Птица на подоконнике

      Когда-то давно такая жизнь казалась сказкой. Несбыточной мечтой, которой пестрят женские романы. Богатый принц на белом коне внезапно замечает простенькую девушку из бедной, но интеллигентной семьи. А Нами любила женские романы.       По натуре она была наивна, верила в чудеса и любовь до гроба. Нами нельзя было назвать глупой, но эта самая наивность порой надевала на глаза девушки розовые очки. Так произошло и с Учиха Саске. Они познакомились на вечеринке у общего знакомого. Нами выглядела очень мило в синем платье до колена и с распущенными длинными волосами. А Саске…он всегда выглядел так, будто бы только что выбрался из постели и надел первое, что попалось под руку. Но в этом и была его прелесть, и девушки не сводили заинтересованных взглядов с красавца-брюнета.       Пару бокалов крепкого алкоголя, несколько брошенных друг другу слов, и вот они обжимаются в ванной комнате, не слыша настойчивого стука тех, кому приспичило. Все было слишком скомкано и быстро. Нами совсем не так представляла себе первый поцелуй. Она, насколько хватило сил, оттолкнула молодого человека, едва дыша, извинилась и сбежала. Позорно и глупо. Она впервые в жизни чувствовала себя настолько пьяной и настолько использованной.       Конечно, Нами не ожидала, что красавец-Учиха, меняющий девушек раз в сутки, внезапно позовёт ее на свидание. Естественно, в дорогущий, претенциозный ресторан, в который очередь расписана на месяц вперёд. Нами помнила, с каким отчаянием стояла перед шкафом, понимая, что у неё нет подходящей одежды. И, конечно, не ожидала, что за день до свидания на пороге ее дома появится курьер с коробкой. Записка гласила: «Надень это завтра», а внутри лежало чёрное дизайнерское платье и дорогущие туфли, которые девушка никогда не смогла бы себе позволить. Значительно позже, она наденет этот наряд и на знакомство с родителями Саске.       Все завертелось так быстро, что Нами не находила даже времени, чтобы задуматься, почему такой, как он, посмотрел на такую простую девушку, как она. Саске водил ее в кино, дарил цветы в каждую встречу, знакомил со своими друзьями. Они не пропускали ни одной вечеринки, везде появляясь как пара. Он обнимал ее за талию и мило целовал в щеку.       И Нами чувствовала, будто за спиной выросли крылья. Все было как в тех романах, которыми девушка зачитывалась после гибели родителей. Первая любовь пьянила, не оставляя места разуму. Поэтому, когда через полгода Учиха встал на одно колено и сделал предложение, девушка, не задумываясь, ответила «да».       Об их грядущей свадьбе писали местные газеты, организаторы торжеств выстроились в очередь, чтобы получить такой заказ. Нами и Микото Учиха — мама Саске — сутками обсуждали списки гостей, выбирали цветы для украшения банкета и музыку для танцев. Жених от всего отстранился, логично заметив, что две женщины идеально справятся и без его вмешательства. О том, что и свадьба, и сама невеста ему не нужна, Нами даже не задумывалась.       А, впрочем, так и было. Всю жизнь Саске рос в тени своего брата, что был во всем лучше него самого. Итачи с отличием окончил школу и престижный колледж заграницей, начал работать в холдинге отца, а через полгода уехал в Европу — налаживать контакты с поставщиками и покупателями.       В тот день, когда Итачи подписал договор об открытии филиала компании в Германии, Фугаку Учиха посмотрел на младшего сына, и ему не понравилось то, что он увидел. Саске плохо учился, много прогуливал, много пил на постоянных вечеринках и тратил деньги направо и налево. Фугаку урезал расходы сына, звонил в университет, чтобы узнать, появлялся ли Саске на учебе. Дома, разумеется, после каждого звонка не утихали скандалы. В надежде, что семейная жизнь хоть немного образумит сына, Фугаку поставил условие — женись или финансирование прекратится.       На следующий день Саске встретил Нами, и девушка показалась идеальной кандидатурой. Воспитана, не богата и скромна — Саске знал, что родителям она понравится. В его голове созрело четкое желание обойти старшего брата во всем.       Сразу после свадьбы, договорившись с отцом, Саске перешел на дистанционное обучение и стал работать в холдинге, чтобы набираться опыта. Вместе с женой они занимали третий этаж фамильного особняка, каждый вечер ужинали с Фугаку и Микото. И Саске почувствовал, что его новая жизнь, без дешевого алкоголя и доступных девушек, не так уж и плоха. Ведь впервые в жизни он видел одобрение в глазах родителя. Вот только…       Им часто приходилось выходить в свет: посещать банкеты, дни рождения партнеров и просто светские вечера. Его воспитанная милая жена производила на всех неизгладимо приятное впечатление, и только Саске видел легкую насмешку в глазах светских дам. Нами не имела чувства стиля, не одевалась по последней моде, не умела краситься и красиво укладывать гриву своих черных волос в замысловатые прически.       Для Нами начался ад. Саске придирался к ее внешности так часто, что порой доводил молодую жену до слез. Она не могла выйти в магазин за одеждой без мужа, выбиравшего нравящиеся ему вещи, или же без свекрови, обладавшей безупречным вкусом. Саске отправил ее на курсы макияжа, вручив дорогой набор новой косметики.       Девушка понимала, зачем все это нужно, вот только на этих изменениях муж не остановился. Она скучала на светских раутах и чувствовала себя неловко — Саске на ухо зло шептал ей, чтобы держала прямо спину и не опускала взгляд. Она навещала могилы родителей — муж запретил ей со словами «Их уже не вернешь». Она ушла из университета, ведь учеба отвлекала от создания семейного уюта и самосовершенствования. Нами перестала общаться с теми друзьями, что не нравились Саске. А Саске не нравились все. В короткий срок Нами оказалась одинокой птичкой в золотой клетке, без семьи и друзей, скованная невыгодным брачным контрактом, который подписала по глупости. Какая разница, что написано в этой бумажке, если их ждало светлое будущее?       Спустя год брака она все еще слепо любила мужа и не замечала его холодности и колючего, недовольного взгляда.       Однажды за тихим семейным ужином Микото жаловалась на старшего сына. Итачи редко звонил из-за занятости и разницы в часовых поясах, мало рассказывал о своей жизни и совсем не думал заводить семью. А ведь ему уже двадцать шесть! Саске слушал вздохи матери с едва заметной улыбкой. Наконец, они с братом поменялись ролями.       — Вы уже год женаты, пора бы подумать о детях, — мягко заметила Микото.       — Еще рано, мы слишком молоды, — пробормотал шокированный сын, ища поддержки в глазах жены.       Вот только за год постоянных притворств Нами научилась носить непроницаемую маску на лице, и Саске не смог понять, о чем она думала.       — Ничего, — заметил Фугаку. — Родите и занимайтесь своими делами. Мы сами воспитаем, вам поможем.       И хотя молодая чета надеялась, что на этом разговор окончен, через пару дней все повторилось. Родители настаивали на внуке, Саске злился, а Нами просто молчала. Ей впервые не хотелось утешать и успокаивать своего мужа.       После очередного разговора, больше похожего на скандал, Нами тихо заметила, что может и стоит дать родителям то, что они хотят. Ей и самой порядком надоело проводить целые сутки в одиночестве, ожидая, когда муж вернётся с работы. И Саске, взвесив все за и против, согласился.       Шло время, а долгожданного прибавления так и не предвиделось. Нами с каждым днём увядала под недовольным взглядом супруга. Саске был свято уверен, что он не может быть болен, и послал жену на обследование. Скромная, тихая Нами никогда не посещала гинеколога и более унизительной процедуры не знала. Но за пару лет совместной жизни, она стала послушной и беспрекословной, и к врачу пошла без возражений.       Я больна, думала Нами, лежа в кресле у гинеколога. И в этот момент поняла: ее болезнь — не бесплодие, ее болезнь зовется Учиха Саске.       Всю следующую неделю Нами была непривычно тиха. Она почти не участвовала в семейных разговорах, не обращала внимания на своего мужа и делала вид, будто не замечает, что тот не появляется ночью дома. Словно призрак она ходила по дому, анализируя и размышляя. Когда Нами перестала верить в их светлое будущее?       Одной ночью Саске снова не явился домой — вернется под утро, в измятой рубашке и с сильным запахом виски. Нами тихо спускалась на кухню и замерла, услышав в гостиной голоса свекра и свекрови. И пусть родители учили, что подслушивать нехорошо, любопытство взяло верх.       — …и все еще безалаберен.       — Тише, милый, наш сын не так уж плох. Он ведь старается.       Нами с легкостью могла представить, как Фугаку недовольно поджимает свои тонкие губы.       — Он все затеял из-за денег. Ты же помнишь тот скандал?       — Какой из?       Послышался их тихий смех. Нами стало стыдно, не стоило подслушивать их разговор.       — Тот, после которого он познакомил нас с Нами.       Нами замерла, прикрыв на мгновение глаза от боли. Она была наивна, но вовсе не глупа. Кусочки мозаики сложились воедино, и девушка, наконец, увидела то, что раньше отказывалась признавать. Она была лишь прикрытием, подачкой для родителей. Они хотели, чтобы сын женился, и Саске привел ее. Нами вспоминала девушек, что вертелись вокруг Саске в студенческие времена: высокие, стройные, с безупречным макияжем. Она была им неровня в своем дурацком синем платье.       — Поэтому ты меня и выбрал, — прошептала Нами, направляясь к лестнице.       Те девушки не могли понравиться его требовательным родителям, Нами играючи очаровала чету Учиха. Вот и весь секрет. Не было любви, не было уважения — только холодный расчет.       В тот вечер Нами впервые за время замужества напилась. К черту добропорядочность и попытки забеременеть, к черту неверного мужа и опостылевший секс. Нами плясала с бутылкой в руке, пела в голос и смеялась, громко и заливисто, словно на грани истерики.       В день годовщины Саске сухо поцеловал жену в щеку и вручил бриллиантовое колье в подарок. И Нами надела лучшую из своих масок, улыбнулась мужу так лучезарно и фальшиво, что тот на мгновение опешил.       Когда вечером собрались гости, Нами сияла словно звезда. Она порхала от одних гостей к другим, принимала поздравления, хвасталась подаренным колье, что блестящей змеей обвивало ее шею, много смеялась, много болтала и много пила. Ей было плевать, какое впечатление она производит, поэтому, когда ее собеседница решила выйти на веранду покурить, Нами увязалась с ней. Она в жизни не курила и кашляла с непривычки от дыма, но продолжала затягиваться.       Ее резко дернули за руку, и Нами больше удивилась, чем разозлилась.       — Ты меня позоришь, — в ярости прошептал Саске прямо ей в лицо.       А она рассмеялась.       — Ты такой жалкий, — едва выдавила она, давясь от смеха.       Она не помнила, как оказалась наверху, в их спальне. От выпитого алкоголя все окружающее смазывалось, и в животе у Нами образовался мерзкий узел. Саске грубо толкнул ее на кровать.       — Проспись.       Даже сквозь пелену алкоголя Нами чувствовала нотки отвращения в его голосе. И желание отомстить, сделать ему хоть чуть-чуть больно, хотя бы задеть его гордость, сильно взыграло в ней. Она рассмеялась, глядя ему прямо в глаза.       — Ты слышал, ты жалок, Учиха. Только и думаешь: «как бы еще угодить папочке».       Она перегнула палку. Саске подошел к ней, и его рука дернулась, будто он раздумывал ударить ее. Нами первая лягнула его каблуком в бедро, Саске зашипел и повалился на кровать, моментально приподнимаясь на руках и кидаясь на супругу. Они дрались, вцепляясь друг другу в волосы. Казалось, взаимное разочарование только подогревало их.       В ту ночь Саске впервые взял ее насильно, во время акта Нами с ненавистью смотрела в его красное от злости расцарапанное лицо и торжествовала. Ей все же удалось сделать ему больно.       На следующий день, стараясь избегать членов семьи, Нами прокралась в кабинет, чтобы убрать с глаз долой треклятое колье. Наткнулась в сейфе на копию их брачного договора и, читая его, чувствовала себя невероятной дурой. У нее не осталось ни семьи, ни друзей, квартиру родителей, по настоянию мужа, она продала в первый год замужества. Нами полностью зависела от Саске, и ее выходка на празднике могла дорогого стоить.       «После развода дети, если таковые будут в браке, остаются с мужем»       Девушка вновь и вновь читала эту строку. Когда подписывала договор, она не думала о разводе, не думала о детях. Она была так молода и наивна, а два года брака буквально превратили ее в старуху.       Детей не будет, твердо решила она, убирая брачный контракт и колье обратно в сейф. Завтра же пойдет к гинекологу — не к тому, что ей рекомендовала Микото — и попросит противозачаточные таблетки. А потом станет идеальной женой, неконфликтной, послушной куклой. В конце концов, она еще могла уйти, нужны были лишь время и план отступления.       Однако в тот же вечер, в беседе с Микото, поинтересовавшейся результатами обследования, Нами с ужасом поняла: у нее задержка. Всего пять дней, но цикл до этого был регулярен. С колотящимся сердцем она делала тест, перебирая в уме клиники, где можно сделать аборт. Этот ребенок не должен появиться на свет. И, глядя на две предательские полоски, Нами впервые почувствовала такое дикое отчаяние.       — Нами, где…       Дверь распахнулась, Нами вздрогнула, и тест упал аккурат под ноги Саске. И по его радостному и торжествующему лицу девушка поняла: все кончено.       Ее возили к врачам, следили за тем, что она ест и пьет, никуда не отпускали одну. Всю беременность Нами отчаянно ненавидела то существо, что пустило в ней корни и навек связало с семьей Учиха. С вежливым безразличием она слушала выбранные свекровью имена, ходила с ней же по магазинам и закупала одежду и милые (на взгляд Микото, конечно) вещицы для детской комнаты. С каждым днем мысль о том, что после развода этот ребенок останется с Саске не пугала, а почему-то успокаивала.       Не такой она представляла себе свою жизнь. Не хотела быть нелюбимой женой, не хотела жить с домашним тираном и носить его ребенка. В ее мыслях это дитя будет маленькой копией отца — вечно капризным и надутым существом, что будет до конца дней терроризировать Нами.       Вот только едва новорожденную дочь положили Нами на грудь сразу после родов, ее мир перевернулся. Этот маленький пухлый комочек не мог причинять ей боль.       А жизнь с тех пор действительно изменилась. Супруги почти перестали видеться. Саске мало интересовался мешающей спать, плачущей дочерью, и Нами распорядилась поставить в детской кровать, чтобы ночевать там. Семья Учиха могла позволить любых нянек, но Нами занималась с малюткой Мияко сама, используя девочку как щит. Нами сама ее кормила, играла и нянчила, почти не спуская ребенка с рук.       Мияко было уже больше года, когда на юбилей Микото из Европы вернулся Итачи. Высокий и статный, с широкими плечами, в дорогом дизайнерском костюме — старший из братьев Учиха производил неизгладимое впечатление. При знакомстве он поцеловал Нами руку и посмотрел в глаза, пожалуй чуть дольше, чем того требовали приличия. Нами почувствовала давно забытое волнение и испугалась. Только не еще один Учиха, только не снова.       Всю неделю до торжества она старательно избегала деверя, что почему-то абсолютно не получалось. При встречах была неизменно вежлива, мило улыбалась и старалась уйти как можно быстрее, чтобы Итачи не заметил, как сильно действует на нее.       Нами не знала, в чем именно причина того, что при виде Итачи у нее слабели ноги, а внутри закручивался узел предвкушения. Быть может, он был первым мужчиной, в глазах которого она впервые за долгое время увидела интерес? А, может, дело было в том, что это просто был он, Итачи? Он придерживал для нее дверь, отодвигал стул, чтобы она могла сесть за обеденный стол, он до обеда гулял вместе с Нами и Мияко по саду, с неподдельным интересом разглядывая цветочки и травинки, которые племянница неизменно клала на его дорогие брюки.       С появлением брата Саске стал пропадать еще чаще. Однажды после ужина, на который младший Учиха не явился, Микото, Нами и Итачи пили чай, обсуждая все на свете. Микото читала модный журнал, порой зачитывая особенно интересные сплетни, и все смеялись над глупыми знаменитостями, как вдруг свекровь изменилась в лице.       — Мама?       — Ничего, я все дочитала, — женщина попыталась спрятать журнал, но Итачи оказался проворнее.       Он легко выхватил желанную вещь, раскрыл посередине и замер. У Нами тряслись руки, и интуиция кричала, что ей не стоит смотреть, но она не могла себя остановить. На фотографии ее муж обнимал за талию какую-то девицу. И Саске, и розоволосая девушка были явно пьяны, их поймали на выходе из ночного клуба.       «Известная модель Сакура Харуно подтвердила информацию об отношениях с бизнесменом Саске Учиха».       — Нами, — тихо позвала Микото.       Девушка встала, пожалуй, слишком резко, чуть пошатнулась. Итачи быстро подхватил ее под локоть, но Нами вырвалась. Мне не нужны твои прикосновения. Особенно твои.       — Я хочу проведать Мияко.       Никто не стал ее останавливать, хоть все прекрасно понимали: в спальню дочери она не пойдёт.       Нами впервые за долгие месяцы зашла в спальню, которую делила с мужем, села на кровать и поняла, что ничего не чувствует. Она давно догадывалась, что муж ей не верен, но никогда не находила неопровержимых доказательств.       Она так и не заплакала. В ту ночь она перестала уважать своего мужа. В ту ночь от милой и наивной некогда девочки не осталось и следа.       На следующий день Фугаку и Итачи устроили Саске разнос. Крик стоял на весь особняк, и Микото, подхватив внучку, сбежала в город. Нами, сидя на лестнице, слышала, как Итачи пытался утихомирить отца и младшего брата, но те все равно кричали и сыпали взаимными оскорблениями. Девушка вздрагивала каждый раз, когда слышала резкий голос Фугаку, и кривилась от невнятных оправданий мужа.       В итоге Саске все же вынудили расстаться с его моделью с розовыми волосами, на следующий день он притащил жене букет цветов и дорогой браслет. Нами едва смогла выдавить из себя улыбку в благодарность за подарок. С куда большим удовольствием она бы плюнула мужу в лицо.       В день торжества семья Учиха надела маски. Фугаку в своем кабинете курил с мужчинами сигары и обсуждал сложившуюся экономическую ситуацию, Микото принимала поздравления, сияя белоснежной улыбкой, а Саске был увлечен разговором с коллегами. Но абсолютно в любой части дома слышалась одна и та же фраза: «не было никакого романа, эта девушка захотела громкого скандала вокруг своего имени. Саске всего лишь подвез ее до дома».       Нами тихо выскользнула в коридор, в душе проклиная сочувствующие и любопытные взгляды, что кидали на нее гости. Она направилась в бильярдную — во всем доме это было последнее место, где ее стали бы искать. В бильярд девушка играла отвратительно, Саске пытался ее научить, но то было уже тогда, когда их отношения начали портиться, и Нами назло мужу саботировала все уроки.       Уже открывая дверь, Нами поняла, что бильярдная занята, и столкнулась с немного смущенным взглядом Итачи. Он словно чувствовал свою вину за то, что прятался здесь. Деверь склонился над столом, кием прицеливаясь к шару.       — Сбежала?       Нами все же зашла внутрь, закрыла за собой дверь, подавив в себе странное желание, закрыть ее на замок.       — Мне тяжело быть в центре внимания. Сегодня все-таки день Микото.       Она медленно пошла вокруг стола, стараясь не смотреть на Итачи. Одно его присутствие заставляло ее дышать чаще. Наверное, подумала Нами, я слишком много выпила.       — Присоединишься?       — Я ужасный игрок, — Нами посмотрела ему в глаза и поняла, что пропала. Еще один Учиха, еще одна ошибка.        — Я тебя научу, — с его лица не сходила приятная улыбка.       Итачи подошел к ней на расстояние вытянутой руки, передал кий, касаясь пальцев девушки. Она даже не пыталась скрыть дрожь удовольствия от этого прикосновения. Они застыли, глядя друг другу в глаза. Желание, возникавшее в Нами каждый раз при появлении деверя, болезненно пульсировало внизу живота. Ему нужно всего лишь нагнуть ее над бильярдным столом и задрать эту чертову юбку.       И, судя по взгляду Итачи, его посетила та же мысль, подумала Нами.       Они потянулись друг к другу одновременно, губы соприкоснулись в дикой жажде. Нами судорожно вздохнула, чувствуя боль возбуждения, и их языки сплелись. Кий мягко упал на покрытый ковром пол, но это осталось незамеченным. Пальцы Итачи сильно сжимали бедра девушки, заставляя их тела так тесно прижиматься друг к другу.       Слишком сладко.       Ее стон заставил их замереть. Нами чувствовала, как горят ее губы, как съехала с плеч расстёгнутая дорогая блузка. Она не хотела останавливаться, все ее тело жаждало большего.       Итачи отстранился.       — Нет, — жалобно прошептала Нами, сама толком не понимая, что «нет».       Не останавливайся? Не покидай меня?       Или не заставляй меня делать ошибку?       Мужчина сделал маленький шаг назад, прикрывая глаза и стараясь дышать глубже. Его рубашка так же была расстегнута, и Нами невольно залюбовалась его телом.       — Не так, Нами, это не правильно.       Ее пронзила обида. Она недостаточно хороша для него? Испорчена его младшим братцем? Сквозь туман опьянения и неудовлетворенного желания Нами почувствовала стыд за подобные мысли. Он ведь не воспользовался ей, не поступил так, как поступал Саске.       — Почему? Почему неправильно? — ей почему-то стало жизненно важно услышать ответ на этот вопрос.       Итачи поправил свою рубашку, скользнул темным от желания взглядом по все еще растрепанной Нами, и девушка прикусила губу.       — Потому что на самом деле ты этого не хочешь, ты зла на Саске за вашу семейную жизнь, за то, как он поступал с тобой, — Итачи подошел и оставил на ее щеке целомудренный поцелуй. — Ты заслуживаешь большего.       Итачи ушел, а Нами все стояла в растерянности, крепко держась за бильярдный стол.       Нет, Итачи, это ты заслуживаешь большего, чем глупая и пустая жена твоего младшего брата.       Наутро Нами открыла глаза с ужасом. Она вчера чуть не занялась сексом со своим деверем. И дело было не в том, что она этого не желала, будучи трезвой (желала и сильно!), а в том, кем Итачи был. Он был братом Саске. Учиха. Девушка знала, что плохо разбиралась в людях. Что, если она ошиблась в Итачи? Что, если это все был план Саске? Теперь он сможет избавиться от нее, выкинуть на помойку, отобрать дочь.       Она едва заставила себя встать с кровати, долго стояла под душем, будто пытаясь смыть вчерашнюю слабость.       За завтраком Итачи не было, Саске хмуро пялился в телефон, а Микото обсуждала с Фугаку вчерашний праздник. Все казалось таким привычным и знакомым, что Нами с облегчением выдохнула. Все будет хорошо, никто не знает о ее падении.       Когда в столовую вошел Итачи, Нами замерла на мгновение, испуганно посмотрела на мужа, все еще увлеченного телефоном, затем на Итачи…и увидела в его глазах понимание. Девушка подскочила, чувствуя, как пропал аппетит, подхватила на руки заскучавшую дочь и убежала в сад. Она сидела под деревом, в дорогих брюках прямо на траве, мстительно думая, что Саске бы взбесился из-за этого. Но сейчас ей было все равно. Сейчас Итачи все расскажет своей семье. Своей семье. Не ее. За четыре года брака она так и не стала считать их своей семьей. Но теперь не станет и этого.       Тихие шаги заставили ее дернуться, но Итачи лишь остановился рядом с ее деревом, присел на корточки, с улыбкой глядя за племянницей.       — Ты рассказал? — она даже не удивилась тому, насколько мертвым казался ее голос.       — Нет.       Облегчение, волной прокатившееся по телу, дало Нами сил, чтобы посмотреть на Итачи. Он не был таким ослепительным красавцем, как младший брат, но от него было трудно отвести взгляд. Нами медленно посмотрела на его красивые руки, губы, которые еще вчера она целовала, и встретилась с ним взглядом. Ее тело вспыхнуло, от смущения и желания одновременно.       — Скоро мой день рождения, я уеду сразу после него.       Нет.       Только не это.       Она не могла лишиться и его.       — Приезжай ко мне в Германию. Возьми с собой Мияко и приезжай.       Нами грустно улыбнулась и не смогла выдавить из себя ни слова. Саске не отпустит ее, не даст ей вырваться из-под его контроля ни на секунду. Чуть больше, чем через неделю Итачи уедет, и больше она его не увидит.       Пожалуй, стоило забыть о нем, прекратить искать повод для встречи, совместные прогулки после обеда и вечерние беседы. Твердо уверившись в своем решении, Нами почувствовала себя еще более разбитой, чем ранее.       В оставшиеся дни девушка почти не разговаривала с деверем, но при каждой встрече между ними летали искры. Нами даже задумалась, почему все семейство настолько слепо, что не замечает повисшего между ними напряжения.       Однажды вечером, прямо накануне праздника, Микото весело заметила, что было бы неплохо подарить Мияко братика или сестричку. Саске подавился вином, а Нами напряженно застыла. Почти физически она ощущала на себе тревожный взгляд Итачи, но не посмела посмотреть на него в ответ.       К горлу подкатила тошнота. После родов Саске ни разу к ней не прикасался, но, если мать будет на него напирать, он сдастся. Он всегда сдавался и давал родителям то, что они хотели. Так было с учебой, с женитьбой, с работой, с Мияко.       От мыслей о том, чтобы лечь с мужем в постель, затошнило сильнее. Супруги переглянулись, заметили одинаково затравленные взгляды…и внезапно друг друга поняли.       Нами выскочила из столовой, нырнула в свою комнату, трясущимися руками закрывая дверь. Осознание собственной беспомощности душило. Ее жизнь никогда не будет принадлежать ей самой, ею всегда будут понукать муж, Микото и Фугаку…       В комнату зашел Итачи. Сквозь слезы, девушка попыталась его выгнать, смотреть на красавца-деверя было выше ее сил.       Итачи заключил ее в объятия, гладил по спине и целовал в макушку. Совсем невинные, лишённые всякой страсти прикосновения заставляли трепетать и верить в лучшее.       После отъезда Итачи Нами тенью ходила по дому. Воспроизводила в памяти его прощальный поцелуй в щеку, читала его письма, которые он писал ей каждые два дня, и понимала, что окончательно и бесповоротно влюбилась. И это чувство не приносило ей ни радости, ни счастья. Она не чувствовала себя окрыленной…скорее птицей на подоконнике, у которой сломаны крылья. Свобода вот она, вроде бы рядом, по другую сторону тонкого стекла, но ей никогда не взлететь.       Мы что-нибудь придумаем, Нами. Я найду тех, кто сможет помочь. Не оставлю тебя с ним, ты больше не будешь его пленницей, обещаю.       Нами, укутавшись в тонкий халат, сидела в гостиной, пила вино и напряженно думала. Саске ни за что ее не отпустит, а Итачи приедет, быть может, еще лет через пять. Пора было прервать эту порочную связь, пока боль в сердце окончательно не свела с ума. Пока его прощальные слова не вселили в нее надежду, которую муж растопчет. Итачи далеко, сколько времени пройдет, прежде чем он поймет, что ему не нужна жена его брата? Пустая, глупая и наивная женщина, которой управляют все, кому не лень.       В комнату зашел Саске, посмотрел на жену…и молча сел в кресло напротив.       — Пришел сказать, что решил уступить родителям? Подарить еще одного внука?       Лицо Саске как-то странно изменилось. Нами вскинула брови, но не стала ничего спрашивать. Разговаривать с мужем не хотелось, даже его вид причинял дискомфорт.       — Пришел сказать, что мы зря поженились.       Фыркнув в бокал, Нами с весельем посмотрела на мужа.       — Поздно же ты это понял.       — Лучше поздно, чем никогда, — он улыбнулся ей как-то мягко. Как еще ни разу не улыбался.       Их брак действительно разваливался. Нами сполна расплатилась за свою наивность, Саске — за свою трусость и слабость. И почему-то сейчас ненавидеть мужа не получалось. Не будь она замужем за Саске, никогда бы не узнала его брата.       — И что теперь?       — Развод?       — Ты меня спрашиваешь? Или ставишь перед фактом?       — Наверное, все же второе.       Нами долила себе вино, посмотрела на Саске. Тот достал из буфета бокал, и супруги выпили.       Почему они не могли поговорить раньше?       Еще год назад они были не готовы. Нами боялась мужа, Саске боялся своих родителей. Что изменилось сейчас, Нами уже не понимала. Вспоминала драгоценности, лежащие в сейфе, каждое из которых напоминание о неверности мужа, и не чувствовала той злости и боли, что испытывала каждый раз, принимая подарок мужа.       Вот что изменилось. Так жить они оба уже не могли, а последствия от разрыва больше не волновали ни ее, ни Саске.       В этом доме была не одна птица со сломанными крыльями.       — Брачный контракт…       — К черту, — покачал головой Саске. — Мияко останется с тобой, куплю вам дом и обеспечу.       Нами пришлось себя ущипнуть. Происходящее больше напоминало сон, мечту, которой не суждено было сбыться.       — Это шутка?       Ее голос был тихим и хриплым, горло сковал ком.       — Прости меня, Нами, если когда-нибудь сможешь. Но сейчас я не шучу.       Они замолчали. Когда Саске так изменился? Когда перестал отыгрываться на ней за свои слабости?       — Можно я расскажу тебе секрет? — когда Нами кивнула, Саске продолжил: — Сакура беременна.       Нами кивнула, улыбаясь.       — А я влюблена в твоего брата.       Это было неожиданно, но Саске рассмеялся искренне и громко, и Нами посмотрела на него с улыбкой.       — Тогда нам точно больше не стоит жить вместе.       Саске сдержал свое слово. Купил для жены и дочери небольшой, но такой уютный домик, сам поговорил с родителями и взял на себя всю вину. Сам объявил им о беременности своей модели и о том, что съезжает из родительского дома.       Нами впервые так им гордилась.       Когда на бумагах о разводе были поставлены обе подписи, девушка написала Итачи. Где-то внутри горел страх, что она была для него лишь увлечением. Что его чувства подогревала именно недоступность Нами.       Итачи не ответил. Он не писал ей с того момента, как Микото позвонила ему, чтобы пожаловаться на младшего сына.       Ну и пусть, пусть так. Я все равно счастлива.       Только почему-то было немного обидно.       Нами сидела в своем новом саду, держала в объятиях дочь и читала ей книгу. Впервые за долгие четыре года она чувствовала такой покой. Малышка завозилась и, увидев бабочку, погналась за ней. Нами с улыбкой наблюдала за дочерью и строила планы. Пойти учиться, съездить в августе в Европу, восстановить старые дружеские связи, найти себе работу. Она, наконец, держала свою жизнь в своих руках и, пускай, исчезновение Итачи омрачало существование, не собиралась унывать и сдаваться.       Послышался звук мотора, Нами заметила подъезжающую машину…из нее вышел Итачи. Девушка вскочила на ноги, застыла на мгновение, не в силах поверить в то, что видит перед глазами, а затем преодолела сад, попадая в крепкие объятия. Она вдохнула полной грудью его запах, ощутила невесомые поцелуи на лице.       — Итачи…       — Прости, что не писал. Я должен был разобраться с делами, чтобы приехать.       — Не стоило, — шептала Нами, не в силах оторвать от него взгляд.       Он действительно здесь, это не сон. Сердце билось в груди так сильно, что Нами боялась, что оно выскочит.       — Дядя, дядя, дядя!       Итачи, смеясь, ловко подхватил на руки племянницу, но сразу посмотрел на Нами. Будто боялся, что она исчезнет. Нами чувствовала себя так же, тонкими пальцами вцепилась в свободную ладонь мужчины и не сводила взгляд.       — Ты надолго?       Итачи покачал головой. Черные глаза сверкнули озорством.       — Нет. Но без вас я отсюда не уеду. ***       Саске женился в последний день лета.       Гости с жадностью следили за церемонией, за женихом и невестой, за Итачи и Нами. Повсюду слышался возбужденный шепот, но семейство Учиха не обращало на него внимания. Микото и Фугаку примирились с выбором младшего сына и даже достаточно спокойно восприняли новость о том, что Нами с Мияко уезжают в Германию к Итачи.       Стоя на веранде с бокалом шампанского, Нами искренне улыбалась. Все закончилось. Все действительно закончилось. Несчастливый брак, боль и слезы, разочарование и ненависть. Когда к ней присоединился Итачи, она легко и естественно оказалась в его объятиях.       Нами действительно была счастлива.       За спиной снова выросли крылья.