное сотрудничество с этим человеком, Джеймс смотрит на Петти, прильнувшую к моему боку и с легким вздохом произносит:       — Кажется, я не прогадал, выбрав тебя на роль крестного отца для своего сына.       — Меркантильность, Поттер, фамильная черта каждого аристократического семейства, — ехидно отвечаю я и, неожиданно для самого себя, улыбаюсь. — И ты — не исключение.       Сова с письмом от него прилетает лишь в самом конце сентября. Судя по двухнедельному молчанию, Поттер подходит к заданию, данному ему Томом, со всей ответственностью. Этот факт подтверждает и следующая встреча, состоявшаяся в первых числах октября, во время которой он с жаром обсуждает информацию, полученную из маггловских исторических справочников, с моим отцом и мистером Смитом, все больше и больше ужасаясь тому, что хочет сотворить с магическим миром Альбус Дамблдор.       — Объединения нельзя допускать, — с некоторой долей страха в голосе говорит Джеймс, нервно взлохмачивая свои и без того стоящие дыбом волосы. — Невозможно допустить, чтобы магглы узнали о нас. Их оружие… магов просто уничтожат. Будут изучать в своих…       — …лабораториях, — подсказываю я и Поттер шумно вздыхает.       — Да, именно в них, — соглашается он с моими словами. — Это будет конец всему. Мы же не сможем противопоставить им ничего…       Мистер Смит хмыкает и бросает быстрый взгляд на Тома, очень внимательно разглядывающего Джеймса.       — Смею предположить, что на вас, мистер Поттер, не подействовала в должной степени та «промывка мозгов», — ехидно говорит отец, — которую господин директор школы устраивает в обязательном порядке всем своим последователям. Раз уж вы можете здраво рассуждать, то…       — Вы считаете, что… — перебивает его гость Принц-мэнора, не обращая внимания на недовольную гримасу, на мгновение исказившую черты Тома. Мой отец в принципе не терпит подобного обращения, но в этот раз почему-то решает смолчать. — Сэр, вы серьезно считаете, что он каким-то образом воздействует на своих последователей? Зелья или заклятья, быть может?       — Полагаю, мистер Поттер, всему виной его дар убеждения, — твердо отвечает мистер Смит, в очередной раз переглянувшись с моим отцом. — Нам удалось проверить несколько человек, входящих в так называемый «Орден Феникса». Нам было интересно, как вы понимаете, «познакомиться» с противоборствующей стороной. Разумеется, все это было сделано тайно, и ни у кого из «орденцев» не осталось воспоминаний об этой проверке. Надеюсь, вам не нужно объяснять, что в Отделе Тайн работают профессионалы? — последняя фраза была явно сказана лишь для того, чтобы успокоить напрягшегося было Джеймса, который, услышав данное утверждение, отрицательно качает головой и моментально расслабляется. — Ничего, мистер Поттер. Ни зелий, ни внушений. Просто Альбус, очевидно, умеет говорить слишком красиво и чересчур убедительно, чего вполне хватает излишне впечатлительным людям.       — И что делать со всей этой его убедительностью? — растерянно спрашивает Джеймс, и Том пожимает плечами:       — Мы находимся в процессе поиска нужного решения. До выборов осталась всего пара месяцев. На плечи того, кто станет Министром Магии, ляжет вся ответственность за выдумки господина директора. Смею надеяться, нам достанет сил справиться с его убеждениями, не позволив им выйти за определенные рамки.