***
Куна кивнул, и все посетители бара поднялись со своих мест и вышли. — Конечно, — выдохнула Кира, — ты не любишь свидетелей. — Даже Господь Бог не любит, что бы подглядывали за его прегрешениями. — Ну, давай, делай, что другие не смогли. — Ты моя дочь, единственный ребенок. — Правильно, остальных детей ты убрал еще в младенчестве. — Так было лучше для них самих, ты еще слишком глупа и наивна что бы понимать важность моих слов, — мужчина нагнулся и достал из-за барной стойки бутылку виски и стакан. Наполнив его наполовину, тут же осушил, — когда твоя мать принесла ко мне тебя, я приказал убрать вас обеих. С ней долго не церемонились, повесили во дворе, а после закопали где-то. Я же имел неосторожность взглянуть на тебя, а после и взять на руки. Тогда-то я и понял, ты моя дочь, мое наследие. — Вот так ты сейчас поступаешь со своим «наследием»? Посылаешь своих отморозков прирезать меня, а потом и вовсе пускаешь маньяка вдогонку? — Мне было интересно, насколько ты живучая. Признаюсь честно, ты превзошла мои ожидания. Думаю, ты можешь вернуться, а с твоим «маньяком» мои люди разберутся. Он вышел из-под контроля. Не выполняет приказы. — Нет. — Поднимайся, идем. — Нет! — прикрикнула девушка. — Что ты сказала милая? — Я не пойду с тобой никуда и никогда. — Вернешься к этому сученышу и дальше будешь ноги перед ним раздвигать? Кира молчала, в уголках глаз стали скапливаться слезы. Внутри было мерзко, собственно как и всегда. Куна давил морально, всегда, одного его взгляда хватало на то, что бы сердце начинала замедлять свой ритм. Так он и приобрел свой авторитет. — Ты не нужна ему. Он использует тебя только для ему известных целей, а потом прирежет как свинью. Только не забудь передать ему, что у него не получиться шантажировать меня тобой. Я готов пожертвовать. Мужчина в последний раз осмотрел дочь, кивнул, по-видимому, соглашаясь с самим собой, и вышел прочь.***
Том спешно скидывал новые документы в дорожную сумку, когда входная дверь распахнулась. Кира была бледная, но увидев Хиддлстона, немного улыбнулась. — Спасибо, что не заставила волноваться, — Том сложил руки, на груди пристально оглядывая гуляку. — Я не хочу никуда ехать. — Это не обсуждается, — мужчина вернулся к сбору всех бумаг и документов. — … Том? Хиддлстон поднял взгляд и что-то в его груди защемило. Он ненавидел ее, но себя еще больше. Как такое могло произойти? В какой момент он стал чувствовать потребность в ней? А может, так было всегда, просто он не признавал этого, но теперь, когда она рядом бесполезно отрицать. Он поцеловал ее, снова, но на этот раз поцелуй был горький, полный отрицания и протеста. Кира отвечала, она все еще боялась дотронуться до него, поэтому приближала руки, но в последнюю секунду одергивала их. — Все будет хорошо, — выдохнул Том, беря лицо девушки в свои ладони, — а сейчас нужно ехать. Если ты будешь слушаться меня, то больно не будет.***
Ночь в машине пролетела незаметно, но только не для Тома. Он устал и принял решение остановиться в ближайшем мотеле, что бы привести себя в порядок и отоспаться. Кира же выспалась в машине, в голове крутилось закодированное слово. Ведь знай, она его, все стало бы куда проще, все замешано на нем. Мозговой штурм не удавался, и тогда девушка решила прогуляться за кофе. Бариста опрокинул на себя кипяток и выругался на неизвестном языке. Но звучание этой фразы показалось Кире невыносимо знакомым. — Простите, — окрикнула девушка бариста. — Да мисс? — На каком языке вы сейчас говорили? — Иврит мисс, это мой родной язык, простите, если напугал вас. — Нет, наоборот, вы мне помогли. Вернувшись в номер Кира, быстро нашла нужное слово, оно было вовсе не закодировано, это были символы другого языка. Все ее сложности заключались в простом включении переводчика, а не в попытках разгадать новый код команды отца. — Проснись, — девушка трясла Тома изо всех сил, — давай же. — Что тебе от меня нужно, — бурчал тот, уткнувшись носом в подушку. — Они готовят теракт, проснись же!