Совы нежные

У Элисии выразительные глаза, полные неизбывной печали, и всякий раз, закрывая их, она слышит призрачное эхо выстрелов. У Элисии беспокойные руки, испещренные увечьями, портящими безупречность мраморной кожи, и чувство вины, словно кислота, разъедающее нутро и заставляющее задыхаться от слез, когда в больничной палате она прижимает к своей щеке безвольную ладонь Эша. У Элисии становящаяся все более глубокой ненависть к себе. За то, что сделала с ним. За собственную глупость, слабость и порой за само свое существование. У Элисии изящные запястья, тонкие и хрупкие пальцы. Игнорируя боль в костяшках, она лупит боксерский мешок до упадка сил каждый вечер. Сердце бешено бьется, толкаясь в ребра, дыхание вырывается резкими порывами — Элисия целиком поглощена тем, что происходит в ее душе; она наносит очередной остервенелый удар, изливая злобу, страх и прочие беспросветные эмоции, клокочущие внутри кипящей лавой. Получив временное исцеление, медленно выдыхает и упирается головой в твердый мешок. Ей хочется точно так же прильнуть лбом к крепкой груди Эша. И мысль о том, что это может не осуществиться, когтит сердце. У Элисии холодно дома. К середине ночи дрожь начинает прошивать тело мелкими стежками. Поэтому Элисия надевает толстовку Эша и греется воспоминаниями. ...Кончик сигареты рубиново тлеет. Всего одна блаженная затяжка — и жизнь уже не кажется такой паршивой. Мягкий дым стремительно тянется в легкие, а никотин насыщает кровь, даруя телу приятную расслабленность. — Ты обещала завязать с этим, — Эш забирает сигарету из озябших пальцев, перед тем как потушить глубоко затягивается, выпуская облако дыма. — Ты обещал завязать с нравоучениями, — в голосе напускные нотки возмущения. Улыбаясь, Эш привлекает к себе Элисию, и та покорно кладет голову ему на плечо, молча благодаря за заботу. — ...А лучше чего-нибудь сладкого, чтобы снять напряжение, — просит она, и в ее глазах то и дело вспыхивают озорные искорки. Не скрывая бесстыжую ухмылку, Эш оплачивает Элисии бисквитное пирожное, а сразу после теряет над собой контроль в подсобке кафе, терзая дурманящими поцелуями ее губы. Вслушиваясь в неровное дыхание и тепло его прикосновений, Элисия верит: любовь существует. ...Наслаждаясь умиротворяющим шуршанием колес на площадке, она набирает скорость, поворачивая нос доски то в одну сторону, то в другую. В момент, когда она подъезжает к Эшу, скейт вдруг вылетает из-под ног. Парень успевает подхватить ее. — Кажется, кто-то сегодня не в форме, — поддразнивает он, продолжая держать Элисию в кольце рук. — Просто решила проверить, поймаешь ли меня. — Я так понимаю, что проверку прошел? Она кивает, светясь тихой улыбкой. —...И каждое написанное там слово — ничего не значащая херня, — щелкая зажигалкой, Эш поджигает блокнотный листок, который кто-то подбросил Элисии в рюкзак. Со слезами в глазах она смотрит, как огонь, разрывая ярким светом темноту, пожирает бумагу. Живой, теплый. Он очищает, выжигает все плохое, помогает душевно окрепнуть и проникнуться стойкостью. Дождавшись, пока пламя охватит весь лист, Эш выпускает его. Тот падает на асфальт и полностью догорает. ...Она читает что-то из творчества Фроста, он лежит рядом, упиваясь чарующими переливами голоса, и осторожно водит пальцами по шрамам у нее на предплечье. Как только она замолкает, он говорит, что она — самое прекрасное в его жизни. Впервые Элисия осознает, что нужна Эшу не меньше, чем он ей. Может, даже чуточку больше. ...Сотрясается от рыданий, едва сдерживаясь, чтобы не закричать, пытается выпутаться из его рук, но он лишь крепче обнимает ее, желая впитать в себя всю ее боль. С того самого дня его объятия стали для Элисии исцелением и надежным прибежищем. Она не забудет, как Эш поддерживал ее, когда после смерти родителей мир казался ей нереальным, фантомным. Когда она отчаянно пыталась построить новую жизнь среди сгоревших обломков старой. Он дарил свою любовь, которая служила ей источником сил для каждого нового вдоха, и ничего не просил взамен... У Элисии есть надежда. Надежда, что он очнется. Что совсем скоро они будут держаться за руки, сидя на любимой крыше, где ночами кажется, будто небо прогибается над головой от тяжести спелых звезд. Элисия приклеивает стикер с совой на прикроватный столик и опускается на пол подле Эша. Поникает, как увядающий цветок, что остался на долгое время без света. Прислоняется головой к краю койки. Не проходит и нескольких минут, как сон окутывает уставшее сознание бархатной пеленой. Через занавески, чуть раздувающиеся от сквозняка, пробивается лунный свет. Она стоит посреди своей комнаты, наблюдая за совой серо-коричневого цвета с желтыми глазами-бусинами. «Невозможно», — думает Элисия. Мгновение назад эта птица была обычной декоративной деталью интерьера, а теперь... Шумно взмахивая крыльями, сова облетает девушку, а потом садится ей на плечо. Невесомая. Бесконечно ласковая. Элисия не сдерживает улыбки, когда пушистые перья мягко касаются щеки, напоминая о нежных прикосновениях Эша. Тоска по нему отзывается почти физической болью. Элисия обхватывает себя руками и прикрывает глаза. Она может поклясться, что слышит биение разгоряченного сердца позади себя. Ощущает, как пальцы Эша очерчивают ее скулу и как он дотрагивается кончиком носа до виска. Дыхание щекочет кожу, отчего все внутри начинает дрожать от счастья. Желание изо всех сил прижаться к Эшу и уткнуться ему в шею становится нестерпимым — Элисия оборачивается. Никого. Она вглядывается в темноту, надеясь увидеть родное лицо. Сова, все еще восседающая на плече, клювом вырывает из своего крыла перо. Оно другое. Ярко-красное, похожее на пламя. Как только Элисия берет его, оно рассыпается. В ладони остается лишь пепел. Птица громко ухает... Волнующее тепло зарождается у самого сердца. Превращается в легкую грусть, меняющую ритм дыхания, а после в радость. И радость эта жаркая, головокружительная. Она прямо через край. Дальше наступает невыразимый восторг, переливающийся в ласковый трепет, разбавленный жаждой прикоснуться. Наверное, это и есть нежность. Невидимая, она подрагивает на кончиках пальцев. У Эша много нерастраченной нежности. И он проливает ее, погружая ладонь в прохладный шелк распущенных волос, возвращая Элисию к яви...