Lumen coeli, sancta rosa

Музыка: Мельница — Воин Вереска       Сидя на холодном каменном полу помещения, в обычное время служившего складом для хранения провианта, а ныне ставшего местом его заточения, Шерлок считал мгновения до появления Молли. Девушка приходила каждый день после вечерней службы, чтобы принести ему еду, питье и немного угля для жаровни, что также появилась в его холодной темнице благодаря Молли. Шерлок понимал, что после совершенного им проступка, покрывшего благородное имя Холмсов несмываемым позором бесчестья, ему следовало быть благодарным отцу и старшему брату уже за то, что они приказали запереть его в помещении, в котором он мог не только встать в полный рост, но даже передвигаться. И все же, если бы не Молли, которая буквально на коленях вымолила у его отца дозволения принести в узилище Шерлока небольшую жаровню, то неожиданно холодный декабрь вполне мог бы довести до логического конца то, в чем не преуспели в свое время воины султана Мехмеда, с которыми он сражался, защищая границы христианского мира.       Шерлок давно уже не пытался убедить себя в том, будто с таким нетерпением ежевечерне дожидается прихода девушки только потому, что она приносит ему пищу и воду. Гораздо важнее для него было то, что с её приходом его темница наполнялась светом, тонким ароматом роз и на короткое время в его душе, в существовании которой многие всерьез и не без причин сомневались, воцарялись покой и умиротворение.       В этот день часы в ожидании появления Молли текли невыносимо медленно, он ждал её с таким отчаянным нетерпением, что это почти причиняло боль. И тому были веские причины, ибо эта встреча должна была стать последней для них. Завтра на рассвете почти весь военный гарнизон замка Масгрейв, насчитывавший сорок шесть человек, должен был покинуть замок, чтобы присоединиться к командующему королевы Маргариты — Генри Бофорту, герцогу Сомерсету, готовившемуся выступить против объединенного войска герцога Йоркского и графа Солсбери.       Шерлок не особенно понимал смысла этой войны, не понимал, почему сумасшедший и безвольный король Генрих — муж королевы Маргариты, считается сторонниками Алой розы лучшим королем для Англии, чем Ричард Йоркский. Впрочем, Шерлок давно уже не понимал смысла любой войны, слишком много он их повидал, слишком во многих участвовал. Но, вне зависимости от того, что он думал о предстоящем сражении, ему также предстояло принять в нем участие. Спустившийся в его темницу накануне утром старший брат в недвусмысленных выражениях дал понять, что Шерлок должен кровью смыть бесчестье и любой ценой обеспечить победу сторонникам королевы Маргариты, даже ценой собственной жизни. По последнему пункту у Шерлока не было никаких возражений, он и сам давно искал смерти, и единственное, о чем он сожалел, так это о том, что его смерть причинит боль Молли. Всю минувшую ночь он пытался уверить себя в том, что девушка еще молода и скоро утешится, забыв его ради кого-то, более достойного её чистой любви и преданности. Однако эта спасительная мысль натолкнулась на неожиданно сильное внутреннее сопротивление его собственного сердца, которое не желало смириться с тем, что нежная красота Молли достанется кому-то другому. Кому-то, кто не сможет по достоинству оценить её ум, благородство и верность, как не мог этого сделать до недавнего времени и он сам.       Молли воспитывалась в замке его отца с раннего детства, с тех пор, как в бою пал её отец, бывший вассалом Холмсов. Девочку, чья мать умерла в родах, давая жизнь дочери, взяла на воспитание мать Шерлока — леди Вайолетт и с тех пор малышка Молли стала источником радости для каждого обитателя замка. Кротостью, лаской и готовностью прийти на помощь любому, кто нуждался в помощи, она покоряла даже самые черствые сердца, а леди Вайолетт не могла бы полюбить девушку сильнее, даже если бы та приходилась ей родной дочерью.       И только Шерлок долгое время, казалось, не замечал самого факта существования Молли. Целые дни он проводил в поисках опасных приключений, в которых его неизменной спутницей была обожаемая младшая сестра, которая отвагой и безрассудством ничуть не уступала ему самому. А нежность и кротость Молли не вызывали в нем ничего, кроме глухого раздражения. Он не верил в искренность девушки, меряя всех по себе, он не допускал того, что её добродетельные поступки являлись следствием нравственной чистоты Молли и не имели под собой никакой корыстной подоплеки.       Впервые он действительно оценил Молли по достоинству лишь в тот день шесть лет назад, когда погибла Эвр, а жених сестры — сэр Джеймс, обвинил в смерти девушки Шерлока, заявив, что тот воспылал к сестре противоестественной страстью и убил в приступе ревности. Вот тогда-то обитатели замка и припомнили частые отлучки из замка брата и сестры, во время которых они проводили долгие часы наедине и часто возвращались, имея весьма помятый вид. Шерлок, наперед зная, что его простое объяснение, заключавшееся в том, что они всего лишь вместе охотились, не будет услышано, не стал даже пытаться оправдать себя — сэр Джеймс слишком хорошо постарался, соответствующим образом настраивая людей.       Тогда, шесть лет назад, его также заключили в темницу, но, поскольку никаких прямых доказательств причастности Шерлока к гибели Эвр предъявлено не было, отец ограничился тем, что изгнал младшего сына из дома. И когда он, ведя под уздцы вороного коня, шел к воротам замка, намереваясь навсегда покинуть отчий дом, его остановил нежный девичий голос, звавший его по имени.       Юная Молли, которой в ту пору едва минуло пятнадцать лет, путаясь в полах длинного плаща, бежала к нему через весь двор.       — Вы настолько уверены в собственной добродетели, Молли, что не боитесь быть замеченной рядом с человеком, обвиненным в чудовищных преступлениях? — насмешливо спросил он, когда девушка приблизилась к нему.       — Я не верю этим обвинениям, — твердо сказала она.       — Что, вероятнее всего, свидетельствует о вашей глупости и недальновидности, — язвительно заметил Шерлок.       — Пусть так, — кивнула Молли, сморгнув слезы, выступившие на её глазах от обиды на его злые слова, — но я готова сделать все, чтобы помочь вам.       — И как далеко вы способны зайти? — с невольным любопытством спросил он.       — Так далеко, как потребуется, — решительно вздернув подбородок, ответила она.       — Чем вы можете помочь мне? — усмехнулся Шерлок.       — Вы могли бы сказать, что провели тот день, когда была убита ваша сестра, со мной, — сказала Молли.       — И вы готовы рискнуть своим добрым именем ради меня? — недоверчиво спросил он.       — Я все ради вас сделаю, — пылко произнесла девушка.       — Я не стою таких жертв, Молли — мягко сказал Шерлок, потрясенный страстью, прозвучавшей в её словах. — Забудьте обо мне и постарайтесь обратить свой благосклонный взор на кого-нибудь, кто более меня достоин вашего расположения.       Всего лишь на миг в его голове мелькнуло сожаление о том, чему уже никогда не суждено было случиться, но уже в следующее мгновение он потянул коня за узду и, не оборачиваясь, направился к воротам, оставляя девушку наблюдать за тем, как он навсегда покидает замок.       Следующие два года он провел ввязываясь в любые сражения, в какие только удавалось и не особенно заботясь о том, какую сторону выбрать. Так продолжалось до тех пор, пока, находясь в Риме, он не услышал о призыве папы Каликста Третьего ко всем христианам оказать всемерную поддержку регенту Венгерского королевства Яношу Хуньяди, сдерживающему под Белградом наступление турецких войск. Шерлок решил присоединиться к крестоносцам, направлявшимся на подмогу защитникам Белграда, в душе надеясь на то, что хотя бы в этот раз он окажется на правильной стороне.       Не находя причин цепляться за жизнь, Шерлок сражался так отчаянно, что скоро снискал славу берсерка, а другие бойцы стали считать его заговоренным, ибо в бою его не брали ни меч, ни кинжал, ни стрела неприятеля.Чаще, чем кто бы то ни было еще, Шерлок вызывался пойти в разведку и всякий раз возвращался с ценными сведениям, добытыми в стане неприятеля. Турки, прознав об этом, прозвали его «Черным волком». Янычары султана Мехмеда умели по достоинству оценить ум и отвагу врага, а потому в их устах прозвище было данью уважения. Но вот христианские воины, всерьез уверовав в то, что Шерлок обладает способностью оборачиваться волком, стали побаиваться его и старались держаться от него подальше.       А когда, вскоре после победы защитников Белграда, в стане венгров вспыхнула эпидемия чумы, поразившая и самого Яноша Хуньяди и множество его воинов, Шерлоку пришлось одного за другим хоронить бывших боевых товарищей, но сам он оставался словно неуязвимым и для болезни. Преемник Яноша Хуньяди — его сын Матьяш Корвин, ставший венгерским королем, сдержанно поблагодарил Шерлока за его вклад в защиту Белграда и Венгерского королевства, но от дальнейших услуг рыцаря, внушавшего страх, король Матьяш отказался. Единственным, кто не побоялся нанять Шерлока, несмотря на всю его мрачную славу, оказался господарь Валахии. Его единственного не пугали слухи о заговоренном английском рыцаре, ибо про самого господаря рассказывали вещи и похуже.       Несколько лет Шерлок служил валашскому господарю, если не верой, то уж точно правдой, а за невероятное везение в бою валашские воины прозвали его «Голубоглазым дьяволом». И когда, в бою против турок, напавших на валашские земли, он неожиданно получил смертельное ранение, господарь, ценивший отвагу и мужество своего наемника, повелел четверым своим лучшим воинам доставить английского рыцаря на родину. Четверо бледных как смерть рыцарей передвигались, не зная ни сна, ни отдыха, и вскоре достигли берегов Англии. За время путешествия Шерлок не единожды мысленно прощался с жизнью, но всякий раз, когда это случалось, ему являлся образ той, о ком за годы, проведенные на чужбине, он, казалось, и думать забыл. Молли, осиянная в его видениях божественным светом, взывала к нему, приказывая бороться за жизнь. И он боролся.       Добравшись до замка Масгрейв, валашские воины передали изумленным охранникам замка носилки с умирающим от ран рыцарем, а затем, не проронив ни слова, развернулись и отправились в обратный путь.       К тому времени всем в замке уже было известно о том, что Шерлок не убивал сестру. Вскоре после его отъезда выяснилось, что леди Эвр убил её жених — сэр Джеймс после того, как напуганная его жестокостью девушка решила разорвать помолвку. Но даже несмотря на то, что от старых обвинений Шерлок очистил свое имя, обитатели замка относились к нему настороженно: до них дошли слухи о способности младшего сына хозяина замка оборачиваться черным волком. Единственной, кто не побоялся ухаживать за раненным рыцарем, оказалась Молли.       Девушка по-прежнему жила в замке и не выказывала ни малейшего намерения выходить замуж, несмотря даже на то, что отец Шерлока давал за любимой воспитанницей неплохое приданое, да и сама Молли, обладавшая нежной красотой и кротким характером, многим казалась весьма желанной невестой. Но девушка неизменно отказывала всем, кто бы к ней не сватался, напротив, все эти годы она выпрашивала у госпожи Вайолетт дозволения уйти в монастырь, раз за разом получая решительный отказ.       Когда валашские рыцари доставили Шерлока в замок, Молли сама вызвалась ухаживать за ним и врачевать его раны, и вскоре мужчина привык к тому, что звук нежного голоса девушки и тонкий аромат роз, исходивший от её чудесных длинных волос цвета верескового меда, неизменно означали, что изматывающая боль на время отступит и перестанет грызть его плоть. Выздоровление шло медленно: глубокие гноящиеся раны не желали затягиваться, а стоило мужчине хотя бы на миг забыться в беспокойном сне, как его начинали мучить кошмары и в такие моменты только Молли, с её бесконечным терпением, нежным голосом и ласковыми исцеляющими прикосновениями, стояла между ним и смертью. Но когда Шерлок исцелился и встал на ноги, между ним и девушкой возникла странная неловкость. Он, без сомнений, испытывал к ней бесконечную благодарность, но даже его благодарность многократно превосходило другое чувство, название которому он дать не решался, даже оставаясь наедине с самим собой.       Именно поэтому Шерлок с радостью ухватился за поручение отца, отправиться к барону Годфри с целью привлечь его на сторону Ланкастеров. С сэром Годфри Шерлок был знаком еще со времен защиты Белграда, в которой сэр Годфри, тогда еще не унаследовавший баронский титул своего отца, также принимал участие.       Прибыв в замок новоиспеченного барона, Шерлок с удивлением узнал в баронской жене и хозяйке замка греческую наложницу, которую он в свое время спас из турецкого плена. Девица поначалу проявила к своему спасителю интерес известного свойства, но, познакомившись с сэром Годфри, рассудила, что наследник баронского титула куда интереснее младшего сына графа, обреченного всю жизнь провести в военных походах.       Однако новая встреча со спасителем всколыхнула в женщине воспоминания о когда-то так и неудовлетворенном до конца любопытстве, а потому баронская жена принялась недвусмысленно соблазнять Шерлока, а натолкнувшись на решительный отказ, опоила мужчину зельем, секретом изготовления которого овладела еще будучи наложницей одного из военачальников султана Мехмеда. Единственное, чего женщина не учла, так это того, что барон Годфри, терзаемый ревностью, станет следить за ней и что, застав обнаженную жену в объятиях человека, которого считал боевым товарищем, потребует от прелюбодеев покинуть замок в тот же миг, не желая марать руки в крови предателей. Отчаянно желая спасти свое положение, женщина обвинила Шерлока в том, что тот силой принудил её к греховной близости. Не устояв перед слезами, что ручьями текли по прекрасному лицу жены, барон смягчился к ней и позволил остаться, но по отношению к бывшему другу остался неумолим. Да Шерлок и не пытался оправдаться, понимая, что положение, в котором Годфри застал его, слишком красноречиво указывало на его виновность. В память о былой дружбе барон не стал вызывать едва оправившегося от ран Шерлока на поединок чести, но еще раз приказал покинуть замок, а также отказался от предложения поддержать Ланкастеров.       В отчий дом Шерлок вернулся провалив возложенную на него функцию эмиссара, а также покрыв своем имя и имя своего рода позором бесчестья. Узнав о случившемся, разгневанный отец приказал заточить младшего сына в темницу. И вновь единственной, кто не проникся к нему ненавистью и презрением, оказалась Молли. В первый же день его заточения она явилась к нему в темницу, чтобы принести ему еду и воду.       — Должно быть, вы презираете меня теперь, — невесело усмехнулся Шерлок, увидев девушку.       — Я не верю в то, в чем вас обвиняют, — вновь, как и шесть лет назад, повторила она. — Ваше благородство не позволило бы вам преступить законы чести и дружбы.       — Как вы можете быть в этом уверены, если даже я сам не знаю этого наверняка, — воскликнул мужчина.       — Как мне следует понимать вас? — неуверенно спросила Молли.       — Меня опоили и я едва осознавал происходящее, — тихо признался Шерлок. — На самом деле, я вообще ничего не помню из того, что произошло той ночью.       — Но почему вы ничего не сказали ни барону Годфри, ни вашему отцу? — удивленно воскликнула девушка. — Уверена, что, по крайней мере, ваш отец был бы к вам куда снисходительнее, знай он обо всех обстоятельствах.       — Я… — начал было Шерлок, но тут же смолк, опустив голову под испытующим взглядом девушки.       — Потому что вы не могли, верно? — улыбнувшись светлой улыбкой, спросила она. — Вы не могли опорочить имя женщины вне зависимости от того, как она поступила с вами.       — Хотел бы я знать, на чем основана ваша, столь непоколебимая вера в меня? — тихо произнес мужчина.       — Однажды, — также тихо начала Молли, — я видела вас, когда вы и ваша сестра охотились на оленя. Я собирала в лесу лекарственные травы и заметила вас в тот момент, когда вы навели арбалет на олениху, но вы тотчас опустили оружие, стоило вам увидеть, что чуть поодаль, среди деревьев, олениху ждет её олененок. С тех пор я утвердилась во мнении, что вы не способны на по-настоящему дурной поступок. И никогда не поверю никому, кто станет клеветать на вас.       — Я совершал дурные поступки, Молли, — горько усмехнувшись, признался Шерлок. — Мне приходилось убивать людей.       — Вы были на войне, у вас не было иного выбора, — решительно сказала она.       Не находя слов, которые могли бы выразить в полной мере чувства, испытываемые им в тот момент, Шерлок осторожно взял руку девушки и поднес её к своим губам.       С того дня Молли каждый вечер приходила к нему и Шерлок от всей души надеялся, что и сегодня она придет.              Погрузившись в невеселые размышления, Шерлок и сам не заметил, как начал беспокойно мерить шагами узкое пространство темницы.       — Не тревожьтесь, господин, она придет, — услышал Шерлок голос молоденького сквайра по имени Билли, которому в этот вечер выпало сторожить его.       — Сегодня ведь канун Рождества, едва ли она сможет отлучиться с вигилии, — с сомнением произнес Шерлок, даже не пытаясь притворяться, будто не понимает о ком говорит Билли.       — Даже всенощная служба не помешает госпоже Молли прийти к вам, — уверенно заявил Билли — будучи еще юным неискушенным романтиком, он верил в то, что любовь способна преодолеть любые препятствия, а уж в том, что опального младшего сына его хозяина и госпожу Молли связывает именно любовь, Билли ничуть не сомневался.       Шерлоку нравился этот простодушный паренек, который, во время своего дозора, с жадностью слушал его рассказы о дальних странах и сражениях, в которых ему довелось поучаствовать.       — Билли, — позвал он.       — Да, господин, — немедленно откликнулся паренек.       — Тебе ведь нравится госпожа Молли?       — Все в замке любят нашу добрую госпожу Молли, — покраснев от смущения, сказал Билли.       — В таком случае, можешь пообещать мне одну вещь? — спросил мужчина.       — Какую, господин? — в свою очередь спросил Билли.       — Поклянись, что будешь защищать госпожу Молли, что бы ни случилось.       — Клянусь вам в этом, сэр Шерлок, — с готовностью кивнул паренек, — но, сдается мне, наша госпожа была бы куда счастливее, если бы защищать её стали вы сами.       — Едва ли я смогу сделать это, Билли, — горько усмехнулся Шерлок. — Как бы мне этого не хотелось.       — Отчего же, сэр?       — Вероятнее всего, Билли, очень скоро я буду мертв.       — Я в это не верю, сэр, вы непременно вернетесь живым, — уверенно заявил он. — Ведь за вас будет молиться госпожа Молли, как она делала это все эти годы, пока вы сражались на чужбине. Вы ведь сами рассказывали, что в бою вы были неуязвимы, и я уверен, что вас хранили молитвы госпожи Молли.       — Я ничуть не сомневаюсь в искренности молитв госпожи Молли, — сказал Шерлок, — но, напомню тебе, Билли, что в моей последней битве с турками даже её молитвы не уберегли меня.       — Это ведь случилось минувшей весной, верно, сэр? — сосредоточенно нахмурив лоб, спросил паренек.       — Да, именно тогда, — кивнул мужчина.       — Минувшей весной, в апреле, госпожа Молли подхватила лихорадку, ухаживая за больными крестьянами и почти неделю провела на грани между жизнью и смертью, — рассказал Билли. — Моя старшая сестрица Энни, которая помогала госпоже Вайолетт лечить госпожу Молли, шепнула мне, что в горячечном бреду госпожа Молли повторяла ваше имя.       — Вот как, — задумчиво пробормотал Шерлок, мысленно сопоставляя факты.       — Добрый вечер, — раздался вдруг нежный голос и взоры мужчин одновременно обратились к его обладательнице.       От хрупкой невысокой девушки, появившейся в подземелье, казалось, исходило сияние.       — Вы пришли, — выдохнул Шерлок, только теперь осознав, в каком напряжении его держало томительное ожидание.       — Конечно, — улыбнулась Молли. — Разве могла я не прийти, зная, что вы ждете меня.       — Сколько у нас есть времени, прежде чем вам придется вернуться к моей матушке? — спросил мужчина.       — Ваша матушка сказала, что я могу провести столько времени в том месте, куда я направляюсь, сколько будет необходимо, — тихо сказала девушка.       — Стало быть, матушке все известно и она благословляет нас, — усмехнулся Шерлок.       — Она просто любит вас и не хочет, чтобы сегодняшний вечер вы провели в одиночестве, — в смущении опустив голову, едва слышно произнесла Молли.       — Благослови её Господь, — пробормотал мужчина.       — Я принесла вам ужин, — сказала девушка, и, чуть помедлив, продолжила: — Но как бы мне хотелось сделать для вас больше.       — Вы и без того сделали более, чем достаточно и никаких слов не хватит, чтобы выразить мою благодарность вам, — мягко сказал Шерлок. — Но если бы я смел просить… — он остановился, не решаясь продолжить.       — Что мне сделать? — с готовностью спросила Молли.       — Останьтесь со мной сегодня так долго, как сможете, — тихо попросил мужчина.       — С радостью, — также тихо сказала девушка, — тем более, что это и мое желание.       Они провели несколько часов, наслаждаясь дружеской беседой и обществом друг друга. Заметив в какой-то момент, что девушка начала дрожать от холода, Шерлок осторожно привлек её в свои объятия и они продолжили тихий разговор, ощущая ни с чем не сравнимое блаженство от этой новой близости, которую они делили впервые.       На какое-то время весь остальной мир словно перестал существовать для них, а потому они оба невольно вздрогнули при звуке голоса старшего из сыновей хозяина замка.       — Собирайся, братец, пора, — сказал Майкрофт. — А вы, Молли, ступайте к себе, пока вас не хватились.       Девушка подняла вопросительный взгляд на Шерлока.       — Идите, Молли, — ласково сказал он, нехотя разжимая объятия.              Сборы не были долгими и вскоре Шерлок уже стоял, держа под уздцы коня, вновь готовясь покинуть отчий дом, но отчего-то не решаясь сдвинуться с места.       — Вы не уехали, — услышал он голос Молли и в тот же миг понял, что именно её он дожидался, не желая уезжать не получив её благословения. — Как же я рада, что вы еще не уехали.       — Я не мог уехать, не получив вашего благословения, — улыбнувшись, сказал он.       — Пусть вас хранят божья милость и моя любовь, — нежно произнесла Молли. — Возвращайтесь с победой, а это пусть будет вашим оберегом, — сказала она, снимая со своей шеи распятие и протягивая его Шерлоку.       Мужчина наклонился, позволяя девушке самой надеть на него распятие, а в следующий момент резкий порыв ветра раскрыл полы её плаща.       — Что это на вас надето, Молли? — не веря своим глазам, воскликнул Шерлок.       — Вы же и сами видите, что это власяница, — опустив голову, тихо произнесла она. — Я дала обет, что буду поститься и носить власяницу до тех пор, пока вы не вернетесь живым и здоровым.       — Я непременно вернусь, Молли, я клянусь вам в этом, — уверенно сказал Шерлок.       — А я буду ждать вас, — откликнулась она, поднимая на него полные любви, огромные карие глаза.       И в это мгновение, пока они стояли на ветру, завороженные взглядами друг друга, Шерлок понял, что сделает все, чтобы вернуться к этой чудесной девушке, но даже если Провидению будет угодно, чтобы он погиб в бою, он сделает это с улыбкой на губах, ибо даже смерть не казалась слишком высокой ценой за один только взгляд возлюбленной.        _____________________________________________________________________________